Ела аккуратно, одергивая себя поминутно: "Жуй медленнее… медленнее!"
Но голодный желудок не желал слушать уговоров.
Она скушала все и осоловела. Захотелось прилечь и подремать. Она делала усилия чтобы держать глаза открытыми. "Это от вина? Как смешно!"
- Наша птичка клюет носом!
- Пойдем мы уложим тебя на постельку.
"Какие они добрые!"
Лиз прослезилась. Тетки заботились о ней как о родной!
- Как вас зовут? Меня - Лиз.
- Хорошо, хорошо! Пойдем.
- Но спать еще рано! - запротестовала Лиз и зевнула.
Тетки отвели ее по лестнице из дуба на второй этаж в комнату без окон. Вдоль стены на скамье стояло множество зажженных свечей. От этого в комнате было светло почти как днем. Кровать, широкая, как луг, стояла напротив у стены, белея простынями.
- Это для меня? Вы ошиблись!
- Не спорь деточка, ложись, отдохни.
Лиз усадили на постель, размотали полотенце с головы, сняли с ног туфли.
Глаза слипались. Растроганная Лиз смотрела на служанок через пелену благодарных слез.
- Большое вам спасибо за вашу доброту!
Она легла и ее прикрыли мягким легким одеялом.
Тетки стояли рядом пока по ровному дыханию не убедились что девчонка заснула.
Тогда они вышли вон. Одна из них, та что мужеподобная с басом, постучала в соседнюю дверь.
- Господа, она спит.
- Замечательно, ступайте. - отозвался мужской голос из-за двери.
Через несколько минут потайная дверь в комнате без окон отворилась.
Вошли двое мужчин. Они сбросили роскошные халаты на пол и, оставшись нагими, приблизились к кровати со спящей девушкой.
Глава первая
Лиз быстренько сменила позу, как того хотел клиент.
Стоя на четвереньках, она стоически претерпела грубые ласки мэтра Годо.
Когда он устремился к финалу, она закусила губу от боли. Сильные, быстрые движения могучего "корня" мэтра, казалось пронзали ее насквозь.
Бурный финал мужчины она восприняла с облегчением. На сегодня все. Этот последний. На второй заход мэтр Годо не способен.
Торговец шлепнул Лиз по голому заду и сполз с кровати.
- Милашка, сегодня ты вялая.
- Извините, мэтр… ень был очень напряженным, а сейчас уже звонят к вечере.
- Сколько у тебя сегодня перебывало?
- Вы самый сильный и крепкий!
- Плутовка! - торговец осклабился.
Лесть всякая к месту…
Серебряный талер блеснул рыбкой и замер на простыне.
Лиз накрыла его ладонью и сжала в кулаке.
За девушек клиенты расплачивались внизу при выходе с Гюнтером, прочее же можно оставлять себе.
Лиз в укромном местечке уже собрала три десятка талеров и ужасно боялась за их сохранность.
Когда торговец вышел, она скользнула за штору и подмылась над тазиком.
"Последний на сегодня… десятый? Нет, одиннадцатый…"
После того как колокола на церкви святого Матвея звонили к вечере двери "веселого дома" на Гнутой улочке Неймегена закрывались для всех клиентов.
Можно поужинать в компании девчонок из соседних комнат и заснуть на постели пропахшей потом и семенем разных мужчин.
В город вползла украдкой осень. Ушла влажная жара от которой даже кудри развивались.
За два года Лиз обжилась в "веселом доме". Скромная и послушная девочка, отзывчивая и готовая придти на помощь по первому слову пришлась по душе шлюхам.
"Я - шлюха…"
Лиз произносила эти два слова теперь совершенно спокойно, они больше не жгли грудь и не звучали в ушах набатом.
Может это и к лучшему?
У нее своя комната, ее вкусно кормят и врач приходит чтобы осмотреть, каждую неделю. Зато не нужно трудиться, согнув спину на поле или по хозяйству. Раздвигай только ноги!
В воскресенье и по церковным праздникам, по правилам города Неймегена "веселые дома" не принимали клиентов и девочки, одевшись не хуже купеческих дочек в сопровождении Гюнтера или его помощников могли прогуляться по городу. В церковь вход им был строго запрещен. Тем не менее, отец Мартин из монастыря Святой Бригитты каждое воскресенье посещал заведение Гюнтера чтобы проповедовать слово божье шлюхам, исповедовать и отпускать грехи.
"А ведь завтра воскресенье! Ох, как хорошо!"
Лиз отоспится вволю. Потом отец Мартин отпустит ей грехи, накопившиеся за неделю.
В дверь постучали. Лиз удивленно замерла.
Гюнтер в дверь не стучал, а заходил когда хотел.
- Кто вы?
- Я человек ищущий дорогу в рай. Это комната Элизы?
Мужской явно пьяный голос.
"Ишь через губу не переплюнет!"
- Уже звонили к вечере…
- Господин Гюнтер любезно позволил мне вас посетить. Ну, открывай-же, не бойся!
- Так и не закрыто!
"Двенадцатый! Чтоб ты провалился!"
Лиз завернулась в чистую простыню и вышла из-за шторы.
Скрипнула дверь. В щели появился любопытствующий круглый глаз.
- Входите, господин…
Глаз прищурился.
- Любопытный ракурс… перспектива…
В раздражении Лиз сбросила простыню на пол и подбоченилась. Пусть смотрит. Быстрее войдет-быстрее уйдет!
Обладатель глаза немедленно материализовался в комнате.
Среднего роста, плешивый мужичок лет пятидесяти с благостно-изумленным выражением на пьяной морде. Бородка с проседью растрепана. На расстегнутом зеленом камзоле жирные и темные пятна. Ноздри крупного носа хищно раздуваются…
"Накушался и напился. Потянуло к бабам! Хорош, нечего сказать!"
Клиент зажмурил левый глаз и посмотрел на Лиз через дырку в сжатом кулаке правой руки.
- То, что надо!
- Господину помочь раздеться?
Господин махнул свободной рукой, продолжая разглядывать девушку через щель.
Лиз усмехнулась.
- Что вы там увидели, господин?
Пьяненький клиент, наконец, убрал кулак от глаза и по дуге обошел Лиз, разглядывая странно, словно не на голую женщину смотрел, а на статую!
Девушка выпятила грудь. Пусть небольшая, да ладная!
Клиент поморщился. Сел на постель и откинулся на спину, раскинув широко руки раскрытыми ладонями вверх.
Лиз ждала продолжения и дождалась лишь сочные рулады храпа. Она не поверила своим ушам.
"Уснул!!?"
Быстро натянув нижнюю рубашку и юбку, она сунула ножки в растоптанные туфли и быстро спустилась вниз.
Входная дверь заложена брусом. Ставни закрыты. За столом Гюнтер считает деньги, раскладывая столбиками перед собой. Сухие, тонкие губы беззвучно шевелятся.
- Господин Гюнтер…
- Уснул?
- Да. Но…
- Пусть спит до утра.
- А кто он?
- Живописец герцога Умбрийского, из Италики. Епископ переманил к себе. Фрески будет малевать в соборе.
- О-о!
- Будь понежнее с ним, моя птичка, денег у лысого куры не клюют!
Перехватив на кухне у кухарки Магды пару бутербродов и кружку с молоком, Лиз вернулась в свою комнату.
Живописец епископа все также храпел смачно, лежа на спине. Пальцы правой руки еле-еле шевелились, будто чего искали…
Лиз прикорнула рядом, но под храп заснуть не смогла. Пошла к соседке, рыжей Монике.
- Храпит? Вот козел!
- Позволь мне у тебя ночевать. Пожалуйста, миленькая!
- Вот еще! Сейчас мы этого…
- Гюнтер сказал что клиент живописец епископа.
- А хоть и сам епископ!
Лиз перекрестилась.
Моника деловито отправилась в комнату Лиз и сразу приступила к делу-зажала двумя пальцами ноздри клиента.
Важный живописец поперхнулся храпом, зачмокал губами и улегся на правый бок.
- Вот так! Усекла?
- Ага.
- Ложись, спи, Элиза-подлиза!
Закрыв за соседкой дверь, Лиз легла на постель спиной к клиенту, обиженно подумала: "Вовсе не подлиза!"
Сон медленно уходил. Растворялся как ложка меда в бокале чая…
Приснилось что-то хорошее, светлое…
Она пыталась ухватить воспоминание о сне, как мышку за хвостик. Но, сон как мышка, юркнул в норку и не оставил ничего…
Она открыла глаза и замерла.
На расстоянии двух шагов от постели сидел на табурете вчерашний клиент закинув ногу на ногу. На коленях господина квадратный кусок тонкой доски. Левая рука держит доску за край. Правая рука в бесконечном дерганном движении.
Клиент поднял голову. Уже утро пришло. Свет из окна обтекал его голову и Лиз не видела выражения лица.
- Проснулась? А теперь закрой глаза и не двигайся-дай мне закончить.
Лиз закрыла глаза послушно. "Что же он там делает?"
Текли минуты в тишине.
- Господин, мне вскоре потребуется встать…
- Пописать? Еще пару минут терпения, моя красавица.
- Вы рисуете меня?
- Ну ни твой же ночной горшок! Не шевелись!
Лиз тихонько вздохнула.
- Давно ты у Гюнтера?
- Почти два года…
- Дети есть?
- Что вы!
- Ах, да, заклинание бесплодия! На это Гюнтер денег не пожалел, надо полагать. Судя по выговору не местная?
- Наша деревня возле Грюнштадта…
- Ага, беженка! Ну вот, готово!
Лиз открыла глаза. Живописец повернул доску от себя.
На белом шероховатом листе бумаги темно-серые линии сложились в рисунок обнаженной девушки. Безмятежно спящая красавица, длинноногая, с выгнутым дугой бедром и тонкой талией…
- Это я?!
Живописец засмеялся.
- Ты хорошая модель. Я возьму тебя натурщицей. Хочешь?
- А вы не будете со мной…
- Нет, сегодня же воскресенье. Не будем грешить в святой день! - торопливо буркнул живописец.
Он ушел, оставив на табурете золотой дублон.
"Ему не нужна женщина? Он еще не стар… может быть, болен?"
Лиз содрогнулась. Тогда и хорошо что он ее не коснулся!
Воскресенье прошло как обычно. Приятное безделье. Проповедь отца Мартина. Добрые глаза монаха в сетке морщин.
Дублон Лиз спрятала в горшок с геранью на подоконнике. Золото не боится влаги.
Прежде чем спрятать неожиданный дар, девушка изучила монету досконально. В деньгах она уже разбиралась, но золото держала в руках впервые в жизни. С одной стороны монеты гордый профиль императора Иммануила, с другой имперский орел, всклокоченный и злобный.
Лиз вечером сидела у окошка в одной нижней рубашке, поглаживая горшок, хранящий ее сокровище, когда в комнату вошел Гюнтер.
- Одевайся, птичка моя! Мэтр Тоффини прислал за тобой повозку. Поедешь как герцогиня!
Девушка обмерла. Холодок засел под грудью.
- Куда?
- Тоффини - живописец епископа, он выкупил тебя у хозяина. Теперь ты шлюха мэтра! Будешь ублажать его одного, ну может еще подмастерий. Когда вышвырнет за порог - приходи, без куска хлеба не останешься!
Гюнтер криво ухмыльнулся.
Лиз не верила своим ушам. Ее выкупили из "веселого дома"!?
- Можно я возьму на память эту герань? - пролепетала она первое, что пришло в голову.
- Хоть две!
Глава вторая
Новый хозяин Лиз занимал целый дом в Серебряном квартале Неймегена.
Двухэтажное здание выстроено квадратом с обширным внутренним двором. Здесь во дворе у дверей в помещения первого этажа толпились подмастерья, слуги. Рядом с пересохшим старым фонтанов в центре двора возвышалась куча корзин и сундуков. "Они что-только въехали сюда?"
Лиз, появившаяся в сопровождении слуги с геранью в руках привлекла всеобщее внимание. Десятки взглядов метнулись навстречу. Слегка покраснев, Лиз не сбавляя шага прошла через расступившихся молодых мужчин и подростков к горе багажа и обнаружила там господина живописца.
Сидя на обшарпанном табурете, мэтр Тоффини быстрыми движениями свинцового карандаша наносил на бумагу профиль сидящего на крае чаши фонтана кудрявого юноши. Черные вьющиеся кудри натурщика вызвали у Лиз острое желание подойти и потрогать их. Седые короткие волосинки, обрамлявшие плешь мэтра такого желания не вызывали.
- Приехала? - спросил через плечо мэтр.
- Да, господин Тоффини. Доброго дня…
- Марко, проводи Элизу в ее комнату рядом с мастерской.
Из толпы молодых людей выдвинулся худощавый брюнет в берете, в потертом коричневом костюме, коротко поклонился.
- Я-Марко. Идете за мной, сеньора.
Они поднялись на второй этаж по каменной лестнице на галерею.
Двери комнат выходили в этот открытый ветрам и солнцу коридор со скрипучими полами.
- Вы родственница мэтра?
- Нет, я его шлюха…
Юноша споткнулся.
- Что вы сказали?!
- Ничего.
- Вот ваша комната. Элиза?
- Да?
- А ваши вещи?
Девушка прижала горшок к груди. Там под слоем земли лежали все ее сбережения - горсть серебра и дублон, подарок мэтра Тоффини.
- У меня нет вещей - только то что на мне и вот этот цветок. Вы любите герань?
- От его запаха у меня нос чешется, - поморщился молодой человек.
Пыльная комната с узким оконцем и деревянными ларцами. Кровать с высокой спинкой даже без матраса. Серая паутина на окне и по углам.
Поставив цветок на подоконник Лиз отправилась вниз. Познакомилась с кухаркой Ивонной, взяла у нее тряпки, веник, ведро. Засучила рукава.
Через два часа вспотевшая, но довольная девушка обозревала результаты. Пыль и многолетняя паутина исчезли. Мебель оказалась резной и очень красивой. В чистое оконце падали дробящиеся на части лучики света.
В дверь постучали.
- Да, да!
Вошел мэтр Тоффини.
Окинул комнату цепким взглядом.
- Ты не белоручка, я вижу! Но больше никакой уборки! Ты натурщица - это твое главное занятие. Идем.
- Куда, хозяин?
- Не называй меня хозяином. Зови - мэтр. Этого достаточно. Идем обедать, конечно!
Обедал мэтр в просторной комнате здесь же на втором этаже. Четверо юношей беседовали у окна, дожидаясь мэтра. По его знаку для Лиз принесли табурет. Сели вокруг круглого стола.
- Элиза натурщица. Она будет здесь жить. Не раскатывайте губы, ребятки! - грозно объявил мэтр и вооружившись ложкой указывая по очереди, познакомил:
- Марко ты уже знаешь. Вот этот курносый смехотунчик - Лоренцо. Верзила - наш Геракл - Вальтер по кличке "Скала". А этот кудрявый красавчик - Антонио. Они мои самые лучшие ученики, Элиза. Чур не зазнавайтесь, ребятки! Они будут мастерами, ты еще увидишь! А теперь за дело!
С большого блюда сняли крышку. Жаренное мясо разных сортов в обрамлении свежих овощей и зелени блестело соком и источало аромат от которого взволновался желудок.
Марко разлил в кружки из кувшина красное вино, не обойдя и Лиз. Мэтр заботливо положил своей рукой ей на оловянную тарелку сочный кусок свинины и ножку цыпленка.
Тоффини поднял кружку над столом.
- За новый заказ, ребятки, да хранит господь епископа рирского!
- Аминь! - дружно ответили подмастерья и сдвинули кружки.
После обеда не тратя время на послеобеденный отдых мэтр отвел Лиз в свою мастерскую-длинную светлую комнату наполненную странными запахами и не менее странными и непривычными предметами. Вдоль стен несколько странных предметов на деревянных ножках, прикрытые белеными холстами.
- Это пахнут краски, моя красавица.
Внимательный живописец заметил как девушка морщит носик.
Лиз усадили на резное кресло в расслабленной позе с подбородком на ладошке. После еды и вина она осоловела. Глаза закрывались сами собой.
- Отлично! Просто отлично! Томность во взгляде и нега! Отлично!
Пришли и сели напротив на скамьи Марко и кудрявый Антонио с листами желтоватой бумаги, прижатой к дощечкам. Мэтр вышел, а подмастерья взялись за свинцовые карандаши. Такого не было никогда в ее жизни, а уж за последний год тем более.
Молодые, и надо сказать, приятные, мужчины ежеминутно ласкали ее взглядами на расстоянии, а она знала что ей не нужно снимать одежду и отдавать им свое тело за деньги. Непривычные чувства и странные мысли овладели Лиз. "Это все на самом деле? Я не сплю?"
Неужели и впрямь сегодня не надо терпеть грубые ласки незнакомых и дурно пахнущих порой мужчин? Неужели это закончилось? За что ей такая милость?!
Глава третья
Лиз проснулась на рассвете. В первые мгновения не могла понять где она.
Чистые простыни пахнут свежестью. Тихо вокруг. В оконце уже светится заря нового дня.
"О, боже! Я и впрямь уже не в "веселом доме!"".
Она уткнулась в подушку и поплакала. Неделю она живет в доме мэтра Тоффини и все не привыкнет к такому обороту в своей судьбе…
Потом умылась в тазике на комоде. Причесалась. Надела платье со шнуровкой спереди. Приоткрыла дверь тихонечко. На террасе никого. Далеко внизу светятся угли в горне. Скоро подсыпят свежего угля и с рассветом начнется работа. Во дворе изготавливали по заказам кованные ограды и перила для балконов. Весь день перезвон молотков по наковальням. На первом этаже и во дворе только грубая работа с металлом, камнем и с глиной. Еще там растирают и готовят краски по рецептурам мэтра.
Внизу во дворе у фонтана тихо разговаривают двое. Только во мраке не разглядеть кто. Во дворе еще темно, а небо наверху голубеет на глазах.
Лиз на цыпочках прошлась по галерее и приоткрытая дверь мастерской привлекла ее внимание. К тому же в щель виднелся свет.
В мастерской у мольберта спиной к двери стоял Тоффини. Мастер разглядывал картину над которой только что работал. Мольберт с кистями лежал рядом на табурете. Два подсвечника с догорающими свечами в мощных потеках застывшего воска.
Тоффини обернулся на скрип двери. Под глазами мешки, видимо еще и не ложился спать.
- Извините, мэтр… увидела свет… доброго утра.
Лиз присела в поклоне.
Мэтр улыбнулся и поманил пальцем.
- Подойди. Посмотри, что ты видишь?
Картина еще не была окончена, но ясно что это пейзаж. Дорога ровная как меч опускается с холма вниз и ведет на следующий холм среди желтеющих пшеничных полей. Вдоль дороги редкие пирамидальные тополя.
Там на холме город. Сияющий город. Ослепительный в своей чистоте!
Лиз затаила дыханье. Ей показалось на миг что картина не картина, а окно в другой мир, правильный, счастливый и светлый. В том городе на холме живут красивые добрые люди. Там нет нищих и калек, там женщины не торгуют собой, там мужчины не бьют жен и детей, там счастьем окутан каждый дом…
- Город счастья?
- Ты увидела его?!
Лиз отшатнулась и потупилась.
- Извините, мэтр, я что-то не то сказала?
Пахнущие краской ладони легли на ее щеки и заставили поднять глаза.
Сияющие радостные глаза мэтра рядом.
- Я не ошибся, девочка! Ты его увидела!
Лиз скосила глаза и ахнула. Картина еще не окончена на холме только пустое пятно грунтованного холста.
- Я видела город… видела…
- Я тоже его вижу, девочка моя, но мои руки пока не в силах его изобразить…
В голосе художника горечь и страх. Это так не похоже на жизнерадостного уроженца Италики…
- Вы сможете, мэтр!
Лиз взяла руку художника и поцеловала выше костяшек, ощутив на губах жесткие волоски.
После завтрака мэтр привел Лиз в мастерскую и попросил раздеться.
- Совсем?
- Да, и не бойся ничего.
- Вы хотите меня?
Мэтр тихо засмеялся.
- Я хочу чтобы ты позировала моим ребяткам.