Глава шестнадцатая
Лиз поняла, что пришла весна, когда исчез иней со стекляшек на узком окне.
Она отложила вязание на кровать.
Тихая, уютная, теплая комната опостылела ей до крайности.
"Глотнуть бы свежего воздуха!"
Она положила ладонь на тугой живот. Если бы не малыш, она с ума сошла бы в этой тюрьме!
Мета, приходя изредка, рассказывала новости из города. Племяник ее служил в замке конюхом и раз в неделю ездил в Неймеген. За хлебом и пивом для стражи.
Про Тоффини ничего в городе не рассказывали. Италиец давно уже не был новостью-еще одна знаменитость, бросившая якорь в Неймегене - только и всего.
"Если бы его схватили и отдали в руки церковного суда - об этом бы сразу слухи пошли!"
Отсутствие вестей о мэтре было само по себе хорошей новостью.
- А что герцогиня Марлис?
Мета свела брови.
- Не называй госпожу по имени, не дай бог, кто услышит.
- Это по ее же приказу меня здесь держат? Зачем, Мета?
Женщина опустила глаза.
- Ты здесь под охраной и тебе ничто не грозит.
- Родственники герцога, да?
- Это не нашего ума дело!
Мета перевела разговор на более безопасные темы.
Лиз, вечером задув свечу, легла под одеяло и замерла от внезапной ужасной мысли.
"Герцогине нужен мой малыш! У нее нет детей от герцога. Моего малыша она выдаст за своего. Я буду ей не нужна живой после этого!"
Она поджала ноги и обхватила живот руками.
"Не отдам! Ни за что! Господи, помоги мне!"
Пришел не страх, пришла злоба. Отчаянная решимость защищать себя и малыша.
"Надо бежать отсюда и чем быстрее, тем лучше!"
Тусклый свет луны просачивался в окошко.
Лиз ощутила в ладони холодок…
К утру под подушкой лежала груда серебряных гульденов…
Мета пришла вместе со служанкой, приносившей завтрак. Угрюмую, костлявую тетку звали Хеди. Она не была глухой, а вот язык ей отрезали давным-давно, по приказу герцога.
Дождавшись когда Хеди выйдет, Лиз взяла Мету за руку.
- Помоги мне бежать отсюда! У меня есть деньги, я заплачу!
- Элиза, что ты такое говоришь?
Лиз быстро приблизилась к шкафу и отворила дверцу. Сияющая куча гульденов произвела впечатление, но совсем иное, нежели она ждала.
- Ты глупенькая, моя девочка, если полагаешь что меня легко купить!
Я еще не сошла с ума. Я служу госпоже много лет и надеюсь умереть от старости, а не от веревки палача!
- Возьми эти деньги и помоги мне! Я знаю, я чувствую - мне не выжить!
Герцогиня прикажет меня убить, как только родится малыш!
Мета поджала губы.
- Успокойся, и вытри слезы. Что за чепуха завелась в твоей голове? Никто не желает твоей смерти. Еду, что тебе подают, пробует вначале охранник. В замке тридцать вооруженных молодцов. Тебя охраняют как герцогиню!
- А потом они же меня и прирежут?!
- Они отвечают головой перед герцогиней.
- Я говорю, а ты меня не слышишь!
- Полно кричать, девочка. Это вредно для ребенка. Ты же не хочешь родить монстра или калеку?
Лиз закрыла рот рукой и испуганно умолкла.
- Откуда здесь появились деньги?
- Мне их подарил герцог, и я спрятала их в шкафу. - выпалила Лиз. Про свой волшебный дар рассказывать она не собиралась.
- Вот как? Ну раз у тебя есть денежки я могу для тебя купить что-нибудь особенное - сласти или наряды.
- Ничего не надо…
Мета покачала головой.
- Что-то все же нужно?
- Подышать свежим воздухом!
- На дворе еще холодно и ты можешь простудиться. Не сейчас.
"Мета тоже тюремщица, только добрая! Цепная герцогская сука! Какая же я дура!"
- Тогда купи мне полотна, буду шить детское белье.
- Ты умеешь шить?
- Я училась у фрау Дагмар в Неймегене. Мета, прошу тебя. Мне очень тяжко и скучно!
Мета погладила Лиз по плечу.
- Будь по твоему, полотно тебе купят.
- Иголки и нитки не забудь!
- Хорошо, хорошо. Все доставят.
Лиз немедленно вручила женщине двадцать гульденов. Монеты серебряными рыбками утекли в сильные ладони Меты.
Она тут же ушла, закрыв за собой дверь на засов.
Лиз укусила себя за указательный палец.
"Должен быть выход хоть какой-нибудь!?"
А ночью Лиз увидела во сне нимфу озера. Она плыла, раздвигая воду высокой грудью. Ее белокожая нагая фигура четко видна на фоне почти черной воды. Нимфа обернулась к Лиз и улыбнулась подбадривающее…
Глава семнадцатая
Лиз проснулась от ощущения чего-то необычного рядом. Звук? Запах? Да, да!
Она открыла глаза, и села на постели. Свеча догорела, но через окно поступало достаточно света.
В глиняной кружке на столе стояли подснежники. Тугой пучок зеленых листьев и стеблей, синие цветы на гибких шеях.
Лиз, нащупав шлепанцы у постели, быстро встала и подошла к столу.
- Настоящее чудо!
Она нагнулась, вдыхая аромат весенних цветов полной грудью. Цветы пахли весной и свободой.
Закрыв глаза, она представила себе весенний, прозрачный лес, редкие сероватые сугробчики талого снега и на полянках под теплым солнышком синий ковер подснежников!
Солнце грело лицо. Веерок пробежал прохладными пальцами по шее.
- Здравствуй, Элиза.
Девушка открыла глаза и ахнула.
Комната в башне замка исчезла. Вокруг был весенний лес и солнце через голые сучья и ветки светило дробящимися лучиками в глаза.
В нескольких шагах от нее, у дерева стоял юноша в коричневой одежде с зеленым плащом. Капюшон плаща откинут на плечи. Длинные, золотистые волосы падают на плечи юноши. Бледное лицо печально. Юноша смотрит под ноги Лиз, не поднимая глаз. От ног юноши сплошным ковром до ног Лиз стоят крепкие подснежники, распахнув лепестки навстречу солнцу.
- Кто ты? Я тебя знаю?
- Ты не помнишь меня? Осенней ночью в полнолуние я звал тебя танцевать, а ты бросалась в меня с дерева серебряными монетами.
Голос лесной нежити тих и мелодичен. Лиз попятилась.
- Не бойся, я не причиню тебе зла.
- Кто ты?
- Я - Тируэль, хранитель леса.
- Чего ты хочешь?
- Хочу помочь тебе.
- Зачем?
Тируэль мягко улыбнулся.
- Ты мне нравишься.
- Такая - брюхатая и толстая?!
- Ты неправа, Элиза. Ты - прекрасна. В тебе яркий свет. Свет твоего дара и свет твоего малыша… После рождения сына твоя красота расцветет с удивительной силой. Многие мужчины сложат свои сердца к твоим ногам и твоя мечта исполнится - у тебя будут красные башмачки, самые лучшие в Умбрии!
- Не надо меня утешать! Я живу, пока не родится ребенок! Отведи меня в Неймеген! Умоляю тебя!
Тируэль покачал головой.
- Я сожалею, Элиза. Этот лес всего лишь иллюзия. Ты по-прежнему в своей башне, стоишь у стола и вдыхаешь аромат моих цветов.
- Это все видение?
- Оно как настоящее. Ведь ты мечтала выйти из заточения и подышать свежим воздухом?
- Все обман… Уходи…
- Я уйду, только помни - сохрани один из цветков и в трудную минуту проглоти его. Это спасет твою жизнь, поверь мне…
Лиз сделала шаг назад и села на постель.
Весенний лес и Тируэль исчезли в один миг. Подснежники на столе в сумрачной комнате по-прежнему зелены и пахучи.
"Это был сон или явь?"
Девушка сорвала один из цветков и спрятала под подушку.
Когда пришла Мета, Лиз узнала от нее что подснежники принесла немая Хеди.
Дни шли за днями. В шкафу детская одежда из мягкого полотна заняла целую полку. Лиз сшила рубашку Мете, немой Хеди, даже племяннику Меты, которого в глаза не видела ни разу.
Монотонная работа с иглой и нитками отвлекала от печальных мыслей, от ощущения заточенной в тюрьме пленницы.
За работой она думала о Марко, о малыше. Перебирала имена. Ни на одном не остановилась.
Каждый день для Хеди она оставляла монетку на краю стола. Немая служанка приносила ей свежие цветы из леса, всякие лакомства, видимо уворованные из кладовой.
Однажды Хеди не закрыла за собой дверь, унеся поднос с остатками обеда.
Лиз заколебалась. Выйти хотелось до дрожи в коленях, но далеко ей не уйти с таким тяжелым животиком.
Она выглянула за дверь. Никого. Осторожно держась за перила, спустилась вниз на первый ярус башни. Нести впереди себя живот очень неудобно. Спина болит…
В большой комнате также никого не оказалось.
Лиз прислушалась. За темной, дубовой дверью разговаривали.
Девушка осторожно приложила ухо к двери.
- …Будешь переживать, - сказал негромко незнакомый мужчина.
- Не буду, - ответила Мета.
- Тебе нравится эта девчонка, ты о ней только и болтаешь всеми днями. Ты обо мне так много не болтаешь! Она тебя околдовала что ли?
- Придержи язык, юноша!
После недолгого молчания мужчина спросил:
- Скоро ей рожать?
Лиз вздрогнула и навострила уши.
- Тебе то какое дело?
- Надоело торчать в этой лесной дыре!
- Приказ госпожи ты обязан исполнять и помалкивать! - отрезала Мета.
- Ты могла взять ее серебро и мы бы уехали.
- Куда, глупец?
- А хоть бы в Конфландию, через Рир переплыть на лодке и готово! А девке камень на шею и концы в воду. Теперь она раздает деньги которые могли быть нашими!
- Не надо грех на душу брать. Она отдает гульдены Хеди, а та - мне. Ничто не пропало. Чего ты брюзжишь как старикашка?
- А ты уверена что немая все гульдены тебе отдает?
- Уверена. Если бы не я - этой дуре давно бы не жить!
Молчание.
- Тетушка, ну когда же мы вернемся в Дармштадт?
- Когда родиться ребенок.
- Я тут с ума сойду от скуки!
- Не сойдешь. Госпожа нас щедро наградит, вот увидишь!
Лиз отошла от двери и тихонько побрела наверх в свою "камеру". Подниматься оказалось тяжелее чем спускаться. Она закусила губу и преодолела подъем. Ребенок зашевелился. Толкал ножкой.
Лиз погладила себя по тугому животу.
- Ничего, ничего, мы еще всем покажем!
Глава восемнадцатая
Всему бывает конец. Даже боли…
Боль, терзавшая живот утихла и, сморгнув слезы, потная Лиз с трудом приподняла голову, чтобы увидеть между своих дрожащих голых колен напряженное лицо Меты.
- Держись, девочка, еще немного, я уже видела головку.
Голова Лиз упала на подушку, мокрую от пота.
"Боже, господь мой милостивый! Когда же это закончиться!?"
Воды отошли еще утром. За окном уже смеркалось, а Элиза никак не могла разродится.
Боль коварная, как палач, уходила, давая отдых, а потом набрасывалась с новой силой. Во время схваток Лиз кричала и металась, только крик не приносил облегчения…
Измученная Лиз поклялась больше никогда ни одного мужика к себе не подпускать! Ни перед кем из их братии не раздвигать бедер!
Клятвы облегчений тоже не принесли.
Дрожащей рукой она в который раз нащупала под подушкой сложенный листок бумаги, в котором покоился засохший подснежник.
"Если господь не пришел на помощь и Божья мать меня не слышит-так может лесной дух придет на помощь?"
Только приняв помощь нежити она погубит свою душу…
Лиз отдернула руку.
"Что же мне делать? О, боже, что?!"
Лиз ждала прихода боли и так не заставила себя ждать…
Комкая руками простыни, девушка закричала как смертельно раненный зверь.
Боль раскаленным мечом вонзилась в ее чрево.
- Тужься, миленькая! Еще! Еще! - вскрикивала Мета.
Правая рука Лиз помимо ее воли выхватила из под подушки листок бумаги и затолкала прямо в разинутый рот…
Девушка, давясь криком, яростно разжевала кусок бумаги вместе с содержимым. Проглотила…
В голову пришел легкий звон наступило блаженное ничто, без боли, без страданий. Она утонула в этом блаженстве, в ласковых объятиях тьмы.
Потом пришли сны и голоса.
- … Отмучилась, бедняжка…
- Такая молоденькая!
- Убирайся, Дитрих, нечего глазеть на голую покойницу!
Раздался шлепок.
- Тетя, за что?!
Замяукал котенок, нет, это малыш подал голос…
"Мой малыш…"
Мягкие руки завернули ее в шершавую ткань, ноги связали в щиколотках веревкой. Потом сильные крепкие руки понесли…
Ее положили в мягкую постель и накрыли одеялом рыхлой земли и настала тишина…
Лиз снился страшноватый волшебный сон.
Она лежала в неглубокой могиле рядом с лесной полянкой. Корни, тонкие веточки корней травы и деревьев сплели вокруг ее тела защитный кокон, оплетали запястья и щиколотки и через них в ее тело вливались сила и жизнь, вливалось солнце, впитанное листьями и травинками, вливалась свежесть утренней росы и запах полевых цветов.
"Если я умерла, то почему я это вижу? Когда проснусь, расскажу… кому?"
Лиз улыбнулась.
Двигаться не хотелось. Усталость сомкнула глаза.
Ночь сменяла день, потом пришел еще один день и еще одна ночь…
Легкое щекотание началось от щиколотки левой ноги и направилось выше к подколенной ямке.
Лиз отмахнулась рукой и, услышав тихий смех, резко поднялась и села, щурясь на яркий свет.
На корточках рядом сидел Тируэль, держа в руке длинную травинку с метелкой. Хранитель леса улыбался, довольный своей шалостью.
Залитая солнцем поляна рядом, Лиз сидела в тени под яблоней, утопая в высокой душистой траве. Кроме длинной полотняной рубашки на ней ничего не оказалось.
- Ты мне опять снишься?
- Это уже не сон, Элиза.
- Да?
Девушка приложила ладонь к своему плоскому животику и вздрогнула.
- А как же мой малыш? Все мне приснилось?
- Твой малыш жив и здоров. При крещении новый герцог Дармштадский получил имя - Мартин.
- Герцог… Крещение…
- Герцогиня Марлис очень довольна. Теперь больше не надо привязывать подушку к животу. Теперь она опекунша при малолетнем герцоге и Дармштадт не уплывет из ее крепких ручек.
- Она забрала моего малыша!
Лиз быстро вскочила на ноги.
- Куда, ты, глупая?!
- В какую сторону Дармштадт?
- Ты хочешь прибежать ко дворцу герцогов в одной рубашке и потребовать вернуть своего малыша?
Лиз закусила губу.
"Он прав, а я дура!"
- Это прямая дорога в сумасшедший дом, Элиза, а потом в руки инквизитора.
Ты умерла, тебя похоронили, правда, без обрядов, как собаку, но все же. Как вдруг покойница является среди бела дня с претензиями! Что с тобой сделают, подумай? Хворот для твоего костра соберут в этом же лесу.
Лиз села, на траву обняв колени.
- Что же мне делать?
- Оставайся со мной. Будет весело!
Тируэль улыбнулся очень доброжелательно.
- Когда я лежала в земле - это был не сон?
- Нет, не сон.
- Герцогине доложили, что я умерла?
- Именно так, моя красавица!
- Ты хочешь, чтобы я стала навью?!
- Это не возможно! - расхохотался Тируэль. - Навью становятся малолетние дети, умершие без крещения или задушенные матерями, мертворождённые. А ты живая, ты не умирала без крещения.
Лиз прижала ладонь к груди и обнаружила, что крестик на бечевке исчез.
- Где мой…
- В этом лесу ты под моей защитой.
Глаза Тируэля приблизились. Изумрудные как молодая листва.
Лиз с трудом проглотила комок в горле.
- Отпусти меня, хранитель леса… - жалобно попросила она.
- Твой мир жесток и кровав. Его ждут новые испытания. Мор, война, кровавые бунты. Зачем тебе туда? Оставайся со мной и проживи свой век в нестареющем теле!
- А мой малыш?
- У него будет все самое лучшее. Няньки, кормилицы, игрушки. Потом рыцарский конь, золотые шпоры и лучших италийских мастеров латы, любовь красавиц и доблестная смерть в сечи за императора.
- Ты видишь будущее? - Лиз прижала руку к горлу. - Мой сын умрет молодым?!
- У будущего много тропинок, Элиза.
- Отпусти меня, Тируэль, умоляю тебя…
Лиз заплакала.
Тируэль тут же протянул ей изящный носовой платочек.
- Я не держу у себя никого силком, глупая. Если хочешь идти - иди, но только в Неймеген. Мэтр Тоффини тебе поможет.
- А если меня узнают?
- Это вряд ли! - весело хмыкнул лесной дух.
Глава девятнадцатая
- Тебе известен мэтр?
- Да и что тут странного? У него в жилах течет кровь древних владетелей. У него есть дар и Мабон он праздновал с нами. Тоффин всему нашему кругу пришелся по душе! Через две недели я надеюсь встретить тебя на Крахен Хюгель, Вороньей горе.
- Ты приглашаешь меня на шабаш?
- Да, моя красавица.
Тируэль надел на голову Лиз венок из полевых цветов.
Двойственные чувства овладели девушкой-страх и восторг. Лесной дух стал ее другом и зовет на шабаш! Летать голой на метле! А что дальше там будет?! Целовать Сатану в зад, пить кровь младенцев и спариваться с бесами?!
Всем известно, что лохматые ведуны и ведьмы в белых развевающихся сорочках или звериных шкурах или совсем голые собираются на проклятую гору, творят буйные, нечестивые игрища, пляшут вокруг кипящих котлов и чёртова требища, совещаются на пагубу людей и животных, ищут волшебные зелья. Среди сонма ведьм докладывают Сатане о содеянных ими злых деяниях и сговариваются о планах новых дел, причём в случае недовольства которой-нибудь из них Сатана тут же награждает ударами провинившуюся. По окончании деловой церемонии, при свете факелов, зажжённых от пламени, которое горит между рогами большого козла, приступают к пиршеству: едят лошадиное мясо, а напитки пьют из коровьих копыт и лошадиных черепов. Затем следует бешеная постыдная пляска ведьм с чертями, от которой на другой день остаются на месте следы ног коровьих и козьих. Инструментами для музыкантов служат вместо волынки лошадиная голова, а вместо смычка - кошачий хвост. Далее совершается сожжение козла, чёрного быка и чёрной коровы. Шабаш оканчивается свальным грехом при полном мраке, после чего ведьмы на своих метлах возвращаются домой.
Тируэль хихикнул.
- Люди сочиняют много небылиц про наши празднества. Все будет восхитительно и радостно! По доброй воле и во славу Великой Матери!
Я буду ждать.
Лесной дух изящно поклонился.
- Ты не проводишь меня до края леса, милый Тируэль?
- По этой тропе ты дойдешь до бобровой плотины на речке. За рекой лес мне не подвластен, там охотничьи угодья местных господ рыцарей. Но ты не бойся. Я послал весточку. Мой друг будет ждать тебя за плотиной. Он проводит до Неймегена к мэтру Тоффини.
- Как имя этого друга? Как я его узнаю?
- Он сам тебя узнает по этому венку. Не потеряй его, смотри!
- Я твоя должница, Тируэль, благодарю тебя за помощь…
Лесной дух печально улыбнулся. Коснулся кончиками пальцев плеча Лиз. Она посмотрела вниз, на себя и ахнула. Зеленое бархатное платье появилось на ней в одно мгновение! То самое, что подарил Марко?!
- Забудь. Ты мне ничего не должна. Ступай же!
Лиз сделала послушно два шага по тропе. Опомнилась. Обернулась. И никого уже не увидела на узкой поляне. Тируэль растаял как дым.