Гроб показался, едва мы сняли грунт на пару лопат. Сырая земля быстро схватывается на морозе, поэтому вытаскиваем его не вскрывая. Нам сегодня определённо везёт и не придётся искать другие могилы: эта была братской. Слева и справа от первого гроба, вплотную к нему, закопаны и другие. Слегка расширив могилу, нам удаётся достать и их, а в образовавшихся нишах видны следующие. Рискуя здоровьем, заползаем в боковые тоннели и ценой отчаянных усилий отдалбливаем ещё парочку. В итоге к утру у нас было пять покойников.
– Михалыч, грузим, а вскрывать пока не будем. И так нехорошо поступили с умершими. Им и в жизни-то мало что светило, а тут и смерть ещё не означает конца их земного маршрута. Завалим снегом, оградив от зверья, а уж перед поездкой на перевал и достанем трупы, – говорю другу и по его лицу понимаю, что и он такого же мнения.
– Конечно, вот только содержимое гробов, как ты помнишь, должно соответствовать целому ряду требований, и если покойнички им не соответствуют, то мы зря переводим горючее, – только и сказал в ответ Потапов, – давай пару досок оторвём, хоть внешний вид посмотрим.
Морально тяжёлая процедура и в самом деле не занимает много времени. Правда, доски оторвать удаётся не так быстро, как хотелось бы, но тела сохранились хорошо, точно вчера закопаны. Достаём кассету экспресс-теста и, сверяясь с инструкцией, проводим все необходимые действия. Результат – туберкулёз. Что ж, если уж везёт, это надолго.
По рации связываемся с базой и будим ребят. Несмотря на их жалкий протестующий лепет, приказываем топить баньку и ждать нашего приезда.
Тяжёлая и физически, и морально ночь буквально вытянула из нас все силы. Это мы поняли, когда, наконец, добрались до лагеря. К нашей радости, баня уже подходила. Мы не стали ждать окончательной готовности: смыть грязь можно и в не очень горячей.
Не зря говорят, что баня возвращает силы. Чистая правда. Не прошло и полчаса, как противная слабость вместе с потом выходит наружу. Сомлевшие от тепла, идём в палатку. Там на скорую руку перекусываем, и только храп указывает на то, что мы ещё здесь и живые. Охрану выставлять не стали; Потапов зуб давал за надёжность датчиков слежения, которыми он утыкал буквально всё.
Проснулись уже к обеду и сразу же связались с сыновьями, они в соседней палатке должны были отслеживать обстановку. Нас успокоили: сработки не было, да и на подходе к лагерю тихо.
С сегодняшнего дня устанавливаем круглосуточное дежурство. Мальчишки тут же предложили подойти к этому вопросу с технической точки зрения. На длинном шесте была закреплена видеокамера с широкоугольным объективом, позволяющим осматривать всю прилегающую территорию. Функция ночной съёмки позволяла делать это ещё и в полной темноте, а разрешение объектива было достаточным для просмотра самых удалённых предметов. Остаётся добавить, что подключённое к компьютеру оборудование позволяло дежурить в тепле палаток. Пускай недруги мёрзнут, а мы с комфортом посидим.
Глава 21
– Батя, они здесь! Сигнал от датчика! – Егор, оторвавшись от монитора, внешне спокоен, но я вижу по побледневшим губам: парень на взводе.
– Михалыч, Санька, подъём! Пора гостей встречать! – расталкиваю спящих, набивая магазин помпового ружья.
Потаповы, кажется, и не спали: поднимаются без шума и быстро натягивают тёплую одежду.
– Какой, говоришь, датчик сработал? А, это самый первый, который установили у русла реки – значит, время ещё терпит: пока впотьмах доедут, пока оценят обстановку – в общем, не раньше чем через пару часов нам может что-то угрожать. У меня деловое предложение – позавтракать, – спокойный, уверенный тон Александра Михайловича передаётся всем.
На улице тьма, хоть глаз выколи, но рассвет уже не за горами. Монитор компьютера рябит, картинка, передаваемая камерой, очень нечёткая. Я поднимаю полог, и колючие кристаллики снега врываются в палатку.
– Серёга, закрой ворота, а то сдувает. Непогода – это по большому счёту не плохо. Вот только мести здесь может подряд не одну неделю. А у нас чётко расписанные планы, из временного промежутка которых никак нельзя выбиться. Что будем делать? – Михалыч закуривает и бросает пачку мне.
– В первую очередь – думать. Ты, кажется, перекусить собирался, ну так давай, организовывай. При такой погоде у наших гостей нежданных один вариант – нападение, иначе команда банально замёрзнет. Как считаешь?
– Раз, два, три...
– Да ты у нас приколист! – делаю обиженное лицо, но шутка уже разрядила атмосферу, а Потапов добавляет:
– И так до шести. Я так думаю, их не больше. Справимся.
Я, в отличие от Михалыча, не собираюсь вести бесконечные дискуссии, руки сами находят дело. Из вещмешка извлекаю пару пакетов НЗ. Зубами рву плотный целлофан, и на импровизированном столе появляется точно скатерть-самобранка. К кипятку прилагаются галеты, земляничный джем, крохотные упаковки сгущённого молока и маленькие плитки горького шоколада. Несмотря на невеликий ассортимент, стол смотрится вполне цивильно.
Времени на препирательства больше не тратим. Располагаемся удобнее и завтракаем. За едой перебираем возможные варианты нападения, а что оно непременно будет, ни у кого сомнений не возникает. Выводы неутешительны: если недруги наши решатся на серьёзное дело, то нас ждёт некрасивая смерть у палаток. Близко они вряд ли сунутся, ведь любой местный бомж с детства в тайге и вполне белке глаз выбьет, чтоб шкурку зря не портить. А вот если начнут замерзать, то могут решиться на атаку.
Завтрак заканчиваем в полном молчании. Не успеваю смести крошки со стола, как оживает монитор. Поначалу кажется, что пурга сбила приборы, но, присмотревшись, замечаем первые признаки людей около лагеря: камера фиксирует тусклые отсветы на деревьях – видимо, от фар. Сняв ружья с предохранителей и сунув за пояса более серьёзные машинки, смотрим и ждём: вдруг гости попадутся неграмотные и сразу захотят потеснить нас у костра. Меж тем светает, пурга чуть сбавляет обороты, и на мониторе уже отчётливо видны все, даже мелкие детали окружающей местности.
– Да вот же они, – Егор показывает пальцем в левую часть экрана, – у высокой сосны.
Да, теперь отчётливо видны три снегохода и кучка людей неподалёку. Я с чувством глубокого удовлетворения вдыхаю полной грудью: устанавливая заряды по округе, первый повесил именно там. Идеальный пост наблюдения и отличный сектор обстрела. Предполагая, что удобная позиция понравится и гостям, не стал экономить на взрывчатке. И вот теперь момент истины. Умом понимаю, надо бы рвануть заряд, и так сказать нанести превентивный удар, но агрессии пока не чувствую и нажать кнопку не поднимается рука. Потапова не стал баламутить своими переживаниями, он мужик жёсткий и наверняка смог бы помимо моей воли активировать заряд. Впрочем, взорвать гостей я смогу в любой момент: их маршрут по лагерю вряд ли будет сильно отличаться от моих прошлых перемещений. В любом случае можно за один раз уничтожить всю их технику и при необходимости сильно проредить ряды пришельцев. Информирую команду и некоторое время таю в восторженных возгласах.
– Вы, сударь, маньяк! – на лице друга играет несколько ироничная улыбка.
Тут в самый неподходящий момент происходит непредвиденное – гаснет свет. Несколько мгновений соображаем, что делать. Неожиданно мой Егорка, крикнув, что сейчас всё исправит, выбегает из палатки. Через несколько секунд слышится звук выстрела. Сердце проваливается куда-то ниже пяток. Бегу следом. Егор, раскинув руки, лежит недалеко от тропинки, ведущей к электростанции. Бросаюсь к нему, но тут же лечу в сугроб – это Михалыч, показывая чудеса боевой подготовки, валит меня с ног. Вовремя! Морозный воздух рвёт ещё с десяток выстрелов, но они больше для самоуспокоения, так как лёжа мы вне зоны поражения.
– Там Егор! Пусти!
– Серёга, Егор уже давно у генератора. И если бы ты не торопился, а протёр бы шары, то сообразил, что запнулся пацан и этим падением наверняка спас себе жизнь.
Поворачиваю голову, и правда: Егора нет на прежнем месте.
– Егор, – кричу сыну, – берегись! Обратно по открытому месту не лезь! По снегу, по снегу! Ползком!
Потапов, бесцеремонно вцепившись в воротник, с кряхтением тащит меня в палатку. У входа младший Сашка протягивает обронённый мной дистанционный пульт управления взрывателями.
– Дядь Серёж, возьми, а то за себя не ручаюсь, уже хотел нажать все кнопки, но ничего не получилось.
– И не должно было получиться, от таких кадров, как ты, и приходится ставить блокировку, – я чуть нервничаю, но на грубость не срываюсь.
Под потолком вспыхивает лампочка. Молодец, Егор: запустил-таки генератор! На экране монитора начинает отображаться оперативная информация. Меня интересует только одно, где сейчас вражеская гоп-компания? А, бегают, мать их... Раскрыли свои намерения и, не добившись успеха, пытаются импровизировать. Суматохой необходимо воспользоваться. Пульт чуть дрожит в руках. Несмотря на то что моего сына чуть не убили, я не решаюсь нажать кнопку.
Время, кажется, остановилось. Бросаю взгляд на экран и вижу: какой-то хлопец, выдвинувшись чуть вперёд, направляет в нашу сторону некий ствол странного вида. Ожидать последствий его применения на собственной шкуре не входит в планы нашего исследовательского рейда. Жму кнопку, и экран монитора заволакивает снежная муть, а земля под ногами вздрагивает. Грохот на мгновение закладывает уши, но спустя секунду на палатку опускается тишина.
Глава 22
Снежная пыль медленно оседает на землю. Монитор бесстрастно показывает окружающее пространство. В месте взрыва искорёженные деревья завалили стоянку снегоходов, да и их владельцев что-то не видно. Несколько минут с замиранием вглядываемся в экран. Полнейшая тишина и отсутствие информации от датчиков движения говорят об одном: у противостоящей конторы серьёзные проблемы.
– Чёт я не понял, Викторыч, у тебя там сколько тонн взрывчатки было? Неужто всех повалили? – голос Потапова слегка разряжает гнетущую тишину.
– Потапов! Юморист! – говорю, чуть заикаясь. – То, что у наших гостей нет движухи, – ничего не значит. Может, враз лишились сил?
– Я думаю, не только их, но, похоже, и жизни. Хотя пошли, поглядим. Пацаны, оставайтесь на месте: чуть что, палите во всё могущее двигаться и не задумывайтесь о морали. Когда на одной чаше весов человечество, а на другой – несколько подонков, то дело даже не в нравственности, а в банальной логике. И раз мы не в состоянии обойтись без жертв, тогда пусть она будет железная. – Михалыч демонстративно крутит барабан нагана и откидывает полог палатки.
– Стой! Геройство нам ни к чему. Надо чуток обождать, да и нет смысла переть на рожон. Война, похоже, кончилась. Теперь только трупы собирать и, если повезёт, пленных, – мои слова останавливают друга.
Чуток затягивается на полчаса. Несколько сигарет, выкуренных одна за одной, приводят нас в норму. Успокоившись, прикидываем дальнейший план действий. Мальчишки займут позиции у палатки и будут прикрывать нас, а мы посмотрим вблизи на завал. Только сейчас приходит осознание содеянного: как ни крути, без жертв не обошлось. И хотя наша вина вроде бы не очень тяжкая (мы защищались), но на душе становится муторно.
По дорожке, пробитой в метровом снегу, пригибаясь, а местами и ползком, обходим лагерь противника, чтобы осмотреть его со склона горы. Открывшаяся картина ужасает: среди поваленных деревьев разбросаны кровавые остатки шести тел. Не надо быть патологоанатомом, чтобы понять – смерть собрала неплохой урожай, а если в ком ещё теплится жизнь, то, судя по повреждениям, он явно не жилец. Наблюдаем обстановку несколько минут и решаемся: поднявшись во весь рост, идём в их сторону.
– Предупреждаю, кто дёрнется – получит пулю! – голос Потапова звенит в морозной тишине.
Подходим. Воздух пропитан характерным запахом селитры. Кровь ещё парит на морозе, и почему-то именно это наиболее жутко. Переборов брезгливость, осматриваем трупы.
– Твою мать! Серёга, ложись! – падая в снег, кричит Михалыч. – Трупов-то пять, а сверху шесть считали – живой один. – И, уже обращаясь к выжившему, предлагает: – Сдаваться, однако, надо, дорогой. Если без глупостей, то есть шанс пожить ещё.
Минутная тишина прерывается, и в ответ хрип:
– Ладно. Выбора у меня нет – сдаюсь, – и уже тише: – я ранен, помогите...
С максимальными предосторожностями идём на голос. В двадцати метрах обнаруживаем раненого. Что дела его плохи, было понятно уже, когда шли по кровавому следу. Я малость повидал в этой жизни: так вот – такая кровопотеря бывает только при очень серьёзных ранениях, а после них без помощи врачей да в такой мороз – шансов немного.
Худощавый мужчина сидит у сосны, привалившись к ней спиной. На нас смотрит без страха, скорее с интересом:
– Лоханулся я. Думал, так себе, чмошные туристы, а вы вона как нас. Ну, что ж, такова "селява". Ваше время банковать, господа экстремалы. Только знайте, если выживу – не забуду, – взгляд его становится злобным, но через секунду, закашлявшись, он теряет сознание.
– Михалыч, давай-ка этого в палатку. – И уже во весь голос для пацанов: – Егор, всё в норме, встречайте! Мы с пленным!
Транспортировка занимает несколько минут, густой подлесок лишь слегка затруднил движение. Через пять минут мы в палатке. Оставляю Михалыча как нашего главврача с раненым, назначив пацанов в помощь, а сам иду обратно: негоже оружие оставлять без присмотра, да и заряды проверить не помешает. Сколько ещё придурков около нас может шататься? Бережёного, как известно, бог бережёт.
Сбор трофеев и их проверка занимают много времени. Вернувшись, застаю наших мирно беседующих с гостем, да так, словно ничего и не случилось. Точнее сказать, беседует с пленным Потапов, а пацаны слушают, протянув к говорящим диктофоны. На входе до меня долетает обрывок вопроса, и я поневоле присоединяюсь к слушателям.
– Значит, "ИвдельТрансСервис" просто прикрытие, а основное занятие – поиск внеземных артефактов, указывающих на посещение нашей Земли инопланетянами? – Саша, глядя на меня, добавляет: – Ты уж извини, Серёг, карты на стол – иначе никак. – И, выдержав паузу, продолжает. – Представляю: Рожин Пётр Григорьевич – генеральный директор вышеупомянутой фирмы.
– Можно без отчества, просто Пётр. Что ж, терять мне нечего и удовлетворить ваше любопытство можно, вот только боль адская, боюсь, сдохну чуть раньше, чем доскажу.
Михалыч вкалывает ему морфин, и это производит волшебный эффект: наш пленник оживает. Первая просьба вполне естественна – закурить. Пачка падает на его грудь, и он, с трудом шевеля забинтованными пальцами, достаёт сигарету. Я порываюсь дать человеку огня, но Потапов резко одёргивает: "Серый, у него туберкулёз!" Что ж, предупреждение возымело эффект: вслед за пачкой летит и зажигалка. Рожин с трудом высекает огонь и, резко затянувшись, долго и нудно кашляет, причём до крови. Да уж, при любом раскладе – не жилец. Но, успокоившись, он как ни в чём не бывало продолжает прерванную тему.
– Это наш пусть своеобразный, но бизнес, а вы своей идиотской прогулкой по тайге сломали все наши планы. Я бы даже сказал чётче: залезли в чужой огород. Это теперь мне многое стало яснее, но кто же мог подумать. Ребята, я поздравляю вас, вы нашли на свои задницы чудные приключения. Разрулить ситуацию уже невозможно: за моей невзрачной, на первый взгляд, фирмой стоят очень влиятельные люди и организации. Пройдёт неделя, от силы две, и нашу экспедицию начнут искать. Эти люди на свои деньги прочешут тайгу не раз. Предупреждаю сразу – пленных брать не будут.
– Э, брат, да ты ещё и угрожаешь! – срываюсь я.
– Викторыч, подожди, не заводись. Мы тут о многом переговорили до твоего прихода. Сейчас объясню.
Рассказ короток и информативен: наш гость именно тот человек, о котором нас предупреждал Давыд. Рожин, отсидев последний срок, решил завязать с криминалом и заняться бизнесом. Торговля и транспортные услуги поначалу приносили неплохой доход. Но вдруг всё стало рушиться: причины выяснять нам не было нужды, но вот решение финансовых проблем оказалось неожиданным и для нас очень интересным.
Как-то, охотясь в этих краях, он наткнулся на остатки непонятного механизма и ради интереса взял себе на память металлическую табличку с аппарата. На странном металле было выгравировано невероятное существо. Некоторое время находка так и пылилась дома у Петра, пока однажды он не показал её знающему человеку. Этот джентльмен (имя его по понятным причинам пленный назвать отказался) проявил такую заинтересованность, что вскоре поиск необычного стал основным занятием Рожина. Деньги потекли рекой, а где их много, там, конечно же, криминал. В общем, жизнь вернулась на круги своя. И уже в конце рассказа Потапов прояснил дерзость, с которой вёл себя наш пленник. Последняя отсидка не прошла даром для здоровья. Рожин не уберёгся от туберкулёза и сейчас спорит со смертью уже на последней стадии. Дни его сочтены – полгода максимум, и это весь его жизненный багаж.
– Я, Сергей Викторович, ему всё рассказал. Всё. Да только не верит он.
– У, какой недоверчивый. Но нам твоя вера – по барабану, а вот тубик пользу принести может вполне. Рассадим трупы у костерка в известном месте и тебя, ещё шевелящегося, рядом. Может, тогда убедишься. Как тебе такое предложение, Григорич? – говорю я, надеясь получить отказ.
– А что? Мне терять нечего... Вот вам... Хотя к чему пустые базары – я принимаю предложение. Если повезёт дожить до перевала, погляжу на вашего монстра. Кстати, тут я вам могу помочь. Дорога мне туда известна, совсем недавно инспектировал те места. Так что доберёмся быстро, след моего снегохода только сверху занесло, поэтому поедем по почти накатанной колее. – Немного разгорячившись, Рожин добавляет: – Если не врёте, так хоть сдохну за дело.
Не знаю, как кого, а меня этот человек заинтриговал. Странный он. Мне очень многое непонятно, так и срывается с языка: "Ты кто, человек?" Впрочем, вопрос на волю не выпускаю, а то придётся на сон грядущий наслушаться детских сказок. Что ни говори, правды от него не жду: этот контингент (сидевшие) наболтают столько – на роман хватит. Беседа за жизнь продолжалась до самой ночи. Все наши попытки выяснить, кто стоит за "ИвдельТрансСервис", успехом не увенчались. Но показы хроник цивилизации Первых и нападения инопланетян на Землю всё-таки растопили лёд неверия.
Из разговора по ряду реплик с использованием специфических терминов я понимаю одно: перед нами редкий зверь – чёрный уфолог. Никогда не слыхал ни о чём подобном. Знал, конечно, что народ копает клады и прочую археологическую древность, но чтобы частная организация целенаправленно искала звёздные артефакты – это уж слишком.
Эти люди ищут нечто и, похоже, находят его. Дальше закономерный вопрос: а что с этим делать? Рожин в конце концов признаёт, что все ниточки ведут в столицу. Думаю – правда, но не совсем: столицей дело вряд ли ограничивается – наверняка организация международная. А раз так, то и без спецслужб тут не обойтись. Они открыто или, вполне возможно, негласно играют свою партию в этом концерте. Получается, что наши силовики (и не только наши) помогли создать новое направление криминального бизнеса – чёрную уфологию. И теперь эта шарашка ставит под угрозу весь мир.