Кровь действительно хлынула из отверстия, но девушка зажала его бинтами. Саша потерял сознание. Николай автоматически протянул Ренате нашатырь, но та оттолкнула его руку:
- Не надо! Подожди!
Уняв кровотечение, она наложила повязку и залепила ее пластырем.
- Давай нашатырь!
Саша пришел в себя. Рената скорчилась на полу, заскулила, как умирающий щенок. Жизнь иссякла в ней.
Николай уложил ее на соседнюю койку, под безмолвным взглядом телохранителя прибрался и ушел замывать окровавленные полотенца. В холодной воде пятна отстирались достаточно легко. Только теперь Николай ощутил, что здесь пахнет морем - сквозь вонь антибиотика, йода, марганца, чужой крови…
- Ладно, Шурка… Все будет как надо!
- Не делай ничего с диском… - попросил телохранитель. - Ты осложнишь все…
Гроссман ощутил всплеск ярости, схватил кресло, с грохотом обрушил его рядом с кроватью, сел и, стараясь понижать голос, прошипел:
- Да? А тебя все это не трогает? Нисколько? Они, по-твоему, должны остаться безнаказанными?! Одна сука убила тестя, вторая… - он метнул взгляд на Ренату и не стал продолжать, хотя девушка и спала.
Саша перевел дух:
- Я никогда прежде не мог по-настоящему поговорить с тобой. Да ты бы меня и не слушал… Ты всегда все делал по-своему. Я подчинюсь, у меня нет выбора, но послушай мой последний довод: не делай того, что собираешься сделать. Есть две химерические идеи: спасения этого мира и мести за что-либо. Любой, кто руководствуется лишь ими, заведомо проигрывает.
- Что предлагаешь ты?
- Андрей приедет за диском. Мы отдадим ему диск, и они оставят нас в покое.
- Странный ты, Шура… Странный… - качнул головой Николай. - Мы уже давно разбежались с Ренкой, но как представлю, что этот ублюдок… - он ругнулся. - А ты? Что, нет?
- Все идет своим чередом, Коля.
Гроссман надолго задумался.
- Нет… - в итоге промолвил он. - Я так не могу! Я после этого перестану уважать себя. И Рената со мной согласна. Она, конечно, поддакивает тебе, но в душе согласна со мной.
- В душе? - улыбнулся Саша.
Николай поднялся с кресла, сунул руки в карманы куртки (до сих пор он так и не разделся) и встал у окна. Из их номера открывался вид на Цемесскую бухту, которую подковой окружал Новороссийск. Свинцовое небо молчало. Молчал теперь и Саша. Видимо, хотел ответа.
- Я еще погляжу, что там, на этом ср…м диске, - приподняв бровь, Николай оглянулся через плечо.
Телохранитель слабо вздохнул и уставился в потолок.
Неожиданно в разрыве туч проглянуло солнце, озолотило мерцанием водную гладь. Веселая дорожка покатилась, побежала по морю, запрыгала по причаленным в бухте суденышкам, по крышам портовых построек… Ближе… Ближе…
Робкий скользящий луч прошел сквозь стекло окна, высветил медленно покачивающуюся в воздухе пыль, ласково лизнул рыжие волосы спящей Ренаты, окутал Сашино тело с головы до ног, и Николаю показалось, что телохранитель стал бесплотным, как этот столб света… Нематериальным, неуловимым, исчезающим. Вот он, рядом, его еще можно коснуться. Но глаза его уже гаснут, смотрят в никуда и видят то, что неведомо остальным…
* * *
Андрей дождался сводок. Диск в прилежащей округе не обнаружили.
Естественно, после отъезда опергруппы Серапионов осмотрел кусты еще не единожды, но результат был неутешительным.
- Не хотел я этого делать, - покачивая головой, проговорил он и вернулся в свой джип, - видит бог: не хотел… А придется!..
Серапионов злился теперь по-настоящему. На себя, на весь мир. На себя даже больше. Вряд ли кто-либо видел его таким. Менее страшно было бы узреть перед собой разъяренного тигра или льва без клетки. Отец, возможно, и не подозревал, кого взрастил. Хотя, скорее всего, подозревал, а потому и отправил на это задание… Но кто ж знал, что сынок "лоханется", как первоклассник, из-за бабы да из-за кретина-подельника?! Впрочем, зачем попусту пенять на бабу? Да если бы не она, то везли бы сейчас труп Андрея вместе с остальными в краснодарский морг для проведения судмедэкспертизы. Ну, хоть на том Ренате спасибо. Увы, теперь, скорее всего, придется и эту красавицу, и ее спутников убирать: они посмотрят диск, а там…
Ох, не хотел этого Андрей! Телохранитель, конечно, сволочь: столько народа у Серапионова перевалил за одно сегодняшнее утро. Но если твои подельники - кретины, то туда им и дорога. Естественный отбор. А вообще парень молодец. Андрей хотел бы видеть такого в своей команде. Он сам уже почти сжился с Сашиным образом…
Вот кого он порвет без сожаления, так это длинного красавчика. Так уж он ему надоел за время короткого знакомства - не вышепчешь!
Но Ренатку-солнце Андрей все-таки решил попытаться сохранить. Если, конечно, полной шизофреничкой не окажется и под пули вслед за мужиками не полезет. Там уж бог ей судья, как говорится…
Придется теперь "просеивать" все попутные города. Впрочем - почему все? Слишком далеко они не уйдут: им нужно где-то осесть, зализать раны. Телохранителя зацепило серьезно, Андрей вообще удивился, как тому хватило воли и сил на утренние деяния под Краснодаром. А ведь хватило, своими глазами видел. Прав отец: Терминатор какой-то, а не человек этот Саша. Бабенка тоже не фонтан была, будто ее нильский крокодил пожевал и выплюнул. Нет, далеко они не уедут…
Ну на хрена, на хрена вы, ребята, подобрали этот поганый диск, спрашивается?! Наверняка дело рук лупоглазого недоноска. Тем двоим было не до ползанья по кустам. Как же вы все усложнили!..
Крымск? Оттуда - прямая дорога на Крым, через переправу Керченского пролива. А там и Одесса, где живет мать Николая, недалече… Сели в Симфи на самолет и… Ну, поглядим. Разберемся. Разнюхаем. Отыщем. Работа такая, ничего личного.
"Да, мой мальчик! Да!.. Подыграй мне на кифаре, споем напоследок! А затем ты, как всегда, подашь мне тот самый меч, и на пальце твоем сверкнет перстень. И знак на перстне будет символизировать верховную власть Тепманоры, страны деревьев с белыми стволами! Такова твоя судьба, твоя работа - подавать мне меч, который однажды проклял моего братишку навеки… Если есть правое, то есть и левое. Не мы с тобой изобрели правду и кривду, Фирэ. Не ты первый, не ты последний. Терпи и делай! Делай, мой лучший воин!"
ЗА ТРИ ДНЯ…
Николай вошел в маленький компьютерный клуб и внимательно огляделся. Взрослых в помещении не было, только несколько мальчишек-подростков.
Гроссман вставил диск в дисковод, открыл. И замер.
Бухгалтерия "Саламандр", фамилии сотрудников, счета, еще кое-какие данные - ничего особенного. Конечно, подобная корпоративная информация считается секретной, и для фирмы ее обнародование не слишком желательно. Но не ради этого гонялись за диском "пешки" корпорации, "пешки" ее конкурентов и даже "фигуры" покрупнее. И отнюдь не ради этого "ферзь" "Саламандр" едва не устроил им, противникам, настоящий "Mate of the Queen Gate".
На диске была информация и другого рода. То, что нынче зовется компроматом: данные о сношениях верхушки фирмы с международными террористами; о поставках оружия в "горячие" точки бывшего СССР - например, в Чечню; о тесных связях с наркомафией. Когда что-то похожее показывают в фильмах, это не вызывает особого удивления. Все давно привыкли к подобным кинематографическим фантазиям, пусть изначально и основанным на каких-то фактах или домыслах. Это стало банальным и никому не интересным. Но когда видишь перед собой реальные фамилии, когда осознаешь широкомасштабность всего этого… Когда среди имен коррупционеров встречаешь несколько знакомых, и понимаешь, что их носители - вполне, в общем-то, милые люди в жизни - косвенно виноваты в миллионах смертей… Это не просто страшно. Это чудовищно. А когда видишь цифры, которые обозначают лишь одно: денежный эквивалент пролитой крови этих миллионов… Когда нефть, переработанная в бензин и заправленная в автомобиль, ценится дороже жизни владельца этого автомобиля…
Николай почувствовал, что задыхается. Хотел попросить, чтобы не курили, но мальчишки и так не курили.
Гроссман выхватил диск и, рванув ворот рубашки, выскочил в коридор подышать. Его выворачивало. Он понял, что это лишь половина информации. Дисков было два. Два диска-близнеца. Начало (или продолжение?) у этого подонка, мимикрировавшего под телохранителя. И он в лепешку разобьется, дабы получить вторую половину. Тем более - теперь.
И отныне он уже не будет столь "великодушен". Отморозок понимает, что они обязательно ознакомятся с информацией. И с этого момента станут опасны. Ибо диски можно размножить до бесконечности, раскидать где угодно и шантажировать, шантажировать, шантажировать. Юридической ценности эта информация, разумеется, нести не будет. Ни один суд не примет ее к рассмотрению. Но если эти сведения, да хотя бы парочка, просочатся в прессу, в Интернет… Попадут к конкурентам, наконец… Так или иначе, полетит немало голов у деятелей корпорации и представителей сотрудничающих с нею структур. В их тайном (да уже не таком и тайном, на самом деле) криминальном мире начнется большая война… Которая затем имеет все шансы перейти и во всеобщую, глобальную. Реки начинаются с капель, революции - с искр, а войны… может быть, с таких вот дисков?
Николай с ужасом посмотрел на безобидную компьютерную, как он это называл, "примочку". Так, словно сейчас этот плоский серебристый "бублик" обратится в змею и убьет его. А ведь, если рассудить здраво, они - все трое - теперь уже просто ходячие трупы. И жить им осталось до тех пор, пока "ферзь" одной из сторон не разыщет их и не сотрет с лица земли. И ведь, в какой-то мере, он тоже работает на то, чтобы избежать большей катастрофы меньшей кровью. "Твоя боль - это не моя боль. Прости, чувак, не прими на свой счет! Ничего личного!" - так рассуждают андреи и иже с ними.
Господи, как же все завертелось, запуталось, заморочилось! Разум, интеллект, рассудок убивает человека с момента первого надкуса запретного яблока… Он не позволяет объединиться всем составляющим людской сущности в гармонии и стать Сознанием. Чистым Сознанием, помнящим самое себя в любой ипостаси. Владеющим своей жизнью, своей волей, своими чувствами… Словно на безумной картине Сальвадора Дали, человек сам рвет себя на части. И это вовсе не Уроборос - змей, пожирающий самое себя и возрождающий самое себя. Это - нечто обратное, противоположное. Разрушительное. Никакого воссоздания, только бесконечное дробление, рассоединение, раскол.
Молодой человек, пошатываясь, брел по улицам приморского Города-Героя. И не видел ничего вокруг. И не слышал ничего вокруг.
У них два пути: размножить диск и разослать его во все концы света, а самим - бежать, бежать, бежать до бесконечности, пока не упадут; или отдать этот диск конкурентам "Саламандр", да хотя бы тем же самым Котовским "шестеркам", горстку которых вчера так лихо перестрелял "ферзь". Есть еще третий вариант: таскать диск с собой. Как чемодан без ручки, который и выкинуть жалко, и нести неудобно. Всё время в бегах и скитаниях, в страхе и напряжении.
Танец на углях. Пока танцуешь - живешь…
ДЕНЬ ПОСЛЕДНИЙ…
Все выходные Рушинский просидел за компьютером, пытаясь одолеть своего виртуального противника. На ошибку разработчиков эти препятствия не походили. Виктор Николаевич ради интереса прошел игру на "легком" уровне - без сучка и без задоринки. Но вот сложный вариант игры не поддавался.
Там, где другой на его месте уже давно бы плюнул, Рушинский упорно переигрывал и переигрывал. "Фреска" позволяла "сохраняться" лишь в определенных местах, а потому он за все время не продвинулся ни на шаг. Либо сам собиратель фрагментов камня, либо один из монстров неизменно появлялись перед персонажем Виктора Николаевича и с пронзительным воплем: "Ты послужишь деликатесом для червей!" - сносили ему голову быстрыми, почти незаметными движениями. Игра была яркой, живой, атмосферной, однако на сотом принудительном просмотре заставочного ролика "Ты послужишь деликатесом для червей!" (в русифицированной, конечно, версии) Рушинский взбесился. Мало того, что Тварь выпрыгивала отовсюду - даже сваливалась с потолка - так еще и на той скорости, которую она развивала при "сложном" прохождении, не было никакой возможности проделать сразу две операции: защититься самому и отрубить голову ей, как это получалось на простом уровне и как описывалось в "солюшене". А еще эти монстры, которые помогали Твари…
- Ты послужишь деликатесом для червей! - орало в наушниках у главы корпорации "Salamander in fire", а Стас и Костя со смехом поглядывали на бранившегося компаньона.
* * *
Николай увидел их первыми. В окно. Четыре иномарки, среди которых большим черным пятном выделялся треклятый "Ландкрузер" Серапионова. Это конец. Они еще далеко, но уйти не удастся. Гроссман знал.
- Шурка, это они.
Рената на мгновение застыла. Это была ситуация, в точности напоминавшая первый день их побега. Тогда почти те же самые слова сказала, выглянув в окно Сашиной квартиры, Дарья. "Это они"… С той лишь разницей, что все началось в Новосибирске. А закончится в Новороссийске…
Но теперь она уже сама принимала решения. Вихрем пронеслась по номеру, собирая необходимое, пока мужчины готовили оружие. Даже нашла в себе силы ровно и мрачно пошутить, проходя мимо Саши:
- На крышу не полезу!
Саша придержал рукой повязку и поднялся:
- Еще успеем и через двери…
Когда они выскочили из гостиницы, машины можно было различить уже и с земли.
- Коля - за руль!
Гроссман мгновенно подчинился. Саша затолкал Ренату на заднее сидение, хотел уже сесть рядом с Николаем, но взглянул в сторону преследователей. Нет, так - не успеть.
- Коля, гони! - с размаху захлопнул приоткрытую было дверцу и, выхватив из-за пояса оба пистолета, ринулся навстречу автоколонне.
"БМВ" сорвался с места. Рената даже не успела опомниться, как они с жутким визгом тормозов вывернули на соседнюю улицу.
И только тогда до нее дошло, что случилось. Она дико закричала, сорвала голос, зашептала просьбы и проклятья, терзая плечо мужа. Николай лишь сбрасывал ее руку и гнал, гнал, гнал…
Где-то там, далеко позади, еще слышалась стрельба, и стаи напуганных птиц кружили над городом.
- Останови! Останови! Вернись! Я заклинаю тебя! Слышишь? Я выпрыгну! - напрягая связки, шептала девушка, а глаза ее выжигали раскаленные слезы. - Я ненавижу тебя! Вернись туда!
Гроссман молча заблокировал все четыре дверцы.
Они вылетели за город и помчались по пустынной трассе вдоль берега. Над ними, распугивая стайки мелких пичужек - жаворонков - кружил степной орел. Из поднебесья он видел весь город, но ему не было дела до людской суеты.
- Бо…же… - вдруг выдавила Рената, сползая по спинке кресла, и на губах ее выступила кровь. Тело напряглось и расслабилось, по нему прокатилась последняя волна быстрой смерти. Глаза широко раскрылись, но она уже ничего не могла видеть… Зрачки остекленели.
* * *
В самолете, час назад вылетевшем рейсом "Ростов-на-Дону - Новосибирск", вздрогнул и проснулся Влад Ромальцев. Тот самый "размазня-Ромаха" из спортклуба "Горный цветок", приятель сотрудничающего с Котовской группировкой очкастого Дмитрия Аксенова.
Владу привиделось, что он споткнулся и рухнул в бездонную пропасть.
Молодой человек с ужасом отер со лба ледяной пот и своими ярко-синими глазами посмотрел в иллюминатор.
Самолет качнул крыльями. Воздушная яма. Всего-навсего воздушная яма…
* * *
- Нашли на него "заклятие исцеления"! - со смехом посоветовал Серапионов-старший, заглядывая в монитор Рушинского, отчаянно сражавшегося с Собирателем Фрески. - Действует на нежить как яд! Попробуй!
- И давай скорее! - поторопил Саблинов. - Нас ждет машина, Витя!
- Раньше не мог сказать?! - возмутился Рушинский и "отравил" противника "заклинанием исцеления".
Собиратель камней упал на одно колено, уперся рукой в пол и, оставляя за собой кровавые разводы, потащился к тоннелю. Красивые, почти реалистичные движения - это оценил даже Серапионов. Виктор Николаевич добивал врага, обрушивая на него сверху удары и заклинания. Монстры озверели, но и они таяли теперь быстрее, почти не нанося урона главному герою.
- Есть! - как ребенок, радовался игрок, а его персонаж готов был торжествовать победу.
"Квест не пройден!" - сообщила игра и выдала ролик: умирающий Собиратель дополз до Фрески, вложил последний недостающий - сороковой - фрагмент и безжизненно вытянулся на камнях.
Виктор Николаевич долго и витиевато ругался под общий хохот компаньонов.