Над горами Адж-Богдо в Заалтайской Гоби при загадочный обстоятельствах гибнет искусственный спутник Земли… Множество удивительных приключений приходится прежить героям повести "Тайна Гремящей расщелины", прежде чем они проникнут в недра базальтового плато и откроют поразительный источник мощных энергитических излучений.
В книгу входят повести о пришельцах из неведомого мира, о поимке чудовища, дошедшего до нас из глубин тысячелетий, и невероятная история, случившаяся с крымским жителем - Митрофаном Кузьмичом Цыбулей.
"Тайна Гремящей расщелины" - третья книга геолога и писателя А.И.Шалимова.
Первая - "Пульс Земли", о землетрясениях - вышла в Детгизе в 1957 году, а вторая - "Горный компас", рассказы из жизни геологов - в 1960 году.
Содержание:
ТАЙНА ГРЕМЯЩЕЙ РАСЩЕЛИНЫ 1
ОХОТНИКИ ЗА ДИНОЗАВРАМИ - Научно-фантастическая повесть 21
ПРИЗРАКИ БЕЛОГО КОНТИНЕНТА 33
БЕГЛЕЦ 47
Примечания 54
А.И.ШАЛИМОВ
ТАЙНА ГРЕМЯЩЕЙ РАСЩЕЛИНЫ
ТАЙНА ГРЕМЯЩЕЙ РАСЩЕЛИНЫ
Телефон звонил тихо, но настойчиво
Тумов отложил длинную нефритовую ручку с золотым пером - подарок монгольских друзей, хмуро покосился на поблескивающий никелем аппарат.
- Может, замолчит?
Телефон продолжал звонить.
Тумов с сожалением пробежал глазами последнюю фразу рукописи: "Можно утверждать, что источником нейтронного излучения Земли являются не ее недра, а атмосфера, где свободные нейтроны возникают под воздействием космических лучей. Следовательно…"
Телефон не унимался.
Тумов поморщился, сердито забарабанил пальцами по столу. Даже в воскресенье не хотят оставить в покое. Не мудрено, что работа над докторской диссертацией подвигается так медленно.
Резко отодвинул исписанные листки:
- Да… Игорь Николаевич Тумов у телефона… Откуда? Из Министерства иностранных дел?.. Гм…
Он откинулся в кресле, пригладил рыжеватые, седеющие волосы.
- Да-да, слушаю; только, признаться, не могу понять, при чем тут я…
Голос в телефонной трубке журчал монотонно, но внятно:
- Юго-западная Монголия… Заалтайская Гоби… Хребет Адж-Богдо… сорок пять градусов северной широты… девяносто пять градусов восточной долготы…
Тумов прижал трубку плечом, взял из пепельницы недокуренную сигару, щелкнул зажигалкой, затянулся. Сквозь клубы голубоватого дыма глянул в открытое настежь окно. Дождь прекратился. Тучи сваливались на северо-восток, за Москву. Над мокрыми крышами в лучах низкого уже солнца поблескивали окна высотных зданий.
Невидимый собеседник продолжал уговаривать.
- Ладно, - перебил Тумов, не выпуская изо рта сигары. - Все понял. Это срочно?.. Черт… Тогда пришлите машину. Пусть подъезжает к главному входу университета… Да, вот что! Я попробую захватить с собой приятеля. Мы вместе работали в тех местах… Геолог. Аркадий Михайлович Озеров. Он сейчас или в Москве, или на Камчатке… Нет, на Камчатку за ним не поеду. Только в Сокольники Ладно. Выхожу…
Тумов положил трубку, поднялся из-за стола, с сожалением глянул на рукопись и придавил исписанные листки тяжелым пресс-папье. Подойдя к высокому книжному шкафу, снял сверху большой глобус, осторожно перенес его на письменный стол. Между экватором и полюсом в Центральной Азии нашел нужную точку, задумчиво поскреб ее толстым пальцем.
В памяти всплыли знойные волнистые равнины, красноватое солнце в бесцветном, словно насквозь пропыленном небе, черные отполированные ветрами горы. Показалось, что он слышит однообразный шум ветра над сухими руслами рек. Струи горячих песчинок обжигают обветренное лицо…
Он зажмурился и тряхнул головой. Пустыня исчезла. За окном - крыши до самого горизонта, яркая зелень парков, сизая лента Москвы-реки.
Тумов вздохнул и принялся крутить телефонный диск.
На другом конце провода отозвался женский голос.
- Аркадия? - она замялась. - Он дома, но подойти не может. - А кто спрашивает?
Тумов рассердился:
- Что значит не может? Он необходим. Прошу передать ему трубку.
- Он сидит в ванне, - объяснила собеседница. - Это Игорь Николаевич?
- Я, - буркнул Тумов, недовольный, что его узнали. - Здравствуйте, Ирина Михайловна!
- Это не Ирина. Только вы могли не узнать меня…
- Простите, я хотел сказать, Людмила Михайловна, - смущенно пробормотал Тумов. - "Хорошо еще, что у Аркадия только две сестры, а не четыре", - подумал он, отирая пот со лба.
- Что передать Аркадию? - помолчав, спросили в телефоне.
- Постарайтесь передать ему трубку, - проворчал Тумов, косясь на часы: - Это важно и срочно… Нам надо ехать довольно далеко…
- У вас все срочно, - обиженно сказала собеседница. - Подождите немного.
Послышался треск, какие то шорохи, потом хлопнула дверь и в телефоне снова зазвучал голос Людмилы.
- Провода не хватает до ванны, к следующему разу удлиним. Аркадий через полчаса выйдет…
- Пусть вылезает немедленно и одевается, - вскипел Тумов. - Через десять минут заеду за ним. Он должен быть готов, или заберу его с собой голым! Будьте здоровы.
Не дожидаясь ответа, он бросил трубку, схватил пиджак и ринулся из комнаты.
Длинный министерский "ЗИЛ" нырнул в зеленый коридор бульвара в Сокольниках и, скрипнув тормозами, замер у подъезда десятиэтажного дома. Не успел Тумов выбраться из машины, как стеклянная дверь в подъезде распахнулась. На улицу вышел невысокий худощавый человек лет тридцати пяти, в сером костюме и высоких - до колен - коричневых ботинках с толстыми шнурками. Его влажные темные волосы были гладко зачесаны назад, в зубах торчала черная изогнутая трубка; на длинном, чуть горбатом носу прочно сидели большие очки в роговой оправе. За спиной висел небольшой рюкзак, в руках был геологический молоток с длинной рукояткой. Человек неторопливо шагнул к "ЗИЛу" и протянул руку к дверце машины.
- Куда собрался, Аркадий? - подозрительно спросил Тумов, помогая приятелю устроиться на заднем сиденье.
Озеров чуть шевельнул бровью.
- Кажется, ты сказал Люде, что мы должны немедленно ехать куда-то?
- По-видимому, но… не буквально сейчас. Может быть, ночью или завтра. Через несколько минут все будет ясно.
Озеров пожал плечами, словно желая сказать, что это не меняет дела, и откинулся на спинку сиденья.
- Можно ехать? - негромко спросил шофер.
- Да, - бросил Тумов.
- Нет, - сказал Озеров.
Он вынул изо рта трубку и указал ею на девушку в ярком платье, которая бежала к машине, размахивая косынкой.
- Вот, - сказала девушка, подбегая, - все, что успела достать. Возьмите…
Она сунула Тумову нейлоновую сетку, в которой лежали свертки, консервные банки и бутылка, запечатанная сургучом.
- Людмила Михайловна, - взмолился Тумов, - помилуйте! Мы еще… не того…
- Вы давно того, - перебила девушка. - И, между прочим, это не вам, а Аркадию. Держите и молчите. А если не сразу уедете, приезжайте вечером оба… Ну, счастливо - ни пуха ни пера…
"ЗИЛ" чуть дрогнул и, набирая скорость, покатил к центру города. Тумов, закусив губы, глядел в зеркало. Там была видна Люда. Она стояла неподвижно у края тротуара, опустив до самой земли цветную косынку.
- Когда и куда ты собирался ехать этим летом? - спросил Тумов после того, как фигура девушки исчезла за поворотом.
- Послезавтра в Петропавловск-на-Камчатке.
- Так и думал…
- Надеюсь, ты вытащил меня из ванны не за тем, чтобы объявить это?
- Надейся, дружище. Пока я сам знаю очень мало…
- Приехали, - объявил шофер и затормозил машину возле мраморных ступеней, ведущих к высоким дубовым дверям.
* * *
Когда они вышли из министерства, была глубокая ночь. Уличные фонари не горели. Луна ярко освещала пустынные улицы. Прохожих не было видно. Откуда-то издалека доносились редкие гудки электровозов.
- Пошли ко мне, - сказал Тумов, - все-таки ближе.
Он перебросил за плечо рюкзак Озерова, раскурил сигару и зашагал в сторону Красной площади. Озеров не отставал, хотя рядом с массивной фигурой Тумова казался совсем маленьким. Сжимая в зубах потухшую трубку, шел рядом с приятелем и помахивал в такт шагов сеткой, набитой пакетами. Друзья молча пересекли Красную площадь, поднялись на мост через Москву-реку.
Тумов вдруг остановился.
- Есть хочешь? - спросил он и покосился на сетку.
- А ты?
- Зверски: я не ужинал.
- За мостом есть скамейка на набережной, - заметил Озеров и тоже глянул на сетку, которую держал в руке.
Они удобно расположились на гранитной скамье, еще сохранившей остатки дневного тепла. Озеров разрезал на газете булку, достал из рюкзака вилку и ложку. Тумов ловко вскрыл карманным ножом две консервные банки, ударом широкой ладони выбил пробку из бутылки с виноградным вином.
Они черпали консервы из одной банки и по очереди запивали вином прямо из горлышка бутылки. А над ними в светлеющем небе ярко горели рубиновые звезды старинных башен.
- Завтрак это или ужин? - спросил Тумов, отодвигая пустую банку и придвигая вторую.
- Это первая трапеза нашего далекого пути, - сказал Озеров. - Признаюсь, никогда еще мне не приходилось есть холодные свиные консервы в два часа ночи на набережной возле Кремля.
- Здесь не Монголия. Разогреть не на чем. Но обещаю, что там, - Тумов указал на восток, - в самой пустейшей из пустынь у нас всегда будет охапка саксаула, чтобы разогреть консервы.
- А помнишь последнюю ночь у подножия Адж-Богдо? - спросил Озеров.
- Помню…
- И наш разговор?
- Да.
- Ты и сейчас считаешь, что был прав?
- Конечно.
- А я думаю, что мы с тобой тогда пропустили что-то необычайно важное.
- Уж не хочешь ли ты сказать, что гибель американского искусственного спутника…
- Именно, Игорь! Та, проявившаяся десять лет назад загадочная радиоактивная аномалия, которую мы не смогли отыскать, и вчерашняя гибель над этим местом искусственного спутника как-то связаны между собой.
- Зеленая фантазия!
- Нет, не фантазия. Вспомни: пролетая над Адж-Богдо, самолет Исарова попал в зону такого радиоактивного излучения, что вышли из строя многие приборы, а экипаж заболел лучевой болезнью.
- Но мы с тобой, - перебил Тумов, - на следующий год исколесили Адж-Богдо и не нашли никаких следов радиоактивного излучения. Радиоактивная аномалия приснилась Исарову во время длинного перелета, а приборы перестали работать из-за недосмотра механика.
- Ну, а лучевая болезнь? Сам Исаров после перелета несколько месяцев пролежал в госпитале.
- Я не очень верю в его лучевую болезнь. Десять лет назад ее диагностика еще не была разработана. У Исарова ведь могло быть какое-нибудь другое заболевание. Не забывай, - он воевал и пережил блокаду Ленинграда.
- Что же все-таки произошло вчера над Адж-Богдо? - задумчиво сказал Озеров. - В ноте указано, что расшифровка последних показаний приборов свидетельствует, будто спутник попал в зону радиоактивного излучения и затем был уничтожен неизвестным энергетическим разрядом.
- И наши "друзья" за океаном сразу решили, что мы испробовали на спутнике новое, секретное оружие, - усмехнулся Тумов. - Вздор все это, Аркадий! На американском спутнике произошла авария приборов.
- Именно над Адж-Богдо?
- А почему бы и нет. Авария могла произойти в любом месте орбиты.
- Тогда зачем ты согласился принять участие в работе смешанной комиссии по расследованию?
- Ну, например, затем, чтобы снова увидеть места, где мы с тобой работали в молодости.
- Не верю. Для этого ты слишком занят. Скажи, - разве тебя не удивляет, что и наши геофизические обсерватории зарегистрировали энергетический разряд неизвестного происхождения в районе Адж-Богдо? И именно тогда, когда на высоте двух тысяч километров над этим местом перестал существовать американский искусственный спутник.
Тумов пожал плечами.
- Ты не имеешь основания не доверять бюллетеням обсерваторий.
- Если хочешь знать, - прищурился Тумов, - энергетический разряд - единственное, что меня интересует в этой истории. У меня появились некоторые мысли. Вот почему я согласился участвовать в комиссии и сосватал в нее тебя. Но разреши пока ничего не говорить. Это лишь первые предположения.
- Согласен, поспорим на месте, - спокойно сказал Озеров, заворачивая в обрывок газеты пустые консервные банки.
- Извините, товарищи, - послышался чей-то голос. - Странное место для завтрака!
- Вы хотите сказать: для ужина, - оглянулся Тумов.
Милиционер приложил руку к козырьку.
- Это как вам угодно. Сейчас три ноль-ноль. Уже рассветает. Позвольте ваши документы…
- К сожалению у нас с собой только заграничные паспорта, - сказал Озеров, протягивая красную книжечку.
- Которые мы получили всего час назад, - добавил Тумов, шаря по карманам, - поэтому, понимаете, и пришлось закусить здесь…
- О, доцент Озеров, - сказал милиционер, с интересом глядя на Аркадия. - Очень приятно познакомиться. - Козырнув, он вернул паспорт.
- Вы знаете меня? - удивился Озеров.
- Конечно, то есть издали, так сказать, - пояснил милиционер. - Слышал ваши лекции по радио и выступление по телевидению насчет происхождения Земли. Интересно было…
- Благодарю, - поклонился Озеров.
- А меня вы, случайно, не знаете? - проворчал Тумов. - А то я вот никак не могу найти паспорт. Куда я его сунул?..
- Твой паспорт в заднем кармане брюк, - заметил Озеров.
- Не беспокойтесь, все в порядке, - поспешно сказал милиционер, даже не взяв в руки паспорта Тумова. - Вы извините, служба. А паспорт лучше куда-нибудь в другое место положили бы. Не ровен час!.. Потом и вам неприятности и нам работа… Счастливого пути, товарищи!
* * *
"ТУ-114" летел на восток. Уже остались позади лесистые горбы Урала; блеснул на юге голубой Арал. Неподвижные гряды тяжелых облаков закрыли далекий горизонт. Там были горы. Под крылом самолета в пыльной дымке знойного полудня плыли пески Бек-Пак-Далы.
Озеров откинулся в кресле, раскурил трубку, затянулся. Рядом, похрапывал Тумов. Монотонно гудели мощные моторы. Чуть вибрировала обитая темной тканью стенка салона.
"Изменилось ли что-нибудь в тех местах за прошедшие девять лет? - думал Озеров. - А впрочем, чему меняться?" Там не было ни дорог, ни селений. Безводная пустыня замкнула все пути к далеким горам. Даже араты не заходили со стадами на выжженные солнцем плоскогорья. Километрах в пятидесяти южнее Адж-Богдо были развалины ламаистского монастыря. Девять лет назад там жил старый монгол-охотник с мальчиком. И больше никого на сотни километров вокруг.
Американский представитель в смешанной комиссии, который прибудет завтра в Алма-Ата, вероятно, рассчитывает увидеть на пути к Адж-Богдо автомагистрали с удобными гостиницами, аэродромы и бетонированные площадки ракетных установок. Его ждет горькое разочарование.
И все-таки что же происходит в Адж-Богдо?
Если события, разделенные десятилетним промежутком, действительно связаны между собой и корни их следует искать в природных условиях Адж-Богдо, то наиболее подозрительным является молодое вулканическое плато на южном склоне. Там даже сохранились остатки вулканов - значит, извержения происходили недавно, в четвертичное или позднетретичное время. Правда, никаких следов современного вулканизма они с Тумовым тогда не обнаружили. Только горячие источники. У одного из таких источников стоял их лагерь. Из маршрутов приходили измученные и злые. Игорь вскоре перестал верить в загадочную аномалию Исарова.
- Аномалия, ухваченная с высоко летящего самолета, - не иголка, - сердито твердил он. - А мы ее ищем, как иголку. Нет здесь ничего - и точка.
Конечно, упоминание об иголке было преувеличением в обычной манере Игоря. Хребет Адж-Богдо протянулся на много десятков километров. Его скалистые вершины вздымались на две с лишним тысячи метров над окружающими пустынными плоскогорьями. Сеть маршрутов не могла быть густой. В некоторые долины они вообще не заглядывали, другие оказались недоступными. И все же в словах Игоря была доля правды. Хребет они исследовали достаточно, - чтобы утверждать, что крупной радиоактивной аномалии в нем нет.
Оставался еще Исаров, которому нельзя было не верить. Его самолет побывал в зоне интенсивного радиоактивного излучения. Сам Исаров заплатил за это здоровьем. В чем же дело? Направленная аномалия, связанная с каким-то кратером? Таких в природе пока неизвестно. Но даже и такая аномалия должна проявиться на большей площади, и трудно было бы ее не заметить.
Озеров в глубине души всегда считал, что загадка Адж-Богдо не разрешена. Было во всей этой старой истории что-то, что заставляло его снова и снова мысленно возвращаться к ней, ворошить воспоминания, сопоставлять наблюдения и факты, искать ключ к надежной теории.
- Надежная теория, - Озеров усмехнулся уголками губ. Прежде он был твердо уверен, что из некоторого количества наблюдений ее вывести не трудно.