* * *
Молодые путешественники выдохлись лишь на утро. Наступил пасмурный день, и солнце почти не проникало сквозь листву деревьев, а в воздухе отчетливо чувствовался запах грозы. Уна ничего не говорила, но Мартин и сам прекрасно видел, что девчонка совсем измотана. Им нужен был привал.
– Наверно, пора отдохнуть. Что думаешь? – поинтересовался Мартин и внимательно осмотрелся, пытаясь понять, насколько хорошо он выбрал место для отдыха. Они должны были быть защищены от внезапного нападения. Вуд почему-то не сомневался, что Финн со своей шайкой лесного народа еще покажет себя. Ну, не мог просто так предводитель лесных отпустить Слышащую, которую избрала его богиня.
– О! Я думала, что ты уже никогда этого не предложишь! – с облегчением воскликнула травница и тут же уселась прямо на землю. Выудив из своей небольшой сумки какие-то листы, девушка с энтузиазмом начала их жевать. На ее лице медленно стало появляться выражение наслаждения. Мартина рассмешила подобная сцена, но он лишь отвернулся, чтобы Уна не заметила его улыбки. Он вообще корил себя за то, что позволил себе так сблизиться с девчонкой. Но иначе было невозможно. Травница оказалась веселой и по-человечески доброй, невероятно упрямой и такой правильной, что хотелось вытрясти из нее все эти правила, а особенно – мысли о великом предназначении для каждого выжившего после Катастрофы. Вуд знал, что свою судьбу строит он сам, и никто другой, в том числе боги, не смогли бы ему в этом помешать.
– Боги, у тебя есть что-то другое, помимо этой дурацкой травы, которую ты поглощаешь в неумеренных количествах? – показательно воскликнул Мартин и покачал головой. Он порылся в кармане своего плаща и достал красное яблоко. – Возьми, поешь хотя бы это! – на этих словах Вуд кинул яблоко прямо в руки Уны. Травница ловко поймала фрукт и счастливо улыбнулась. Яблоки она ела не часто, это было своеобразным деликатесом в их городе и в рационе девушки. И отказываться от подобной хоть и подачки Уна не собиралась. От вида сочного красного яблока у травницы усилилось слюноотделение. Она уже представила, как с удовольствием припадет ртом к фрукту, ощущая на губах его сладкий вкус.
– Спасибо, – быстро пробормотала Уна и со смущением протянула Мартину свои листья салата. – Попробуешь? Они вкусные.
– Нет, спасибо, – отмахнулся Вуд и показательно отвернулся. Травница только пожала плечами и уже через мгновение вгрызлась в яблоко. Ее делом было предложить, а то, что воин отказался, это только его проблема.
Они завтракали в молчании. И когда с яблоком и листьями салата было покончено, Уна удовлетворенно уперлась спиной о дерево, все еще облизывая сладкие губы и чувствуя приятную сытость. Подняв голову вверх, девушка с интересом стала изучать узоры, в которые складывалась темно-зеленая листва. Зелень завораживала. Было во всем этом лесе что-то волшебное, что-то удивительное и прекрасное. Уна снова почувствовала себя как дома.
– Ты слышишь это? – вдруг взволновано прошептал Мартин, и Уна вздрогнула. Она уловила в его голосе беспокойство и тут же посмотрела на парня. Ее спутник был в полной боевой готовности – в руках клинки, а сам Мартин застыл в какой-то напряженной боевой позиции. Когда парень успел вскочить на ноги и достать оружие, травница так и не поняла.
– Нет, ничего, – также тихо ответила Уна и осторожно встала на ноги. Аккуратным движением она достала свой небольшой кинжал и подошла ближе к своему спутнику. Ей казалось верным довериться Вуду в подобный момент.
– В том-то и дело, – проговорил Мартин, осматриваясь, – слишком тихо, как перед ураганом…
В то же самое мгновение, как Мартин закончил говорить, действительно прогремел гром. И Уна, и Вуд вздрогнули, а их сердца забились чаще – где-то вдалеке послышался вой боевого рога. И этот устрашающий звук еще некоторое время отзывался в ушах спутников с особенной силой.
– Это Финн и его люди, – взволнованно проговорила Уна и сделала несколько шагов назад, чуть не запнувшись о корни старого дерева, – он нашел нас! Мартин, не отдавай меня ему, пожалуйста, не надо!
– Не неси чушь, Уна, никому я тебя не отдам. Давай за мной! – прорычал Вуд и почти побежал дальше в лес. Уна тут же бросилась следом за ним. В ногах была ужасная усталость после целой ночи ходьбы, но девушка заставляла себя не отставать. Они бежали некоторое время, и все еще слышали, как то и дело звучал рог лесного народа. Финн будто сделал своей задачей запугать преследуемых. Это явно было верной тактикой, потому что травница ощущала себя зверем, загнанным в ловушку. Звук рога говорил о том, что лесной народ был близко, что совсем скоро молодых путешественников настигнут. – Как они нас нашли? Черт побери! Мы ведь так долго блуждали!
– Думаю, что это было несложно. Они-то эти леса знают, как свои пять пальцев, – громко дыша, ответила Уна. Ей хотелось, чтобы Мартин снова взял ее за руку, помогая бежать, не отставая. Но в его руках были клинки, и это было невозможно.
– Или им помогает твоя излюбленная богиня леса, заприметившая тебя в свою коллекцию, – проворчал Мартин, травница закатила глаза.
– Вроде как я тут Слышащая, остальные не могут разговаривать с богиней.
– Только не зазнавайся, – слегка улыбнулся Вуд. Уна почувствовала улыбку в его словах, и это было, как бальзам на ее запуганную душу. Шло время, а они все продолжали свой бег под аккомпанемент боевого рога лесного народа.
В тот миг, когда мимо пролетела первая стрела, Уне показалось, что сквозь шум от своего же неровного дыхания она слышит рев воды. Но то ли это было побочным эффектом усталости, то ли ей просто померещилось, потому что никакой воды рядом и в помине не было.
Лесной народ настиг их спустя какой-то жалкий час побега. И самым ужасным было то, что и Уна, и Мартин были на пределе своих сил. Травница видела, как Вуд храбрится, стараясь закрывать ее собой. Ей хотелось сказать, что это бессмысленно, ведь ее лесной народ убивать не станет, а вот насчет него все пока что не так ясно.
Против них было почти десяток людей лесного народа, а впереди всех стоял Финн. Выглядел он уставшим долгой погоней, но явно довольным собой.
– Добегались, детишки? – громко проговорил Финн, и сердце Уны сжалось, потому что в следующий момент над плечом Мартина пролетела стрела, лишь чудом не задев его. – Девчонку – не ранить, парня – убить, – отдал приказ Финн. Травница почти до крови прикусила губу, ощущая, как ее спутник медленно оттесняет ее назад, пытаясь оказаться в более выгодном положении. Непонятный рев воды не прекращался ни на секунду, прерываемый лишь громогласным стуком ее сердца, но Уна уже не думала об этом, потому что лесной народ в мгновение ока ринулся на них с Мартином.
События разворачивались слишком быстро, травница только и могла что слышать бешеный стук своего собственного сердца, который грохотом отдавался в ушах. Вуд оттеснил ее к дереву, прикрывая собой, но ей и не нужна была защита. Как и сказал Финн – Уну никто не собирался ранить. Тем не менее, чисто автоматически Мартин защищал девушку, пытаясь держать в поле своего зрения всех нападавших.
Сначала их было трое. У каждого из воинов лесного народа было по короткому клинку, а за спинами виднелись луки и колчаны со стрелами. Они нападали слаженно, отточенными движениями, словно не в первый раз им приходилось сражаться вместе. Тем не менее, и Мартин был не промах: его движения были быстры, а удары сильны. Уне было плохо видно все происходящее из-за его спины, но, кажется, пока он справлялся.
В один момент, когда очередной противник Мартин был отброшен в сторону, Уна сильнее вцепилась в свой кинжал и попыталась выйти из укрытия. Но тут же была снова оттеснена к дереву. Вуд бросил на нее быстрый злой взгляд, и девушка закусила губу, подчиняясь его немому приказу оставаться на месте. Он не хотел, чтобы она вмешивалась. Но Мартин ведь должен был понимать, что лесной народ не ранит ее!
Знакомый звук разрезал тишину, и травница вдруг с ужасом увидела, как Мартин пошатнулся. Один из клинков выскользнул из его руки и упал на землю, а время будто бы замедлилось. Уна четко рассмотрела то, как кровавое пятно появляется на плече Мартина – в него попала стрела, пронзившая плоть насквозь. Нападающие тут же воспользовались моментом и ударили с новой силой. Травница видела, что Мартину становится совсем тяжко – его лицо скривилось от боли, а движения больше не были четкими и быстрыми. Поэтому, когда он в очередной раз пропустил удар и упал на одно колено, Уна, недолго думая, оказалась прямо между ним и воином, занесшим меч для последнего удара. Трясущимися руками девушка держала кинжал, направив его на врага. В голове была лишь одна мысль – защитить Мартина. Ее не тронут, но вот Вуда могут действительно убить!
Прозвучал резкий крик Финна, и воин перед Уной застыл, как вкопанный. Уна почувствовала, что ее начинает тошнить. Она знала, что ей нужно сделать, но боялась даже подумать о том, что ей придется кого-то ранить. Девушка четко видела, что глаза ее врага яркие и невероятно зеленые. Он смотрел на нее пронзительно и с каким-то благоговением во взгляде. От этого становилось еще хуже. Проблему решил Мартин, который уже снова поднялся на ноги. Он с силой ударил нападавшего ногой в живот, тем самым отпихнув его от Уны.
– Не высовывайся, Уна! – зарычал Вуд, отбивая очередной удар. На мгновение травнице показалось, что на лице парня помимо гримасы боли от ран появилось беспокойство. Беспокойство за нее.
Когда очередная стрела разрезала воздух и воткнулась в ногу Мартина, Уна, не сдержавшись, закричала. Ее голос прорвался сквозь звуки боя и непонятного шума невидимой воды, что не прекращался ни на секунду. Травница увидела, как на лице Мартина отразилась очередная вспышка боли. Ей даже показалось, что она сама чувствует ее – его боль. Все тело пронзила волна напряжения, и Уна вытянулась, как струна. Из ослабевших рук выпал кинжал, и звуки битвы вдруг в мгновение ока утихли.
Уна снова стояла перед Мартином, защищая его от стрел, словно живой щит, и нападающих воинов. Она ощущала такую палитру эмоций, что ей казалось, будто голова вот-вот разорвется от напряжения. Это было так необыкновенно. За секунду травница прочувствовала всю силу этого леса, импульсом по телу пронеслась неведанная до этого сила. Девушка, не понимая, что она делает, развела руки в стороны, будто приглашая в объятья старого друга. Она впитывала все: утренний тусклый свет этого леса, его неслышимую музыку, раздающуюся в шелестении листьев и хрусте веток под ногами, его память и страдания. Все годы, все дни и месяцы жизни старинных деревьев в одно мгновение стали частью сущности Уны. Она сама стала частью всего этого. Больше не было Уны, травницы из Морского города. Девушка и лес стали единым целым.
– Прекратить! Прекратить атаку! – где-то на краю сознания услышала Уна отчаянные приказы Финна. Она четко улавливала теперь тяжелое дыхание Мартина за своей спиной, кажется, что она даже могла слышать быстрый стук его сердца. Все чувства обострились до предела: шорохи, дыхание воинов, хрип Мартина, который он так отчаянно пытался скрыть. Кажется, что Уна могла слышать даже то, как ткань его одежды пропитывается кровью. А запахи! Запахи просто сводили с ума: кровь, пот, древесина, ароматы трав и цветов… Смесь запаха крови и цветов давал ошеломляющий результат. Уна могла чувствовать все это. Несмотря на то, что утро уступало место пасмурному дню, девушку ослепляло зеленоватое свечение. Глаза болели от подобной яркости красок – все было в зелени, умиротворяющей и прекрасной. Она слышала зов леса, зов его листьев и трав. И Уна приняла это.
Распахнув глаза, травница внимательно осмотрелась вокруг. Люди лесного народа, все, как один, упали на одно колено, и смотрели сейчас исключительно в землю. Их оружие валялось то тут, то там. От стали отражался зеленый свет, который окутал Уну с ног до головы. Финн широко раскрытыми глазами смотрел прямо на девушку. В его глазах не было страха, который она так отчетливо ощущала у других представителей лесного народа. Он смотрел с непонятным Уне восторгом, от которого в обычной ситуации травница бы смутилась, но сейчас было все откровенно иначе. Уна чувствовала себя сильной. Никогда раньше она не ощущала себя настолько всемогущей. Девушка приподняла одну бровь и посмотрела на свои ладони. Казалось, что от них веяло энергией. Уна могла поклясться, что непонятное зеленоватое свечение исходило прямо из нее, освещая место их боя.
– Слышащая, – тихо проговорил Финн, и Уна обратила внимание на него. Внутри нее все закипело от злости, когда она поняла, что именно он виноват в том, что ее спутник, Мартин, сейчас находится в полубессознательном состоянии, весь окровавленный. Ей захотелось уничтожить Финна, стереть его жалкую личность с лица земли, чтобы от него не осталось даже пепла. Ладони девушки горели от энергии, которая вот-вот могла вырваться наружу, но Уна все еще пыталась сдерживать себя. Ее внутреннее "Я" твердило о том, что никогда в жизни она не хотела бы причинить кому-либо боль. Это было ее вечным законом. И даже в таком неведанном ей ранее состоянии Уне не хотелось его нарушать.
– Не смейте ранить моего спутника, – еще никогда травница не слышала в своем голосе такие стальные ноты. Уна могла поклясться, что предводителю лесного народа не часто отдают приказы. Возможно, именно поэтому Финна всего передернуло от ее слов, но через несколько мгновений он все же согласно кивнул. Казалось, что он был не из тех, кто привык подчиняться так просто, особенно – обычной девчонке, но Уну это не волновало. Она знала, что сейчас имеет право отдавать приказы. И травница собиралась этим воспользоваться, пока энергия внутри нее не сломила ее сущность полностью. – Мы сейчас же уйдем, и вы не будете нас преследовать, это ясно?
Наступила томящая тишина. Время шло слишком медленно, растягивая минуты в часы и часы – в столетия. Финн все молчал, словно выжидая определенный момент. Казалось, он догадывался, что долго травница не сможет удерживать в себе такую энергию.
Уна ощущала лишь боль во всем своем теле, струящуюся потоком по ее венам, будто это не Мартина, а ее пронзили стрелы. Не две стрелы, а сотни и тысячи. Или не стрелы, а осколки стекла. Тысячи ледяных осколков, пронзившие ее тело, – именно такую боль ощущала сейчас Уна. Каждой клеточке ее организма, казалось, было невыносимо. Зеленоватое свечение стало мерцать, пропадая, и травница ясно ощутила, как ее дыхание сбилось. Было все сложнее и сложнее удерживаться себя в сознании. В глазах стремительно темнело, а Финн все молчал. Он с каким-то жутким интересом наблюдал за тем, как Уна борется с навалившейся на нее силой. Казалось, что вожак лесного народа прекрасно знал, что последует в следующие несколько минут.
Сначала травница не поняла, от чего так болят ее колени. Секунду назад она была на ногах, но теперь уже стоит на коленях, а камни и корни деревьев больно врезаются в ее кожу. Потом голову Уны пронзила очередная острая вспышка боли, и стало действительно все равно. Схватившись за голову, травница попыталась заставить себя бороться, но ничего не получалось. Борьба была бессмысленна.
Спустя несколько мгновений Уне показалось, что она оказалась в бескрайнем море спокойствия. Ничего не было важнее, чем оставаться здесь. И больше не было ни боли, ни мыслей. Было только умиротворение, растекающееся по ее телу приятной негой. И это было прекрасно.
Когда Уна потеряла сознание, упав прямо на холодную землю, Мартин попытался подползти к ней, но ему этого, конечно, не позволили. Финн быстрым шагом подошел к девушке и аккуратно присел рядом с ней.
– Удивительно. Такая легкая и хрупкая, а выдержала такую силу, – пробормотал Финн, с интересом всматриваясь в лицо Уны. Удерживая ее одной рукой, он убрал прядку каштановых волос с лица девушки и провел пальцем по ее щеке.
– Не смей, – отчаянно зарычал Мартин, но Финн лишь скривился и кивнул кому-то из своих людей. Он легко поднял Уну с земли и аккуратно взял ее на руки. Посмотрев на Мартина, Финн не смог удержаться от победной ухмылки. Такой самоуверенный воин сейчас полулежал в его ногах, с ненавистью смотря снизу вверх.
– Вырубите его, – проговорил Финн, и за мгновение до удара Мартин услышал, как тот добавил, – но не убивайте. Он важен для Слышащей. Возьмем его в лагерь.
* * *
Вокруг было бескрайнее море спокойствия и уюта. Уна плыла по волнам, совершенно не ощущая ни ветер, ни холод, ни своего собственного тела. Взгляд ее янтарных глаз был обращен к голубому небу, на котором сверкало такое приятное и теплое солнце. Уна чувствовала себя замечательно. Даже больше – она чувствовала себя счастливой. Ничто не могло омрачить ее мысли, которые сменялись со скоростью света, но совершенно не вызывали головной боли.
– Зачем ты сопротивляешься, дитя? – прозвучал знакомый женский голос. Уна не подала виду, что услышала вопрос. Ей не хотелось вступать в дискуссию, объяснять кому-либо, даже богине леса и трав, почему перспектива быть Слышащей – совершенно ее не интересует и не вдохновляет. И если тишина в данный момент полностью удовлетворяла Уну, то богиню трав и леса такой исход явно не устраивал.
Небо за сущие секунды заволокло темно-фиолетовыми тучами, и травница с тяжелым сердцем смогла уловить лишь последний луч солнца, который почти ослепил ее. Девушка прикрыла глаза, но уже через мгновение их распахнула – она снова чувствовала. Ее тело было тяжелым и неповоротливым, поэтому приходилось прилагать усилия, чтобы не уйти под воду. Вода. Она стала ужасно холодной, почти ледяной. Холод пробирал до самых костей, и Уна недовольно поморщилась. Богиня леса умела наладить диалог.
– Я не думаю, что твой выбор верный, – ровно проговорила травница. Она не знала, где именно находится богиня, но догадывалась, что везде. – Я принадлежу другому народу, мой бог – бог бескрайнего моря.
– Лишь частично, девочка, – Уне показалось, или в голосе богини проскользнула усталость? – Ты никогда не задумывалась, откуда у тебя такое чутье на травы? Почему ты чувствуешь их иначе?
– Нужда заставила меня научиться разбираться в них, – мысленно пожала плечами травница. Тут же одна из волн больно хлестнула ее по лицу, словно за неправильный ответ. – У нас в городе и раньше были травники и целители, сведущие в травах.
– Были, знаю, да только они не были столь хороши, как ты.
– Я не могу остаться с лесным народом, – наконец храбро и твердо произнесла Уна. Она почувствовала толику страха, остро пронзившего ее существо, ведь не каждый день ей приходится отказывать богам. – У меня есть задание, и я не могу позволить, чтобы мой спутник один разбирался с ним.
– А, этот мальчишка, так отчаянно поклоняющийся богу огня, – в голосе богини прозвучало снисхождение, и это почему-то заставило Уну искренне улыбнуться. Она сама с сомнением воспринимала данный факт. – Хорошо, Уна, пусть пока что все идет так, как задумано вами, людьми. Но как только пророчество начнет исполняться, ты сама придешь ко мне, это я вижу ясно… – голос богини стих, и Уна поняла, что осталась совсем одна в этом бескрайнем море. Вода больше не была невыносимо холодной, а небо постепенно очищалось от туч.