Посмотрев друг другу в глаза, они поняли, что с этого момента жизнь каждого из них приобретает свой новый и настоящий смысл. Больше они не были одиноки. Каждый обрел то, чего ему не хватало ранее.
И если раньше Мудрец только знал о существовании высшей реальности, то теперь он действительно мог постичь ее!
Ангелу не нужно было размышлять. Он видел больше, чем видят люди. Посмотрев на Мудреца, он подошел и положил свою голову ему на плечо. Закрыв глаза, впервые за несколько лет, проведенных им на земле, он почувствовал себя в покое и безопасности. Так, как чувствует себя дитя в объятиях любящей матери. Так, как чувствовал себя он сам еще до прихода в этот мир.
* * *
Разуму Мудреца иногда не хватало живого и непосредственного восприятия, которым владел Ангел. То, что Мудрец постигал путем долгих размышлений, Ангел чувствовал своим сердцем, не умея выразить словами. Истины, справедливость которых Мудрец доказывал себе и самым близким людям – своим читателям, для Ангела не нуждались в доказательствах.
Иногда, размышляя над какой-нибудь серьезной философской проблемой, Мудрец оказывался в плену у собственного разума. И подолгу не мог выбраться из расставленных им же самим логических сетей. Ангел, словно играя, неизвестно почему, вдруг произносил какое-нибудь слово, пришедшее ему в голову. Слово это абсолютно не было связано с той ситуацией, в которой оно прозвучало. Но именно оно, это случайное слово, становилось ответом на долгие и бесплодные размышления Мудреца. Тем заветным ключом, который открывал темницу и выпускал его разум из плена ошибочного заключения. В таких случаях Мудрец сажал Ангела себе на колени и спрашивал: "Скажи, почему ты произнес именно это слово?" И, виновато опустив глаза, Ангел отвечал ему: "Я не знаю".
Летом они часто отдыхали на море. Ангелу нравилось ходить по воде у самого берега. Он ходил, ступая очень осторожно, чтобы не распугать маленьких рыб, которые совсем его не боялись. Иногда он отпрыгивал в сторону, когда к нему приближалась какая-нибудь опасная с виду медуза. Мудрец, сидя на песке и наблюдая за игрой Ангела, ловил себя на мысли, что в такие моменты Ангел ничем не отличался от простого ребенка. Внимательно рассматривая обитателей прибрежного моря, он, как и другие дети в таких случаях, шептал что-то одними губами и был предельно сосредоточен, изучая новый для него мир. На лице его отражались все его мысли и чувства. Иногда, в совершеннейшем изумлении и восторге, Ангел подбегал к нему, бережно неся в ладонях какого-нибудь морского жучка. Подбегал, чтобы спросить у Мудреца как назывался этот маленький морской житель. Затем, услышав слишком замысловатое название, он удивлялся, что такой простой с виду и маленький жучок имеет такое сложное имя. И бежал к морю, чтобы скорее возвратить жучка в его родную стихию.
У Мудреца не было семьи. Его женой была Философия, а его детьми – написанные им Книги. Поэтому довольно часто он чувствовал себя настоящим отцом, забывая, что Ангел не его ребенок. Ангел же с первой их встречи называл его папой. Он говорил, что раз уж ему суждено было попасть на землю, значит, здесь, как и на небесах, у него должен быть отец. Мудрец ничего не имел против. Честно говоря, ему приятно было иметь настоящего Ангела в роли своего сына. Ведь кто, если не Ангел мог быть сыном настоящего Мудреца!
Ангел любил играть. Его любимой игрой были прятки. Он прятался, а Мудрец должен был его отыскать. Обычно Мудрец без особого труда справлялся с этой задачей. Он знал, что, скорее всего, Ангел опять спрячется в одной из сказок, которые он, Мудрец, любил иногда перечитывать, несмотря на то, что люди давно считали его взрослым и серьезным человеком. Перелистывая знакомые страницы, Мудрец вдруг замечал, как обычные строчки вдруг начинали радоваться и плясать, постепенно превращаясь в знакомую ангельскую улыбку. Мудрец тоже улыбался, а Ангел в таких случаях говорил: "Так не честно! Ты знал, где меня искать. Давай еще раз!" Но в следующий раз опять происходило то же самое. В другой раз, не найдя его среди знакомых строк, Мудрец начинал внимательно рассматривать красочные иллюстрации. И, конечно же – всегда узнавал своего Ангела среди обычных сказочных персонажей. Иногда Ангел прятался в других книгах. Тогда Мудрецу было намного сложнее. Но Ангел сам выдавал себя. Мудрец, стоящий перед книжными полками, задумчиво смотрел на многочисленные переплеты, пытаясь отыскать знакомые Ангельские следы. Как вдруг одна из "ученых" книг наполнялась необычным светом. Этот свет не могли удержать даже толстые картонные обложки. Ангел появлялся и говорил: "Я не могу долго находиться среди сухих умирающих слов. Мне становится грустно и одиноко. Мне кажется, что я умру, прежде чем ты отыщешь меня!" Однажды Ангел решил укрыться в неизвестной ему толстой книге. Книга была черного цвета и если бы не манящий символ на обложке, Ангел никогда бы и не подумал искать там убежище. В этот раз Мудрец потратил на поиски Ангела все свои силы. Он перебрал заново все истории, где мог бы, по его мнению, скрыться Ангел, все сказки – детские и взрослые, все остальные книги – древние и старые, новые и новейшие. Но все напрасно. И тогда, в последней надежде, он открыл толстую черную книгу. И сразу же увидел лицо своего Ангела. Ангел покинул Книгу и сказал: "Ты спас меня. Я сильно испугался. Как только я попал в эту книгу и начал искать для себя подходящее место, я услышал свое имя. Оно звучало с разных сторон, и я растерялся. Я не знал куда бежать, в какую сторону. Затем отправился туда, где было больше всего света. Зайдя в этот свет, я ослеп на мгновенье. И вдруг узнал себя, но – совершенно другого! Это был я, да. Но я больше не был Ангелом Добра. Я был Крылатым Воином! Жестоким и беспощадным к своим врагам. Скажи, у меня есть враги? Кто мои враги? Разве у меня могут быть враги? Ну, что же ты молчишь?"
Через какое-то время Ангел успокаивался, и их игра продолжалась. Мудрец снова обнаруживал его в самых неожиданных местах. В фильме, идущем по телевизору, в давно знакомой мелодии, в картине, висящей на стене в массивной деревянной раме. Как-то раз, не найдя Ангела нигде, Мудрец задумался и неожиданно оказался перед старинным зеркалом. Он растерянно смотрел на свое отражение, как вдруг его пронзила страшная мысль. А что, если вдруг случится самое страшное и однажды он не найдет своего Ангела? Он гнал эту мысль, глядя себе в глаза. И тут его глаза засияли, а лицо в зеркале начало преображаться. Еще мгновение – и из зеркала на него смотрел Ангел! Его же собственными глазами. "Я озяб в этом зазеркалье. Но от твоих мыслей я начал покрываться льдом изнутри, начиная с самого сердца!"
Однажды Ангел решил сыграть в любимую игру во время их прогулки по городу, в котором они жили. Мудрец отвернулся в сторону, засмотревшись на яркую афишу нового фильма. "Давай сходим!" – обратился он к Ангелу, которого уже не было с ним. Мудрец огляделся по сторонам. Вокруг как всегда были уставшие люди, спешащие по своим делам. Он остановился в нерешительности. Он не думал, что Ангел будет играть в такую игру посреди жестокого мира. И тут в его голове отчетливо зазвучал Ангельский голос. "Отыщи меня здесь, и тогда я буду абсолютно уверен, что действительно нужен тебе!" Это было неожиданное испытание. Мудрец медленно и сосредоточенно шел вперед. И вдруг навстречу ему бросился его старинный школьный товарищ, с которым они не виделись много лет. "Привет! Вот, так встреча! Сколько лет, сколько зим! Ну, как ты? Рассказывай, как живешь, чем занимаешься?" Товарищ говорил без умолку. Похоже, он действительно был рад этой встрече. Мудрец что-то отвечал, улыбался, но в душе его росла тревога, рискуя с каждой секундой обернуться настоящей бедой. Старый друг увлек его в автобус. Да, им оказалось по пути. Автобус вез его в сторону дома. Постепенно заполняясь темнотой и новыми пассажирами. На одной из остановок, когда его одноклассник увлеченно рассказывал какую-то "веселую" историю, Мудрец почувствовал, как кто-то прижимается к его коленям. Он посмотрел вниз и увидел незнакомого маленького ребенка, который, похоже, был здесь совсем один. Не только в автобусе, но и во всем мире. Ребенок улыбнулся Мудрецу как самому близкому человеку и ничего не сказав, прижался еще плотнее, буквально оттеснив школьного товарища и оказавшись между ним и Мудрецом. Товарищ замолчал. Он удивленно посмотрел на ребенка и спросил Мудреца: "Это – твой?" "Нет!" – ответил Мудрец и решительно отстранил малыша.
Дом погрузился во тьму. Все лампы и все светильники, все люстры и свечи, зажженные Мудрецом, не стоили даже капли Ангельского света. Электрический огонь превратился в адское пламя, сжигающее душу Мудреца. Так продолжалось целую вечность.
Стук в окно. Нет, не в окно, это стук по железному подоконнику. В окно никто стучать не может – слишком высоко. Но кто же тогда стучит? Или это стук его собственного сердца, падающего в ночь? На подоконнике – белый голубь. Он смотрит в глаза и через миг превращается в стоящего рядом Ангела. "Если ты. Когда-нибудь еще. Отвернешься от меня, знай – ты потеряешь меня навсегда! И больше никогда не увидишь!"
Обычным людям не дано видеть ангельских крыльев. Даже для Мудреца они становились заметны только тогда, когда они вместе с Ангелом покидали пределы этого мира. По мере того как они удалялись от земли, крылья эти росли и крепли. Чем выше были их полеты, тем больше и сильнее были крылья. Ангел часто говорил, что в это время Мудрец становится таким же юным, как и он сам. Что лицо его изменяется и буквально преображается. Но Мудрец не верил ему. Его рациональное мышление не допускало этого. Ведь сам он не мог посмотреть на себя со стороны. Поэтому считал эти слова наивным детским комплиментом.
Пока они оставались на земле, окружающие люди воспринимали их как отца и сына, несмотря на их совершенно разную внешность. Хотя, нужно сказать, с годами они все более походили друг на друга. Особенно это сходство было заметно, когда они возвращались из своих заоблачных странствий. Ведь восхищение и радость от этих полетов они испытывали вместе! И только цвет волос оставался разным: у Ангела они по-прежнему сияли всеми оттенками золота, у Мудреца – наливались серебром.
Кроме них об этих путешествиях никто не догадывался. Да, и все равно никто бы не поверил в реальность их совместных полетов. Люди ведь редко верят в то, что сами никогда не испытывали. Мудрец объяснял Ангелу, что у каждого человека, живущего на земле, есть возможность познать эту высшую духовную реальность, имя которой Любовь. Любовь, так же как истинная вера, абсолютна, и не знает границ. Именно она должна спасти этот гибнущий мир. Именно Любовь вознесет все светлые души и приведет их к спасению, объединив в единое целое, имя которому Бог. Ангел только улыбался в ответ своей сияющей и чистой улыбкой. Он ведь был Ангелом и давно знал все то, о чем говорил Мудрец!
Мудрец был уверен в существовании высшей реальности, о которой говорил Ангелу. Он вычислил ее силой своей мысли. Но прежде эту реальность он мог чувствовать только интуитивно. Ведь одного разума, даже такого сильного как у него, было недостаточно, чтобы попасть сюда. Для этого ему требовались крылья, которыми обладал Ангел, и его ангельская чистота. Чистота, которую сам Мудрец растерял за свою долгую жизнь в бесконечном поиске истины.
Для Ангела высший мир существовал всегда. Ведь он и был его родиной. Но раньше красоты этого мира он просто не замечал, ибо не было рядом человека, который бы смог показать ее. И объяснить ему, что это и есть красота.
Порой Ангел возносил его так высоко, что у Мудреца просто дух захватывало, а сердце его готово было остановиться и выпрыгнуть, разрывая грудь. Даже в самых смелых мечтах Мудрец не смел забираться на такие высоты. Его благоразумие отказывалось следовать за ним. А разум его не допускал самой возможности такого полета. Мудрец не верил в реальность происходящего. Крылья Ангела увлекали его гораздо выше, чем его собственное воображение. И чем выше они поднимались, тем увереннее был их совместный полет. Тем спокойнее чувствовал себя Ангел. Это была его стихия! Он смеялся от души и был по-настоящему счастлив. Сейчас, когда рядом был Мудрец, эти полеты доставляли Ангелу настоящий восторг. Теперь они приобретали новый смысл, ведь чувства, рожденные ими, захватывали их обоих, а значит, были вдвое сильнее!
Поднявшись в высшие сферы, они переставали говорить. Музыка, звучавшая здесь, всецело заполняла их своей божественной гармонией. Слова больше не имели никакого смысла. Эта реальность не нуждалась в словах, она была выше всяких слов и понятий, существующих на земле. Слившись воедино, их души становились одним целым, а их сердца испытывали такое блаженство, которое на земле суждено испытать только очень немногим и по-настоящему любящим сердцам.
Иногда, влекомый неудержимой жаждой познания, Мудрец устремлялся в отверженные миры. Туда, где носились неприкаянные души грешников, сжигаемые огнем своих неутолимых страстей. Эти проклятые души были поистине ужасны, ведь они выглядели так же, как те отвратительные пороки, которые разрывали их на части. Ангел бесконечно доверял Мудрецу и преданно следовал за ним. Не мог же он оставить своего Мудреца наедине с ужасными созданиями этих миров! И тогда, закрыв глаза, они вместе падали в эту мрачную бездну. Но едва оказавшись в незнакомом и пугающем мире, Ангел весь сжимался, тело его начинало трепетать, а сам он стонал и плакал. Он говорил, что ему невыносимо больно, и он не в состоянии вынести этой боли. Их полет, который больше был похож на глубокое погружение, внезапно прерывался. Вернувшись назад, Ангел успокаивал Мудреца. Он говорил, что в следующий раз все у них непременно получится. Что все будет по-другому, так, как того хочет Мудрец. И объяснял, что он хоть и Ангел, но все же еще очень молодой и неопытный. И что Мудрец, если он действительно Мудрец, и сам должен все понимать. И Мудрец понимал его.
В следующий раз они действительно проникали глубже. И казалось, что тьма готова их поглотить навсегда. Мудрец объяснял Ангелу, что самое главное здесь – ничего не бояться. Ибо страх – настоящая приманка для ужасных обитателей этой звездной темницы. Почувствовав его, они слетаются со всех сторон, готовые разорвать любого непрошенного гостя, который испугается их зловещего вида. И в самом деле, вокруг них извивались немыслимые в своем безобразии твари. Самые ужасные создания, когда-либо придуманные больным воображением в каком-либо из миров, обитали именно здесь. Но, несмотря на слова Мудреца, Ангел снова дрожал от страха, который охватывал его при виде этих невообразимых чудовищ, заставляя сжиматься его сердце и леденя душу. Ангел плакал как ребенок, прижавшись к Мудрецу и закрывая лицо руками. Он опять умолял Мудреца поскорее убраться отсюда.
Возвращаясь из этих страшных путешествий, Мудрец писал книги о природе злых сил. Потрясенный увиденным, Ангел оставался один и подолгу размышлял о чем-то своем и непостижимом даже для Мудреца. Ночью же Ангел спал очень беспокойно, всхлипывая и ворочаясь во сне. Он успокаивался только тогда, когда Мудрец, закончив очередную главу, подходил к нему и, словно маленького котенка, гладил по голове. В такие минуты сердце Мудреца дрожало от умиления и нежности. Он давал себе слово больше никогда не повторять таких путешествий. И они действительно были редкими. Мудрец любил Ангела как своего родного сына. Он жалел его и утром обещал, что такого больше не повторится, если Ангел сам не захочет еще раз пережить подобное приключение.
И Ангел захотел. Он сказал Мудрецу, что на этот раз он последует до конца и отправится с ним хоть на самое дно этой бездонной пропасти. И они снова погрузились в кромешную тьму. Завидев яркий свет, исходивший от Ангела, все мерзкие сущности, обитавшие здесь, бросились к ним, опережая друг друга. Они надеялись, что пришел конец их мучениям, и Господь послал своего Ангела, чтобы он прекратил это испытание и освободил хотя бы одну из этих заблудших душ. Когда же они поняли, что ошиблись, они начали поедать друг друга, корчась от боли и раздуваясь от гнева и ярости. И почувствовав страх, который невольно охватил Ангела, они старались поглотить своих незваных гостей, поочередно и с разных сторон нападая на Ангела и Мудреца. Но сияние Ангела было для них настоящим огнем, испепеляющим любого, кто терял осторожность и подбирался слишком близко. В лучах этого света Мудрец чувствовал себя в безопасности и продолжал изучать жителей звездной темницы. Продолжая опускаться все ниже и ниже, Мудрец и Ангел оказались там, откуда обычные люди не возвращаются. Там, где правит князь темного мира и где сосредоточены его основные силы. Ниже был только хаос. Существам, несущим в себе Божественную искру, вход туда был закрыт. Даже Ангел не мог проникнуть в этот непостижимый мир первоматерии и основ всего сущего.
То, что они пережили, иначе как погружением в преисподнюю не назовешь. Теперь испытать настоящий ужас пришлось Мудрецу. Он не только своими глазами увидел Князя Тьмы и его несметное воинство, но разумом своим сумел проникнуть в самую глубину истинной звериной сути воплощенного зла. Вместе они опустились в черную пасть мрачной бездны. И если бы не Ангел, Мудрец никогда не нашел бы обратной дороги.
Вернувшись домой, Мудрец долго не мог прийти в себя. Ему казалось, что за время этого страшного путешествия он постарел вдвое. Крестик, висевший на его груди, буквально вплавился в нее, оставив багровый отпечаток. Все его тело бил озноб, а голова покрылась седыми волосами и гудела как котел. Над его правой бровью появилась глубокая морщина, которая, словно молния, под углом пересекла его лоб, заканчиваясь над переносицей. Был вечер. Ангел отправился в свою комнату, не сказав ни слова. Впервые, на какое-то время, Мудрец даже забыл о его существовании! Непослушной рукой он открыл свою тетрадь и начал писать. Он торопился передать бумаге все свои впечатления. Так работал он всю ночь, позабыв обо всем на свете, кроме ужасного мира, в котором только что побывал. Под утро силы окончательно покинули его. Он уснул прямо за столом, на развороте своей тетради. Ему приснился жуткий сон, в котором он собственной рукой несколько раз подряд убивал своего Ангела!
Проснувшись в холодном поту, он бросился в комнату Ангела. Комната была пуста. Только смятая постель и ничего больше! Мудрец опустился на колени и, обняв подушку, которая еще хранила сладкий аромат, зарыдал так, как могут рыдать только мужчины. Он не знал, сколько прошло времени. Ему казалось, что мир замер и время остановилось. Когда же слез более не осталось, он в полном исступлении встал на колени и, сжимая в руках мокрую от слез подушку, обратился с глубочайшей и страстной молитвой ко всем богам, которых он успел узнать за время своей долгой жизни. Повторяя святые имена, известные приверженцам всех земных религий и те, которые знал только он, Мудрец молил их только об одном. Вернуть Ангела! Ибо никакая мудрость на Земле и за ее пределами никогда не стоит того, чтобы ради нее потерять самого близкого человека! Тем более, если этим человеком был Ангел!