* * *
Девочка танцевала. Ее танец переводил на язык музыки заслуженный черный рояль. Он кряхтел на басах и рассыпался мелкой серебряной дрожью на высоких частотах. Музыка не успевала за танцующей принцессой. Жилистые пальцы старой пианистки давно уже не могли двигаться вслед стремительно взлетающим пуантам юной балерины. Но рояль старался не отставать. И когда в пыльный воздух тренировочного зала взлетало очередное па, его отчаянно и безуспешно пыталась догнать звонкая рассыпчатая трель. Зеркало с удовольствием отражало танец маленькой королевы. Оно было старым и на своем веку повидало многих балерин. Но глядя на юную артистку, оно вновь становилось молодым и радовалось, посылая ей вдогонку веселых солнечных зайчиков.
Это был не просто танец. Это был танец зарождающейся женственности. Это был танец вечной юности. Танцующая девочка не была собой. Она была настоящей гармонией радости и красоты. Не она танцевала этот танец. Танец танцевал ее! Он бережно поддерживал ее хрупкие плечи, когда она по неопытности слегка теряла равновесие. Он подхватывал ее, когда она в очередной раз ввинчивалась в пыльный воздух тренировочного зала. Частички пыли не успевали вернуться на свои места, и вынуждены были плясать рядом с танцующей богиней. Ее подруги сидели на уставшей скамейке. Ее тренер внимательно следил за каждым движением и своими резкими окриками пытался разрушить магию танца. Девочка послушно следовала его указаниям. Она тянула носочек. Она расправляла плечи. Она подбирала живот, которого у нее никогда не было. Она оттачивала тонкие линии танца и из раза в раз старалась все больше и больше. Но тренера, казалось, ее усердие только злило. Он так кричал, что облако пыли решительно направлялось в его сторону, а зеркало опять становилось грустным и мутным. Он отмахивался от пыли и злился, делая новые замечания. "Плохо!" "Опять плохо!" "Никуда не годится!"
Несмотря на окрики хореографа, маленькой балерине искренне завидовала другая девочка. Она тоже умела танцевать, но танца ее никто и никогда не видел. Она хотела станцевать с тех пор, как появилась на свет. Но она не могла этого сделать. И потому она с тоской и печалью смотрела на живое воплощение своей мечты. Она готова была отдать свою вечную жизнь, лишь бы, хотя бы раз тренер крикнул и на нее. Ведь она жила на картине знаменитого Пикассо, репродукция которой висела напротив зеркала и отражалась в нем абсолютно неподвижно. Хореограф рассекал воздух и громко хлопал в ладоши. Не потому что был доволен, а совсем наоборот. Он обрывал танец и возвращал девочку на исходную позицию. И вот, когда ее ноги от усталости перестали ей подчиняться, она упала. Казалось, что тренер только этого и ждал. Он, словно ястреб, бросился в ее сторону, но не для того чтобы помочь ей подняться. Подлетев, он склонился над ней и прокричал "Встать!" По всей видимости, он не только забыл, что он – взрослый, а она – ребенок, что он – мужчина, а она – юная женщина. Он забыл, что он человек! Рояль, зеркало, старая пианистка, девочка на шаре, все – молча смотрели на эту сцену и не могли понять: как может этот человек научить кого-то прекрасному древнему искусству? Видя, что большего ему не добиться, он потерял интерес к своей жертве. Ведь у него в запасе было еще десять маленьких жертв, покорно ожидавших своей очереди.
Маленькая балерина поднялась и, утирая слезы, на дрожащих ногах отправилась в угол зала, не забывая разворачивать носочки так, как ее учили. Она не любила сидеть на жесткой скамейке. В углу жил ее друг – большой надувной шар, почти такой же, как у девочки на картине. Он никогда не ругал ее. Он принимал ее в свои мягкие и теплые объятия, ничего не требуя взамен. За это она обнимала его, иногда роняя на его голову теплые детские слезы. Но шар не обижался на нее и старался успокоить, как мог. Он позволял ей сжимать свои резиновые бока, каждый раз, когда юная балерина вздрагивала от криков хореографа, обращенных уже к другой танцовщице. Девочка, как и любой ребенок, не могла долго хранить обиды. Взрослые ей объяснили, что нужно терпеть, что искусство балета требует жертв. И она терпела. Успокоившись и закусив нижнюю губу, она решила встать на этот шар так, как стояла ее нарисованная подруга. Ей давно хотелось это попробовать. Ей было интересно, а сможет ли и она так ловко сохранять равновесие. И она оказалась сверху на шаре. Ей это удалось! Оказывается, ничего страшного в этом не было. Она выпрямилась и, глядя на картину, встала точно также. "Слезь немедленно!" Она так и не поняла, что эти слова были обращены к ней. От резкого крика ее тонкие уставшие ноги подкосились, и она оказалась на полу. Попытавшись встать, она поняла, что уже никогда не сможет этого сделать.
На день ее рождения бывшие подруги из балетной школы подарили ей картину, висевшую раньше на стене. Ее мать хотела выбросить эту картину, но девочка, сидящая в инвалидном кресле, сказала, что тогда она может выбросить и свою дочь. Ведь теперь она уже не сможет стать балериной и оправдать надежд своей матери, которая так хотела сделать из нее настоящую звезду балета. Мать сжалилась над ней и повесила эту злополучную картину в детской комнате. Подругам девочки она сказала, что лучше бы они подарили ей большой резиновый шар. Врачи рекомендовали ей с помощью такого шара заняться лечебной физкультурой. Они не давали никаких гарантий, но утверждали, что "были случаи", когда какие-то движения возвращались. Через несколько дней шар покинул студию и появился в ее комнате. Все опять были в сборе. Вот только жизнь расставила всех совсем по другим местам.
Ника не почувствовала боли. Она умерла раньше, чем коснулась земли. Ярчайшее сияние заполнило все ее существо и бережно согрев своими лучами, понесло вверх, в тишину и покой, которого она так и не нашла на земле.
Осколок вражеского снаряда прошел в нескольких миллиметрах от ордена Красной Звезды, украшавшего грудь гвардии капитана. Он вонзился жалом ядовитой стрелы Ангела Смерти, поразившей, наконец, свою давнюю цель. Боли не было. Было тепло, которое стало разливаться по всему телу. Затем это тепло разгорелось настоящим огнем и заполнило светом всю его душу. Душа офицера, с удивлением глядя на свое собственное тело, изо всех сил кричала своим боевым товарищам: "Не стреляйте! Не надо! Бросьте оружие и никогда больше не берите его в руки!" Но его товарищи расслышали только первую часть последнего приказа своего командира, душа которого стремительно уносилась ввысь, покидая поле боя под названием Земля.
Юная балерина так и не встала со своего кресла. Дождавшись весны, она попросила оставить балкон открытым. Подъехав к перилам, она не смогла ничего увидеть, кроме яркого весеннего солнца. А ей так хотелось посмотреть на молодую траву, по которой она с удовольствием бегала раньше. Она изо всех сил сжала балконные перила и подтянула непослушное тело своими сильными руками. Ведь она была сильной! Она привстала и перегнулась через балкон. Зеленая трава вдруг оказалась гораздо ближе, чем она рассчитывала, и приняла ее в свои душистые объятия.
Огромный сияющий шар висит в сверкающем воздухе. Воздух, наполненный трепещущей жизнью, заполняет собой небесный дворец потрясающей красоты и гармонии. Под величественными колоннами, уходящими в заоблачную высь, под вечными сводами воздушного храма, созданного неземным разумом, вокруг этого сияния стоит несколько десятков человек. На их лицах – удивление. Они не помнят, как они попали сюда. Еще совсем недавно все они жили на земле. И вот, внезапно оказались здесь. Может быть это сон? Но нет. Вот – стоит великая поэтесса и словно собственную дочь держит за руку маленькую девочку. Вот – русский офицер в парадном мундире. Он жив и здоров, а за его спиной сложены настоящие крылья. Вот – знаменитый художник, везущий инвалидное кресло с девочкой-балериной в балетном трико и кружевной юбке. С юной принцессой, которая вдохновила его своим танцем задолго до своего рождения, и за это он лишил ее движения и отдал его вечности.
Все эти люди с удивлением смотрят друг на друга. Их всех объединяет и зовет к себе чувство огромного счастья и любви, исходящее от светящегося шара. Притяжение так велико, что они не могут и не хотят препятствовать этому чувству. Глядя друг другу в глаза, они узнают друг друга. Как же они могли забыть, что все они – братья и сестры?
Взявшись за руки, они начинают медленно двигаться к сияющему шару. К своему Небесному Отцу. К своему Богу. И чем ближе они подходят к Нему, тем яснее они различают Его лицо. Тем больше их лица озаряются сиянием Божественного Света и, постепенно, теряя свою индивидуальность, они становятся похожи друг на друга и на своего Создателя, который возвращает к себе своих любимых детей. Теперь – у всех у них одно лицо – лицо Вечной Мудрости, лицо Света и Добра. Лицо Бога.
Вобрав в себя вернувшиеся к Нему души, Господь, озарился новым, еще большим сиянием. Слившись со своим Господом, людские души одновременно слились с Создателем Всего Сущего. И Он – преобразился. Тишина. Покой. Вечность. Свет. Добро. Счастье. Мудрость.
Но вот юная балерина встает с коляски. Она не забыла танец, которому ее научила земная жизнь. Она хочет исполнить его перед Богом!
Новый Архангел готов воевать с темным небесным воинством. Но где же его враги?
Жизнь требует продолжения! Ведь еще столько незаконченных дел и нереализованных планов! В Божественное сознание отчетливо врывается какой-то знакомый стих, написанный девочкой-поэтессой. Он не закончен. Он тоже требует продолжения! В голове Вселенского Разума настойчиво вертится какое-то слово, которое было в самом начале этого стиха. Ах, да:
Вначале было Слово.
И Слово это было – Бог!
* * *
Я не прошу прощения у мира
Я не ищу спасенья средь людей
Я лишь надеюсь на Господню милость
За дерзновенный взлет моих страстей
За то, что среди боли и страданий
Я видел Свет, рожденный Темнотой
И что порою вместо покаянья
Я рассуждал об истине простой
За то, что на доверенной мне лире
Я воспевал порочные мечты
За то, что на подаренных мне крыльях
Я опускался в царство темноты
И возбуждая тайные желанья
Я вел слепых неправедным путем
За то, что я без тени почитанья
Стоял перед священным алтарем
И вот теперь, коленопреклоненный
Я закричу: "Прости меня, Отец!
Я не боюсь изгнания из мира,
Меня страшит изгнание с Небес!"
* * *
Я поднимусь над грешной суетой
И попаду туда, где только Бог
Обходит не спеша свои пределы
И вдруг пойму, что и Создатель мой
Бывает точно так же одинок
И в этот миг наступит тишина
И в этой тишине я вдруг услышу
Из сердца сокровенные слова
Что громче крика и молчанья тише
И воплощеньем истины простой
Вдруг лягут на бумагу эти строки:
Я с Богом, значит, Бог – со мной
Мы вместе, значит, мы – не одиноки!
* * *
Когда из храмов выгонят пророков
Когда иконы будут только плакать
Я вознесусь неумолимым роком
И возвращусь, чтобы восстать из праха
И возродив забытые надежды
Я призову лишь тех, кто ищет правду
И я сорву священные одежды
С того, кто издавна их носит не по праву
Я завершу свое благое дело
Когда падут невежества оковы
Я возвращу
утраченную веру!
Я принесу
спасительное Слово!
* * *
Я не боюсь суда – со мною Бог!
Я не боюсь лжецов – за мною правда!
Я не боюсь духовных мертвецов,
На Божий свет явившихся из ада
Я не боюсь воинственных тупиц
Под знаменем того, кто сам низвержен!
Еще не создал мир таких темниц,
Где дух свободный мог бы быть повержен
Я не боюсь за правду умереть
Сгореть дотла и возродиться снова
И молодым и пламенным сердцам
Отдать свое трепещущее Слово!
Возьми его, спаси и сохрани
Оно – от Бога, ты не беспокойся
И жизни ради веры и любви
Я не боюсь, и ты ее не бойся!
* * *
И нет пути для отступленья
И жарким пламенем мечты
Сжигаю я без сожаленья
Сомненья шаткие мосты
Я больше не хочу Надежду
Корыстью мелкой разбавлять
Я больше не могу как прежде
Любовь и Веру предавать
Огромной чести удостоен
Во имя Истины творить -
Я докажу, что я достоин
Христовым Воином служить!
* * *
На арфе золотой играю
Не видя струн, не зная нот
Бегу, несусь, не успеваю
За Духом, что меня ведет
За Силой, что меня приводит
В обитель явленных миров
За волей, что меня находит
В любом из запредельных снов
Я – светотень, я – крик безмолвья
Я – наполненье пустоты
Закат рассвета, сон бессонья
И плач несбывшейся мечты
И голос, что живет со мною,
И тишина, что губит сон
И счастье, что зову судьбою
В экстазе, что похож на стон
Все это – не мое созданье
Все это – отзвуки чудес
Я – странник, алчущий познанья
И откровения небес
Я – чистый лист, я – отраженье
Я – ненаполненный кувшин
Я – ожидание прозренья
И мирозданья блудный сын
Не автор я и не соавтор
Не мастер я и не творец
Я – светлых мыслей прокуратор
И вечной мудрости гонец
* * *
Я наполняюсь музыкой небес
И превращаюсь в чистую страницу
Опять готов надеть святой венец
Иль воплотиться в падшего Денницу
Я погружаюсь в царство темноты
И доверяюсь без остатка небу
Я растворяюсь светом чистоты
И вновь лечу туда, где раньше не был
Туда, где все рождается мечтой
Где самое начало мирозданья
Где свет и тьма, гонимые судьбой
Торопятся на первое свиданье
Где нет еще отверженных миров
Где Дух Святой витает над водою
Где мир причин и мир первооснов
Рождают мир с Божественной судьбою
Путь странника судьбою предрешен -
У неба и земли – свои интриги
Я не хотел бы в суете времен
Остаться ненаписанною книгой!
Я знаю – Ангел мой всегда со мной
Я чувствую его благословенье
И отзываюсь трепетной строкой
На каждое его прикосновенье
* * *
Я раскрашу мир своим узором
Словно солнце в утренней росе
Я явлю пред восхищенным взором
Истину во всей ее красе
Зазвучу над скорбною юдолью
Светлой песней вдохновенных слов
И наполнив мир своей любовью
Я открою магию стихов
Расскажу умам я одаренным
Тайну первозданной красоты
Покажу сердцам я просветленным
Небо небывалой чистоты
Растоплю горячими речами
Глыбы каменеющего льда
Отварю священными ключами
Мирозданья звездные врата
Юности высокими мечтами
Одарю всходящий первоцвет
Веры животворными лучами
Озарю Божественный рассвет!
* * *
И истины чеканный слог
И робкий шепот откровенья -
Я отдал миру все, что смог
За исключеньем вдохновенья
Я отыскал средь суеты
Остатки призрачного счастья
Я отобрал у пустоты
Ключи от безграничной власти
На чистый лист своей судьбы
Я выплеснул свои страданья
И душам, жаждущим борьбы
Поведал о своих скитаньях
Я отдал все, что получил
Себе оставив лишь сомненья
Служа Тому, кто сочинил
Меня и все мои творенья
Я наслаждаюсь тишиной
Безмолвие – мое спасенье
И Голос, что всегда со мной
Мне обещает избавленье
От жалких мелочных забот
От бремени мирских желаний
От страсти, что во мне живет
Порывами воспоминаний
* * *
Я уйду,
только птицы рассветные
Мне подарят высокую трель
И святыми ключами заветными
Отворят мне небесную дверь
И потомки речами прощальными
Воздадут мне последнюю честь
И своими устами печальными
Разольют сладкозвучную лесть
И какие-то первые встречные
Не найдя подобающих слов
Мне соткут эпитафию вечную
Из моих же наивных стихов
Только ветер с тоской неподдельною
Откровенно вздохнет мне во след
Унося меня в высь беспредельную
Окуная в Божественный свет
Я забудусь, моля о прощении
О страстях позабыв навсегда
Только радость моя не в забвении
Я пойму это вдруг и тогда
Вновь увижу людские страдания
И услышу биенье сердец
И пойму, что моим испытаниям
Никогда не наступит конец
И вернусь из небесной гармонии
Как уже возвращался не раз
Отражаясь безмолвною молнией
В глубине понимающих глаз
В ответ на страстную молитву Небесный Отец, Создатель Всего Сущего, собрал воедино самые лучшие и светлые образы, рожденные фантазией будущего Мудреца и его высокими устремлениями. Добавил немного своей глубочайшей мудрости и небесной чистоты и создал из всего этого прекрасное и совершенное существо.
Так появился Ангел.
За это время на Земле прошло несколько десятилетий. Юноша, бывший некогда автором наивных и трепетных стихов, вырос и возмужал. Благодаря своим неустанным трудам и духовным поискам, за многие годы лишений и невзгод он стал настоящим философом. А еще через несколько лет превратился в Мудреца. Теперь наступило время, когда пришел и его черед встретить, наконец, посланника небес – своего Ангела!
Небесный Отец благословил своего Небесного Сына и отправил его на Землю.
Мудрец и Ангел
Ангел пришел на землю из высшего и совершенного мира. Явившись сюда совсем недавно, он был прекрасен как его душа, не знавшая страстей и искушений. Его помыслы были так же чисты и непорочны, как его глаза, наполненные сияющей небесной лазурью. В глубине его глаз еще не погас отблеск Божественного света. Он и сам все еще был частью этого света. Но трудно жить одиноким Ангелом на грешной земле! Ему нужен был кто-то, кто смог бы защитить его. Тот, кто всегда будет рядом и научит, как выжить в этом жестоком мире, не утратив своей божественной природы.
Мудрец же был страшно и бесконечно одинок. В один прекрасный день он осознал, что вся его мудрость, накопленная годами нелегкой работы, не имеет никакого смысла, если ее не с кем разделить. Ему нужен был кто-то, о ком он мог бы позаботиться.
Ведь одно доброе и ласковое слово, сказанное тому, кто в этом действительно нуждается, важнее тысячи умных слов, написанных в его книгах.