Но снова, еще более неприступной, поднялась, отстроилась крепость на острове. Тут, в Тракае, была древняя столица Литвы, в замке была резиденция великих литовских князей. А потом столицей стал Вильнюс. Опустевшая крепость стала тюрьмой, позже только летучие мыши жили на тесных винтовых лестницах, в гулких залах, под карнизами и в бойницах. Конечно, время не пощадило постройки. Пятьсот лет! От башен остались развалины, стены и замок выглядели печальной грудой камней. Но слишком много для литовцев связано с этим местом на озере Гальве. Потомки Кестутиса и Витаутаса, потомки мастеров, возводивших древнюю крепость, решили возродить замок. Несколько лет труда - напряженного труда историков, мастеров-реставраторов, каменщиков, плотников, - и вот уже далеко за пределами литовской земли знают место: Тракай. И каждое лето теперь начинаете штурм возрожденной крепости. Но, странное дело, никто в замке не запирает ворот, не поднимает мостов. Заходи! Двести тысяч туристов в год. Когда реставрацию начинали, были упреки: дорого. Но вот на глазах туристские гривенники окупают затраты. Это дает возможность закончить начатое дело.
Однако уже и сегодня памятник литовской древности прекрасен. Летишь самолетом: пологие холмы, полосы желтых хлебов на холмах, острова леса, озера между холмами. И вдруг - цепь озер и кудрявые острова. Чуть ли не два десятка маленьких островов. И на одном из них - красно-белая крепость. Редчайшее сочетание древности и красоты природы!
Для литовца Тракай священен. А для всех нас вместе это уголок неповторимой красоты на земле, свидетельство прошлого и хороший урок, как надо беречь и красоту, и память о днях минувших.
МЦХЕТА
Мцхета. Это название, возможно, не всем известно. Но место, где сходятся две кавказских реки, воображение рисовало каждому, кто прочитал Лермонтова.
...Там, где сливался, шумят,
Обнявшись, будто две сестры,
Струи Арагвы и Куры,
Был монастырь. Из-за горы
И нынче видит пешеход
Столбы обрушенных ворот,
И башни, и церковный свод;
Но не курится уж под ним
Кадильниц благовонный дым...
Вот они - Кура и Арагви. И монастырь по-прежнему на своем месте. Лермонтов, стоявший тут более века назад, для постройки, будь она живым существом, показался бы и сейчас путником совсем недавним - постройке тысяча четыреста лет. Если глянуть снизу, с реки, постройка венчает высокую гору и кажется продолжением ее - строгая, величественная и неприступная. Одних она заставляла творить молитву, другие, увидав ее, начинали поэму. В разное время тут побывали Дюма, Горький, Чайковский, Алексей Толстой...
Самое лучшее время постоять за оградой - вечер, когда волна туристов отхлынула и на горе остаются сторож и старая черная лошадь. Сторож тихо покашливает, лошадь гремит металлической цепью. Останки монастыря становятся черными на красном закатном небе. В такую минуту особенно чувствуешь возраст камней.
А под горой в этот час сверкают две реки: Кура и Арагви. Кажется, плавленое серебро стекает из двух долин. И там, где воды сливаются, лежит маленький город. Старый храм на горе выглядит юношей перед сединами этого древнейшего на земле поселения. Пять тысяч лет назад "тут уже было воинственное и густое население".
Пять тысяч лет - непостижимо огромный срок. Две любопытные вехи на пути времени: древнейшие изделия - кувшины для вина, и, можно сказать, рядом с раскопками, где кувшины обнаружены, в Тбилиси, - атомный реактор. Две крайние отметки - и между ними пять тысяч лет. Несчетное число войн, цари глупые и даровитые, славные имена строителей, поэтов и разбойников, язычество и христианство, торговое место на пути из "варяг в греки", нашествие римлян, арабов, турок, монголов, спасительный союз с Россией - все это видел маленький город Мцхета, бывшая столица Грузии. Четыреста пятьдесят лет назад город уступил первенство молодому Тбилиси и живет теперь рядом с ним седовласым, очень почитаемым старцем. Не вся история древней столицы доступна торопливому глазу туриста. Но многое узнали ученые. Раскопки тут можно вести под любым домом, и сразу же в руки идут находки вековых давностей.
Многие из древних городов являют собою мертвый музей. Мцхета счастливо избежала этой участи. Ее тоже называют "большим музеем под небом". Каждый камень, каждый храм, памятник и поворот улицы тут - история. Но город полон жизни. С горы через окошко монастыря в бинокль можно прочитать вывески магазинов. Только что построенный дом для спортсменов соседствует с домиком, которому тысяча пятьсот лет. Баня двадцативеко-вой давности соседствует с баней на солнечных батареях. Но все, даже самое новое, неминуемо становится прошлым. В двадцатых годах нашего века в окрестностях Мцхеты построена гидростанция. По плану ГОЭЛРО это была вторая после Волховской стройка. Энергии станции хватало для всей грузинской промышленности. Сегодня у станции та же мощность. Но это уже старушка. Ее тока хватает лишь для питания телевизоров.
Надо заметить, нынешние постройки немногочисленны. Это следствие разумного отношения к главному капиталу города. При современных застройках ничего не стоило раздавить бетоном ветхие камни прошлого, как это кое-где и случилось. Мцхета и этой участи избежала. Город сделался Меккой туристов, художников, архитекторов и ученых...
Сверху особенно хорошо наблюдать Мцхету вечером. Золотистым валом одна за другой уходят от берега горы. Маленькие дома сумрак постепенно соединяет, только два храма по-прежнему выделяются и царствуют над рекой. Долго не потухает вечернее небо. Золотыми рушниками по красному растянуты облака. Густеет чернота монастырских стен. Монотонный звук снизу, из города, шаги сторожа и Шум машин на дороге дают остро почувствовать бездонную глубину времени, без начала и без конца.
К реке в толще горы есть древний подземный ход. Из-за боязни, что кого-нибудь из туристов привалит, ход заложили камнем. Мы спустились с горы по тропинке и переправились через реку, чтобы пройти по ночным улицам Мцхеты.
Почти любой город ночью по-особому интересен. Но тут, помимо всего, мы услышали песню. Мы разыскали место, где пели, и закончили день в доме, необычном, как и сам город. В кованых подставках горели свечи. Возле деревянной стены стояла долбленная из липы посуда, в которой мнут виноград для вина. Тут же стояли деревянные бочки. На крючьях висели связки лука и чеснока. Хор и танцоры мцхетской самодеятельности в этот вечер справляли победу на каком-то большом конкурсе в Тбилиси. Мы сейчас же были посажены за общий стол. Вино из бочки, грузинский сыр, кукурузная мамалыга, помидоры, шашлык, груши и какие-то травы... Но главное - за столом были песни. Старинные грузинские песни: тягучие, с подголосками, с грустными и озорными переливами... Песня, прожившая сотни лет, многое может сказать за столом, потому что идет от сердца. Даже не зная слов, угадываешь печали и радости прожитого людьми...
РОСТОВ ВЕЛИКИЙ
Отправляя письма в большой южный город Ростов, на конверте обязательно пишут: "Ростов-на-Дону", смутно догадываясь, что есть и еще где-то какой-то Ростов. Он действительно есть. И не всем известно, что огромный южный Ростов - дитя в сравнении с незаметным, маленьким Ростовом северным.
Ростову на севере было 900 лет, когда в устье Дона рубили первую избу. Москва была деревенькой, когда Ростов называли не иначе как Ростовом Великим. Город имел в свое время такую же славу, как Киев и Новгород. Первый раз Ростов летописцами упомянут в 862 году - тысяча сто четырнадцать лет назад. Попытаемся представить эту глыбищу времени, отмерим тысячу с лишним лет не назад, а вперед. Каждый год теперь рождаются новые города. Вообразим: нынешние Дубна, Комсомольск-на-Амуре или Ангарск простояли тысячу сто с лишним лет. На земле 3090 год... Какой фантаст решится предсказать, что будет и чего не будет на Земле в то далекое время? Вот что такое тысяча лет, Ростов преодолел эту толщу времени. И мы с любопытством и восхищением разглядываем его как некий корабль, приплывший из страны с названием Древняя Русь.
В Ростове я бывал много раз и по делам, и просто так, когда надо остепениться от суеты, и всегда Ростов для меня начинался с дороги к нему.
Дорога из Москвы в Ярославль такая же древняя, как два ее конечных пункта и как все маленькие городки, деревушки, монастыри и церкви, посаженные на ней, как драгоценный жемчуг на прочной нитке.
Старинная дорога не поросла быльем. Это один из самых оживленных трактов страны. Вперемежку со стариной краснеют на дороге бензоколонки, гудят под колесами бетонные мосты, рядом с рублеными домами - стеклянный фонарик кафе, течет половодье машин с грузами и туристами.
На этой дороге задремать невозможно. Вот плывущий перед тобою поток машин, кажется, сейчас с разгона сплющится от удара о розовую церквушку, упрямо стоящую на пути. Но привыкшие к прямым линиям машины тут делают петлю, обтекают церквушку, и она остается гордо стоять, со всех сторон открытая взгляду. Нарисованный на ней бородатый бог вполне уживается с ликом молодого милиционера-орудовца на дорожном щите...
А уже маячит, теряясь в красках вечернего облака, еще одна колокольня. Дорога стелется по задумчивым перелескам, заполненным дымом молодой зелени. В этих местах дороги я почему-то всегда вспоминаю картины Рериха. Лобастые косогоры, полоски полей между пятнами леса. А дальше еще волна косогоров, низин, зеркальца опушенной кустами тихой воды. Белую лошадь на этой земле, даже если она трется о телеграфный столб, фантазия легко обращает в лошадь Алеши Поповича, который вполне мог в этих местах проезжать, потому что родился, как утверждает былина, в деревеньке возле Ростова.
Дорога между тем приготовила что-то совсем необычное. Колокольня, смутно темневшая в облаках, обернулась теперь сплошным облаком куполов, золотистых, серебряных, синих в золотых звездах. Все это стремительно выплывает навстречу из-за бугра. И вот уже машина въезжает в ярмарочно-пестрый, нарядный и какой-то радостный городок. В центре - крепостного вида стена, может быть, чуть более низкая, чем стена в Московском Кремле. А за стеной каким-то странным, праздничным цветником стоят и строгие, и пышно-пестрые церкви, колокольни, часовенки, терема. Тут видишь вдруг сытого рослого монаха в темной до пят одежде, в черном клобуке - деловая походка, в руке какие-то книги, широченный рукав качается в такт скорым шагам. А все пространство между церквами заполнено, старухами и туристами. Старухи, по всему видно, пришли из неближних мест. Усталые, сидят на каменных папертях, пьют молоко из бутылок, ломают краюхи деревенского хлеба. Обходя лавру, старухи поминутно крестятся, целуют камень у потемневшей иконы святого Сергия. От поцелуев на камне образовалось изрядное углубление...
Два шага из-за ворот - и снова привычный мир: афиши кино, плакат, призывающий выполнить пятилетку, грузовики из Ярославля, груженные серебристыми двигателями, девчонки в коротких юбках. Жизнь неумолимо катится мимо загорской лавры. Похоже, что столица православной церкви, расположившаяся за кремлевской стеной, никоим образом не задевает нынешней жизни старинного городка. Причина же именно тут обосновать резиденцию церкви имелась немалая. В туманно далекие времена Загорск начал расти от избушки пустынника Сергия, одиноко, среди медведей, жившего в здешних лесах. Церковь таких людей охотно избирала в святые. На месте избушки вырос лесной монастырь. Московские цари, направляясь на богомолье в Ростов, заезжали к Сергию грехи замолить, заручиться у бога поддержкой в делах ратных и государственных. Дмитрий Донской после победы над татарами приезжал кланяться Сергию. Петр I прискакал в лавру по ростовской дороге на лошади, спасаться за монастырской стеной от мятежа Софьи.
Цари, понятное дело, не жалели казны, и монастырь стал едва ли не самым богатым в старой России. Тут почти беспрестанно что-нибудь строили, и постепенно за кирпичной стеной вырос цветистый город церквей.
Уютный, нарядный и пестрый, как лоскутное одеяло, Загорск - один из трех старинных посадов на Ярославской дороге. Далее будут Переславль-Залесский и Ростов. Разделяют их равные промежутки пути - семьдесят верст, в былые времена - один дневной перегон лошадьми. Сегодня после Загорска Переславль покажется как раз через час. Справа от дороги на горке неприступной крепостью проплывает Горинский монастырь, а потом, в низине, покажется кудрявый от зелени городок. Невысокие дома и деревья теснятся у речки Трубеж, текущей в мягких извилистых берегах, не одетых ни в камень, ни в дерево. Летом речка пестреет белым цветом кувшинок, мостками для полосканья белья и лодками, которых тут, кажется, столько же, сколько жителей в городке.
Переславль моложе Ростова, но и его прошлое как глубокий колодец. И не на самом дне его лежит дата рождения славного гражданина России Александра Невского. Возможно, так же вот, как эти белобрысые ребятишки с пионерскими галстуками, ловил княжич на Трубеже удочкой рыбу. Ходил, наверно, он в церковь, которая (великое чудо!) уцелела и стоит почти рядом с дорогой. Единственная глава ее, похожая на древний шлем, не поднимается выше деревьев. Маленькое чудо из белого камня! Четкие линии, плавные дуги, строгая простота, к которой во все времена стремилось искусство. Постройка, простоявшая 800 лет, являет собою одно из бесценных сокровищ России.
Переславль так же, как и Загорск, любознательного человека не тотчас от себя отпускает. Но даже и мимоходом можно увидеть знаменитое Плещеево озеро, на котором молодой Петр играл в морскую войну. Можно увидеть один из уцелевших маленьких кораблей. Хранится он в специальном доме над озером.
В здешних местах жил Михаил Пришвин. Если перелистать одну из прекрасных пришвинских книг - "Календарь природы", то можно найти рассказы о петровском ботике, о Плещеевом озере, о самом Переславле и речке Нерли, текущей по лесам в направлении к Суздалю.
Леса тут и поныне - Берендеево царство. Само название городка "Переславль-Залесский" многое объясняет. Для славян киевских земель здешние места, лежавшие за великим окским лесным массивом, были невероятной далью. Леса и теперь сохранили места почти недоступные - чащи, болота и мшары. Я езжу сюда с фотографической снастью выслеживать глухарей и тетеревов, на дорогах при быстрой езде тут надо остерегаться столкновения с лосем, надо полагать, водились тут и олени: золотой олень является гербом Ростова.
Сейчас дорога лесами идет как в ущелье. Земля холмистая, и вследствие этого автомобили то несутся полого вниз, то медленно лезут на гору. Автомобиль обгоняют юркие мотоциклы, и почти на каждом люди с ружьем, с удочками, с корзинами для грибов. И леса всех поглощают...
Под Ростовом дорога устремляется вниз и вниз. Леса редеют и сходят на нет. Остановившись, неожиданно видишь почти степной чернозем. Это ополье, житница севера. Леса росли когда-то и в этой низине. Но хлебопашец свел их. Великий Новгород кормился ростовским хлебом и "зело страдал и мёр", когда обозные дороги в годы междоусобиц перерезались. С дороги сейчас видно: плоской равниной трактор тянет две хлебные сеялки. Легко представить на этом месте и пахаря с деревянной сохой. Тысячу лет ополье не устает кормить человека...
Блеснуло впереди обширное озеро, забелелся над озером город. В былые времена на таком расстоянии уже, наверное, услышал бы колокольный звон, Подъезжаем к Ростову, "Поехал черт в Ростов, да испугался крестов" - так в поговорке запечатлелся облик старинного города. Сам по себе жилой нынешний город, хоть и возбуждает изрядное любопытство, особой древности не обнаруживает. XIX век. Провинция. Купеческие лабазы, одноэтажные и двухэтажные домики с алебастровыми лепными портиками и колоннами. Таким Ростов остался до наших дней. К недавней славе города надо отнести знаменитые ярмарки и хорошо известное в средней России мастерство огородников. Ростовские огородники снабжали овощью Петербург и Москву. И, видно, не просто давали высокую цифру вала, но поставляли отменную овощь, коль скоро даже и на парижских выставках получали золотые медали и всякого рода отличия. Многие из прежних секретов овощеводства ныне утеряны. Но и теперь ростовский лук - это ростовский лук, нигде в средней России не умеют так солить огурцы, и только тут я встретил умение сохранять до глубокой зимы свежие помидоры.
Следы древней жизни надо искать около самого озера. Тут поныне мальчишки находят черепки первобытной посуды, кремневые наконечники стрел, костяные крючки. Стало быть, как раз в том месте, где стоят теперь на приколе вереницы моторных лодок, стояли свайные хижины каменного века. И, видно, всегда удобным было житье над озером, если именно в этом месте родился город.
По вечерам, когда нешумная жизнь городка вовсе стихает, тут, на берегу озера Неро, можно услышать, как бьют на пожарной башне часы. Бом! Бом! - несется над озером голос времени. Одиннадцать веков... Не каждый год и даже не каждая сотня лет оставила о себе память. Но одно столетие дошло к нам дивным творением человека. Из-за него-то Ростов и стал сегодня городом знаменитым. Сюда едут историки, архитекторы, художники и туристы. И весь остальной город служит только оправой драгоценному белому камню, возведенному русскими мастерами. Названье этим постройкам - Ростовский кремль.
Постройки стоят на берегу озера. И потому самым выигрышным местом, с какого надо увидеть Ростовский кремль,- лодка. Надо, толкаясь шестом в илистое дно, немного отплыть. И то, что увидишь, из памяти уже никогда не выветрится. Все, что ты слышал о древних городах в сказках, в одну минуту вдруг обернулось реальностью. И ты понимаешь: сказки о граде Китеже, об острове Буяне потому и родились, что кто-то видел вот эти постройки над озером. И уже потом образ древнего города пошел по былинам, операм, живописным картинам и детским книжкам. Вот он сейчас наяву сверкает белизной на потемневшем вечернем небе и повторяет себя до последней черточки в тихой воде. Башни. Стены с бойницами. Крылечки- Оконца. Ворота. Резные крыши. Несчетные, кверху устремленные купола. Все умело сплетено и завязано, все находится в подчинении друг у друга и образует одно прекрасное целое, именуемое словом ансамбль. Подобный узел прекрасного мы наблюдаем в Московском Кремле. И не много таких же удач можно еще насчитать на земле.
Очарование кремля не исчезает, но усиливается по мере того, как начинаешь обходить и уже подробно разглядывать могучую трехметровую кладку, золотые флажки на остроконечных зеленых дымниках, каменную вязь над окнами и воротами, кованые двери и голубовато-охристую роспись внутри церквей.
Кремль представляет собой крепостную стену с башнями, стерегущими двор, тесно заселенный церквами, палатами и древними службами. Первое, что остановит взгляд, заставит рассматривать, а новичка непременно расспрашивать, - необычная кровля башен. Резная нарядная кровля - древнерусское изобретение. Ее подобие - чешуйки на скатах кремлевских шпилей в Москве. Но это не дерево. Ростовские же башни покрыты так же, как в древности, - осиновым лемехом. Осина, обветренная, омытая дождями, обретает вид благородного серебра. Древние это свойство осины хорошо знали. Но секрет лемеха считался утраченным. И только недавно в Карелии отыскался старик плотник, помнивший этот секрет.
Надо благодарить реставраторов. Терпеливо топором вытесывалась каждая резная чешуйка, ряд зарядом стлалась кровля, похожая на кольчугу. Древние постройки у нас на глазах обрели изначальный вид, неповторимую самобытность.