Оказалось, что за месяц, пока велось наблюдение, они уничтожили в округе почти всех мышевидных грызунов! А ведь известно, что только для птенцов пустельга натаскивает к гнезду почти две сотни сусликов и около сотни мышевидных грызунов. Ничего не скажешь, полезный хищник! А если пустельги за этот же срок съели еще и несколько птичек, то по сравнению с принесенной ими пользой это не такая уж большая беда.Не хуже пустельги "работают" совы. Серая неясыть, например, вылавливает за лето примерно тысячу полевок, а на совести каждой из них килограмм зерна. Легко можно подсчитать, сколько спасает зерна одна только птица.А вот еще интересный пример. Что делать, когда в погребе завелись крысы? Отравленные приманки крысы не всегда берут. А если пустить на ночь кошку? Пробовали так сделать, эффекта никакого. Кошка одна, крыс много, всю ночь она трусливо просидела у самой двери. Стоило утром открыть дверь, как кошка опрометью бросилась вон. Тогда в погреб поместили сову. Результат был поразительный. Наутро сова сидела спокойно на жердочке в глубине погреба. Около нее лежали остатки ночного пиршества. Она не боялась крыс - ведь это ее еда. Зато крысы испугались совы. Видите, так хищные птицы могут быть хорошим помощником человека.А вот просторы недавней целины. Среди засеянных полей там сохраняются местами нераспаханные участки неудобных земель. Вот где грызунам раздолье! Здесь отличные места для размножения и пища под боком. На этих участках скопляется исключительно много полевок. Но однако, как только возникает подобный очаг грызунов, тотчас же там появляются и хищные птицы. И вот что интересно. Грызуны интенсивно размножаются, а численность их падает. Если в середине июня 1959 года на гектаре целины было зарегистрировано в среднем 334 полевки, то в сентябре осталось всего 24 зверька. Вот что значит хищные птицы! Поэтому как неразумен поступок шофера или тракториста, который при выезде на работу берет с собой ружье и упражняется в стрельбе по легко доступной цели - хищным птицам, которые в это время снуют над землей, выискивая вредителей. Вернувшись, тракторист еще и хвастает перед товарищами - сколько он сегодня уничтожил "коршунов", жалеет, что за это не дают премий.Теперь о степном орле. Парящий над степью орел - истинное украшение ландшафта. По всем статьям это хищник. Он поедает теплокровных животных. Но эти "теплокровные" - суслики. Степной орел - сторож наших полей. Однако и ему приходится туго. Гнездится он на земле, и каждый, кто проходит мимо, считает прямо своим долгом разорить гнездо, разбить яйца, убить птенцов. Ну как же - ведь это хищник!В некоторых областях ведется планомерное истребление хищников. За каждую пару лап убитого хищника охотничьи организации выдают премию и компенсируют истраченный на выстрел заряд. Устраиваются конкурсы и соревнования. Частенько в эти конкурсы вовлекаются и школьники (уж чего никогда не следует делать!). Конечно, никто не призывает бить всех хищников подряд. Рекомендуется уничтожать прежде всего ястребов и болотного луня. Но увы! Лица, владеющие ружьем, ястребом считают чуть ли не каждую встреченную хищную птицу.Да, каков результат? Проверка, проведенная Всероссийским обществом охраны природы в двух-трех местах, подтвердила наихудшие опасения. Оказалось, среди оплаченных лапок большинство принадлежало полезным хищным птицам. Лапок же ястребов было очень мало. Вот первый результат незнания того, что такое хищник.Но беда не только в этом. Беда в спорности самого вопроса. Так ли уж необходимо истреблять всех этих занесенных в черный список хищников? Рассуждение на первый взгляд бесспорное. Чтобы увеличить поголовье охотничье-промысловых птиц, надо всячески снижать численность их врагов, то есть хищников. Но жизнь показывает другое.Прошло уже несколько десятков лет, как в Северной Скандинавии был проделан в широких масштабах эксперимент в природе. Исходя из приведенного выше рассуждения провели массовое истребление пернатых хищников. Первые результаты обнадежили: число хищников резко снизилось, промысловых птиц стало больше. Но прошло немного времени, и численность промысловых птиц стала быстро снижаться.Удивительно? Но лишь на первый взгляд. Хищники и их жертвы не просто сосуществуют в природе рядом. Углубленное изучение отношений между дикими животными (изучение так называемого биоценоза) приводит почти к парадоксальному заключению относительно хищников. Мало того, что между хищниками и жертвой имеется взаимное приспособление, хищники, так сказать, органически входят в жизнь своих жертв, становятся одним из условий их жизни. И если механически удалить хищника из биоценоза, лучше не становится.В рассказанном выше случае был снят "санитарный надзор" хищников, державших стадо промысловых птиц на "определенном уровне здоровья". Отсутствие "выбраковки" больных, ослабевших, "неудачных" в том или ином отношении производителей привело к эпидемии - эпизоотии и последовавшей за ней массовой гибели дичи. Иногда говорят, ястребу не известно, какая куропатка больная, какая нет, он не делает между ними различия. Это верно. Но вот некоторые цифры. В Казахстане недавно подсчитано, что при 3441 попытках со стороны пернатых хищников схватить добычу только 213, или 6,1 процента, увенчались успехом. Когда речь идет о больших цифрах, на место случайности приходит закономерность. Шесть процентов - это те птицы, у которых понижена реакция, ослабленные, те, что не могут быстро среагировать на опасность. Шесть процентов - это отбор!Такая связь хищника и жертвы довольно обстоятельно изучена в ихтиологии. Наука о рыбах также приходит к выводу, что хищник необходимый элемент биоценоза.Вот еще пример изменений в биоценозе, затрагивающий уже человека. Леопард - безусловный хищник. Известный истребитель тигров-людоедов англичанин Джим Корбетт писал, что леопард еще опаснее тигра. Д. Хантер тоже причисляет леопарда к опаснейшим зверям Африки. Тут уж, кажется, ошибки не будет, если уничтожить леопардов. Большого успеха в этом деле добились в тропической Восточной Африке, но легче от этого не стало. Леопард-людоед - исключительная редкость. Обычно они охотятся на диких копытных и с большой энергией преследуют обезьяну-бабуина. Без леопардов размножение бабуинов пошло такими темпами, а набеги их на плантации в Кении стали такими опустошающими, что поневоле пришлось думать о леопардах по-другому. Они оказались лучшей защитой полей от смелых и хитрых обезьян.Нельзя сказать, что и мы справедливо относимся к хищникам. В черные списки заносили лисицу - ее разрешали истреблять в течение всего года, даже летом, когда ее мех не "выходной"! А почему мы так покровительственно относимся к енотовидной собаке, почему открыли ей "зеленую улицу", завезли ее во многие места нашей страны из Уссурийского края? Этот пронырливый хищник пожирает все - гнезда с птенцами или с яйцами, наседку, да еще повинен в распространении бешенства. На место одного преследуемого хищника мы ставим другого, который ничуть не лучше.Да и так ли уж плоха лисица? Я слышал, что после истребления лисицы в Беловежской Пуще появилось больше молодняка копытных. Но, спрашивается, нужны ли копытные в лесу сверх меры? И кто ценнее в природе: пушной зверь лисица, которая к тому же и ловит вовсю мышей, или копытные, перегружающие леса и вредящие молодым деревьям? На этот вопрос еще нет обоснованного ответа, но думаю, что если лисица сдерживает численность копытных в известных пределах, а сама дает нам ценный мех, быть может, лучше предпочесть лисицу?Как видите, вопрос о хищниках в природе не так прост. И судить здесь "с кондачка" не приходится. Недаром сегодня уже в некоторых странах поговаривают даже о волке, утверждая, что полное истребление его вряд ли было целесообразным.Если ястреб появился на птичьем дворе, его надо уничтожить. Если он встретился в лесу - обождите стрелять. Так ли уж он там вреден? Да и ястреб ли это?
В. ГОЛОВИН
ПЕРВОБЫТНАЯ АВТОМАТИКА
Для первобытного человека охота являлась жизнен--ной необходимостью. Она давала ему пищу - мясо и жир, шкуры для одежды и шатров, сухожилия и кишки для сшивания кож, кости для мелких поделок, пузыри - сосуды и т. д.В древнейшие времена на Руси само слово "охота" означало всего-навсего радость, веселье. Кстати, с этим значением схожи слова: прихоть, охотно, в охотку. Новое понимание "охоты" как поиска и добывания дичи возникло сравнительно недавно, лишь в XV веке.Тысячу и более лет назад охотничий промысел звался, совсем иначе: лов, ловля, ловитва, ловение, ловление, отлов, облов, облава, улов. Охотничьими угодьями были - ловы, ловищи. В древних грамотах не раз упоминаются "бобровые ловы" и "ловища" рыбные и гоголиные" (утиные). А сами охотники именовались ловцы, ловители, ловчие, ловеи, ловники, ловчане, ловушники. Судя по летописям, охотиться означало: "ловы деяти, ловы творити".Так, например, в "Начальной летописи" 1071 года написано, как в лесах под Вышегородом князь Всеволод "деял звериные ловы". Владимир Мономах поучал своих детей, говоря, что он всю жизнь "ловы дея". Кстати, древнейший корень множества русских слов "лов" живет и в родственных языках, например, у болгар: ловица - охота, в польском языке: ловчи - охотник, у чехов: ловиште - место охоты и т. д.От этого тысячелетнего корня "лов" издавна зародились слова и понятия ловкий, ловко, ловкость, уловка и т. п., а впоследствии появились словечки: ловчить, ловчило, ловкач. Немало с ядром "лов" есть и словосочетаний вроде: зверолов, рыболов, птицелов, тигролов, крысолов и т. д.Автоматы - это механизмы, машины, работающие без участия, но под контролем человека по заданной программе. Именно такими автоматами были старинные ловы, ловушки для зверей, птиц и рыб. Надо отметить, что обилие разных самоловов было не только на Руси.Крупнейший этнограф, исследователь быта народов Америки, Африки, Азии профессор Юлиус Липс установил, что "первобытные народы изобрели сотни способов ловли зверей, которые и по сей день все еще вызывают у ученых чувство изумления, а иногда и растерянности".У каждого нашего древнего ловца был свой ухожень, свой путик, то есть путь - тропа в лесной глухомани, где привольно жилось всякой дичи, где, как говорится, "на ловца и зверь бежит". На своих путиках ловец вел промысел. В Восточной Сибири до сих пор промыслом зовут охоту на всякого рода дичь. Промышляя, охотник становил, снаряжал, настраивал свои ловушки и брал из них улов. Эти лесные тропы с силками и западнями для ловли птицы и зверя передавались из поколения в поколение. Тот, кто шел впоследствии по следам ловца, являлся его последователем - "наследником". Отсюда и идут исстари наши понятия: наследие, наследование, наследство.Сколько же обычно было самоловов у ловца? В толковом словаре русского языка Даля сказано: "Ухожень; весь обход ловушек, до 25 верст ходу, до 1000 плашек" - обратите внимание - тысяча одних только плашек! Наши специалисты-охотоведы также утверждают, что даже 70-100 лет назад на каждом путике стояло до 1000- 1500 ловушек.Древняя Русь славилась обширностью своих лесных угодий. Ловлей дичины у нас когда-то промышляли по меньшей мере десятки тысяч человек. Если перемножить количества ловушек и ловцов, то можно сделать неожиданный поразительный вывод. Оказывается, что в дремучих русских лесах испокон веку работали многие десятки, миллионов удивительных ловчих автоматов, "запрограммированных", как мы теперь скажем, для отлова всяческих зверей, птиц и рыб.Программы действий первобытных автоматов были чрезвычайно сложными. Они обязаны были решать гораздо более трудные задачи, чем, например, продажа бутербродов, газировки или пропуск по пятачкам в метро. Ими самостоятельно, в отсутствие охотника лавливались очень осторожные, чуткие, по-своему сообразительные существа. При этом, как правило, лесные автоматы должны были не только изловить, но и сохранить в целости шкуры животных.Все ловушки были сравнительно несложны в изготовлении, но чрезвычайно хитроумны по устройству. Ведь древние конструкторы должны были свои "ловы деяти, ловы творити" не из металла и пластмасс, а из бревен, палок, прутов, лыка, жил, ремней, конских волос, костей, земли, дерна, льда и других простых подручных материалов. И эти охотничьи автоматы, работая зачастую при всякой погоде, исправно служили своим ловцам по десять-пятнадцать лет.Классифицировать (по механике действия) почти всю древнейшую автоматику на современный лад можно так: полуавтоматы; автоматы с реле; автоматы с реле и защитой улова; многократные полуавтоматы с защитой улова.Разумеется, подобная классификация ловушек очень приблизительна. Куда, например, отнести клеи? В древней Греции на ветки деревьев, покрытых липким клеем, лавливались мелкие птицы. А в Индии листьями, намазанными клеем, уложенными поверх звериной тропы, ловят даже могучих тигров. Сначала липкие листья приклеивались к лапам тигра, затем к его морде, и тогда зверь начинал в ярости кататься по листве и заклеивал себе сам глаза, уши, после чего он ловился без особого труда.Или как быть с эскимосской автоматической "миной замедленного действия", описанной Джеком Лондоном, в которой в кусок жира заранее вмораживался завитый в тугую спираль острый китовый ус? Оттаяв в брюхе медведя, ус "автоматически" приканчивал огромного зверя.Неясно, можно ли считать своеобразным химическим автоматом-ловушкой приманку с отравой?Простейшие механические полуавтоматы, где дичь ловилась своим весом,- петли с удавкой, сильцы, пленки, делались обычно из конского волоса - черного для лета и белого для зимы. Более прочными петлями в старину лавливались даже могучие медведи и огромные лоси. Простейшим полуавтоматом является и ловчая яма, которая обычно роется на звериной тропе и затем тщательно маскируется настилом с хворостом, травой, листьями, мхом и т. п.Ямы и рвы - эти примитивные ловушки применяются до сих пор. Вспомним противотанковые рвы для борьбы с немецкими "тиграми" и "пантерами".Иногда при облавах вместо ям древние ловцы использовали крутые высокие обрывы речных долин. Во Франции на одной реке около Солютре под скалой найдены десятки тысяч скелетов диких лошадей - огромный памятник первобытных облав людей каменного века.Русская пословица говорит: "нужда умудряет". В древности неизвестными замечательными мудрыми изобретателями были сконструированы ловчие автоматы с реле.Лесные автоматы лавливали зверье и птиц обычно тяжестью или упругостью дерева. В этих автоматах впервые в истории техники и появилось реле. Слово "реле" - молодое, его нет в словаре Даля, оно возникло во Франции. Сначала этот термин означал лишь перепряжку усталых лошадей. Затем "реле" были названы электромагниты для телеграфа, которые автоматически подключали свежие батареи. Теперь "реле" называют всякое особое устройство, внезапно включающее или выключающее механизм, машину при внешнем воздействии.Даль писал: "Самолов - всякая ловушка с насторожкой, которая ловит сама собой попавших в нее зверя или птицу". Насторожить ловушку - это значит поставить в нее особый сторожок - рычажок, подставку, подпорку, чаще всего с приманкой. Этот сторожок и был первым механическим реле. Чувствительность таких реле была необычайно высока. Достаточно, например, было медведю при обнюхивании приманки слегка ее тронуть, как на зверя мгновенно валилась куча бревен. Плашка (от старого слова "плаха" - расколотое пополам полено), древнейший автомат-самолов, упоминаемый не раз в наших летописях. Плашками ловились белки, хорьки, куницы, соболи и прочее мелкое зверье.Издавна наши звероловы употребляли и автоматы-самострелы. Однако они всегда портили шкуру зверя. Их наши древние охотники также усовершенствовали. Самострел, так называемый черкан, ставился возле норы зверя прикрепленным вертикально к раме. Стрела черкана была тупая, в виде лопатки или молотка. Зверь, задев реле, придавливался стрелой к нижнему краю рамы.Но порой, пока ловец обходил свой длинный путик, разные лесные хищники успевали повредить и своровать его добычу. Вот почему еще в древности охотничьи полуавтоматы были соединены с автоматами, программа которых была не только заневолить, но и временно сохранить улов от расхищения. Эти самоловы либо вздергивали животных вверх, либо прятали их под воду. Устроены они были также хитроумно. Петли привязывались к сторожку-реле, который укреплялся на конце либо согнутого деревца в виде лука-пружка, либо на конце рычага, очепа. Зверь или птица, попав в петлю, дергали сторожок и сами тотчас вздымались вверх. Кстати, недавно эти автоматы получили дальнейшее развитие. Теперь, чтобы сохранить подвешенную ловушкой дичь от пернатых хищников и непогоды, сверху на добычу опускается конус из бересты.Не менее остроумно изготавливались лесные автоматы-куркавки для ловли соболей. Этот ценный зверек любит перебегать по деревьям, упавшим поперек речек или ручьев. Поверх такого звериного лаза ставилась решетка, сплетенная из веток. В середине ее висела петля, а к низу привязывался камень. Соболь, угодив в петлю, дергался, падал вниз, тонул и сохранялся в воде до прихода охотника. Кстати, надо заметить, что и вздергивающие добычу вверх самоловы и самодавки-куркавки позволяли охотнику еще издали проконтролировать, сработал ли его автомат или нет.Но всякий такой лесной автомат имел узкую программу: словить лишь одну птицу или одного зверя. Народная мудрость изобрела и более уловистые, самонастраивающиеся автоматы, которые многократно не только ловили, но и длительно сохраняли большое число птиц и зверей. Приведем примеры таких древних, но, как теперь говорят, высокопроизводительных автоматов. Птица садилась на ложную опору - жердочку с приманкой - ягодами и, не удержавшись, сваливалась вниз в глубокую конусообразную яму, называемую ступой. Иногда над птичьим самоловом подвешивалась над круглой оградой не жердочка, а обманная коварная посадочная площадка.Для ловли зверей, например песцов, устраивались целиком из льда сходные уловистые самоловы.