Глава XIX
Танцы дикарей
Дальнейшего нашего разговора я не помню. Помню только, что Аэша заявила Лео, что в эту ночь мы увидим танцы, которые она устроит для нашего развлечения. Я был удивлен, так как полагал, что угрюмый народ амахаггер не способен на веселье и танцы. Потом выяснилось, что танцы народа амахаггер не имели ничего общего с весельем и забавами народов других стран.
Когда мы собрались уходить, Аэша предложила Лео взглянуть на чудеса пещер, и мы отправились туда в сопровождении Джона и Биллали.
Мы посетили несколько пещер и пирамиду костей, которую я видел раньше. Лео очень заинтересовался этим странным зрелищем, Джон же ужасно испугался.
Закончив осмотр пещер, мы вернулись и пообедали, так как было уже четыре часа пополудни, и все мы, а особенно Лео, нуждались в пище и отдыхе.
В шесть часов мы отправились к Аэше, которая окончательно перепугала нашего Джона, показав ему на воде всех его братьев и сестер, собравшихся в отцовском коттедже. Некоторые лица он видел очень ясно, другие были как бы в тумане. Искусство Аэши в этом смысле было ограничено: она могла только с фотографической точностью воспроизвести на воде то, о чем думали люди, находящиеся рядом. Например, она показала мне на воде очень ясно часовню колледжа, насколько я помнил ее. Мы пытались, чтобы развлечь ее, показать ей лондонские здания, собор св. Павла и здание парламента. Но результат оказался слабым. Хотя мы имели общее представление об этих зданиях, но не могли припомнить архитектурных деталей, необходимых для полного воспроизведения картины.
Джон отнесся к делу иначе: не умея объяснить его себе естественным путем, он решил, что это - результат черной магии. Никогда не забуду я того вопля, который вырвался у Джона, когда он увидел в воде членов своей семьи, и того веселого смеха, которым Аэша ответила на его ужас. Даже Лео запустил пальцы в свои золотые кудри и заметил, что это пугает его.
Целый час мы забавлялись таким образом, пока немые слуги не показали нам знаками, что Биллали ожидает аудиенции. Он явился по обыкновению ползком и объяснил, что танцы сейчас начнутся, если "Она" и белые чужеземцы удостоят пир своим присутствием. Аэша накинула на себя темный плащ, и мы отправились на площадку перед входом в большую пещеру, так как танцы должны были происходить на открытом воздухе.
В пятнадцати шагах от входа были поставлены три стула, на которых мы и уселись. Стемнело, но луна еще не взошла, и мы недоумевали.
- Каким образом мы увидим танцы в темноте?
- Сейчас узнаешь! - ответила с улыбкой Аэша на вопрос Лео.
Едва она успела произнести эти слова, как мы увидели какие-то темные фигуры, появившиеся неизвестно откуда с огромными зажженными факелами в руках. Тут было около пятидесяти человек. Озаренные ярким светом факелов, они походили на дьяволов, выскочивших из ада.
- Великий Боже! - воскликнул Лео. - Да это мертвецы горят вместо факелов!
Я посмотрел и заметил, что он прав. Вместо факелов горели человеческие мумии из пещер! В двадцати шагах от нас люди устроили из своих факелов огромный костер. Боже мой! Как горел и шумел этот костер!
Вдруг я увидел громадного дикаря, который схватил горящую человеческую руку и швырнул ее в темноту. Огромный столб огня поднялся в воздух и озарил мрак ночи. Затем дикарь поджег волосы мертвой женщины, которая была привязана к столбу у входа в пещеру, коснулся другой мумии, третьей, четвертой… В конце концов, мы были окружены с трех сторон кольцом ярко горевших мертвых тел. Состав, которым были пропитаны эти мумии, делал их несгораемыми, так что огромные языки только лизали их, озаряя темноту ночи. Нерон освещал свои сады, обливая смолой и поджигая живых христиан. Мы присутствовали на подобном же зрелище, хотя наши факелы не были живыми людьми!
Это было ужасное представление… Горевшие мертвецы освещали оргию живых… Насмешка над живыми и мертвыми!
Как только мумия сгорала до самых ног, другую сейчас же ставили на ее место. Костер горел с шумом и треском, отбрасывая полосы света в темноту, где мрачные фигуры дикарей двигались взад и вперед, словно дьяволы, поддерживавшие адский огонь. Мы стояли, смотрели, пораженные, словно околдованные невиданным зрелищем.
- Я обещала тебе необычное зрелище, Холли, - засмеялась Аэша, нервы которой были вполне спокойны, - и не обманула тебя! Это поучительно! Не верь в будущее, потому что никто не знает, что оно принесет тебе! Живи настоящим! Думали ли эти давно забытые благородные мужчины и женщины, что их нежные кости будут гореть теперь и озарять танцы дикарей? Вот идут танцоры… веселая толпа, пусть начинают!
Мы заметили, что вокруг костра двигались два ряда человеческих фигур - мужчин и женщин, одетых только в шкуры леопарда. Молча встали они лицом к нам и к огню и начали танец - что-то вроде адского канкана. Описать его невозможно. Хотя дикари топали ногами, махали руками, мы скоро поняли, что это представление - какая-то дикая игра, понятная, впрочем, народу амахаггер, который жил в мрачных пещерах в постоянном соседстве с мертвецами.
Сначала дикари представляли сцены убийства, потом похороны жертвы, ее борьбу в могиле; каждый акт ужасной драмы оканчивался дикими танцами над жертвой, лежавшей на земле и освещенной красноватым отблеском костра.
Вдруг представление было прервано. Из толпы вышла высокая, сильная женщина, которую я успел заметить, как одну из самых энергичных танцорок; опьяненная каким-то диким возбуждением, она, подпрыгивая и пошатываясь, двигалась к нам, выкрикивая с пеной у рта:
- Мне нужен черный козел, я хочу черного козла, принесите мне черного козла!
Она упала на землю и непрерывно кричала, требуя черного козла.
Танцоры столпились около нее.
- В нее вошел дьявол! - сказал один из них. - Бегите и достаньте козла! Погоди, дьявол, погоди! Сейчас тебе дадут козла!
Из соседнего крааля притащили за рога ревущего черного козла.
- Это черный козел? Черный козел? - кричала бесноватая.
- Да, да, дьявол! Козел черный, как ночь! - отвечал ей кто-то и добавил в сторону. - Держи позади себя, чтобы дьявол не увидал белых пятен на заду и на брюхе козла! Одну минуту, дьявол! Режьте козлу горло! Где же чашка для крови?
- Козел! Черный козел! Дайте мне крови черного козла!
В эту минуту дикий рев возвестил нам, что бедное животное зарезано. Одна из женщин принесла чашку, наполненную свежей кровью козла. Бесноватая схватила чашку, выпила кровь и встала совершенно здоровая. Всякие проявления истерии или бесноватости совершенно пропали. Она вытянула руки, улыбнулась и пошла обратно к танцорам, которые снова выстроились в два ряда.
Я чувствовал себя очень скверно и хотел просить Аэшу позволить нам уйти, как вдруг какое-то существо, которое я принял за обезьяну, обежало вокруг костра и встретилось со львом, вернее, с человеком, одетым в львиную шкуру. Затем на сцене появился козел, потом человек, закутанный в бычью шкуру, за ним всевозможные животные, включая девушку, зашитую в блестящую кожу удава, которая тянулась за ней на несколько ярдов. Собравшись вместе, ряженые начали какой-то дикий танец, подражая звукам, издаваемым животными, которых они изображали. Скоро воздух наполнился ревом, блеянием, шипением змей.
Это продолжалось довольно долго. Наконец мне наскучила бесконечная пантомима, и я попросил Аэшу позволить нам пройтись - посмотреть на человеческие факелы. Она не возражала. Мы прошлись, взглянули на горевшие мумии и хотели вернуться к Аэше, утомленные мрачным зрелищем, как вдруг наше внимание привлек танцующий леопард, который отделился от толпы и старался держаться возле нас, предусмотрительно прячась в тени.
Подстегиваемые любопытством, мы последовали за леопардом и вдруг услыхали шепот.
- Иди! Иди! - шептал голос Устаны.
Не ожидая повторения, Лео повернулся и пошел за ней в темноту. Полный страха, я поспешил за ним. Леопард прополз около пятидесяти шагов и остановился вдали от костра. Тут Лео нагнал его и узнал Устану.
- О господин мой! - услыхал я ее шепот. - Наконец-то я увидела тебя! Слушай. Моя жизнь в опасности. Знаешь ли ты, что "Она" прогнала меня от тебя? Если ты любишь меня, то должен бежать со мной сейчас же, через болота. Быть может, мы успеем скрыться!
- Ради Неба, Лео! - начал я, но Устана перебила меня:
- Не слушай его! Скорее! Скорее, бежим! Смерть витает в воздухе, которым мы дышим. Быть может, "Она" слышит нас…
Не прибавив больше ни слова, Устана бросилась в его объятия, стремясь усилить свои аргументы.
В это время шкура леопарда соскользнула с ее головы, и я увидел на волосах белые отпечатки трех пальцев. Я стоял, не зная, что делать, потому, что Лео не умел рассуждать, когда дело касалось женщины.
Вдруг позади меня раздался серебристый смех.
Я повернулся… О, ужас! Это была Аэша, а с ней Биллали и двое немых слуг. Задыхаясь от страха, я ожидал трагической развязки… Устана закрыла лицо руками, а Лео, не понимая сути дела, сконфузился, покраснел и стоял, совсем растерянный, как человек, застигнутый на месте преступления.
Глава XX
Торжество Аэши
Наступила минута тягостного молчания. Его прервала Аэша, обратившись к Лео.
- Мой господин и гость! - произнесла она нежно, хотя голос ее звенел. - Не смотри так сконфуженно! Зрелище такое прекрасное - леопард и лев!
- О! Как мне это надоело! - пробормотал Лео по-английски.
- А ты, Устана, - продолжала Аэша. - Я, вероятно, прошла бы мимо и не узнала тебя, если бы не эти знаки на твоих волосах так хорошо различимые при свете луны! - она указала на луну, появившуюся на горизонте. - Хорошо! Танцы кончены, факелы сгорели, все заканчивается мраком и землей! Ты выбрала удобное время для любви, Устана, я и не подозревала, что ты хочешь обмануть меня. Я думала, что ты уже далеко отсюда!
- Не шути так! - взмолилась несчастная женщина. - Убей меня, и все будет кончено!
Но Аэша сделала знак слугам, которые сейчас же схватили Устану за руки. С громким проклятием Лео подбежал к ближайшему, бросил его на землю и встал над ним с поднятым кулаком.
Аэша засмеялась.
- Ловкий удар, мой гость! У тебя сильная рука, хотя ты едва оправился от болезни. Прошу тебя, будь любезен и позволь моим слугам исполнить мое приказание. Они не тронут девушку. Ночной воздух свеж, и я хочу принять ее у себя. Ты любишь ее, следовательно, и я должна полюбить ее!
Я взял Лео за руку и оттащил его от немого слуги. Мы пошли в пещеру через площадку, где не было и следа недавних танцоров, и только куча пепла напоминала об ярко пылавшем огне.
Скоро мы достигли комнаты Аэши. Она села на подушки, отпустила Джона и Биллали, сделала знак немым уйти, всем, за исключением одной девушки, ее любимой служанки. Мы трое остались стоять, несчастная Устана - несколько левее нас.
- Теперь, Холли, - начала Аэша, - скажи мне, как это случилось? Ты ведь слышал мое приказание, данное этой злодейке, - она указала на Устану, - жизнь которой я пощадила только ради тебя. Как это случилось, что ты принял участие в том, что я сейчас видела? Отвечай!
- Это вышло случайно, королева! - ответил я. - Я ничего не знал!
- Я верю тебе, Холли, - отвечала Аэша холодно. - И это твое счастье! Вся вина падает на нее! - И она обратилась к Устане:
- Что скажешь теперь, женщина? Ты - негодная солома, ничтожное перо, вздумавшее лететь против ветра моей воли! Говори, как ты осмелилась на это?
Тут в лице Устаны я увидел удивительный образец нравственного мужества и смелости. Несчастная, осужденная девушка, хорошо понимавшая, какая участь ожидает ее, знавшая по опыту силы соперницы, стояла спокойно перед королевой, почерпнув мужество и силу из глубины своего отчаяния.
- Я сделала это, королева, - ответила Устана, выпрямляясь во весь свой высокий рост и сбросив шкуру леопарда с головы, - потому, что моя любовь глубже могилы, которую ты готовишь мне. Этот господин - мой. Хотя твоя красота сияет, как солнце, он останется моим!
Дикий крик ужаса и ярости прервал ее.
Я повернул голову и увидел, что Аэша встала и стоит, протянув руку к Устане, которая сразу замолчала. Я смотрел на бедную женщину и видел, что на лице ее появилось выражение ужаса, глаза широко раскрылись, ноздри задрожали, губы побелели.
Аэша не произнесла ни одного звука, только медленно двигалась, протянув руку, дрожа всем телом и пристально глядя на Устану. Бедная женщина сжала обеими руками голову, испустила пронзительный вопль и с шумом упала на пол. Лео и я бросились к ней. Устана была мертва. Ее убила какая-то таинственная сила, которой обладала ужасная королева.
Сначала Лео не мог понять, что случилось, но когда опомнился, на него страшно было смотреть. С диким проклятием он бросился на Аэшу. Но она наблюдала за ним и протянула к нему руку. Он зашатался и упал бы, если бы я не подхватил его. Потом Лео рассказывал мне, что почувствовал сильный удар в грудь и лишился сил.
- Прости меня, мой гость, - заговорила мягко Аэша, обращаясь к нему, - если я испугала тебя своей строгостью и правосудием!
- Простить тебя, дьявол! - крикнул Лео, яростно сжимая кулаки. - Простить тебя, убийца! Я хотел бы убить тебя!
- Нет, нет, ты не понял, - ответила она мягко, - но со временем все поймешь! Ты - моя любовь, мой Калликрат, моя красота и сила! Две тысячи лет я ждала тебя, Калликрат, и наконец ты пришел ко мне. Что касается этой женщины, - она указала на труп Устаны, - она стояла между мной и тобой, и я уничтожила ее, Калликрат!
- Это ложь! - кричал Лео. - Мое имя не Калликрат! Я - Лео Винцей. Мой предок был Калликратом, это правда!
- Ты сам говоришь - твой предок был Калликратом! А ты - возрожденный Калликрат, ты вернулся ко мне, мой дорогой господин!
- Я - вовсе не Калликрат и не хочу быть твоим господином! Если бы мне пришлось выбирать, я согласился бы быть господином дьявола из преисподней, чем твоим!
- Что говоришь ты, Калликрат! Ты так давно не видел меня и забыл! Я очень красива, Калликрат!
- Я ненавижу тебя, убийца, и не желаю смотреть на тебя! Что мне за дело до твоей красоты! Ты мне ненавистна!
- Калликрат, ты через несколько часов будешь ползать у моих ног и клясться, что любишь меня! - возразила Аэша насмешливо. - Здесь, перед телом девушки, которая любила тебя, я докажу тебе это. Посмотри на меня, Калликрат!
Быстрым движением она сбросила с себя газовое покрывало и встала перед нами, сияя дивной красотой, как Венера, вышедшая из пены, как ожившая Галатея, как лучезарный дух, явившийся из могилы. Она стояла, устремив свои глубокие блестящие глаза на Лео, и я видел, как разжались его кулаки, как он успокоился и затих под ее взглядом. Его удивление возросло до восхищения, до очарования. И чем больше он сопротивлялся, тем сильнее захватывала его эта ужасная красота и влекла к себе.
- Великий Боже! - простонал Лео. - Да женщина ли ты?
- Женщина, настоящая женщина и твоя собственная супруга, Калликрат! - ответила Аэша, протягивая к нему прекрасные руки и улыбаясь… О, как нежно она могла улыбаться!
Лео смотрел на нее, не отрываясь, и подвинулся ближе. Вдруг глаза его упали на тело Устаны, он вздрогнул и отвернулся.
- Могу ли я? - произнес он хрипло. - Ты - убийца, а она так любила меня!
Очевидно, Лео уже забыл, что сам любил ее.
- Это - вздор! - пробормотала Аэша, и голос ее прозвучал, подобно шелесту ветерка между деревьями. - Это - пустяки! Если я согрешила, пусть моя красота отвечает за этот грех! Я совершила преступление из любви к тебе, забудь и прости мой грех!
Аэша снова протянула к нему руки и нежно прошептала.
- Иди!
И Лео не устоял…
Вдруг Аэша грациозным, змеиным движением освободилась от его объятий и засмеялась торжествующим смехом.
- Разве я не говорила тебе, что ты будешь ползать у моих ног, Калликрат? - произнесла она, указывая на мертвую Устану. - Немного времени прошло с тех пор!
Лео застонал от горя и стыда. Хотя он был подавлен и не владел собой, но понимал всю глубину своего падения, и все лучшие его природные качества возмущались его падению.
Аэша засмеялась в третий раз и сделала знак немой девушке, которая с любопытством наблюдала всю эту сцену. Та вышла и сейчас же вернулась в сопровождении двух немых слуг. По знаку Аэши они схватили тело бедной Устаны и потащили из комнаты. Лео следил за ними, потом закрыл лицо руками.
- Наконец-то тот, кого я ждала так долго, явился ко мне! - произнесла Аэша, обращаясь к Лео. - Возьмите по лампе и идите за мной!
Не задумываясь ни на минуту, мы повиновались. Проскользнув в конец комнаты, Аэша подняла занавес и указала нам маленькую лестницу вниз, ступени которой, как я заметил, были истоптаны и потерты. Этот факт привлек мое внимание, потому что мелочи поражают нас сильнее, когда мозг подавлен сильными ощущениями.
У подножия лестницы я остановился и взглянул на истертые ступени.
- Тебя удивляет, Холли, что эти каменные ступени так потерты? - спросила меня Аэша. - Это я сделала своими собственными ногами! Я помню эти ступени новыми и чистыми, но за две тысячи лет я истоптала их, ведь каждый день спускалась по ним. Мои сандалии истерли прочный камень.
Я промолчал и смотрел на твердый гранит, потертый ее нежными маленькими ногами.
Лестница вела в тоннель. В нескольких шагах от входа я увидел завешенную дверь и узнал пещеру, где я видел Аэшу, когда она делала заклинания при помощи огня.
Невольная дрожь пробежала по мне при этом воспоминании. Аэша вошла в гробницу, мы последовали за ней.
Глава XXI
Живой мертвый Калликрат
- Смотрите, вот здесь я спала все эти две тысячи лет, - сказала Аэша, взяв лампу из рук Лео и подняв ее над головой. Свет лампы озарил отверстие в полу на том месте, где я видел пламя в ту памятную ночь. Мы увидели белую фигуру человека, распростертого на каменном ложе. По другую сторону пещеры находилось такое же каменное ложе.
- Здесь, - продолжала Аэша, положив руку на ложе, - здесь я спала все долгие ночи, в течение бесконечных лет, покрываясь плащом по соседству с моим мертвым супругом. Здесь лежала я без сна целые ночи, и камень истерся от моего тела. Я была верна тебе, Калликрат. А теперь, господин мой, ты увидишь удивительную вещь. Живой - ты увидишь себя мертвым! Готов ли ты?
Мы молча испуганно смотрели друг на друга. Аэша подвинулась вперед и подняла руку.
- Не пугайтесь, - произнесла она, - хотя это кажется странным! Все мы, живущие теперь, жили когда-то прежде, хотя не знаем и не помним того времени. Благодаря моему искусству, которому я научилась от жителей царственного Кор, я вернула тебя обратно, Калликрат, вернула из праха могилы, чтобы видеть чудную красоту твоего лица! Смотрите, мертвый Калликрат встретился с живым!