Ничего не скажу - смелый поступок. Через голову своего генерала обратиться к другому генералу - м-да… А ведь Пётр Петрович никогда в либералах не ходил, иначе не поднялся бы сейчас над всеми нами. Будь на месте Остроуховой кто другой - не сносить ему головы. Но по отношению к Маше Пётр Петрович испытывал некую слабость, вполне, между нами, простительную. Впрочем, не обмолвись об этом Мария теперь, её тайная встреча с Петром Петровичем так и осталась бы тайной. Тогда же никто из нас и предположить не мог, что она каким-то боком причастна к беседе, которая состоялась в ходе дружественного визита Петра Петровича к нашему генералу. Зато доподлинно известно, что на народе генералы появились весьма довольные друг другом, после чего генерал Ерёменко отбыл в своё управление, а генерал Николаев записался на приём к тогдашнему руководителю конторы генералу Дронову. Как выяснилось чуть позже, генерал Ерёменко подсказал Геннадию Викторовичу рецепт избавления от застарелого геморроя, и тот своего шанса упускать не захотел. Ещё будучи в подполковниках, Николаев вёл дело одной крупной криминальной группировки, подвизавшейся на торговле людьми. Женщин из России и стран СНГ оптом и в розницу обманным путём вывозили за границу, где они попадали в основном в притоны, так что Кате Остроуховой ещё повезло. До сердцевины преступного синдиката Николаеву добраться так и не удалось, а попавшей в его сети мелкой сошке быстро находилась замена. Пётр Петрович предложил Николаеву план, как теперь понятно, составленный Машей Остроуховой, который давал реальный шанс выйти, наконец, на главарей преступной группировки. Так появилась на свет операция… - нет, не могу вспомнить её кодовое название, пусть будет "Буря в пустыне" - вы не возражаете? На начальной стадии операции предполагалось поменять Катю на Машу, внедрив, таким образом, нашего агента в один из зарубежных филиалов синдиката. Это давало шанс подобраться к банде с той стороны, откуда преступники не чуяли угрозы.
Подготовительный этап много времени не занял. Маша и Катя, как и все близняшки, были похожи не только внешне, по-настоящему дружили и знали друг о друге практически всё. Единственное, что требовалось от Маши, так это выучить Катин репертуар. В конце подготовительно этапа было решено произвести проверку. Для этого задержали одного из тех, кто имел отношение к Катиному контракту. Браток держался очень уверенно, полагая, что у следствия на него ничего нет. Тогда его препроводили в служебное помещение, закамуфлированное под ночной клуб. Когда фигурант увидел, кто вышел к пилону, с его лица исчезла улыбка. К концу выступления он выглядел совсем подавленным, а когда Маша спустилась со сцены и подошла к нему со словами "Ну, вот и свиделись, подонок!" - сдал окончательно. Когда его вновь доставили в кабинет следователя, он дал признательные показания и согласился сотрудничать со следствием.
Такая удача в начале операции давала надежду на столь же удачное её продолжение.
* * *
Пока Маша репетировала, а потом сдавала экзамен на профпригодность в Москве, в далёкой арабской стране группа "туристов" из Шотландии, в которую входил и ваш покорный слуга, готовили реакцию замещения, где в роли субстрата выступала Катя, а атакующим реагентом была Маша. То, что меня включили в состав именно этой группы, стало настоящим подарком, поскольку после химии вторым моим увлечением были путешествия. Какая голова додумалась забрасывать нас через Шотландию, про то мне неведомо. Знаю только, что кепка на ней была куда шире, чем на моей собственной. Опасения, что на нас захотят напялить килты, рассеялись ещё в ходе краткосрочных сборов, и вот мы уже в Эдинбурге. Тур, в котором нам забронировали место, формировала лондонская турфирма, но прибыть в Лондон мы должны были именно из Эдинбурга. Так что перед началом работы нас ждала увлекательная экскурсия по маршруту: Эдинбург - Лондон - аэропорт Хитроу, где мы, наконец, воссоединились с остальными туристами.
А потом нас окунули головой в пекло, причём и в прямом, и в переносном смысле. От обычной жары неплохо помогали кондиционеры, которые здесь были повсюду, кроме улиц - нефтяное королевство может себе позволить многое. Мозги, плавящиеся в поиске решения, где и как поменять сестричек, остужали с помощью традиционных национальных шотландских напитков, которые разрешалось употреблять только на виду у "соотечественников" для поддержания легенды - вне зоны их видимости мы придерживались сухого закона. Статус туриста дал нам возможность изучить подходы ко всем местам, где выступала Катя. Часть ночи мы любовались выступлением, попутно составляя планы заведений. Остаток ночи изучали сотни снимков и видеосюжетов, заснятых обычными - там, где допускалось, - и скрытыми - там, где было запрещено, - камерами. Отсыпались по очереди. Не удивительно, что все страшно обрадовались, когда голова Вась Васича (Васи Васильева) выдала, наконец, долгожданный результат.
Мария Остроухова
Великая вещь - контракт. Один из пунктов Катиного контракта предусматривал наличие отдельной грим-уборной с душевой кабиной. Именно на эту деталь обратили внимание ребята, когда изучали маршрут Катиных перемещений.
Мы сидим в машине рядом со зданием, примыкающим к ночному клубу, где в эту минуту заканчивала выступление Катя. В машине четверо: я и трое ребят. Мой приёмо-передатчик вмонтирован в серёжки, точь-в-точь как те, которые никогда не вынимает из ушей Катя. Чётко слышу голос: "Она закончила". Командир группы командует:
- Выходим!
Втроём - я посередине - покидаем машину и исчезаем в тени дома. У него общее подвальное помещение с клубом. Подземные коридоры пусты. Это их обычное состояние. Мы в захламлённом помещении. Над ним гримёрная Кати. Нам известно, что в гримёрной нет видеокамер, но есть прослушка. Теперь там на один "жучок" больше. Командир группы слушает гримёрную. Кивает: пора! Ребята быстро удаляют квадрат потолка, он же пол гримёрной, бесшумно откидывают прикрывающий отверстие ковёр. Четыре крепкие руки выталкивают меня наверх - и вот я уже в комнате. Из угла слышится шум воды. Там душевая кабина, в ней обнажённый женский силуэт. Быстро сбрасываю с себя комбинезон, нагая спешу к кабине. Рывком открываю дверь и накрываю ладонью Катин крик. Ужас в её глазах сменяется ликованием. Прикладываю палец к губам и отрицательно мотаю головой. Поняла. Кивнула. Убираю руку и отступаю из кабины. Катя выбегает следом за мной и бросается на шею. Решительно отстраняю её, выразительно стучу пальцем по запястью, потом киваю на комбинезон. Поняла. Одевается. Смотрит нежно-печальным взглядом. Нет времени, сестрёнка! Глазами показываю на дыру. Колеблется. Поторапливаю жестом. Осторожно спускает ноги, не отводя от меня глаз, и тут же исчезает. Ребята молодцы. Сдёрнули. Снимаю наш "жучок" и кидаю вслед за Катей. Ребята вставляют фрагмент пола, я поправляю ковёр. Бегу в душевую кабину и перевожу дух под освежающими струями. Всё. Успели! Если и была какая-то подозрительная возня, то её приглушил шум воды.
Майор Максимов
Дерзкий план, придуманный Васильевым, сработал. Маша заменила Катю, а наш противник так ничего и не заметил. Вась Васич в составе группы прикрытия остался отрабатывать орден, который ему светил в случае успешного завершения операции, остальные "туристы", аки стая диких гусей, потянулись на Родину всё тем же странным, но очень увлекательным маршрутом: Хитроу - Лондон - Эдинбург. После того как они в буквальном смысле растворились среди шотландских гор, через энный промежуток времени в Конторе заняли свои привычные места трое молодых загоревших парней.
Я хоть и значился руководителем операции, своего кабинета не имел. О моём особом статусе говорил только лоток на столе, куда складывалась вся поступающая по "Латинскому танго" информация. За время моей командировки в лотке прибавилась всего одна бумажка. Её я и положил перед собой под насмешливые взгляды товарищей, сразу после того, как занял соскучившиеся по моей персоне место. Вы верите в то, что пресловутый Перст Судьбы существует на самом деле? А мне пришлось поверить, поскольку он явился мне в тот день в виде этой самой бумажки. Закончив читать, я отложил листок в сторону и задумался. Итак, Сергей Сергеевич Вяземский, который до сего времени никогда не покидал территории Рагвая, вдруг собрался в дальний зарубежный вояж и не куда-нибудь, а в ту страну, где в это время распутывала змеиный клубок отважная агентесса Мария Остроухова. Перст Судьбы маячил перед моими глазами, вот только на что он указывал, я пока разобрать не мог.
Пока я размышлял о значении поданного мне свыше знака, "Буря в пустыне" начала давать результаты. Внешне всё выглядело очень просто. Знание языка - Маша в совершенстве владела арабским - о котором не подозревают твои тюремщики, и вот уже обрывки разговоров складываются в весьма конкретную информацию. Плюс к этому весьма неплохая коллекция "жучков", которыми щедрая Маша охотно делились со всеми, кто представлял для нас интерес, без их, правда, ведома. Через некоторое время, обидевшись на то, что её щедрость так никто и не оценил, Маша забирала "жучки" обратно. Просто? Просто, как танцевать на лезвии остро заточенного ножа. Такое доступно лишь профессионалам высочайшего класса. Таким профессионалом показала себя в операции "Буря в пустыне" Маша Остроухова.
* * *
Операция шла к благополучному завершению. Вот-вот волна арестов должна была накрыть преступную группировку, а фанфары возвестить об успешном окончании "Бури в пустыне". Но тут Маша добывает информацию, которая резко меняет ход операции, и ставит под угрозу её собственную жизнь. Маша узнаёт имя человека, по приказу которого была вывезена из России Катя Остроухова. Некий арабский принц, будучи частым гостем Москвы, воспылал к королеве ночных клубов такой страстью, что решил сделать её украшением своего гарема. Тогда-то и был придуман дьявольский план, по которому Катю выманивали из страны крупным контрактом, для подписания которого от неё требовалось лишь согласие на второе гражданство. Далее запускалась афера с неустойкой, и - хлоп! - птичка в клетке! Заметьте - золотой. Принц не хотел, чтобы его будущая игрушка хоть как-то пострадала. В Конторе имя заказчика вызвало переполох. Дело в том, что этот принц держал руку на вентиле одной из труб, по которым на Кавказ поступало топливо для полыхающей там адской топки. Перекрыть, а ещё лучше взять под контроль один из источников финансирования бандитских группировок - успех несравнимый с уничтожением какой-то банды работорговцев, пусть и крупной. Поэтому волну решили пока не гнать, а сначала, в свете вновь поступившей информации, всё хорошенько взвесить. Обсуждение в кабинете Дронова было долгим и бурным. Предлагалось два варианта развития событий. По первому варианту предполагалось никаких арестов пока не проводить, а лишь взять деятельность банды работорговцев под усиленный контроль. Машу внедрить в гарем принца, где она должна сделать карьеру "любимой жены". Дальше - понятно. Против этого плана решительно выступил генерал Ерёменко. Пётр Петрович назвал предложенный вариант опасной авантюрой с непредсказуемыми последствиями, которые тут же и предсказал. Держать столь разветвлённую бандитскую группировку под скрытым контролем долго не удастся, увещевал он коллег, предполагать, что из Маши получится вторая Роксалана (по некоторым источникам, "Роксолана") наивно, да и что скажет на это Президент? Последний аргумент перевесил чашу весов в пользу генерала Ерёменко. Был принят его план, который предусматривал арест бандитов в день очередного приезда принца в Москву. С самой царственной особой предполагалось провести беседу, в ходе которой предложить принцу ченч: он прекращает финансирование наших врагов на Кавказе, а мы не придаём гласности историю с похищением русской танцовщицы, сохраняя репутацию принца незапятнанной.
Так и поступили. Пётр Петрович лично беседовал с принцем, и был, как рассказывают очевидцы их встречи, очень убедителен. Принц принял условия сделки и спешно отбыл на родину. СМИ протрубили о пресечении деятельности крупной бандитской группировки. Операция "Буря в пустыне" была блестяще завершена. А как же Маша? Её не забыли. Маша была представлена к ордену, и ей было присвоено внеочередное воинское звание "капитан". Вот только и до капитанских погон, и до ордена надо было ещё добраться. А как это сделать, коли она по-прежнему оставалась в руках тюремщиков? Впору было готовить новую операцию.
* * *
Со своим предложением я влез в тот момент, когда ситуация вокруг Марии резко обострилась. Принц, вернувшись из Москвы, отказался от всех притязаний на русскую танцовщицу и прекратил финансирование её пребывания в своей стране. Возникла угроза того, что теперь от неё могут просто избавиться. В Конторе срочно разрабатывался силовой вариант Машиного освобождения. Я предложил, не прекращая подготовку к силовой акции, сделать так, чтобы уже находящийся в стране Сергей Вяземский увидел выступление Маши. К моему великому удивлению идею одобрили и поручили это дело капитану Васильеву. Тот справился с задачей блестяще. Вяземский увидел выступление Маши, и оказалось, что я нечаянно попал в десятку. Недавно овдовевший потомок каппелевского офицера воспылал к красотке Маше такой страстью, что тут же пожелал выкупить её из рабства. Удерживающие её местные бандиты посчитали, что деньги лучше мокрухи, и не стали заламывать слишком большую цену. Вяземский, перекупив контракт, тут же предложил Маше выбор: вернуться на Родину или стать его женой и уехать с ним в Рагвай.
Мария Остроухова
Чувство вины перед сестрой навечно поселилось в потаённом уголке души. Иногда по ночам оно выбирается оттуда и будит меня, шепча прямо в ухо: "Ты тогда не Катю спасала, ты судьбу у неё крала". Я реву, орошая подушку и душу слезами, а потом, обессиленная и умиротворённая, засыпаю вновь. Днём чувство вины ведёт себя тихо, прекрасно понимая, что обвинение гроша ломанного не стоит. Не замени я тогда Катю, она оказалась бы в гареме похотливого принца, и не было бы Серёжиных глаз в полутёмном зале. Впрочем, для неё их не было и так. Его взгляд предназначался мне, правда, он до конца жизни считал, что подарил его Кате. Обман, пусть и невольный, остаётся обманом и рано или поздно предъявляет счёт за свои услуги. Мне он предъявил его трижды. Но об этом позже.
Я сидела за столиком в небольшом кафе и под мерное гудение кондиционеров слушала монолог московского гостя. Сцена до жути напоминала знаменитый эпизод из "Семнадцати мгновений весны", где Штирлиц встречается со связником из Центра. Только в нашем случае действие из Швейцарии было перенесено на Ближний Восток, место Штирлица заняла выступающая в роли Кати Маша Остроухова (то есть я), а представителем центра был капитан Максимов. Зато сам диалог проходил как под копирку. Максимов от имени руководства поблагодарил меня за успешно проведённую операцию, сообщил о том, что я представлена к правительственной награде. Затем, как бы невзначай, Максимов поинтересовался: какое из двух предложений Сергея я намерена принять. Этим вопросом представитель Центра поставил храбрую разведчицу в тупик. Дело в том, что к этому моменту я, если и не была влюблена в Сергея, то была от этого не более чем в полушаге. Но могла ли я вот так запросто заявить, что не хочу возвращаться на Родину, а хочу уехать с Вяземским в Рагвай, чтобы там стать его женой? С другой стороны, Максимов сформулировал вопрос так, будто у меня есть свобода выбора. Что это: проверка, или за этим кроется нечто иное?
Уж не знаю, как истолковал моё молчание Максимов, только он не стал дожидаться ответа и заговорил сам. Так я узнала, что Центр, безусловно, не возражает против моего возвращения, но настоятельно советует мне подумать над второй частью предложения Вяземского. И тут Максимов посвятил меня в подробности операции "Латинское танго" и осветил в ней мою роль, прими я предложение Вяземского стать его женой. Я, как верный солдат Отчизны, не могла ослушаться её приказа, пусть и изложенного в виде просьбы, о чём очень скупыми фразами сообщила Максимову. После чего мы расстались вполне довольные друг другом и вскоре разлетелись в разные стороны. Он вернулся в Москву. Я улетела в Рагвай, где вскоре под звон колоколов местной православной церкви обвенчалась с Сергеем, став, таким образом, Екатериной Вяземской, как впредь прошу меня и величать.
Майор Максимов
Пока Екатерина Вяземская врастала в рагвайскую почву, Катя Остроухова осваивала в Москве архивное дело. По возвращении на Родину её, до окончания операции "Буря в пустыне", спрятали в тихом подмосковном профилактории. Но после того, как её героическая сестра, едва вырвавшись из объятий "Бури", тут же закружилась в вихре "Латинского танго", вопрос о Катиной судьбе пришлось ставить на ребро. Оставаться и дальше Катей Остроуховой она не могла, поскольку это создавало угрозу разоблачения - пусть и весьма призрачную - нашего агента в Рагвае. Было рассмотрено несколько вариантов решения проблемы, включая весьма жёсткие, но, в конечном итоге, остановились на самом щадящем - всё-таки не 37-ой год! По новой легенде капитан Остроухова по возвращении из командировки совершенно охладела к оперативной работе и попросила направить её для дальнейшего прохождения службы в архив. Непосвящённые в суть вещей коллеги немного посудачили о том пыльном мешке, которым в далёкой арабской стране отоварили по голове их боевую подругу, на том и успокоились. Зато товарищи посвящённые только диву давались, насколько версия о мешке совпала с реальностью - с учётом поправки: по чьей голове пришёлся удар. Катя Остроухова настолько насытилась арабскими приключениями, что ей даже не пришлось сильно стараться, чтобы вписаться в легенду. Став де-факто Машей, Катя без сожаления отказалась от своего прошлого. Теперь ей нравилась тихая размеренная жизнь в стороне от обманчивых огней ночных клубов и взглядов похотливых самцов. Разоблачения Катя не боялась: мама к этому времени уже ушла из жизни, а отец не различал близняшек с рождения. В Москве "Латинское танго" очень даже вытанцовывалось, чего нельзя было сказать о той стороне Земли…
Полковник в отставке Муромов
В молодые годы жизнь сделала меня участником героической драмы, теперь предлагает попробовать силы в фарсе. Я говорю это с улыбкой, пусть и грустной, потому что в любой правде всегда есть доля шутки.
11 сентября 1973 года старший лейтенант Миша Муромов в составе горстки отчаянных храбрецов пробивался из занятого мятежниками дворца "Ла Монеда". Президент Альенде погиб, так и не выпустив из рук автомата, защищать стало некого. Зато стало чего спасать - наши собственные жизни. И мы бежали, пробивая себе дорогу тараном из свинцовых пуль. Мне повезло. Я оказался среди тех немногих, кому удалось покинуть не только пылающий дворец, но и залитый кровью Сантьяго. Несколько месяцев мытарств и советский военный советник Муромов возвратился в Москву.