"Но мне достаточно было посмотреть на Алексея, чтобы понять, он моя судьба!"
"Это я уже слышал. Скажу тебе правду, какой бы горькой она не была. Ты действительно очень похожа на его покойную жену, но не обольщайся, Лёха не из тех, кто приносит себя в жертву ради женщин, и не только! Он такой, какой он есть, его уже не переделаешь. Возможно когда-нибудь, ради Пашки, он попробует вести более-менее легальный бизнес, в чём я, конечно, очень сомневаюсь! Лёха просто не сможет существовать иначе, адреналин нужен ему как воздух, это заложено у него в крови!"
"Виталик, но…"
"Не перебивай. Все мы пешки в его игре - я, Ника, Гарик, Мирко, тот же Зима, теперь ещё и ты!"
"Пешки, чушь, Виталик, какая чушь, не ты ли говорил, что Лёша не раз спасал тебя…"
"Это другое. У меня такое впечатление, что разговариваю со стенкой. Твоё дело. Хочешь ломать себе жизнь ради мужика, которого видела всего дважды - ломай. Насмотрелась бандитских сериалов, вот тебя и прёт на криминальную романтику. Но любовь к Лёхе это не прогулки под луной, поездки в жаркие страны и не свитое любовное гнездышко. Даже если нам удастся прорваться за кордон, искать его не перестанут никогда!".
"Но ведь будет свидетельство о смерти…"
"Лика, Белов не дурак, далеко не дурак"
"Но Алкесей, он же…"
"Всё, закроем тему. Я пытался тебя спасти. Хочешь вечной игры в прятки, хочешь зависимости от Смолина, хочешь проблем с законом - я тебя неволить не стану!"
Грохот открываемой двери выдернул Рязанцеву из неприятных воспоминаний. Подняв глаза, она растерянно уставилась на ввалившегося в дверной проём конвойного.
- Пора, - только и сказал он. Сердце Анжелики ухнуло куда-то вниз, в животе образовался тугой ноющий ком, и она едва сдержала рвотные позывы. На ватных расползающихся ногах девушка проследовала из кабинета вслед за конвойным, едва различая очертания высоченной фигуры тюремщика.
- Действуй быстро. До конца обеденного перерыва работай спокойно. После тебя выведут. И не бойся. Остальное - за нами.
- Х-хорошо, - зубы Рязанцевой выстукивали барабанную дробь, а руки дрожали, как у неврастенички. Не чувствуя под собой пола, она шла по плохо освещаемым коридорам, вдыхая специфический тюремный запах. От витавших в воздухе "ароматов" её затошнило, перед глазами поплыло, замельтешили размытые оранжевые круги.
- Стой, - приказал надсмотрщик.
Рязанцева послушно остановилась, ошарашенно рассматривая двух медбратьев в белых халатах с каталкой, поджидавших их у поворота.
- Ложись.
Время на раздумья у неё не было. Юркнув на холодную каталку, она увидела, как один из медбратьев накрыл её сверху простынёй. Страх когтистой лапой поглаживал её по спине, под халатом потекли прохладные ручейки пота.
"Так же меня повезут, когда я умру - положат на каталку, накроют тряпкой, а от чего я умру, как говорится, вскрытие покажет!"
Обычно в подобных ситуациях справиться с волнением девушке помогал мрачный ёрнический юмор, но в этот раз в голову полезли всякие крамольные мысли. Ей нестерпимо захотелось сдёрнуть с себя эту пропахшую медикаментами простынь, соскочить с каталки и бежать, куда глаза глядят, но страх перед всесильным бандитом Смолиным парализовал несчастную Рязанцеву, стирая под ноль последние ростки здравого смысла.
"Мама, зачем…Меня поймают и посадят…"
В ушах приговором загремели пистолетные выстрелы, откуда-то издалека донёсся остервенелый лай собак. Игры в крутую девчонку закончились, на кону стояла не только свобода Алексея Смолина, но и её собственная жизнь."
"Всё. Будет. Хорошо" - застучало отбойными молотками в висках Рязанцевой. Вслушиваясь в торопливый грохот кованых ботинок конвойного, сопровождающего медбратьев в сторону лазарета, она почувствовала во рту металлический привкус крови - прокушенная губа саднила и кровоточила.
"Я смогу. Всего-то один укол. Я смогу.
- Вылезай, - услышала она хриплый осторожный шёпот. Сильные узловатые пальцы сорвали с неё простыню; Анжелика неуверенно спрыгнула с каталки, но, не удержавшись на дрожащих ногах, упала на каменный пол, сильно треснувшись коленкой.
- Действуй.
Расширенные до предела глаза Рязанцевой зафиксировали двух обезьяноподобных охранников, безучастно разглядывающих невысокую фигурку Анжелики. Юркнув в палату, Рязанцева ослабевшими пальцами нащупала в кармане халата шприц с уже заранее приготовленной инъекцией.
- У тебя меньше минуты.
- Да, - беззвучно прошелестела Анжелика, отыскивая взглядом кровать, на которой лежал Алексей. При виде избитого Смолина на глаза Анжелики навернулись слёзы. Вся нерешительность мигом улетучилась при одном лишь взгляде на бледное непроницаемое лицо этого железного человека.
- Потерпи, Лёшенька… - прошептала Анжелика, склоняясь над ним. Заплывший глаз Смолина по-прежнему оставался закрытым, а здоровый едва смог сфокусироваться на побледневшей от волнения Рязанцевой. Точным, профессиональным движением Анжелика вытащила шприц, закатала рукав застиранной выцветшей тюремной робы Смолина и вколола ему в вену укол.
- Пашка, сынок… - только и сказал Алексей, проваливаясь в чёрную бездну. На миг, всего лишь на один миг глаза его стали ясными, но сознание тот час покинуло его. Анжелика опустила ему веки, пощупала пульс, удовлетворённо кивнула конвойным, выбежала из палаты и улеглась на каталку, делая отмашку рукой.
- Валим! - скомандовал конвойный медбратьям, и снова скрип колёс, топот ног по коридору, заскорузлый тюремный запах …
Анжелика не помнила, как она оказалась в кабинете врача, в царстве нашатыря, йода и хлороформа. Происходящее воспринималось ей через призму непрерывного страха, не только за жизнь Смолина, но и за свою собственную, которую она так опрометчиво поставила под удары судьбы. Рязанцева беспомощно посмотрела на конвойных, переводя бегающий взгляд с одного, на другого тюремщика.
- Что теперь?
- Через два часа обеденный перерыв. Дальше - по сценарию, - хриплый шёпот охранника напугал Рязанцеву ещё больше, нежели содеянное ей преступление.
- А что Смолин?
- Не твоя печаль. Для всех Смолин умер! Работай, как работала. И приди в себя. Не пались. Всё. Отбой.
Сообщник вместе с медбратьями удалился, оставляя Рязанцеву в одиночестве. Девушку колотила крупная дрожь. Из памяти всплыли слова Виталия Круглова.
"Таким образом, Лёху признают мёртвым, повезут на вскрытие, там и будет сымитирована констатация его смерти. Маску на лицо нам изготовит один хер с "Мосфильма", с этим вопрос решён. Найти бомжа, по комплекции похожего на Лёху, не проблема, маска будет сидеть, как влитая, да и не будет Белов копать так глубоко, Зима верно всё рассчитал. Все, кто надо - подкуплены. К сожалениа, на это ушли почти все наши бабки, но Зима должен разъяснить тему с бизнесом Ежова, так что бабло будет обналичено, а затем переведено на его расчётный счёт в немецком банке".
- Господи, помоги…
Рязанцева подошла к шкафу, вытащила из сумки зеркало и проверила свой грим.
"Страшная, как смерть!" - констатировала она, разглядывая чужое отражение измождённой, потрёпанной жизнью женщины.
"Ничего, скоро всё закончится, а там, пластика, несколько смен паспортов и здравствуй, свобода!"
Спрятав зеркальце, Рязанцева достала из шкафчика с медикаментами перекись и промыла себе прокушенную губу. Гель, который ей вкачали в Оренбурге в одной закрытый частной клинике по наводке Зимовского, делал её похожей на дешевую проститутку из отечественного порнофильма.
"Какая гадость!" - поморщилась она.
Мысли её путались, хаотично наскакивая друг на друга.
"Главное, дождаться обеда и под каким-нибудь предлогом покинуть здание тюрьмы!" Анжелика нервно прошлась по комнате, хрустя суставами пальцев. Ко всему прочему её волновал вопрос сможет ли Смолин выжить после инъекции, или же его сердце навсегда перестанет биться.
"Риск, что Лёха откинется, есть, но минимальный!" - пришли на ум слова Круглого. Звук открываемой двери заставил Анжелику подпрыгнуть на месте.
- Васнецова, ты здесь? - в кабинет заглянула её непосредственная начальница, тучная женщина с красным, как свёкла лицом. - Отлично, не пришлось искать тебя, посиди-ка ты тут.
- Зачем? - Рязанцева напряглась. - Мне сейчас как раз уколы делать.
- Приказ директора тюрьмы.
- Не понимаю, какой приказ, у меня работа.
- Вот-вот должен приехать какой-то начальник из ФСБ, он хочет задать тебе пару вопросов.
- Хорошо, - деревянным языком пробубнила Анжелика, провожая бессмысленным взглядом начальницу до двери.
"Что. Почему. Неужели. Конец!" - Лика без сил упала на стул, опуская голову. Руки плетьми безвольно повисли вдоль тела.
"Делайте Ваши ставки. Ставки сделаны. Ставок больше нет"!
Последующие два часа молодая женщина провела как в тумане, тупо глядя в одну точку. Встреча с помощником Белова окончательно деморализовало Рязанцеву. "Он расколет меня как орех, а потом адская машина, именуемая системой правосудия, раздавит, словно перезревшую сливу. В чём Зима так просчитался, где они все допустили ошибку?"
Анжелика понимала, даже если у них всё получится и Смолина вывезут из "Дельфина", её собственные липовые документы и карнавальный маскарад без особого труда выведут её на чистую воду, но что она будет делать, когда её начнут прессовать чекисты, она не знала. Игры в отчаянную девчонку остались за чертой прошлого, впереди маячила суровая правда, и она была такова, что отсюда Анжелики обратной дороги на волю нет.
Рязанцева тщетно старалась выровнять дыхание, мелькали какие-то эпизоды из прошлого, в голове проносились обрывочные воспоминания: вот она идёт в первый класс с огромным букетом гладиолусов, вот отец учит её плавать на речке, а всего лишь год назад она с подругами отдыхает на Кипре…
Обхватив голову руками, Анжелика раскачивалась из стороны в сторону сродни маятнику, нервно сводя и разводя колени.
"Бежать. Бежать, немедля!" - решила она, с тоской глядя сквозь решётку в давно не мытое, загаженное птицами окно.
* * *
- Что, док, урка копыта отбросил?
- Да, думаю, к счастью для него, - с кислой миной на лице констатировал врач, рассматривая белое, словно домотканое полотно, лицо Алексея Смолина.
- В его случае смерть лучший подарок, - равнодушно усмехнулся охранник.
- Кому охота загибаться на пожизненном.
- А я Вам говорил, что не доживёт до утра, - передёрнул плечами врач.
- Списываем на хер.
- Забирайте, мне он в палате не нужен.
- Тогда подготовьте заключение.
- Вы его кремировать повезёте?
- Да, родственников-то у него всё равно нет.
- Ну да…
Конвойные швырнули тело Смолина на каталки, и даже, не удосужившись накрыть простынёй, демонстративно повезли по коридору. Запущенный механизм работал, как часы: за несколько тысяч евро все те, кого сумел подкупить Зима, действовали чётко и слаженно, понимая, что им всё сойдёт с рук, ибо за всю историю существования "Чёрного Дельфина" ни одному заключённому так и не удалось покинуть его стен живым.
Так, без особых трудов, совершался самый дерзкий побег за всю историю российских тюрем, ибо недаром говорят, чем сложнее на первый взгляд кажется задача, тем легче на поверку получается её исполнение.
Беспрепятственно проведя тело по всем инстанциям, его, вместе с сопутствующими документами, вывезли с территории самой закрытой в России тюрьмы "Чёрный Дельфин", а полковник Белов, сам того не ведая, своим негласным приказом "списать заключённого в тираж" сыграл на руку своему злейшему врагу, облегчив дьявольский план по организации его побега…
** *
Майор Денисов без стука пошёл в кабинет директора тюрьмы "Чёрный Дельфин" с неудобоваримой фамилией и такими же труднопроизносимыми именем с отчеством: Селивемирдинов Сигизмунд Этельбертович.
"Угораздило же родиться под такой фамилией…" - усмехнулся Николай, отвечая на крепкое мужское рукопожатие. "Хозяин" тюрьмы, получивший от Зимы взятку в размере миллиона евро, закрыл глаза на инъекцию с транспортировкой тела, и теперь вполне себе достоверно играл свою роль, якобы удивляясь внезапному визиту представителя органов госбезопасности.
- С приездом, товарищ майор.
- Вас что, не предупреждали? - подозрительно осведомился Денисов, бросая на спинку дивана осеннее пальто.
- Я в курсе Вашего приезда, просто удивлён таким вниманием со стороны ФСБ.
- Итак, приступим.
- Николай, простите, не знаю Вашего отчества?
- Можно просто Николай. Смолин в одиночке?
- Уже нет.
- Как это "уже нет"? - нехорошим голосом переспросил Денисов, прищуривая свои холодные акульи глаза.
- Да так нет, сами же приказали "списать" его в тираж.
- Он что - умер?
- Откинулся два часа назад.
- Хм… так быстро… Где тело?
- Как где? "Труповозка" увезла.
- Куда? - Денисов вперил в Селивемирдинова тяжёлый испытующий взгляд.
- Куда-куда, в морг, у меня тюрьма, а не крематорий, - рассмеялся Селивемирдинов.
- Так быстро транспортировали тело? - интонации Денисова лязгнули металлом, но на "хозяина" тюрьмы начальственный тон эфэсбэшника не возымел нужного действия.
- Заключение о смерти? Покажите мне личное дело осужденного! - Денисов властно протянул руку, на что Селивемирдинов лишь сухо и официально кивнул. -
- Личное дело сейчас принесут, да Вы присаживаетесь.
- Нет времени. Где Васнецова? Надеюсь, не умерла? - съехидничал Денисов.
- Васнецова дожидается Вас, пригласить?
- Да, - Николай Денисов уселся на стул, закидывая ногу на ногу. То что "приговорённый к смерти" Смолин не доживёт до вечера, было ясно и без слов, но не слишком ли гнали коней с транспортировкой в крематорий его тела, хотя, и это было вполне достоверно - тюрьма не камера хранения умерших тел осуждённых.
"Не стоит торопить события!" - решил он, барабаня пальцами по коленке.
Николай нахмурился, глядя в зарешечённое окно. Он никогда не понимал загадкой, какие именно мотивы толкали преступников на свершения тех, или иных противозаконных действий, коль страх провести лучшие годы своей жизни за решёткой, с тоской взирая на небо в клеточку, не могли удержать их от содеянного зла.
"Бандитская романтика, воспетая Михаилом Кругом, буйство адреналина в крови, или же преобладающий у человека ген зла?" - подумал майор.
Дверь в кабине начальника тюрьмы распахнулась и в сопровождении Селивемирдинова вошла гражданка Васнецова. Рядом с ней маячил быкообразный конвойный.
- Добрый день, Вы хотели меня видеть?
- Садитесь, Наталья Фёдоровна, - от майора, специально использовавшего этот глагол, не укрылось, как испуганно вильнул в сторону взгляд молодой женщины
- Вы хотели меня видеть? - она прочистила горло, явно играя на публику непривычную для неё роль.
- Да, - тон для беседы Денисов специально выбрал резкий, колючий, сразу же приступая к формальному запугиванию. Рязанцева внутренне напряглась, что тоже было моментально отмечено Николаем.
"Это она!"
- Представлюсь, я майор КГБ Денисов Николай Петрович…
- КГБ? - Анжелика выпятила нижнюю губу. - А я-то думала, что у нас уже ФСБ.
- А я из КГБ, - засмеялся Денисов своей излюбленной фишке.
- ПРЕДСТАВЬТЕСЬ.
- Васнецова Наталья Фёдоровна, тысяча девятьсот…
- Когда Вы последний раз видели Смолина?
- Кого? - Анжелика удивлённо вытаращилась на него, стараясь придать голосу неподдельное изумление. Сидела Рязанцева прямо, как аршин проглотила, но вспомнив, что по сценарию ей надлежит с блеском сымитировать роль лесбиянки-мужененавистницы, скроила на своём загримированном лице презрительную гримасу.
- Смолина? Не знаю такого. Я мужиками не интересуюсь.
- Да ну? - вкрадчивый шепот Денисова пригвоздил Анжелику к стулу, заставив нервно вцепиться обеими руками в сидение.
- Смолин Алексей Владимирович, семьдесят восьмого года рождения, которому Вы собирались сделать инъекцию.
- Какую к чёрту инъекцию, какому к чёрту Смолину, - вспылила Анжелика, чувствуя, как гибельно тонет в этом вязком болоте допроса.
- ТАКОЙ СМОЛИН! - прикрикнул Денисов, треснув кулаком по столу.
- Повторяю, не знаю я никакого Смолина, тут зэков в лазарете, как грязи! Может, наконец, объясните мне, в чём меня подозревают, и по какому поводу ведётся допрос?
- А разве я должен Вас подозревать? - искренне удивился майор, с откровенным сарказмом в голосе. - ИЛИ ДОЛЖЕН?
- Говорите по существу, - Анжелика запоздало взяла себя в руки, но в интонациях по-прежнему сквозил страх.
- А с чего Вы взяли, что я Вас допрашиваю? - недобрый взгляд льдистых глаз майора воздействовал на Рязанцеву, как удав на беззащитного кролика.
- Зачем тогда Вы пригласили меня сюда? - тем не менее, она хмуро сдвинула брови, отчего промеж лба залегли глубокие поперечные морщины. Дальше вопросы обрушивались подобно снежной лавине, не давая Анжелике опомниться ни на секунду.
- Почему Вы уволились с прежнего места работы?
- Не сошлась характером с начальством.
- Когда у Вас день рожденье?
- Двадцать пятого мая одна тысяча…
- Когда Вы первый раз переспали с женщиной?
- С женщиной?
- Вы же лесбиянка!
- Это была девушка. И, вообще, не Ваше дело когда.
- В какой школе учились до седьмого класса?
- В э-э, сорок восьмой…
- Как звали Вашего отца, гражданка Рязанцева?
- Васнецов Иван Фёдорович…
- А не Фёдор Иванович?
- Ну, конечно, Фёдор Иванович, я оговорилась. Только я не Рязанцева…
- Когда Вы сделали укол Смолину - час, два, три тому назад?
- Я не…
- Каким рейсом Вы прилетели в Екатеринбург?
- Я ехала из Питера на поезде…
- Сколько лет Вашему сыну?
- У меня нет сына…
- По документам есть.
- Я не…
- Насколько задержали вылет в аэропорту Оттавы?
- Повторяю, я приехала…
- Кто Вас так назвал мать или отец?
- Мать…
- Вас же воспитывал отец?
- Мама умерла, когда я пошла в первый класс…
- Вы путаетесь в показаниях!
- Ничего я не…
- Мне надо снять с Вас отпечатки пальцев.
- Для чего? В чём меня подозревают?
- Вопросы здесь задаю я.
- Раздевайтесь.
- Что?
- РАЗДЕВАЙТЕСЬ.
- Не понимаю, как раздеваться?
- ДОГОЛА!
- Да отвалите Вы от меня, майор, я буду жаловаться! - высоким фальцетом взвизгнула Рязанцева, обороняясь руками от наступающего на неё майора.
Резким движением Денисов разодрал на Анжелике халат, и треск рвущейся материи заставил Рязанцеву позеленеть от страха. Под халатом в белье скрывались утолщители, делающие её фигуру мужеподобной и кряжистой.
- Что Вы себе позволяете? - Рязанцева медленно попятилась к окну, натыкаясь спиной на стул.
- Ну что, голубушка, успела сделать Смолину укол?
- Нет… - слёзы градом полились по щекам девушки. В глазах потемнело, и чтобы не упасть, она ухватилась за спинку стула. - Я Вас не понимаю… Какой укол… какому Смолину…