Глава 80
Так как суд над Дирком вызвал бурю эмоций, шансы Гарри на победу на выборах сильно возросли. Шовинистическая пресса мрачно писала: "Будет удивительно, если думающие люди выберут худшего из двух кандидатов". Только либеральные газеты поместили репортажи об увеличении пенсиона вдове и сироте Нормана Ван Ика.
Но все знали, что Сину Коуртни еще многое предстоит сделать. Он был уверен, что двести уволенных с фабрики и плантации рабочих будут голосовать против него. Так же, как половина горожан и фермеров. Такая ситуация сложилась еще до того, как газета питермарицбургских фермеров и торговцев поместила на передней странице историю Арчибальда Фредерика Лонгворси.
Мистер Лонгворси рассказывал, что под угрозой физической расправы и потери работы он вынужден был солгать суду. Как после дела его все равно уволили. Настоящие причины клятвопреступления не сообщались.
Син связался с адвокатами в Питермарицбурге и заставил их немедленно возбудить дело против газеты за искажение фактов, клевету, неуважение к суду, предательство и за все, что можно придумать. Затем, забыв о собственной безопасности, он забрался в "роллс" и со скоростью тридцать миль в час помчался в Питермарицбург. Он прибыл в город, чтобы найти мистера Лонгворси, который дал клятву, взамен получил пятьдесят гиней, а потом уехал, не оставив адреса. Адвокаты очень не рекомендовали Сину встречаться с главным редактором газеты. Заседание суда проходило два месяца назад, а до выборов оставалось десять дней.
Син добился лишь того, что опубликовал опровержение во всех либеральных газетах и вернулся домой, ведя машину на нормальной скорости. Там его ждала телеграмма от Лероукса и Нейманда, из Претории. Они рекомендовали ему отказаться от участия в выборах. Тут же назад полетел разгневанный отказ.
Как две лошади в одной упряжке, Син и Гарри понеслись к финишу, до которого должны были добраться в день выборов.
Официальные выборы проходили в здании администрации Ледибургского округа под контролем двух регистраторов. На следующий день ящики с бюллетенями перевезут в Питермарицбург, где в главном здании ратуши подсчитают голоса и объявят результат. На противоположных концах площади оппоненты установили палатки с бесплатной выпивкой и закусками. Традиционно выигрывал тот, кто накормит меньшее количество людей. Никто не желал разорять своего кандидата, поэтому объедали и обпивали противника. Но в тот день одинаково пострадали закрома обоих кандидатов.
Выборы проходили в канун сезона дождей, поэтому погода была сырой, но теплой. Син, одетый в жилет и костюм, потел от беспокойства, приветствуя каждого вошедшего в палатку с наигранным дружелюбием. Стоящая рядом с ним Рут выглядела как цветок благоуханный. Темпест, на этот раз спокойная, стояла между ними. Дирка они не взяли. Отец нашел ему работу на дальнем конце Львиного холма. Многие лукаво поглядывали и притворно сокрушались по поводу его отсутствия.
Ронни Пай уговорил Гарри не надевать военную форму. Вместе с ним пришла Анна. Ей очень шло розовато-лиловое платье, украшенное искусственными цветами. Только с близкого расстояния можно было заметить маленькие морщинки у рта и глаз, а также седые волосы среди блестящей, черной гривы. Ни она, ни Гарри не смотрели на другой конец площади.
Майкл появился и первым делом поговорил с отцом, потом по обязанности поцеловал мать. После этого он направился к Сину, чтобы поделиться с ним своими мыслями. Юноша хотел, чтобы его компаньон приобрел десять тысяч акров у Тонгаата и засеял их сахарным тростником. Но через некоторое время он понял, что сейчас не время для подобных предложений. Син сердечно приветствовал его и предложил сигару. Неохотно, но безропотно Майкл зашел в помещение, где проводилось голосование, предварительно решив, никого не поддерживать. Он сознательно испачкал бюллетень. Потом вернулся в офис, чтобы составить письменные выкладки по сахарной плантации.
Ада Коуртни не выходила из коттеджа на улице Протеа весь день. Она категорически отказалась примыкать к какому-нибудь лагерю и запретила идти голосовать, своим девушкам. Ада не разрешала вести никаких политических дискуссий у себя в доме. Она даже велела Сину уехать, когда он нарушил это правило. Только после ходатайства Рут и извинений униженного Сина ему разрешили вернуться. Она не одобряла это дело. Более того, не понимала, как члены одной семьи могут сражаться за власть. Ее недоверие к правительству началось с тех пор, как правление захотело установить фонари на улице Протеа. На следующее собрание она пришла с зонтиком, и тщетно ей пытались объяснить, что фонари не привлекают москитов.
Тем не менее только Ада не пришла в тот день на голосование. С полудня до пяти часов народ толпился на площади, а когда вынесли ящики с бюллетенями и отнесли их на станцию, многие сели в тот же поезд и отправились в Питермарицбург, чтобы присутствовать при официальном подсчете голосов.
Это был очень нервный день, и поэтому вскоре после прибытия в отель "Белая лошадь" Рут с Сином крепко заснули в объятиях друг друга. А потом, когда рано утром началась гроза, Рут проснулась, потом снова впала в забытье, предчувствуя, что должно произойти. В то же время пробудился и Син. Они были смущены. Но, отбросив стыд, занялись делом. На рассвете Рут знала, что у нее родится сын, а по мнению Сина, было рано утверждать что-либо.
Приняв ванну, они завтракали в кровати, чувствуя, что стали еще ближе. Рут, в белой шелковой сорочке, с распущенными черными волосами, свободно падающими на плечи и свежевымытой кожей, очень влекла Сина. Они сильно опоздали в ратушу, к большому неудовольствию своих союзников.
Все было очень хорошо подготовлено. В огороженных веревками секциях сидели регистраторы, а перед ними возвышались горы розовых бумажек. На табличках над столами были написаны районы и фамилии кандидатов, а между столами стояли наблюдатели.
Мужчины и женщины в зале гудели, как растревоженный улей. Неожиданно Син заметил, что Анна и Гарри смотрят на него. Потом ему опять стали пожимать руки, хлопать по плечу и желать удачи. Наконец прозвенел колокольчик и все смолкли.
- Результаты голосования, - поспешно произнес высокий тонкий голос. - Мистер Роберт Симпсон. За - девятьсот восемьдесят шесть человек. Мистер Эдвард Саттон - четыреста двадцать три. - Остальное было не расслышать из-за радостных возгласов и грустных вздохов.
Симпсон являлся кандидатом южно-африканской партии. Син с трудом пробился к нему.
- Отличная работа, старый солдат! - крикнул Син и огрел его между лопаток.
- Спасибо, Син. Я очень счастлив. Ведь я никак не ожидал такой победы! - И они горячо обнялись.
В то утро любое сообщение встречалось радостными возгласами и аплодисментами. Уверенность Сина росла по мере того, как кандидаты его партии выигрывали. Наконец колокольчик зазвонил снова, и главный регистратор произнес таким же бесстрастным голосом:
- Результаты голосования по Ледибургу и низины Тугелы… - Син почувствовал холод в животе и затаил дыхание. Стоя рядом с женой, он чувствовал, как окаменело и напряглось ее тело. Син схватил ее за руку. - Полковник Гарри Коуртни - шестьсот тридцать восемь голосов. Полковник Син Коуртни - шестьсот тридцать один.
Рут сжала его руку, но он не ответил на пожатие. Они стояли неподвижно, среди торжествующего веселья и вздохов разочарования, пока Син не произнес тихо:
- Дорогая, думаю, нам пора ехать в отель.
- Да, - она тихим, безжизненным голосом.
Рут и Син шли, опустив глаза. Перед ними расступались расстроенные, удивленные, счастливые и безразличные люди. Они шагали рядом под солнцем мимо извозчиков, пока крики не стали едва слышны. На таком расстоянии они напоминали рычание диких зверей.
Син помог Рут сесть в коляску и собирался присоединиться к ней, но вдруг вспомнил, что надо кое-что еще сделать: Он договорился с извозчиком и заплатил ему, потом повернулся к Рут:
- Дорогая, пожалуйста, подожди меня в отеле.
- Куда ты собрался?
- Я должен поздравить Гарри.
Глядя поверх голов окружавших его людей, Гарри заметил приближающегося к нему Сина и задрожал. В нем боролись любовь и ненависть.
Син подошел и улыбнулся.
- Отличная работа, Гарри! - произнес он и протянул руку. - Ты выиграл в честной и суровой битве. И мне бы хотелось пожать твою руку.
Гарри понял, что брат говорит искренне. Они сражались, и Гарри победил. Было что-то, чего Син не мог уничтожить и забрать у него. "Я выиграл! Впервые в жизни!"
Гарри так разволновался, что не мог ни двигаться, ни говорить.
- Син… - Он закашлялся, схватил руку брата обеими руками и затряс. - Син, возможно, теперь… - шептал он. - Я хочу сказать, когда мы вернемся в Ледибург… - Он замолчал и покраснел от возбуждения.
Отпустив руку Сина, Гарри отошел назад.
- Я подумал, может, тебе захочется приехать в Теунискрааль, - мямлил он, - когда у тебя будет свободное время. - Потом заговорил более горячо: - Столько воды утекло. У меня до сих пор сохранился отцов…
- Никогда! - Прошипела Анна Коуртни. Никто не заметил, как она прошла через зал и словно из под земли выросла рядом с Гарри. Ее глаза горели от ненависти, а лицо побелело, когда она смотрела на Гарри. - Никогда! - повторила она и взяла мужа за руку. - Пошли, - приказала Анна, и муж покорно побрел за ней. Но, оглянувшись, он увидел неподвижного Сина, который с мольбой смотрел ему вслед. Он молил о понимании и прощении.
Глава 81
Как человек, живущий в эпицентре урагана, знает форму облаков и полное безветрие перед стихийным бедствием, так и Рут знала, что реакция Сина на проигрыш будет бурной. Гнев налетал на него как ураган, но он недолго пребывал в подобном состоянии. Она боялась подобных настроений, и как опытный землевладелец принимает меры предосторожности перед бурей, так и она пыталась свести неприятности к минимуму.
Добравшись до отеля, она послала за главным администратором.
- Я хочу, чтобы через полчаса вы приготовили ленч. Но необходимо что-то действительно стоящее и необычное.
Администратор задумался:
- Устрицы! Мы только вчера получили бочонок со скал Умхлангу.
- Отлично. - Рут понравилась предусмотрительность служащего.
- Потом могу предложить копченую ветчину, холодную оленину, лобстеров и салаты.
- Отлично. А сыры?
- "Груйер", "Датский голубой" и "Камамбер".
- Вино?
- Шампанское?
- Да, - поспешно согласилась она. Рут стыдилась пристрастия мужа к подобным напиткам. - Бутылку "Клико". - Подумав, она поправилась: - Три.
- Сначала прислать вино?
- Немедленно. В серебряном ведре и с лучшими бокалами.
Потом она занялась туалетом, облачилась в серый шелковый утренний наряд, припасенный специально для такого случая. Закончив, придирчиво рассмотрела свое отражение в зеркале и осталась довольна результатом. Рут заплела волосы в косы. В таком виде она впервые встретилась с Сином, и с тех пор он не мог устоять. Эта прическа делала ее похожей на маленькую девочку.
- Открыть шампанское, мадам?
- Да, пожалуйста! - крикнула она и стала ждать урагана.
Он появился через десять минут, зажав в зубах сигару, засунув руки в карманы брюк и со смущенным выражением лица.
- Вот это да! - произнес он, вынув сигару. - Как здорово!
То, что он обратил внимание на ее внешний вид, доказывало, что прогноз погоды не оправдался, и она рассмеялась
- Что тебя рассмешило? - тихо поинтересовался он.
- Ничего и всё. Ты и я. Выпей шампанского.
- Сумасшедшая, - произнес Син и поцеловал ее. - Мне нравится, когда ты так заплетаешь волосы.
- Разве ты не огорчен?
- Ты имеешь в виду результаты выборов? Кажется, да. - Он подошел к столу. Налил два хрустальных бокала и один протянул ей. - Я хочу выпить за короткую и замечательную партийную карьеру Сина Коуртни.
- Ты же так хотел выиграть… а теперь? Син кивнул.
- Да, я люблю выигрывать. Но теперь я проиграл… - Он пожал плечами. - Что тебе сказать? Я устал от речей и рукопожатий. Мне кажется, что даже во сне с моего лица не сходит вежливая улыбка. - Он сел в кожаное кресло. - Но есть кое-что еще. Садись, и я тебе расскажу.
Она подошла к нему, села на колени и, расстегнув рубашку, прикоснулась к волосатой груди и погладила страшные шрамы.
- Расскажи, - попросила она, и он поведал ей о Гарри.
Он говорил медленно, ничего не утаивая. О ноге, о детстве и, наконец, о Майкле. Она молчала, и он заметил боль в ее глазах, когда она узнала, что он был любовником другой женщины. Наконец она поинтересовалась:
- А Гарри знает, что Майкл - твой сын?
- Да. Однажды ночью Анна рассказала ему. В эту ночь я покинул Ледибург. Он хотел убить меня.
- Почему же ты уехал?
- Я не мог остаться. Гарри ненавидел меня за то, что я зачал Майкла, а Анна - за то, что я не остался с ней.
- Значит, она хотела тебя?
- Да, в ту ночь, ночь отъезда, Анна пришла ко мне и попросила… - Син закашлял. - Ты понимаешь, что я хочу сказать?
- Да. - Рут кивнула, все еще ревнуя и обижаясь, но стараясь понять.
- Я отказал ей… Тогда она пошла к Гарри и назло мне рассказала ему о ребенке. О Боже, что за сука!
- Но если она хотела тебя, то почему вышла замуж за Гарри?
- Она ждала ребенка. Анна думала, что меня убьют на войне с зулусами. Анна вышла за него замуж, чтобы у ребенка был отец.
- Понятно, - прошептала Рут. - Но почему ты рассказал мне о Майкле?
- Я хочу, чтобы ты знала о моих отношениях с Гарри. После того, что он выкинул на собрании, ты не можешь испытывать к нему симпатии. Но он не хотел сделать тебе больно. Гарри метил в меня. Я многим ему обязан, и мне никогда не заплатить долгов. Вот почему…
- Вот почему ты рад, что он победил, - закончила за него Рут.
- Да, - поспешно согласился Син. - Понимаешь, дорогая, это так важно для него. Он впервые смог… смог… - Син развел руками, подбирая слова.
- Сразиться с тобой на равных, - подсказала она.
- Точно. - Он сжал руки в кулаки. - Когда я подошел поздравить его, он был готов к встрече со мной. Он звал меня в Теунискрааль, но здесь появилась эта злобная, кровожадная баба и увела его. Но я все равно уверен, что все будет в порядке.
Стук в дверь перебил его, и Рут вскочила с его колен.
- Должно быть, это официант с ленчем. - Но не успела она подойти к двери, как стук повторился с такой силой, что облетела штукатурка. - Иду. - Рут поспешно открыла дверь.
Возглавляемая Бобом Симпсоном, в комнату вошла группа людей. Вопя и жестикулируя, они набросились на Сина.
- Что происходит? - спросил Коуртни.
- Ты выиграл! - закричал Боб. - Пересчитали голоса, и оказалось, что у тебя на десять голосов больше.
- О Боже! - произнес Син и, понизив голос до шепота, сказал Рут: - Бедный Гарри!
- Открывай шампанское. И вели принести еще. Мы вместе! - ликовал Боб Симпсон. - А теперь давай выпьем за процветание Южно-Африканской Республики.
Глава 82
- Даже в этот раз не повезло. Я проигрывал так много раз. Но только бы не в этот! - Гарри Коуртни был сильно пьян. Развалившись в кресле, он мешал бренди в стакане трясущимися руками, и несколько капель попало ему на брюки.
- Да, - согласилась Анна, - даже и на этот раз не повезло. - Она стояла к нему спиной, глядя из окна на освещенную газовыми фонарями улицу. Ей очень не хотелось, чтобы муж видел ее лицо. Но она не могла справиться с резким, злорадствующим голосом. - Теперь ты снова будешь писать жалкие книжонки. Ты сам сделал свой выбор, доказав себе и всему миру, что ты не боец.
Медленными движениями она с удовольствием стала массировать себе предплечье. Она слегка задрожала и стала расхаживать взад-вперед. При этом ее юбки шуршали, как листья на ветру. О Боже, как все было близко, а она испугалась.
- Ты неудачник, Гарри Коуртни. Всегда им был и всегда им останешься.
Она опять вздрогнула, вспомнив о страхе. Он чуть было не исчез. Анна испугалась, когда стали объявлять первые результаты выборов, а потом страх стал расти. Голос мужа тогда сильно изменился, в нем слышалась уверенность. Он странно, без должного смирения, смотрел на нее. Чего стоил его бунтарский разговор с Сином? Тогда она всерьез испугалась.
- Ты неудачник, - повторила она, но в ответ услышала странный звук. Гарри не то вздохнул, не то глотнул. Она подождала, но услышала лишь бульканье бренди, наливаемого в стакан. Вдруг Анна улыбнулась, вспомнив, как при объявлении результатов голосования Гарри съежился, согнулся и взволнованно посмотрел по сторонам. От уверенности не осталось и следа. "Но Син Коуртни ничего не получит. Когда-то я дала клятву, а теперь сдержу ее".
Уже в который раз она прокрутила в голове подробности той ночи. Ночи, когда она поклялась.
Шел дождь. Она стояла на широких ступенях крыльца. Син поехал покататься в долину. От сырости его рубашка прилипла к плечам и груди, а растрепанная борода завивалась. Он походил на средневекового пирата.
- Где Гарри? - спросил Син, и она ответила:
- Не волнуйся. Он поехал к Аде в город и вернется лишь к ужину.
Поднявшись по ступеням, он подошел к ней и дотронулся холодной от дождя ладонью до ее руки.
- Теперь тебе стоит лучше заботиться о себе. Зачем ты стоишь на холоде?
Ее макушка доходила ему до плеча, и когда он смотрел на нее сверху вниз, то испытывал благоговейный страх, который испытывает мужчина, глядя на беременную женщину.
- Ты чертовски привлекательна, Анна. И у тебя родится, прекрасный ребенок.
- Син! - Анна вспомнила, с какой болью произнесла тогда это слово. Какая-то сила бросила ее к нему. По телу прошел какой-то электрический заряд, и она принялась искать губами его рот.
- Ты сошла с ума! - Он пытался вырваться из ее объятий, но она все цеплялась и цеплялась за него.
- Пожалуйста, ну пожалуйста, дай мне прижаться к тебе, ну разреши мне прижаться к тебе!
- Убирайся! - Он грубо оттолкнул ее, и она упала на кушетку у камина.
- Ты - жена Гарри, и скоро станешь матерью его ребенка. - Он наклонился над ней, и она хорошо видела его лицо.
- Я не хочу тебя. Трогать тебя - все равно что спать с собственной матерью. Ты - жена Гарри. И если я увижу, что ты пристаешь к какому-нибудь мужчине, то я убью тебя. Убью голыми руками.
Неожиданно любовь сменилась ненавистью. Она до крови поцарапала ему щеку. Он схватил ее запястья и держал, пока она кричала и питалась вырваться.
- Ты - свинья, грязная, грязная свинья. Жена Гарри, ты говоришь! Ребенок Гарри! Но семя, зреющее во мне, посажено тобой. Тобой, а не Гарри.
Он попятился:
- Ты лжешь! Этого не может быть! Следя за ним, она произнесла:
- Ты помнишь, как мы с тобой прощались, когда ты уходил на войну? Помнишь ту ночь в фургоне?
- Оставь, оставь меня. Мне надо подумать. Я не знаю. - И он ушел. Она слышала, как хлопнула дверь его кабинета. Стоя в центре комнаты, она чувствовала, что бушующие в ее груди волны ярости разбиваются о рифы ненависти.