- Продолжайте. - Полковник направился к ближайшему коттеджу, и Син невольно последовал за ним, хотя был совершенно не уверен, что сможет пройти сотню ярдов до коттеджа.
- Ради Бога, уберите вашу шпагу, - рявкнул он на полковника, когда они шли под свист пуль.
- Волнуетесь, сержант? - Полковник ухмыльнулся.
- Черт побери, вы правы.
- И я тоже. Но мне кажется, что этого никогда не стоит показывать остальным, не так ли? - Он вложил шпагу в ножны. - Как вас зовут, сержант?
- Син Коуртни, развед-войска из Наталя. - Син инстинктивно пригнулся, когда пуля пролетела у него над головой.
Полковник лишь презрительно улыбнулся:
- Ачесон. Джон Ачесон. Второй батальон шотландских стрелков.
Они дошли до коттеджа. Не в состоянии больше сдерживаться, Син радостно ворвался на кухню и увидел там Соула. Тот протянул Сину сигару и зажег спичку.
- Эти южане - чокнутые! - заявил он. - И ты не лучше - прогуливаешься на поле битвы.
- Он прав, Коуртни. - Ачесон тоже зашел на кухню. - А теперь вернемся к обсуждению сложившейся ситуации.
Он спокойно выслушал подробные объяснения Сина. Иногда ему приходилось повышать голос, чтобы перекричать грохот артиллерии буров и выстрелы тысячи ружей. Кухня, в которой они сидели, использовалась как госпиталь, со всех сторон слышались стоны раненых, которые становились все громче в шуме битвы.
Дослушав объяснения, Ачесон отвернулся и подошел к окну. Он смотрел туда, где у обломков железнодорожного моста отступали стрелки. Они шли молча, правильными рядами, прямо в глубокое ущелье, находящееся в тылу. Кто мог держаться на ногах, тащил раненых.
- Несчастные ублюдки, - прошептал Син, заметив, как пуля попала в голову одному из отступающих стрелков, и его шлем, вертясь, отлетел вперед, оставляя кровавый след.
Ачесон тоже заметил это.
- Ладно, - произнес он. - Мы направляемся на транспортный мост. Пошли, Коуртни.
Сзади кто-то вскрикнул, Син услышал звук падающего тела. Но он даже не оглянулся. Он смотрел на мост, и, хотя механически передвигал ноги, ему казалось, что расстояние не уменьшается. У реки заросли колючек были гуще и лучше защищали от безжалостных снайперов, бьющих с противоположного берега. Но все же постоянно кто-то падал рядом, а шрапнель с грохотом проносилась над головой.
- Давай перейдем и займем хорошие места с другой стороны! - крикнул Соул откуда-то сзади.
- Давай, - согласился Син, и они побежали первыми по мосту, за ними следовал Ачесон.
Пули оставляли яркие царапины на покрашенном в серый цвет металле. Ноги несли их сами собой. И вдруг они поняли, что мост кончился. Они перешли мост через Тугелу!
Рядом с дорогой находилась дренажная канава, в которую они запрыгнули. Оба задыхались, Син оглянулся. На мосту столпилось множество людей в форме цвета хаки, но всякое подобие порядка исчезло, и они застряли, как в горлышке бутылки. Буры открыли по ним огонь.
Шедшие сзади развернулись веером, прячась за выступающим берегом, перед ними на мосту происходила настоящая бойня. Сотни людей, проклиная все на свете, бежали, злились, ругались и умирали.
- Скотобойня! - Син потрясенно наблюдал за происходящим.
Мертвые и раненые падали через низкие защитные перила моста, в коричневые воды Тугелы, чтобы немедленно пойти ко дну или постараться выбраться на берег. Но были такие, что шли вперед по мосту и, сойдя на землю, расходились в двух направлениях: к дренажной канаве и под прикрытие нависшего берега.
Темп атаки замедлился. По лицам тех, кто спрыгивал в канаву, Син понял, что они больше не будут воевать. Суровое испытание, выпавшее на их долю, превратило их в уставшую, страшно напуганную толпу. Те, кто был в канаве, даже не пытались связаться с бойцами, что уходили под прикрытие берега. Это было страшно и странно, но люди все шли и шли по мосту. Огонь с позиций буров не замолкал ни на секунду, а проход был затруднен из-за груды тел. И каждой новой группе, переходящей через мост, приходилось карабкаться по ним, оставляя своих убитых и раненых под штормовым дождем пуль.
Реки крови, стекающие по опорам, резко контрастировали с серым цветом моста, а течение уносило вниз шоколадно-коричневые потоки. Шум битвы изредка пронзали крики доведенных до отчаяния людей.
- Держитесь нас.
- Стреляйте по высотам, не дожидаясь команды.
- Санитара-носильщика.
- Билл, где ты был?
- Боже! Боже милосердный!
- Примкнуть штыки!
Кто-то, высунув головы и плечи, стрелял по бурам, кто-то без конца прикладывался к бутылке. У молоденького сержанта заело ружье, и он вполголоса ругался, не поднимая глаз, а рядом с ним, прислонившись к стенке канавы, сидел лейтенант и смотрел, как у него из раны в животе течет кровь.
Син встал, пуля лизнула ему щеку, и тут же где-то в желудке скользкой рептилией свернулся страх. Он выскочил из канавы.
- Пошли! - заорал он и бросился бежать к холмам. Перед ним простирался открытый луг, впереди виднелось заграждение из колючей проволоки, кое-где провисающей на гнилых столбах. Пока Син добирался до него, один из столбов засыпало землей и проволока осела. Он перепрыгнул через нее.
- Никто не идет! - крикнул Соул, и Син остановился.
Разведчики вдвоем были в центре поля боя, и буры палили по ним.
- Побежали, Соул! - завопил Син и снял шляпу. - Вперед, ублюдки! - Он помахал шляпой находящимся в укрытии.
И опять пуля едва не задела его.
- Сюда! За нами! Вперед! - Соул не отставал от него. Он приплясывал от восторга и хлопал в ладоши.
- Назад! - донесся до них голос Ачесона. Полковник стоял в дренажной канаве и крутил пальцем у виска. - Назад, Коуртни!
То что атака провалилась, сомнений не было, и Ачесон был прав. Дальнейшее пребывание на открытом месте под пулями было самоубийством. Решительность покинула Сина, в панике он помчался назад, не разбирая пути, всхлипывая, наклонившись вперед, стараясь успеть унести ноги. И вдруг пуля дура ранила Соула прямо в голову, его отбросило вперед, ружье выпало из рук, и, дико крича от боли и удивления, он упал на живот. Син не остановился.
- Син! - Голос Соула доносился откуда-то сзади. - Син! - В крике слышалась такая обреченность, что Син запретил себе думать об этом. Только вперед, к канаве. - Син! Пожалуйста!
Син неуверенно остановился, а пули косили траву у его ног.
"Оставь его! - вопил страх Сина. - Оставь его. Беги. Беги".
Соул полз к нему, по лицу текла кровь, глаза с мольбой смотрели на Сина.
- Син!
"Оставь его. Оставь его".
Но на бледном, залитом кровью лице засветилась надежда, и пальцы все крепче цеплялись за траву.
Это было выше сил.
И Син вернулся, взвалил на плечи Соула и опять пустился что было сил.
Теперь ему казалось, что он бежит уже целую вечность.
- Черт тебя побери! Чтоб тебе провалиться! - Сейчас только ненависть переполняла его душу.
Они добрались до канавы, Син свалил с плеч Соула и откатился. Он лежал на животе, припав лицом к земле, его трясло, как при приступе лихорадки.
Он медленно приходил в себя, пока наконец смог поднять голову.
Соул сидел, прислонившись к стене траншеи, его лицо было перепачкано грязью и кровью.
- Ну, как у нас дела? - Син старался придать бодрость голосу, Соул с грустью посмотрел на него.
Солнце пекло, и Син, открыв флягу, поднес ее к губам Соула. Раненый пил с жадностью, и вода текла с уголков рта на шею и на одежду.
Потом и Син с удовольствием глотнул.
- Как там твоя голова?
Син снял шляпу с головы Соула, и кровь, скопившаяся вокруг ленты, залила тому глаза. Аккуратно раздвинув слипшиеся черные волосы, Син увидел рану.
- С тобой можно сойти с ума! - проворчал он и полез в карман формы Соула за бинтом.
Неожиданная тишина накрыла их обоих, она усиливалась из-за негромких голосов да отдельных выстрелов с холмов.
Сражение кончилось. Наконец-то перебрались через реку, с горечью думал Син. Вопрос в том, как вернуться обратно.
- Как ты себя чувствуешь? - Он намочил носовой платок и вытер грязь и кровь с лица Соула.
- Спасибо, Син. - В глазах Соула стояли слезы. - Спасибо тебе… что вернулся за мной.
- Забудь об этом.
- Я никогда не забуду. Никогда, пока жив.
- Ты бы сделал то же самое.
- Нет, не думаю. Я бы не смог. Мне было так больно, я так испугался, Син. Тебе этого не понять. Ты не представляешь, что можно так испугаться.
- Забудь, слышишь, забудь.
- Я хочу сказать… Я должен тебе - я твой должник до гроба… Если тебя когда-нибудь не станет… Меня не станет тоже…
- Заткнись! - Соул сидел и качал головой, как идиот. Он испугался пули. Но гнев Сина не знал удержа. - Заткнись! - вопил он. - Ты думаешь, я не струсил? Еще как, я даже возненавидел тебя! Ты слышишь? Я возненавидел тебя.
Сину стало легче оттого, что он излил свой гнев. Он все объяснил Соулу и себе, все оценил и разложил по полочкам.
Внезапно он почувствовал себя старым и мудрым. У него в руках был ключ к загадке жизни, и все сразу стало ясно.
Сильный шум, который быстро нарастает. Коричневая пыль наполняет воздух, а деревья склоняют свои кроны к земле. Вы уже осязаете его, но все попытки спастись бесполезны. Налетая, он ослепляет и оглушает вас.
И на этот раз Син заметил его приближение и знал, что ураган может убить человека, но, как всегда, не успел подготовиться.
Ураган налетел стремительно-страшно, и Син видел лишь лицо Соула Фридмана. Соул, казалось, внимательно разглядывал английские укрепления.
Син взял ружье мертвого капрала и положил себе на колени, сняв с предохранителя, но Соул не заметил этого движения.
- Она в Питермарицбурге. Я получил от нее письмо на прошлой неделе, - рассказывал он, а Син повернул ружье на коленях так, что ствол был направлен в грудь Соула. - Я отослал ее в Питермарицбург. Она там с дядей. - Соул поднял руку и дотронулся до головы. Син положил пальцы на курок. - Я бы так хотел, чтобы ты встретился с ней, Син. Она полюбит тебя. - Он посмотрел Сину в лицо, а его глаза сияли от возбуждения. - Когда я буду писать ей, то расскажу о сегодняшнем дне, о том, что ты сделал для меня.
Син начал медленно давить на спуск.
- Мы оба - твои должники… - Соул замолчал и весело улыбнулся. - Я хочу, чтобы ты всегда помнил об этом.
"Убей его, - твердил невидимый голос. - Убей сейчас же, немедленно. Только не разрешай ему говорить".
Инстинкт восставал против случившегося.
Но палец на спусковом крючке ослабел.
"Это единственное препятствие между тобой и Рут…"
Страшный, шум начал смолкать. Ураган уходил. Син поднял ружье и медленно поставил на предохранитель.
И в этой тишине, предвещавшей покой, а не бурю, он неожиданно осознал, что обязан сохранить жизнь Соулу Фридману. Обязан во что бы то ни стало, словно во искупление задуманного, но не исполненного убийства.
Он отложил ружье в сторону и устало закрыл глаза.
- Лучше давай подумаем о том, как нам отсюда выбраться, - спокойно произнес он. - А то я рискую никогда не встретиться с твой красоткой.
Глава 16
- Харт сам устроил эту бойню! - Зычность голоса генерала сэра Рэдверса Буллера соответствовала размерам его живота. - А вы что думаете, Коуртни?
- Он действительно не добрался до деривации, сэр. Мне кажется, что кто-то втянул его в этот омут, - согласился Гарри.
- Чертов кретин! Я же отдавал ясные приказы, - ворчал Буллер. - А что вы скажете об артиллеристах, вы что-нибудь отсюда видите?
Подзорные трубы офицеров были направлены к тому месту, где рифленые железные крыши Коленсо, возвышающиеся над деревьями, едва проглядывали сквозь пыль и дым.
- Я не могу… - начал Гарри, потом подскочил, будто бы рядом с ним просвистел огромный снаряд, выпущенный из корабельного орудия. При каждом выстреле в это утро Гарри подпрыгивал.
"Если бы я знал, что со мной", - думал он, но все равно подпрыгивал.
- Это никуда не годится, - вмешался один из офицеров штаба, и Гарри позавидовал его выдержке и холодному тону.
Подполковника била такая дрожь, что ему приходилось держать подзорную трубу обеими руками. Каждый раз, после выстрела корабельного орудия, их обволакивало облако пыли, было невыносимо жарко, и он страдал от жажды. Он подумал о фляжке в седельной сумке, но раздавшийся в этот момент выстрел абсолютно выбил его из колеи. На этот раз обе его ноги моментально оторвались от земли.
- … Вы согласны, Коуртни? - Это был голос Буллера, но он не слышал начала фразы.
- Конечно, сэр.
- Хорошо. - Генерал повернулся к своему адъютанту. - Пошлите к Харту всадника. Скажите ему, чтобы он скорей убирался оттуда, пока его основательно не помяли. И поторопитесь, Клэри.
В этот момент Гарри сделал замечательное открытие. За маской повелителя с грозными седыми усами, за ничего не выражающими глазами навыкате читалось, что генерал сэр Рэдверс Буллер был так же растерян и не уверен, как и Гарри Коуртни. То, что он все время обращался к Гарри за поддержкой, подтверждало это. Правда, Гарри не замечал, что Буллер адресовал ему свои замечания чаще, чем другим офицерам штаба, так как рассчитывал, что тот не будет задавать вопросов и безоговорочно, поддержит его.
- Это обеспечит защиту левого фланга. - Буллер был доволен принятым решением и занялся изучением правого фланга, разглядывая в трубу Хленгвейнский холм. - Кажется, Дандональд исчерпал свои возможности.
Раньше оттуда доносились беспорядочные выстрелы и было слышно, как стреляли из малокалиберных зенитных артиллерийских установок. Теперь все стихло.
- Но центр… - Казалось, Буллер хотел оттянуть этот момент и очень медленно перевел трубу на бойню в Коленсо: пыль, пламя и шрапнель. - Поторопимся! - Он с треском сложил подзорную трубу. - Лучше, подойти поближе и посмотреть, что они там учинили.
Буллер повел свой штаб к лошадям. Гарри захромал справа от генерала, приложив все усилия, чтобы никто не мог занять его место…
В военном штабе бригады Литтелтона, расположенном в глубоком ущелье в полумиле от первых разбросанных строений, Буллеру потребовалось полминуты, чтобы узнать обстановку. Это его порадовало.
- Город в наших руках, сэр. Три роты были посланы на транспортный, мост и захватили его. Но мы не надеемся удержать мост. Я послал им гонца с приказом возвращаться в город.
- Но почему молчат пушки? Что случилось с полковником Лонгом?
- Артиллеристам нечем стрелять. Полковник Лонг тяжело ранен.
Пока Буллер, сидя на лошади, медленно обдумывал сообщение, сержант трансваальской артиллерии резко дернул вытяжной шнур и выпустил артиллерийский снаряд.
Пущенный с обстреливаемых высот северного берега, снаряд дугообразно взмыл вверх, пролетел над рекой, поверхность которой вспенилась от шрапнели, коротких очередей и крови, набрал максимальную высоту над орудиями, из которых уже некому было стрелять, с шумом пронесся над головами уцелевших воинов, находящихся в тылу, и они упали прямо на своих раненых товарищей, заставив их в тысячный раз быстро пригнуть головы, начал снижение над Коленсо, на бреющем полете прошел над степью, не задев мертвецов, лежавших среди колючек, мимоз и коричневой травы, и наконец упал прямо в штаб генерала Буллера, подняв облака пыли и дыма.
Под Гарри упала лошадь, мгновенно умерев, она придавила его ногу, и, если бы не трава, он лишился бы обеих. Кровь, просочась через форму, текла по его лицу.
- Меня задело. Помогите! О Боже, помоги. Я ранен. - Он корчился от боли, вытирая кровь с лица.
Грубые руки оттащили его от лошади.
- Это не ваша кровь. С вами все в порядке. Это - его.
Стоя на четвереньках, Гарри с ужасом уставился на хирурга в звании майора, которому шрапнелью снесло голову, и кровь текла из его шеи, как из шланга.
Мужчины пытались справиться с лошадьми, которые громко ржали и метались. Генерал Буллер сидел в седле, согнувшись пополам, приложив руку к груди.
- Сэр, сэр, с вами все в порядке? - Адъютант держал поводья и успокаивал лошадь Буллера.
Два офицера подбежали к генералу и помогли ему сойти с коня. Он стоял между ними, морща лицо от боли, и говорил охрипшим и дрожащим голосом:
- Отступаем, Литтелтон! Отступаем по всему фронту!
- Сэр, - протестовал бригадир. - Город в наших руках! Разрешите артиллеристам дождаться темноты, и мы вернем…
- Черт вас побери, Литтелтон. Вы слышали приказ. Немедленно отзовите бригаду. Атака провалилась. - Буллер с хрипом вздохнул, все еще сжимая руками грудь.
- Нынешнее отступление повлечет за собой более серьезные потери. Вражеская артиллерия перестреляет…
- Уберите их, вы меня слышите! - Буллер уже кричал.
- Артиллеристы… - Литтелтон снова попытался заговорить, но Буллер повернулся к своему адъютанту:
- Пошлите гонцов в бригаду лорда Дандональда. Он должен немедленно отступать. Я не предоставляю ему свободы действий, он уже однажды переоценил свои силы и чудом спасся. Скажите ему… скажите ему, что атака захлебнулась в центре и слева, скажите, что артиллеристы разбиты и что ему грозит опасность попасть в окружение. Идите. Торопитесь же!
Услышав такой приказ, офицеры все как один умоляюще повернулись к Литтелтону, они просили его, как старшего по званию, не уступать.
- Генерал, - тихо начал он, но в его голосе слышалась такая твердость, что удивила даже непреклонного Буллера. - По крайней мере, позвольте мне попробовать вернуть пушки. Мы не можем оставить их. Разрешите вызвать добровольцев.
- Я пойду, сэр. Пожалуйста, разрешите. - Молодой младший офицер, волнуясь, отодвинул Гарри локтем в сторону. Гарри и все остальные знали, кем был этот многообещающий и всеми любимый юноша. Он был единственным сыном легендарного лорда Робертса.
С помощью адъютанта Буллер перебрался в тень деревьев мимозы и тяжело опустился на землю, прижимаясь спиной к грубой коре. Он с грустью, но без обычного интереса, посмотрел на Робертса-младшего.
- Ладно, Бобби. Литтелтон даст тебе людей, и тогда ты сможешь идти. - И хотя Буллер прощался с ним, возможно, навсегда, Роберте весело рассмеялся и побежал к лошади. - Я думаю, нам всем стоит остудиться, освежиться. Разделите со мной бутерброды и шампанское, джентльмены.
Буллер кивнул адъютанту, который поспешно принес еду из седельных сумок. Случайный снаряд разорвался в двадцати ярдах, засыпав их землей. Буллер бесстрастно вынул кусок сухой травы из бакенбардов и принялся за бутерброд с копченой семгой.