- Вот обжоры-то! - повторил старый моряк.
- Пробовали также обратить их в христианство, но вышло хуже некуда. Дикари охотно сбегались на проповеди миссионеров, но внезапно прерывали проповедь восклицанием: "Все, что ты говоришь, может быть и справедливо, но мы голодны. Дашь ты нам есть? Если не дашь, то мы пойдем искать кенгуру или двуутробок".
И они уходили с проповеди. Если миссионер желал, чтобы они снова пришли его слушать, то необходимо было приготовить обед и предварительно дать им всем поесть. Они не отказывались также приходить слушать обедню, но ровно ничего не понимали, и когда их спрашивали, что они поняли, они отвечали, что миссионер забавлялся по-своему и что он танцевал свойjalan, то есть религиозный танец.
После таких неудач и, главное, ввиду того, что обращение дикарей стоит крупных сумм, так как они дозволяли себя крестить лишь для того, чтобы поесть, но тотчас же разбегались, как только у миссионеров не хватало для них съестных припасов, - надежда обратить их в христианство была оставлена и решение этого вопроса предоставлено самой судьбе.
- И отлично, - сказал Диего, - так как это был бы напрасный труд.
- Тем не менее миссионерам все-таки удалось обратить несколько дикарей, но новые христиане оставляют желать лучшего. Достаточно будет сообщить вам, что один из этих своеобразных последователей христианского учения сказал однажды своему отцу: "Когда ты умрешь, я убью в честь тебя восемь человек!"… Вот и старайся обратить на путь истинный этих дикарей!..
Пока европейцы разговаривали, а австралийцы пожирали быка, солнце село. Женщины наскоро построили хижины, содрав с каучуковых деревьев несколько огромных кусков коры и подперев их скрещенными палками.
Мужья их, наевшиеся до такой степени, что больше уже не могли двигаться, дотащились до этих жалких убежищ, чтобы спокойно переварить слишком обильный обед, хотя завтра они готовы были бы снова начать есть с таким же аппетитом и с таким же рвением, если бы нашлось другое животное, которое можно было сожрать.
Женщины воспользовались отдыхом мужей, чтобы наброситься на остатки их пира, но нашли только одни кости да несколько обрывков мяса, которые и поспешили съесть. Затем они растянулись возле шалашей, тогда как их беззаботные эгоисты мужья громко храпели внутри помещения.
Доктор подождал немного, но убедившись, что все австралийцы крепко спят, тотчас же отдал приказание Ниро Варанга сесть на козлы и выехать из лагеря дикарей. К величайшему удивлению всех трех путешественников, австралиец в первый раз за все время пути воспротивился этому приказанию.
- Вы это делаете неладно, хозяин, - сказал он. - Туземцы могут принять наш отъезд за знак недоверия и начать нас преследовать.
- Черт возьми! - воскликнул Диего. - Разве мы должны еще спрашивать дозволения у этих обезьян, чтобы уехать? Эй, Коко, да ты бредишь, что ли? Или ты осушил тайком несколько бутылок джина?
- Говорю вам, что уехать таким образом значило бы нанести оскорбление всему племени. Я знаю своих соотечественников и знаю также, что…
- Мы их тоже знаем, Коко, и я повторяю еще раз, что твои соотечественники - настоящие канальи.
- Сочтут ли они наш отъезд за оскорбление или нет, мы уедем отсюда, - сказал доктор. - Мы здесь вовсе не пленники и можем уехать, когда и куда нам вздумается, поэтому садись на козлы и погоняй быков.
- Они нападут на нас завтра же, хозяин.
- У них нет никакого повода напасть на нас. Мы им заплатили за мир, и этого достаточно.
- Но отъезд наш будет для них оскорблением и…
- К черту твои оскорбления! - воскликнул выведенный из себя Кардосо. - Можно подумать, что ты чересчур заботишься о своих соотечественниках.
- Видно, Коко получил от них какой-нибудь подарок, - сказал Диего. - Что, разве ты положил в карман несколько собачьих хвостов, принадлежащих вождю, или какое-нибудь ожерелье из зубов?..
- Садись на козлы! - приказал доктор тоном, не допускавшим возражения.
Видя, что никто не желает с ним соглашаться, Ниро Варанга влез на козлы, находясь, видимо, в очень дурном расположении духа, и начал понукать быков, стараясь при этом произвести своим бичом как можно больше шума. Можно было подумать, что он хотел разбудить своих соотечественников, но те и не пошевелились; они продолжали сладко храпеть и переваривать пищу. Тяжелая колымага медленно двинулась по лесу, направляясь к выходу из долины. Доктор, Диего и Кардосо сидели с ружьями в руках, зорко всматриваясь в темноту и прислушиваясь к малейшему шуму, так как боялись внезапной атаки, но лес был пуст и не слышно было никакого шума.
Они проехали около полумили и уже выезжали из-под гигантских деревьев, когда заметили, что за одним из толстых стволов пряталась какая-то тень.
- Ого! - воскликнул Диего, между тем как Ниро Варанга поспешно остановил быков и лошадей.
- Это, кажется, туземец? - спросил доктор.
- Без всякого сомнения, - ответил старый моряк. - Кто бы это такой был?
- Сейчас узнаем, - ответил Кардосо.
Говоря это, он соскочил с драя и обошел вокруг ствола, держа в руках ружье со взведенным курком. Тень сидела, пригнувшись к земле, словно что-либо высматривая.
- Кто ты? - спросил Кардосо.
- Вьередан, - ответила тень.
- А, это ты, колдун! Что же ты тут делаешь, старая лисица? Колдун произнес несколько слов, которых молодой матрос, конечно, не понял, и указал на дерево.
- Верно, он молится лесным духам, - сказал себе Кардосо. - Пусть себе забавляется сколько ему угодно.
Матрос вернулся к драю и сообщил доктору и Диего о своей встрече.
- Наверное, он охотится за какой-нибудь двуутробкой, - заметил доктор. - Вперед, Ниро Варанга.
- Хм, этот колдун зол на нас за мой знаменитый удар, но если я встречусь с ним с глазу на глаз, то непременно сверну шею и ему, и его страусу, - проворчал Диего.
Драй выехал из лесу, проехал по долине, снова переехал через Стивенсон близ слияния его двух притоков - Линдсея и Росса и поехал прямо к северу, направляясь к горам Андерсон, вершины которых ясно выделялись на озаренном ночным светом небе.
В продолжение всей ночи путешественники шли по этой бесплодной, опаленной солнцем, лишенной всякой растительности и покрытой громадными камнями равнине. На заре они перешли через Эдминг - короткий поток, теряющийся в песчаных восточных долинах близ сто тридцать пятого меридиана - и в восемь часов утра остановились у отрогов гор Андерсон, тянущихся вдоль двадцать шестой параллели.
Впрочем, их остановка была короткой: они боялись, как бы колдун и его племя не сыграли с ними какой-нибудь скверной шутки, и вскоре снова пустились в путь, чтобы как можно больше увеличить расстояние между драем и лагерем дикарей™ Несмотря на удушливую жару, они шли все дальше на север, понукая быков и лошадей, которые тоже были впряжены в драй.
Вскоре путники перешли один за другим два потока, сначала Уилл, а затем Коглин, прошли мимо горы Даниила, стоящей совершенно одиноко и имеющей вид огромного конуса, затем перешли также реку Дафрид и около шести часов, после громадного перехода в шестьдесят миль, остановились на берегу реки Финк.
XII. Первые подозрения
По своей длине финк является одной из главных рек, находящихся внутри австралийского материка, но в ней почти всегда мало воды, а добрую часть года русло ее бывает даже совершенно сухо. Она берет начало на склонах гор Джемс и Доннел близ сто тридцать четвертого меридиана и двадцать пятой параллели, спускается большими извивами к югу-востоку, принимает слева реку Хьюг, а справа реку Коглин и теряется по ту сторону гор Андерсон, в больших песчаных восточных равнинах. Некоторые полагают, что она оканчивается в каком-либо бассейне воды: в озере или в болотах, но это неизвестно, так как никто еще не исследовал Финк до устья. Тем не менее многое заставляет думать, что эта река теряется в песках, так как воды ее постоянно становятся мельче и исчезает прежняя быстрота.
В то время, когда к Финку подъехали наши путешественники, местами воды было мало, но кое-где все-таки посреди растений она еще блестела, хотя, без сомнения, скоро должна была испариться, судя по невыносимой жаре, царившей в этой местности.
Доктор, знавший, что теперь они больше уже не встретят других рек, и, следовательно, предвидевший, что им придется страдать от жажды, тотчас же велел налить воды во все имевшиеся у него бочонки и затем приказал Ниро Варанга переехать через реку, рассчитывая остановиться на противоположном берегу, где виднелось несколько групп иссохших от зноя деревьев.
Австралиец погнал быков скорым шагом с берега вниз, не исследовав предварительно спуска, оказавшегося очень неровным. Драй, то подскакивая на камнях, то проваливаясь в углубления, наклоняясь то в одну, то в другую сторону и сильно скрипя, съехал к реке, но вдруг быстро накренился на одну сторону, так что доктор и оба матроса упали на бок.
- Тысяча громов! - закричал старый моряк. - Ты что, хочешь убить нас, что ли, Коко?!
- Что случилось? - спросил доктор, быстро вскочив на ноги.
- Беда, - ответил Кардосо, - у нас сломалось колесо!
- Этого только и не хватало! - воскликнул Диего.
Он выскочил из драя и посмотрел на колеса. Действительно, одно из задних колес попало в расщелину между скал и, несмотря на свою толщину и крепость, сломалось пополам.
- Мы сели на мель, словно корабль, потерявший свои мачты, - сказал Диего. - Мошенник Коко, разве у тебя нет глаз, чтобы видеть расщелины? Вот мы и оказались в большом затруднении! Где теперь найти столяра в этой стране?
- Мы сами будем столярами, старина, - сказал Кардосо. - В инструментах недостатка у нас нет, в драе есть все что нужно, а там, немного подальше, я вижу деревья.
- Но мы потеряем целых два дня, дружище!
- Что же за беда?
- Клянусь тысячей фрегатов, мне бы хотелось быть отсюда как можно подальше, Кардосо. Быть может, я и ошибаюсь, но все-таки скажу, что этот проклятый колдун и его шайка обезьян наверняка нас преследуют. Что вы на это скажете, доктор?
- Я разделяю твои опасения, Диего. Австралийцы чрезвычайно мстительны, и колдун наверное не простил тебе данного ему тумака.
- Но что это такое? - воскликнул Диего, внимательно рассматривавший колесо. - Можно подумать, что колесо это было распилено в нескольких местах и притом очень недавно.
- Ого!.. - пробормотал Кардосо, пристально глядя на Ниро Варанга, казавшегося несколько встревоженным. - Что ты на это скажешь, Коко?
- Ничего, - спокойно проговорил проводник.
- Ты не видел, чтобы кто-нибудь из твоих соотечественников приближался украдкой к драю?
- Нет, не видел.
- А мне все-таки кажется, что на этом колесе есть совсем свежие следы порчи, и что меня всего более удивляет, так это то, что инструмент, которым его пилили, должен быть очень остер, словно у него стальное лезвие.
- Это невозможно, - ответил Ниро Варанга, - у моих соотечественников есть только каменные топоры.
- Вот так загадка! - воскликнул старый моряк, покачивая головой. - Здесь что-то неладно.
- Загадку эту нетрудно разгадать, - сказал доктор. - Кому-нибудь нужно было нас задержать, вот он и испортил колесо, чтобы заставить нас остановиться.
- Но кто же это? - спросил Диего.
- Колдун и вождь.
- Но разве вы действительно думаете, что они за нами гонятся? - спросил Кардосо.
- Теперь я в этом убежден. Но они не захватят нас врасплох. Затем он отвел обоих моряков к реке и сказал им:
- Не доверяйтесь Ниро Варанга: с третьего дня дикарь совершенно изменился, но я еще не знаю, что он задумал…
- Я тоже начинаю его подозревать, - заметил Диего. - Мне кажется, что он стакнулся со своими соотечественниками, но я буду за ним следить и если что-либо замечу, то сейчас же повешу его!
- Но ведь вам дали о нем хороший отзыв, - сказал Кардосо.
- Это правда, - ответил доктор, - но кто же поймет этих дикарей… Им не следует верить даже и тогда, когда они кажутся цивилизованными.
- Будем за ним следить.
- Вернемся к драю, не нужно давать ему заметить, что мы ему не доверяем, но придется смотреть в оба, особенно сегодняшней ночью. Хотя мы и проделали очень большой путь, но ведь австралийцы отличные ходоки и легко могут нагнать нас до зари. Завтра мы постараемся сделать новое колесо, а затем снова направимся к северо-востоку, делая лишь коротенькие остановки.
- Если вы мне позволите, так я пойду похожу немножко по окрестностям, - сказал Кардосо, - я вернусь к ужину.
- Ступай, но не отходи слишком далеко от лагеря.
Кардосо взял ружье и пошел вдоль по берегу, в то время как Диего разводил с помощью австралийца огонь, а доктор осматривал митральезу, желая приготовить ее на случай неожиданного нападения. К восьми часам Кардосо вернулся. Он принес с собой пару великолепных голубей с голубыми, имеющими золотистый отлив перьями на груди и ярко-зелеными с желтой блестящей полоской - на спине, и одного macropusfasciato, зверька величиной с белку, с задними ногами в три раза более длинными, нежели передние, с животом, снабженным сумкой, как у кенгуру, и с серой с темными волосами шерстью. Сверх того он принес поссума, убитого им на дереве; это животное, похожее на лисицу, шкуру которого австралийцы пускают на одежду.
Молодой моряк прошел с милю к востоку и вернулся к лагерю, сделав большой обход, но не встретил ровно никого, а также не заметил ничего подозрительного.
Они поужинали, затем крайне утомленные бессонной ночью и долгим путем Кардосо и доктор улеглись под полотно драя, тогда как Диего, более выносливый, взялся сторожить первую четверть ночи. Ниро Варанга растянулся под драем и тотчас же уснул или притворился спящим.
Ночь была очень темна, так как в воздухе стояла словно густая завеса испарений; эта завеса совершенно затмевала слабый свет звезд, а из глубины материка несся такой удушливый ветер, что так и казалось, будто он вырывается из громадной раскаленной печи.
На берегах реки царила глубокая тишина. Время от времени слышался лишь шум полуиссохших листьев да раздавался вдали зловещий вой искавших дичь динго. Под влиянием очень сильного беспокойства, которое Диего никак не мог победить, он всячески старался противиться овладевавшей им сонливости, жевал свою жвачку, раскрывал как можно шире глаза и иногда даже щипал себя за руку или за ногу, но тем не менее теплый, расслабляющий ветер мало-помалу убаюкивал его.
Диего сошел с драя, держа в руках ружье, обошел вокруг места стоянки и взошел на берег, но опять-таки не заметил ничего подозрительного: громадная равнина казалась пустынной, и ни один звук не прерывал царившей на ней тишины.
Старый моряк взглянул под драй и не мог удержаться от восклицания, выражавшего сильное изумление: только что храпевший там Ниро Варанга вдруг куда-то исчез.
- Вот тебе и раз! - воскликнул моряк, подозрительно оглядываясь кругом. - Куда же девался этот проклятый попутай? Зверь, что ли, какой проглотил его целиком? Но…, какой же я в самом деле дурак!.. Ведь в этом краю я не видел крупных зверей, за исключением собак да животных с неровными лапами, имеющих под брюхом сумку, да птиц ростом с человека, да еще летающих кошек, но здесь нет даже ни одного тигра. Хм! Дело что-то запутывается, и я ровно ничего не понимаю.
Он снова посмотрел под драй, затем обошел вокруг места стоянки, снова взошел на берег, но австралийца нигде не было. Диего еще раз прислушался, но ничего ровно не мог уловить.
- Нужно разбудить товарищей, - сказал старый моряк. - В этом исчезновении есть что-то таинственное.
Он пошел было обратно к драю, но, проходя мимо большого резинового дерева, одиноко росшего близ стоянки, почувствовал, что ему на плечи свалилась какая-то холодная масса, весившая около семи килограммов.
Он попробовал освободиться от нее, встряхивая плечами, но ощутил сильную боль в нескольких местах вокруг шеи, словно ему запустили под кожу пять или шесть ланцетов.
Испуганный Диего, не понимая, что случилось, схватил напавшее на него животное (если его только можно назвать этим именем) обеими руками и начал изо всех сил сжимать, но пальцы его скользили по морщинистой и липкой коже. Тогда он с ужасом стал звать к себе на помощь.
- Кардосо!.. Сеньор доктор!.. Помогите!..
Молодой моряк и доктор, услыхав этот отчаянный призыв, вскочили на ноги, воображая, что Диего был захвачен врасплох австралийцами.
- Диего! - закричал Кардосо.
- Сюда, друг мой! - ответил тот, прыгая словно помешанный направо и налево. - На мне сидит какая-то тварь и ест мне шею!
Кардосо и доктор соскочили с драя и бросились к Диего.
- Великий Боже! - воскликнул молодой матрос. - Что это за животное?
- Сорви его с меня, Кардосо! - закричал Диего, задыхаясь.
Кардосо схватил животное обеими руками и, превозмогая отвращение, внушаемое ему этой липкой массой, изо всей силы потянул ее к себе, но усилия его были напрасны. Казалось, она приклеилась, или скорее, приросла к плечам старого моряка.
- Постойте, я сниму ее. Тебе ее не оторвать, Кардосо, - сказал доктор.
Он открыл кривой нож, называемый навахой, который постоянно носил за поясом, и осторожно, чтобы не поранить шею Диего, разрезал животное на две половины - оба куска свернулись и с глухим звуком упали на землю.
- Тысяча громов! - воскликнул Диего, ощупавший свою шею и заметивший, что она веяв крови. - Оно, кажется, меня загрызло?
- Нет, - ответил доктор. - Оно сделало тебе только кровопускание и ничего более.
- Но я чувствую, что меня словно что-то жжет.
- Знаю, но это скоро пройдет.
- Да скажите же, наконец, что это за животное на меня напало?
- Это пиявка.
- Пиявка?! Ах, черт возьми! Я этому никогда не поверю.
- Посмотри сам.
Кардосо тем временем сбегал к драю и возвращался из него, неся в руках зажженную ветвь банксии. Все трое путников принялись разглядывать животное, названное доктором пиявкой. Когда обе половины сложили вместе, то в ней оказалось три четверти метра. Она представляла собой мягкую, липкую полосатую массу, шириной в двадцать пять или тридцать сантиметров, у нее не было ни головы, ни хвоста, ни лап, ни тем более крыльев, но на ее коже виднелись очень редкие, хотя довольно толстые и длинные волоски.
Перевернув ее на другую сторону, доктор показал изумленным матросам три ряда присосок, на которых еще виднелись следы крови. Они сосчитали эти присоски и увидели, что их было восемьдесят.
- Я никогда еще не видывал подобного животного! - воскликнул Кардосо с жестом отвращения. - И вы говорите, сеньор доктор, что это пиявка?
- Да, но это совершенно особый род, встречающийся только здесь, в стране чудес, - ответил Альваро. - Эти кровососы живут, прицепившись к древесной коре, питаясь сладким соком деревьев, но когда почуют, что под ними проходит какое-нибудь живое существо, они падают на намеченную жертву и высасывают из нее всю кровь.
- Но ведь у них нет глаз! - сказал Диего. - Я смотрю на это отвратительное животное, но нигде не вижу у него глаз.
- Это правда, но предполагают, что длинные редкие волоски, которые вы на нем видите, одарены необычайной чувствительностью и что они-то и предупреждают пиявку о приближении ее жертвы.