- Так точно, ваше сиятельство, но при необходимости оно вынесет тонн пятьдесят или шестьдесят сверх этого - все зависит от нагрузки.
- Очень хорошо. Каков вес товара, принятого вами по моему приказу вчера и сегодня?
- Около семнадцати тонн, ваше сиятельство, я даже специально хотел поговорить с вами на этот счет.
- В чем же дело?
- Вы понимаете, ваше сиятельство, что семнадцать тонн товара для меня все равно, что ничего: прибыль не покроет затрат, я не могу идти с таким фрахтом.
- Вы правы, любезный дон Мельхиор… К счастью, я могу пополнить ваш фрахт.
- Да благословит Бог ваше сиятельство! Где же товар? Могу я сегодня же приступить к погрузке?
- Как вы торопитесь, капитан!
- Простите, граф, но вы не моряк и не знаете требований нашего ремесла.
- Не отрицаю этого.
- Я должен обогнуть мыс Горн, чтобы выйти в Атлантический океан, так как идти придется либо в Англию, либо в Голландию.
- Дальше что?
- Дальше? Кажется, сегодня у нас вторник?
- Ну да.
- Мне надо сняться с якоря самое позднее в субботу. Лоран обратился к дону Хесусу и его приятелю.
- Что вы скажете на это? - спросил он.
- Это невозможно, - ответили они в один голос.
- Товары сложены на асиенде дель-Райо, - прибавил дон Хесус, - нужен по крайней мере день на переезд туда и три дня на обратный путь, что составляет четверо суток, не считая непредвиденных задержек в пути.
- Кроме того, мне надо быть в Чагресе, что также является еще одной причиной промедления, капитан; выходит, вам нельзя уйти раньше чем через неделю.
- Гм! Это слишком уж долго, ваше сиятельство.
- Это самый минимальный срок, какой требуется.
- Я ручаюсь вам за верных двести пятьдесят тонн, - с живостью вскричал дон Хесус.
- А я обязуюсь конвоировать вас до островов Чилоэ, - прибавил капитан.
- О, тогда дело другое, - ответил Тихий Ветерок с видом ягненка, - признаться, я страшно боюсь хищников-флибустьеров, особенно когда у меня ценный груз.
- Этот груз будет чрезвычайно ценен, - заметил дон Хесус.
- Тем лучше для вас и для меня, сеньор; и я, и вы - мы порядком поживимся! Даете ли вы мне слово конвоировать меня до островов Чилоэ, капитан?
- Клянусь честью дворянина!
- Решено. Вот вам моя рука, сеньор.
Тихий Ветерок пресерьезно протянул дону Хесусу свою похожую на баранью лопатку руку. Асиендадо не побрезговал пожать ее.
- Однако куда же я зафрахтован? - осведомился Тихий Ветерок.
- В Англию и Голландию, капитан. Впрочем, я снабжу вас письмами к лицам, которым посылается товар.
- Прекрасно… но видите ли, сеньоры, дела надо вести как следует. Пока не дан задаток, условия не оговариваются.
- Вижу, что вы истый контрабандист! - весело сказал дон Хесус. - И дело свое знаете.
- Стараюсь, сеньор, надо же жить чем-нибудь.
Дон Хесус вынул из кармана внушительный кошелек, высыпал из него на руку небольшое количество золотых унций и разложил их кучками на столе.
- Вот пятьдесят унций задатка, пересчитайте, любезный капитан, - сказал он.
Тихий Ветерок, не торопясь, пересчитал унции.
- Верно, - объявил он.
- Вы довольны?
- Доволен, сеньор.
- Стало быть, наш уговор состоялся?
- Несомненно, и отступиться никому нельзя; только распорядитесь, чтобы все было погружено в понедельник вечером, иначе договор расторгается и вы теряете ваш задаток.
- Я признаю это справедливым, но куда же мне сложить мои товары?
- Это дело ваше, сеньор, мое дело взять их там, где вы укажете.
- Ничего проще быть не может, - сказал Прекрасный Лоран, - все будет сложено здесь, сюда никто не посмеет сунуть нос.
- Ей-Богу, граф, вы не делаете дела наполовину!
- Разве я не обещал вам помощь? Что может быть естественнее?
- Тысячу раз благодарю вас; не сумею выразить моей признательности.
- Полноте, сеньор, подождите конца, чтобы благодарить, - возразил Лоран со странной улыбкой.
- Не правда ли, сеньоры, - начал Тихий Ветерок, - что в понедельник мне будет передан весь товар и вручены письма заказчикам?
- Непременно.
- Очень хорошо; стало быть, мы, сеньор капитан, снимемся с якоря во вторник утром?
- То есть сниметесь с якоря вы, капитан, - уточнил дон Пабло, - мне же надо соблюсти некоторую осторожность: я выйду в море только в два часа пополудни, нам нельзя вместе выходить из порта.
- Лучше бы вам сняться с якоря в понедельник, капитан, это устранит всякое подозрение.
- Вы правы; действительно, это будет еще благоразумнее, я выйду из гавани в понедельник при заходе солнца.
Тихий Ветерок встал.
- Не будет ли еще каких-нибудь распоряжений, ваше сиятельство? - спросил он.
- Нет, любезный капитан.
- Тогда позвольте мне откланяться, я должен вернуться на каравеллу.
- Как хотите, не стесняйтесь, дон Мельхиор.
- Мое почтение, сеньоры, к вашим услугам. Гости ответили на его поклон.
Тихий Ветерок вышел.
- Этот молодец, по-видимому, знает свое дело, - заметил дон Хесус.
- Это настоящий моряк, - ответил Лоран с улыбкой, - он счастлив только на своем корабле.
- Я понимаю это, - сказал дон Пабло.
- Однако теперь надо условиться нам, - начал Лоран.
- Действительно, времени остается немного, - согласился дон Хесус.
- Когда мы можем отправляться?
- Завтра, если угодно.
- Положим, завтра, но в котором часу?
- В девять утра - не рано?
- Нет, вовсе не рано.
- Я зайду за вами.
- Буду готов. А вы с нами, капитан?
- Нет, граф, мне необходимо остаться в Панаме.
- Значит, мы будем путешествовать вдвоем?
- Моя дочь поедет с нами, граф.
- Донья Флора! - вскричал молодой человек, невольно вздрогнув.
- Да, ей наскучил город, она хочет вернуться на асиенду; но вы не бойтесь, граф, она отличная наездница и не задержит нас в пути, наш переезд совершится вовремя.
- Мне очень приятно, сеньор, путешествовать с доньей Флорой.
- Поручаю вашим попечениям мою невесту, - смеясь, сказал капитан, - но предупреждаю вас, что она очень капризна.
- Полно, капитан, - в свою очередь рассмеялся Лоран, - как можно жаловаться на то, что является не недостатком, но достоинством в женщине?
- Особенно в таком избалованном ребенке, как моя Флора, - прибавил дон Хесус с добродушным смехом.
Два испанца встали и простились с хозяином, который проводил их до двора.
Посмотрев своим посетителям вслед, пока они не вышли из ворот, Лоран опять направился в столовую.
Береговые братья все еще находились там.
- Ну что? - спросил Тихий Ветерок, как только он показался. - Как, по-твоему, я сыграл свою роль?
- Великолепно! Я был просто поражен, - ответил Лоран, смеясь, - ты не мог отвечать лучше!
- А все по моей милости! - с громким хохотом воскликнул Мигель Баск.
- Как так?
- Видишь ли, разговор ваш что-то слишком уж затянулся, и я решил подслушать.
- Вот блестящая мысль! Признаться, я не знал, как выйти из затруднения, в которое сам себя поставил, я так и дрожал при мысли, что Тихий Ветерок ответит невпопад.
- А я, не будь глуп, предупредил его.
- А что, разве дело и в самом деле состоится? - спросил Тихий Ветерок.
- Великолепное дело, золотое, в четыреста тысяч пиастров с лишним!
- О, какой он достойный человек! - воскликнул Тихий Ветерок с восхищением.
- Да, - крякнул Мигель, - он не прогадает, связавшись с нами, надо сознаться. Все равно, клянусь честью, это дело мастерское, только бы довести его до конца!
- Я сам как на шпильках, - признался Лоран, - давно бы нам следовало иметь известия.
- Успокойся, - возразил Тихий Ветерок, - времени прошло еще немного, тем более что дел у них по горло.
- Положим, но я все-таки очень встревожен.
- Разве ты никого не посылал за известиями?
- Четыре дня назад отправил Хосе в Чагрес.
- Так будьте спокойны, граф, - сказал Мигель Баск. - Если Хосе жив, он скоро вернется, это человек верный и неустрашимый.
В эту самую минуту дверь отворилась и на пороге показался Хосе.
- Благодарю вас, Мигель, - произнес он.
- Ах, мой честный Хосе! - вскричал Лоран. - Наконец-то ты вернулся! Добро пожаловать.
Он подвинул к индейцу стул, на который тот скорее упал, чем сел, так был изнурен.
- Позвольте две минуты, чтобы перевести дух, - сказал он с грустной улыбкой, - и я дам отчет в возложенном на меня поручении.
Все окружили индейца. Береговые братья полюбили его, столько в нем было врожденного величия и простоты, да и со времени их прибытия в Панаму он оказал им неоценимые услуги.
ГЛАВА IV. Здесь начинает вырисовываться личность краснокожего проводника Хосе
Полубессознательное состояние от истощения сил, в которое был повергнут проводник, очень встревожило Лорана.
Не раз он мог оценить всю энергию и самоотверженность великодушной натуры вождя. На его глазах индеец совершал подвиги, требующие такой силы и неустрашимости, что Лоран в глубине души не мог допустить, будто одна лишь усталость могла настолько подкосить его силы; вероятно, страшное, раздирающее сердце горе было причиной такого отчаянного состояния духа этого человека.
Облик Хосе не утратил своего обаяния, глаза его были так же ясны и блестящи, лоб гладок, но было видно, сколько он вынес жестоких мук, сколько раз задыхался в борьбе с отчаянием; ошибиться в признаках Лоран не мог. Движением руки он удалил флибустьеров. Те немедленно вышли.
В столовой остались только неразлучные с Лораном Тихий Ветерок, Мигель Баск и Бартелеми, от них он тайн не имел.
Вследствие отдыха или укрепляющих средств, которые ему были даны, краснокожий начал понемногу приходить в себя: он поднял голову, взгляд его перестал быть холодно неподвижным и в нем появился проблеск сознания.
Хосе точно приходил в себя после глубокого сна или длительного обморока, если можно так назвать то состояние, когда мозг человека полностью отключается, в то время как тело его продолжает механически действовать.
- Вы должны презирать меня, сеньоры, - с горечью сказал краснокожий.
- За что? - с участием спросил Лоран.
- Вы считали меня сильным, а я оказался слаб, как женщина.
- Мы жалеем тебя, друг, ведь только жестокое горе могло сломить такую могучую натуру, как твоя.
- Почему вы так думаете, сеньор?
- Я вижу это, друг мой, я чувствую сердцем. Все мы любим тебя и разделяем твое страдание, но пусть твои тайны остаются неприкосновенными, никто из нас не имеет права стараться проникнуть в них.
- Плох тот друг, кто силой втирается в доверие, - заметил Бартелеми.
Хосе опустил голову на грудь и тяжело вздохнул. Но почти тотчас он снова выпрямился, и в глазах его сверкнула молния.
- Сеньоры, - сказал он твердым голосом, - настала минута, когда я должен открыть вам все.
- Не лучше ли, мой честный Хосе, - перебил его Лоран, - отложить это до другого раза? Ты еще очень слаб.
- Ошибаетесь, сеньор; напротив, я силен, я поборол свое горе и уже не веду себя как тряпка! Время не терпит, я должен просить вас об услуге.
- Говори, Хосе, мы тебя слушаем.
- Только не здесь, а в вашем тайном кабинете.
- Так пойдем, друг, считай свою просьбу уже исполненной.
- Благодарю вас, капитан. Пойдемте, господа.
Лоран надавил на пружину в стене, потайная дверь отворилась и мгновенно захлопнулась за флибустьерами.
Они очутились в довольно большой комнате с удобной мебелью, как и повсюду в доме.
Все сели.
- Теперь, друг Хосе, говори, мы тебя слушаем, - сказал Лоран.
- Позвольте, капитан, сперва о ваших делах, а о моих после. Я принес вам вести.
- Важные вести? - вскричали в один голос флибустьеры.
- Вы сами увидите, господа. Знайте только, что я все бросил, все забыл, чтобы поскорее сообщить их вам. Сегодня в полночь я отправился из Чагреса и, преодолев сильнейшие затруднения, прошел перешеек за десять часов. Самый быстрый курьер не прибыл бы сюда раньше вечера, если бы вообще прибыл, - заключил он со странной улыбкой.
- О, приятель, ты сильно возбуждаешь мое любопытство, - заметил Тихий Ветерок.
- Говори же скорее, мы все превратились в слух! - с живостью вскричали остальные.
- Слушайте же, сеньоры. Город Пуэрто-Бельо был осажден три дня тому назад флибустьерской эскадрой из двадцати четырех кораблей, город и форты были захвачены врасплох и, несмотря на упорное сопротивление, взяты за четыре часа.
- Это правда, Хосе? - спросил Лоран в порыве восторга.
- Я сам видел, - просто ответил индеец.
- Тогда нечего и сомневаться, - заключил Тихий Ветерок.
- Кто командует эскадрой? - осведомился Бартелеми.
- Морган.
- Морган! - радостно воскликнули флибустьеры.
- Он самый. После взятия города я явился к нему. Морган знает меня, он принял меня отлично, да к тому же у меня были хорошие рекомендации. Отпустив меня, он передал мне два письма к вам, капитан Лоран.
- Два письма?
- Да, одно от Монбара, другое от него.
- И где эти письма?
- Вот они, - сказал Хосе, снимая через голову кожаную сумку, висевшую у него на груди, и передавая ее капитану.
Лоран вынул из сумки два письма.
- Прочтите, - сказал индеец.
- Постой, - возразил капитан, - одну минуту! Каково бы ни было содержание этих писем, я обязуюсь от своего имени и от имени своих друзей - присутствующих и отсутствующих, - что бы ты ни потребовал в награду, исполнить немедленно, не задумываясь, без обиняков и проволочек, и клянусь, Хосе, слово свое я сдержу во что бы то ни стало.
- И мы клянемся! - вскричали флибустьеры.
- Благодарю вас, сеньоры, - сказал индеец с просиявшим лицом, - я запомню ваши слова.
- Теперь слушайте, братья, - продолжал Лоран. Он развернул одно из писем и стал читать:
Любезный и дорогой Лоран! Я уже почти что отчаялся в возможности дать вам о себе известие, хотя это было необходимо, когда случай или, вернее, счастливая звезда помогла мне встретить нашего друга Хосе, которому мы можем полностью довериться; впрочем, чтобы выразиться точнее, не я встретился с ним, а он отыскал меня. В двух словах сообщаю вам следующий факт: Пуэрто-Бельо в наших руках, я стараюсь укрепиться в нем как можно надежнее, чтобы нам было где укрыться на случай неудачи нашего главного предприятия и, следовательно, отступления. Необходимо иметь наготове убежище для наших кораблей и место для склада запасов. Будьте же настороже, чтобы не ударить в грязь лицом, когда настанет ваша очередь действовать. Теперь я прошу только об одном, но это вопрос первостепенной важности: необходимо во что бы то ни стало суметь перехватить гонцов, которых испанцы наверняка отправят в Панаму с известием об их поражении и с требованием о помощи.
Как вы понимаете, любезный Лоран, необходимо, чтобы наше успешное нападение оставалось в тайне. Я набрасываю эти строки второпях, Хосе страшно торопит нас, справедливо утверждая, что каждая потерянная минута может обернуться страшным бедствием. Более подробные сведения вы найдете в письме Монбара, которое Хосе передаст вам вместе с моим.
Теперь можно надеяться на лучшее, любезный Лоран, испанцы, кажется, не на шутку попались в расставленные нами сети. Дружески пожмите от меня руку нашим друзьям Тихому Ветерку, Бартелеми, Мигелю Баску и всем другим. Итак, пляска началась, за музыку заплатят испанцы. Простите, что несу вздор, - от радости я совсем обезумел.
Всегда ваш
Морган
Пуэрто-Бельо, апрель 1668 г.
- О-о! Вот так новость! - вскричал Тихий Ветерок.
- Молодец Морган! - сказал Мигель Баск.
- Однако он прав, - заметил Бартелеми, - надо наблюдать за гонцами.
- Но как? - возразил Лоран.
- Не беспокойтесь на этот счет, сеньоры, - вмешался Хосе с тонкой улыбкой, - я принял меры: ни один гонец не проскользнет незамеченным. Что могли бы вы сделать одни в незнакомом вам краю? А мне это было легко, и я все устроил.
- Как же?
- Не беспокойтесь, повторяю вам, сеньоры, - на первый случай довольствуйтесь моим словом, вскоре вы сами все узнаете.
- Пусть так, Хосе.
- Теперь читайте скорее письмо Монбара.
- И то правда. Слушайте же, братья.
Лоран развернул письмо Монбара и тотчас приступил к чтению.
Письмо было следующего содержания:
Дорогой мой брат!
Когда ты получишь это письмо, Пуэрто-Бельо будет в нашей власти.
Морган сообщит тебе все подробности о взятии города, мне же надо потолковать с тобой о другом предмете, не менее важном, - о плане, который мы задумали привести в исполнение. Вот он…
Тут Монбар излагал в самых мельчайших подробностях план, который обсуждали и окончательно утвердили в Пор-де-Пе. Он давал Лорану отчет о числе судов, составляющих флот, о том, как они были распределены, сколько человек назначалось к высадке, какие действия предписывались каждой эскадре, наконец, где назначался общий сборный пункт. Продолжал он следующим образом:
Когда все эти различные предписания будут исполнены, Пуэрто-Бельо и Санта-Каталина взяты, Чагрес блокирован, а флот собран у Сан-Хуана, тогда наступит твоя очередь, брат, тут-то твой краснокожий проводник Хосе сделается для тебя неоценимым - не только благодаря своему острому уму и безграничной преданности нам, но еще и из-за влияния на своих соотечественников. Это влияние огромно. Если он еще ничего не говорил тебе, я открою тайну, известную мне одному, - настал час сорвать с нее покров…
Лоран остановился и взглянул на Хосе.
- Продолжать, друг, - спросил капитан, - или пропустить строки, очевидно касающиеся одного тебя?
- То, о чем вам пишет Монбар, капитан, - ответил Хосе с улыбкой, - я только что был намерен рассказать сам. Читайте же, это сбережет нам драгоценное время и избавит меня от длинного рассказа.
- Раз ты желаешь этого, то я продолжаю. Капитан Лоран снова принялся за чтение: