Смуглое лицо Чимита помрачнело.
"Как же так? - думал он. - Я старше Бадмы, сколько дней думал и вынашивал план, а маленький толстяк Бадма все расстроил. И ему ничего нельзя возразить".
- Постой, постой!
Чимит отобрал у Бадмы злополучную трубу и стал в раздумье вертеть ее в руках. На его худощавом лице резко выступили скулы, и лицо стало злым, некрасивым.
- Легкий ты человек, Бадма! - запальчиво сказал Матвей. - Выходит, надо бросить дело, а? Ругать все умеют. А ты помоги, подумай.
- А что мне думать? Не моя затея.
- Затея-то Чимита. А дело общее. Должны мы помочь или нет?
- Вот ты и помогай, разумный такой.
- Что я помогу! Я не механик. Вот в огороде или на ферме я дело хорошо знаю.
Чимит, не обращая внимания на спор друзей, накрыл верхний конец трубки ладонью и опустил ее в воду. Потом долго и сильно вдавливал трубу в дно.
Бадма разочарованно махнул рукой и отошел далеко от воды. Матвей остался возле Чимита.
Несколько раз покрутив трубу под водой, Чимит поспешно вынул ее. Лишь мельком взглянув на нижний конец, радостно крикнул:
- Есть! Есть! Бадма! Гляди! - Разбрызгивая воду, бегом кинулся на берег.
- Гляди, машинист-механик!
Бадма с интересом оглядел трубу. Отверстие было плотно забито донным грунтом.
- Не должно быть.
- Вот и должно быть. Матвей видел. Я прикрыл верх трубы ладонью.
У Бадмы на широком лбу легли глубокие складки. Он начал догадываться. Но Чимит опередил его.
- Понимаешь, Бадма, - торопливо заговорил он. - Все дело в воздухе: нужно, чтобы в трубу не попала вода. Вот сейчас воду сверху рука не пустила, потому и песок в трубе остался.
- Значит, труба сверху должна быть закрыта?
- Обязательно закрыта. Чтобы ни одна капля не просачивалась.
Находка Чимита обрадовала и Бадму.
- Теперь и я вижу, дело пойдет.
Через час верх трубы был забит деревянной пробкой. Для верности Матвей предложил обмотать пробку тряпкой и засмолить. Так и сделали. Теперь уж действительно ни одна капля воды не могла попасть в трубу.
- А как назовем твое изобретение? - спросил Матвей.
Он искренне верил, что теперь-то они исследуют все море, от берега до самых больших глубин, где-то возле Ушканьих островов.
Повеселевший Чимит любовно погладил свою трубу, которая теперь ему казалась уже каким-то загадочным снарядом.
- Я уже думал. Пусть называется глубокомер.
- Ну, это и не выговоришь. Надо что-нибудь короче.
- А зачем короче? Есть же молокомер. Все выговаривают.
На этом и порешили.
- Знаешь, Чимит, давай попробуем сегодня, - предложил Бадма. - Мы недалеко, здесь, у берега.
Не терпелось испробовать трубу в действии и Матвею. Чимит уступил.
- Ладно, - согласился он. - Только скорей и недалеко.
Новая неудача
- Садись, Матвей, на весла! - приказал Чимит. - А мы будем опускать глубокомер.
Матвей сел на скамейку и поднял весла.
Бадма взял в руки глубокомер и перенес его через борт. Чимит принялся спускать канат. Вот глубокомер исчез в воде. Ребята низко наклонились через борт.
На большой глубине белые и черные камни казались плоскими плитками.
- Пять, семь метров, - отсчитывал Бадма. - Скоро дно.
Натянутая веревка дрогнула, ослабла, потом снова натянулась.
- Стой! Стой! - закричал Чимит. - Подымай!
- Что такое?
- Глубокомер падает набок. Только коснулся дна и упал.
Бадма, приподняв трубу на несколько метров, с силой отпустил веревку. Труба коснулась грунта и повалилась набок.
Выбрали канат. Подняли глубокомер на борт лодки. В свободном отверстии трубки не оказалось ни одной крупинки грунта.
- На камень, однако, попала труба, - решил вслух Бадма. - Грунт неровный. Ткнулась ребром среза и упала.
- Матвей, передвинь лодку метра на три вперед! - приказал расстроенный Чимит. - Еще раз попробуем.
Но и на этот раз, чуть коснувшись грунта, труба медленно легла боком.
Матвей, не снимая с уключин, положил весла вдоль бортов лодки.
- А вам в классе ничего об этом не говорили? - спросил он Чимита.
- О чем? - удивился Чимит.
- Да вот о том, почему труба падает.
- Ну и смудрил, Мотька. При чем тут труба?
- А Гомбо Цыдыпович говорил, что наука для того и придумана, чтобы жизни помогать.
Чимит с удивлением глянул на тихого Матвея. В самом деле, он придумал глубокомер, и Матвей и Бадма понадеялись, что теперь они узнают новое о Байкале. Не беда, что глубокомер пока действует плохо. Не всякое дело сразу идет. Даже у взрослых помехи бывают. А Матвей прав. Ведь учился же он. Старше всех тут.
- Человек, когда подумает как следует, всегда выход найдет, - словно отгадывая мысли Чимита, сказал Бадма. - Давай прибавим нашему глубокомеру веса.
- Может, это годится?
Матвей подал найденную им на дне лодки большую ржавую гайку.
- Наверно, рыбаки для грузила брали.
- А чего же, - взвесив ее на руке, сказал Бадма. - Тяжелая, вот мы и прикрутим сверху.
Чимит взял в руки гайку и долго рассматривал ее, потом стал надевать на трубу.
- Шире трубы. Спадать будет.
- А мы ее закрепим деревянными клинышками, - предложил Матвей.
- Если закрепить на самом конце, гайка будет мешать трубе врезаться в дно. Подымем ее сантиметров на семь выше, - заключил Чимит.
Так и сделали. Глубокомер снова пошел в воду.
Чимит и Бадма склонились за борт. Но в воде уже ничего не видно. Лодку отнесло на глубокое место.
- Двадцать два метра, - объявил Бадма.
- Потянем!
Ребята в четвертый раз начали поднимать глубокомер.
На этот раз их старания увенчались успехом. Выходной конец трубы оказался забитым донным грунтом.
- А я и сейчас боялся, что не получится, - признался Бадма.
Чимнт передал трубу Бадме, тот протянул Матвею. Матвей поковырял пальцем и вернул Чимиту.
Содержимое глубокомера вытряхнули на дно лодки. Это был песок с примесью ила. На самом верху, в глубине трубы, оказались бурые игольчатые водоросли.
- Ну вот и узнали, что на дне есть.
Бадма раскинул на ладони хрупкие водоросли. Бурые иголочки в полтора сантиметра длиной под солнцем начали увядать, съеживаться. Через минуту они стали похожи на кусочки мокрых ниток.
- Не терпят солнца.
- Ясно. Там прохладно и темнее, - сказал, берясь за весло, Матвей.
- Это ничего. Мы еще не это узнаем, - пообещал Чимит, любовно поглаживая прибор.
Матвей сильным ударом правого весла повернул лодку носом к берегу.
Солнце начало уплывать за горы. На воде посвежело. Одинокие чайки, весь день кормившиеся далеко в море, теперь тоже возвращались на землю.
На берегу ребята надежно спрятали глубокомер и моток каната.
Ночь надвигалась тихая и теплая. Светили крупные, но неяркие звезды. Над морем встала большая круглая луна, протянула к берегу длинную золотую дорожку.
Старые кедры кинули через дорогу широкие тени и сами заснули: ни одна ветка не пошевелится, не прошумит.
Находка
В деревне все еще спали, а Чимит уже отнес в лодку глубокомер, мотки каната.
Солнце медленно поднималось из-за гор.
Чимит, скучая в одиночестве, раскачивал лодку.
Под бортами плескалась вода. От лодки пахло смолой, старыми канатами и рыбой.
С высокого берега донесся пронзительный свист.
Чимит вскинул голову. Оттуда бежали Бадма и Матвей.
- Что же вы, засони, до обеда будете прохлаждаться?
- Я Бадму долго ждал, - оправдывался Матвей. - Ленив на подъем толстяк, вместе с бабкой еле разбудили.
- Ладно бурчать, - отмахнулся Бадма. - Еще успеем, весь день наш… - Откуда начнем? - спросил Бадма, когда они отплыли от берега.
Чимит поглядел в воду. Еще было видно дно, глубина меньше восемнадцати метров.
- Тут мы уже знаем, что есть на дне. Отплыли еще метров пятьдесят. Бадма глянул за борт.
- Дна совсем не видно.
- Ладно, попробуем здесь, - согласился Чимит.
Глубокомер перенесли за борт, и он быстро ушел в мутно-зеленую воду.
- Тридцать девять метров! - установил глубину Бадма.
Подняли глубокомер. Чимит вынул блокнот, карандаш и записал:
"Сегодня на глубине тридцати девяти метров достали только бурый ил. Водорослей уже нет. Может, для них не хватает света?"
Отплыли еще немного. На этот раз глубина прибавилась на пять метров. Зато глубокомер задал ребятам загадку. Вместе с бурым илом он принес маленького забавного рачка.
Чимит сделал новую запись:
"Из глубины в сорок пять метров достали много бурого ила и в нем рачка. Весь рачок покрыт щитками. Щитки не мешают ему быстро двигаться, сжиматься в калачик и растягиваться. На маленькой голове два круглых глаза. Надо ртом две пары твердых усов. Верхние длиннее, нижние короче. У него шесть ног. Там, где ноги вырастают из тела, они тоже закрыты щитками. Некоторые щитки разной окраски. Непонятно, как рачок оказался на буром иле, ведь его там легко заметить. Мы думаем, что он попал случайно. Надо спросить об этом учителя".
Дальше глубина начала возрастать: шестьдесят, семьдесят шесть, восемьдесят девять метров. Грунт дна повсюду был один и тот же. С глубины восьмидесяти девяти метров достали червяка, покрытого щетинками.
Описав и червя, Чимит поместил его в банку вместе с рачком.
Матвей продвинул лодку еще дальше. Снова канат раскручивается и уходит в воду, сначала медленно, потом все быстрее.
- Семьдесят! Восемьдесят! - отсчитывал Бадма. - Девяносто, девяносто пять!
Руку Чимита рвануло к самой воде. Он испуганно откинулся на середину лодки.
- Не хватило каната!
- Вот так глубина! - Бадма озадаченно покачал головой - кто бы мог подумать. Совсем рядом с берегом. - А может, здесь такая же глубина, как возле Ушканьих островов, - тысяча метров?
- Все может быть, - отозвался взволнованный Чимит.
- Ничего, мы канатик прибавим, - за всех решил Бадма.
Матвей неуверенно покачал головой.
- На тысячу метров и каната не найти.
- Поищем как следует, - ответил Чимит.
Лодку повернули влево и стали продвигаться параллельно берегу.
Справа глубокомер не доставал дна, слева держалась глубина в семьдесят - восемьдесят метров. Со дна поднимался тот же бурый ил.
Первая неизмеримая глубина была обнаружена как раз против устья реки Тыры. Чем дальше ребята удалялись в сторону от устья реки, тем круче барьер загибался к берегу.
Глубокомер снова не достал дна, но когда его подняли, большой тяжелой гайки на нем не оказалось.
Бадма огорченно вздохнул:
- Сломалась машина.
Солнце высоко поднялось над морем. На берегу в зеленой низине виднелась родная деревня. Вокруг нее громоздились невысокие сопки, поросшие сосной, а за ними, замыкая всю низину в кольцо, поднимались обнаженные острые скалы.
Кто на том берегу?
- Смотри-ка, дымок, - Матвей показал на восток, - у желтых скал.
Чимит приложил ко лбу ладонь щитком над глазами и пристально поглядел вдаль, куда показывал Матвей.
- Правильно, дымок, - подтвердил он. - У самой воды костер. Только что зажгли.
- Почему ты думаешь, что у воды? - спросил Бадма, который наконец-то увидел тоненький столбик дыма.
- Потому, что никто не станет в это время зажигать костры далеко от воды.
- А почему ты думаешь, что только что разожгли? - Если костер горит давно, он не дает много дыма. Такой костер мы бы отсюда не увидели.
Отдохнув, они снова принялись грести. Солнце припекало, но холодная вода Байкала смягчала жару. Далекий берег, отвесные скалы и горные склоны выступали теперь ярче, словно их кто-то подрисовал.
Далекий дымок медленно таял, становился почти незаметным: то ли невидимый костер разгорелся ярким бездымным пламенем, то ли угасал.
- Чимит, а может, это наши? - неуверенно спросил Матвей.
- А что? Очень просто, это наши и есть. - Бадма порывисто встал, накренив лодку.
- Тише, утопишь! - испуганно крикнул Матвей и ухватился за борт, стараясь уравновесить лодку.
- Давайте сплаваем к ним, все точно узнаем. Ведь тут близко, только рукой подать, - предложил Бадма, усаживаясь на свое место.
- Ну и придумал, - рассмеялся Чимит. - До того берега километров пятнадцать, не меньше. А разве мы в два конца туда и обратно сумеем выгрести до вечера?
С моря внезапно, словно из разогретой печи, пахнуло горячим ветром.
Друзья удивленно переглянулись.
Через минуту и воздух и вода снова были неподвижны.
Не успели ребята разговориться, как налетел новый порыв горячего ветра.
На море появилась рябь, и снова поверхность воды разгладилась. Но Чимит понимал, что это ненадолго. Порывы ветра повторятся. Так часто бывает во второй половине дня. Правда, сегодня ветром уже тянуло несколько раньше.
И вот снова по воде пошла мелкая рябь.
Глаза у Бадмы весело заблестели.
- Давай все-таки добежим с ветерком до того дымка, - предложил он.
Чимиту и самому хотелось побывать у желтых скал, на том далеком зеленом берегу.
Он намочил за бортом пальцы и поднял руку.
"По такому ветру лодка пойдет ходко, - подумал он. - Часа через два мы побываем у того костра. Кто там? Может, наши, может, лесорубы, а может, геологи спустились с гор. Вот интересно бы поговорить с ними, попить чаю".
- Подымай парус, - настаивал Бадма и сам нагнулся, чтобы поднять со дна лодки мачту и привязанный к ней скатанный парус.
Путешествие под парусом к незнакомому берегу явно пугало Матвея.
- А если запоздаем, заночуем там, - неожиданно сказал Чимит и стал помогать Бадме устанавливать мачту.
Развернулся и резко хлопнул парус. Плотное серое полотнище наполнилось ветром и с силой рвануло лодку вперед.
Шторм
Ветер усиливался. Лодка шла ходко.
Бадма прежде почувствовал, потом увидел, как пол лодкой вода будто вспухла, приподнялась, потом куда-то провалилась.
Так родилась первая большая волна, за ней вторая. Лодку накренило и начало сильно покачивать.
Бадма и Матвей пока не испытывали особого страха. Они верили своему старшему товарищу и во всем на него надеялись.
Чимит был рад, что ребята ведут себя спокойно, молчат, не суетятся.
На волнах появились и начали ломаться острые гребни. Чимит забеспокоился и на минуту упустил управление парусом. Лодка как бы застыла на одном месте. Рядом горой встала зеленая волна.
Бадма закрыл глаза, пугливо наклонил голову и сжался в комок. Только руки крепко вцепились в сиденье.
Первым опомнился маленький Матвей. Он изо всех сил налег на кормовое весло, и лодка стала повертываться носом к волне. Полного поворота она сделать не успела.: волна обрушилась теперь только на самый край кормы, накрыв с головой Матвея и сильно забрызгав Чимита.
Весь мокрый, отплевываясь, Матвей продолжал крепко держать весло, надежно поставив лодку вразрез волне.
- Молодец! - не поворачиваясь к нему, похвалил Чимит. - Так держать.
Тому хотелось крикнуть по-матросски: "Есть так держать!" Но сильный ветер забил ему рот, и он только качнул головой.
- Бадма! На весла! - пересиливая ветер, крикнул Чимит.
Бадма, с тревогой наблюдавший на носу, как набегают теперь уже черные волны, низко пригибаясь, перебрался на середину лодки.
Чимит начал торопливо убирать парус.
- Погоди! Зачем ты это делаешь? - запротестовал Бадма. - Пока не страшно. Домой завтра вернемся.
- Нет. Это задул баргузин! - крикнул Чимит, продолжая возиться с парусом. - Будем пробиваться домой на веслах.
Поглядев еще раз на крутые волны, Бадма тоже решил, что следует вернуться домой. Но зачем снимать парус?
- Чимит! Побежим с парусом! Делай поворот!
Чимит снова начал закреплять парус, только уменьшив его.
Под косым ветром шли недолго. Бортовая качка не давала покоя. На дне лодки переливалась вода.
Пройдя километра полтора, ребята с тревогой заметили, что их сильно несет к берегу. Береговые скалы поднимались уже близко, высокие, мрачные. Порою ребятам казалось, что они слышат, как у скал, разбиваясь, шумят волны.
Теперь Чимит твердо решил убрать парус и идти только на веслах: с парусом не справиться.
Без паруса лодка легче держалась на волне.
- Скалы близко! Разобьемся! - тревожно крикнул Бадма.
С моря набежал холодный туман, окутал лодку так плотно, что ребята перестали видеть друг друга.
Туман пронесся дальше и закрыл берег. Чимит и Бадма долго гребли молча, с опаской глядя на берег, укрытый туманом.
Бадма выбился из сил. Уже несколько раз его весло, не коснувшись воды, проскользнуло в воздухе.
- Что, устал? - напрягая голос, спросил Чимит. Бадма не ответил, только ниже опустил стриженую голову.
Чимиту стало холодно и неприятно, словно он остался в лодке один. Но, взглянув на внимательное и напряженное лицо Матвея, снова приободрился. Ему захотелось ободрить и Бадму. Однако в голову не приходило ничего утешительного.
Лицо Бадмы побледнело, губы стали совсем синими.
Туман у берега исчез.
У Матвея занемели руки. Он решил устроиться поудобнее. Лодка вильнула вправо, и гребень волны обрушился через борт…
"Все! Вот и смерть пришла". - Бадма вжал голову в плечи и закрыл глаза.
Чимит и Матвей, не глядя на Бадму, изо всех сил стали разворачивать лодку вразрез волне.
Лодка грузно осела. Всплыли и мешали ногам доски настила, мотки каната от глубокомера. Боком плавало от борта к борту маленькое старое ведерко.
- Бадма! Выкачивай воду! - Чимит отобрал у него весло. - Я буду грести один.
Бадма сел прямо в воду и начал вычерпывать ее ведерком.
Лодка, поскрипывая, взлетела на крутой волне. За кормой, казалось прямо из воды, вздыбились горы. Теперь они были уже близко. Чимит понял - их неумолимо несет на скалы.
Когда гребень волны надломился и лодка стала сползать вниз, Чимиту показалось, что гора тоже наклонилась и падает им навстречу.
Прежде чем лодка скрылась в провале между волнами, он успел заметить, что гора против них как бы разрублена сверху донизу. Видно, весной по этому разлому-желобу сверху падает вода.
Новая волна опять подхватила и подняла лодку на гребне. Теперь Чимит вгляделся в гору еще внимательнее. И опять он сделал важное открытие: под самой горой волны, откатываясь, обнажили полоску гальки.
Чимит посветлел.
Бадма вылил из лодки воду и взялся было за весла, но Чимит крикнул:
- Убери свое весло, пойдем к берегу!
Матвей повернулся и посмотрел на берег.
Гора встала почти рядом. Он подался к середине лодки, согнулся, готовый к прыжку. На узкой спине резко выступили маленькие острые лопатки.
У другого борта, также полусогнувшись, замер Бадма.
Чимит правил к берегу. Сейчас он один был в ответе и за лодку и за друзей. Чуть прозевай он - их снесет туда, где у скал нет галечной отмели. Там нет спасения.
Ревет море, стонет ветер. Лодку бросает с волны на волну, и кажется, что она сама прыжками несется к скале.