Капитан попробовал грузди Батманова, остался очень доволен. Произнёс, восхищённо поцокав языком:
- Весьма и весьма! Зело! В следующий сезон надо будет отрядить пяток ребят, чтобы набрали пару-тройку бочек… На всю заставу.
- Это дело! - одобрил инициативу командира Батманов. - Наберём столько, что даже в Архангельск, в штаб отряда, останется что передать.
Дни бежали один за другим, были они короткими и с каждым часом движения к зиме делались ещё короче, ночи наваливались на землю разбойные, ветреные, безжалостно рвали с деревьев одежду, листья и мелкие непрочные ветки, стволы покрывались белым махристым инеем, прочным, как саван. Приближалась зима.
С гор по мелким шустрым речкам начал скатываться хариус - отборный, отдельные рыбины были величиной с треску, килограмма по полтора, особенно хорош был чекыш - горный хариус с жёлтым пузом и по-женски нежной, прямо обрубленной, укороченной головкой. Брал он резко, взявшись, обязательно пробовал оборвать поводок или перекусить блесну. Чтобы поймать чекиша, надо было обладать ловкостью и знать повадки этого хитрована. Батманов повадки знал и в промежутках между уроками по оттачиванию мастерства молодых пограничников, ловил на блесну желтопузых чекышей.
Рыба на заставе не переводилась - имелась и на жарево, и на варево, и на парево, и в солёном виде - Батманов солил чекышей, как форель по-европейски, с добавлением сахара, укропа и горошин чёрного перца, придающего рыбе особый аромат и пикантную горчину. Не было на заставе человека, который не хвалил бы "дядю Батманова". Рекс тоже был доволен - он находится на серьёзной службе, защищал государевы интересы. Что-что, а их Рекс умел отличить от интересов частных.
В день, когда выпал первый снег, заставу по радиотелефону вызвал штаб отряда, дежурный попросил Сырцова принять гостя, который намерен у него объявиться.
- Примем - не обидим, - пообещал капитан.
- Ты уж постарайся, - попросил его дежурный, - начальник штаба к моей просьбе присоединяется. Мужик нужный, денежный - если мы поможем ему - он поможет нам… Уяснил?
Хоть и государевыми людьми были пограничники, а денег государевых на них хватало не всегда. Скорее - всегда не хватало. Поэтому любое денежное впрыскивание сопровождалось довольной реакцией начальства и вскриком "Одобрям-с!". На инвестиции можно было закупить мяса для личного состава, - в пору забоя оленей купить дёшево, - починить забор, приобрести краску и железо для ремонта крыш, тулупы для зимних дежурств, отремонтировать полопавшиеся прожекторы и остановившиеся вездеходы.
- Обязательно постараюсь, - пообещал капитан и дежурный по штабу отключился со спокойной душой, поскольку знал - если Сырцов что-то обещает, то обещание обязательно выполнит.
Ныне условия работы на границе были не то что раньше, в советскую пору, раньше понятия чести и долга были совсем иные, чем сейчас, ныне бесчестность зачастую ценят выше чести, порядочность и добродетель объявлены пороками, а отпетый вор живёт в тысячу раз сытнее и лучше, чем честный профессор университета или талантливый инженер, вкалывающий на заводе. Раньше существовали погранзоны, без особой отметки в паспорте в какое-нибудь село, примыкающее к границе, нельзя было въехать, даже если там обитала собственная мамаша, иностранцам же появляться в этой зоне - ни-ни, а сейчас можно катать без отметок куда хочешь… Можно даже пасти коров на нейтральной полосе и хоть бы хны - никто ни одного слова не скажет. Более того - за небольшую сумму могут продать какой-нибудь военный секретик…
Впрочем, в последнее время дело стало малость выправляться, запахло порядком.
Гость появился через три дня - лопоухий дедок с ярко сияющими, будто бы специально начищенными золотыми зубами, в сопровождении четырёх широколицых и таких же, как и хозяин, золотозубых охранников. Видать, золота в этой конторе было с избытком.
Дедок разделся в кабинете начальника заставы, как у себя дома, потопал валенками, сбивая с них ледяные сосульки и, прищурив один глаз, будто собирался стрелять по мишени, второй вонзил в Сырцова.
- Тебе, начальник, обо мне телефонировали? - тонким сорочьим голосом поинтересовался он у капитана.
Капитан невольно отметил старинное, почти сто лет назад вышедшее из употребления слово "телефонировали", произнесённое дедком, улыбнулся едва приметно и ответил этим же забытым словечком:
- Телефонировали.
Дедок сделал знак одному из охранников. Тот запустил руку в нутро большой нетканой сумки, украшенной гнутым бумерангом и надписью "Найк" - китайский ширпотреб, рассчитанный на покупателя с тощим кошельком, достал оттуда две литровые бутылки "Флагмана".
- Не побрезгуй, гражданин начальник, давай согреемся… Капитан отметил специфическое выражение "гражданин начальник", очень популярное в местах определенного толка.
- Мне нельзя, я на службе, - сказал он.
- А вечером?
- Вечером можно, но нежелательно. Всё-таки - граница.
- Вот-вот, за этим-то я к тебе и приехал… По пограничным делам. "Флагман", кстати, имей в виду, я специально привожу из Москвы. Лучше этой водки в России нету. Не существует, - дедок весело ухмыльнулся, озарил золотым сиянием командирскую комнату и прикусил улыбку зубами.
Сырцов поморщился - не любил таких удалых дедков, в них всегда кроется что-то разбойное…
Дело у дедка было простое, - он был причислен к разряду местных олигархов, владел несколькими золотыми приисками, двумя нефтяными месторождениями, бокситовым карьером и теперь присматривался к залежам марганца, поскольку Россия, профукав всё, теперь привозила марганец из Австралии, ни украинский, ни казахстанский марганец были ей не по карману, - и все бы ничего, жирел бы дедок да жирел и вставил бы себе зубы не из банковского золота "три девятки", а бриллиантовые, но несколько раз подряд выпала олигарху неходовая карта - бесследно исчезли три машины с золотом, которые он отправил в аэропорт… И люди исчезли, и техника, и дорогой груз.
- А что милиция? - спросил Сырцов. - В милицию пробовали обращаться?
- Пробовал, только толку от ментов - ноль целых, два ноля десятых. Максимум, на что они способны - водку из горлышка лакать. Вот ты, капитан, так не лакаешь, не умеешь, значит, - в голосе дедка послышались нотки уважения, Сырцов засёк их и едва сдержался, чтобы не поморщиться: дедок сделался ему неприятен. - И я к тебе отношусь за это со всем нашим… - дедок сделал рукой красноречивый жест, будто шляпу с головы снял. - Готов обращаться на "вы". А милиция… - дедок шмыгнул носом и вновь махнул рукой. - Хотя сколько денег ни давал - никогда не отказывались. А вот насчёт помощи-и, - он замолчал и красноречиво сплюнул себе под ноги.
- И где примерно пропали ваши машины? - дождавшись, когда дедок умолкнет, спросил капитан.
- Да вот в районе твоего отряда и пропали.
- Я отрядом не командую, - голос капитана сделался угрюмым.
- Будешь командовать, - убеждённо произнёс дедок, - это у тебя не застоится. Машины пропали здесь, - он обернулся к стене, увидел карту, - на неё был нанесён большой участок границы, - подскочил к карте и, полыхнув изо рта золотым жаром, будто Змей Горыныч, нарисовал крючковатым указательным пальцем круг. - Тут!
- Как ваше имя-отчество? - спросил капитан.
- Платон Платонович.
- Платон Платонович, вы же знаете, у нас профессиональных сыщиков нет.
- А мне и не нужны профессиональные сыщики. Мне нужна ваша помощь. Ва-ша. По-мо-щь. - В следующее мгновение дедок поспешил изменить интонацию разговора. - Ну что, водку так и не будешь пить, капитан?
- Нет, - Сырцов отрицательно качнул головой. - Не положено.
- Ну, как знаешь, - дедок взял с тумбочки, где стоял графин с водой, гранёный стакан, свернул у одной из бутылок пластмассовую рифлёную головку, налил полный стакан водки и залпом выпил. - Бувай здоров, капитан! Жду от тебя положительных вестей.
Некоторое время Сырцов сидел неподвижно - была бы его воля, он послал бы этого пахнущего навозом олигарха куда подальше, но не мог - приказу, поступившему из штаба отряда, он обязан был подчиниться.
А с другой стороны, вдруг действительно этот навозный олигарх подсобит чем-нибудь отряду - деньгами, питанием, амуницией, техникой, а?
Придётся собирать людей, объяснять им, что "такое не везёт и как с этим бороться", - ведь это же нарушение, для этого надо отвлекать людей от основной работы… Но приказ есть приказ и Сырцов устало выплеснул из головы все сомнения.
Море находилось от заставы недалеко, но Батманов морской рыбалкой не увлекался - не любитель был, хотя понимал: придёт время, речки встанут, рыба вся скатится в глубокие ямы и придётся выходить на лёд за навагой.
В промерзлых речках, спадающих с каменных гривен в море, Батманов ловил ныне гибких, плоских, похожих на змей миног. В ловушки миноги набивались так плотно, что их приходилось выколачивать оттуда вместе со льдом.
Деревенские ребята, прибывшие на заставу с пополнением из Смоленской, Орловской и Липецкой областей, миног не ели, опасливо морщились:
- Они кусаются! Это же змеи!
- Да какие это змеи? - досадливо морщился Батманов и швырял пяток миног на сковороду - те жарились без всякого масла, - потом смаковал их, сидя в своей комнате в командирском дощанике.
Рексу он отстригал головы и хвосты, пёс брал деликатесную еду аккуратно, словно бы боясь обжечься, перекатывал её во рту и проглатывал.
Приказ из штаба отряда насчёт олигарха до Батманова тоже дошёл, хотя и вызвал вполне законное недоумение: протяжённость границы которую обслуживает их застава - более трёхсот километров, неплохо бы иметь более точную наводку. Но более точной наводки не было.
Оставалось рассчитывать только на везение.
В тот день Батманов с утра вёл занятия с молодыми солдатами, рассказывал им, что такое граница и каковы есть приёмы маскировки в охране её, потом сел на "буран" - олигарх подкинул им пару таких машин в отряд, - и поехал посмотреть, как он сам сказал, "тылы пограничной линии". А если быть более точным - выехал на вольную охоту.
Морозило. Серый снег поднимался с земли, бил в лицо, затыкал пробками ноздри, пробовал выстебать глаза. Батманов отворачивал лицо в сторону, смотрел, не отстаёт ли от "бурана" Рекс, - Рекс шёл мощным шагом по следу, в сторону не отклонялся, снег в стороне от следа был слишком сыпучим, глубоким, в него можно было уйти вместе с ушами, Рекс это знал и из утрамбованного следа старался не выскакивать.
Иногда Батманов останавливался, нагибался и прямо с "бурана" поднимал какую-нибудь сшибленную ветку. Он колесил по пространству, исполосовывая: его вдоль и поперёк, со стороны казалось, что делает он это бессистемно, совершенно схоластически, но это было не так: Батманов разбил пространство на квадраты и теперь исследовал их. Делал он это тщательно, стараясь ничего не пропускать. Он начал так называемый системный поиск.
То же самое повторилось и на второй день, и на третий, и на четвёртый.
На седьмой день Батманов заметил в снегу, на старой колее нечто такое, что заставило его мигом сбросить газ - сделал он это так резко, что на "буране" заглох мотор.
В снегу, чуть припорошенная, лежала фанерная бирка, какие на рудниках привязывают к брезентовым мешкам с золотом, прежде чем отправить их на Большую землю, в плавильную печь. Батманов поднял бирку, стёр с неё изморозь, прилипшие соринки, прочитал, что написано. По всему выходило, что эта бирка была прикреплена к мешку с дорогим товаром недавно.
И совсем недавно оторвана. Оторвана вместе с пломбой - круглая свинцовая бобышка с суровым нитяным хвостом валялась неподалёку - Батманов увидел её и достал из снега.
…Постепенно он понял, каким конкретно путём уходило золото от дедка-олигарха, куда девались люди, куда исчезала техника, каким было дальнейшее движение мешков. Без крови и измены дело тут явно не обходилось.
Как-то вечером, когда уже всё встало на свои места, каждая фишка заняла своё место, он рассказал об этом капитану Сырцову.
Тот озадаченно потёр пальцами переносицу.
- Не ходил бы ты в одиночку в тайгу да в тундру, дядя Батманов, а! Неровен ведь час…
- Ну, когда час будет действительно неровен, я у тебя, Сергей, попрошу подмоги.
- Хотя бы автомат бери с собой, дядя Батманов.
Вот и Сережа Сырцов, который раньше обращался к нему не иначе, как по имени-отчеству, стал звать его "дядей Батмановым", - похоже, этот "дядя" будет сопровождать его теперь до конца жизни.
- Ладно, - пообещал Батманов и покинул кабинет командира.
В небе полыхало северное сияние, яркое, широкое, оно цветными лентами перемещалось по всему пологу от одного края неба до другого, играло, угасало на несколько мгновений, потом возникало вновь - ещё более яркое, более мертвенное, рождало в груди ощущение тревоги, жути, жуть эта сковывала сердце… Батманов невольно зажмурился. Яркое северное сияние - это к морозам. Он подавил в себе ощущение жути и открыл глаза.
Сверху, из далёких далей, принёсся гогочущий порыв ветра, швырнул Батманову в лицо горсть твёрдой крупки, растер её, Батманов выругался - на правой щеке у него проступила кровь.
Ночью затеялась пурга. Была она недолгой - через два дня утром сквозь серую, схожую с худым туманом мгу прорезалась розовая точка, отряхнулась, становясь приметной, яркой и разлила вокруг живой свет, было тихо. На заставу налетела стая куропаток, большая стая - сотни две - две с половиной, солдаты кинулись ловить их, и хотя непуганые птицы не улетали, а лишь перепрыгивали с места та на место, ни одной куропатки поймать не удалось.
- Это делается не так, - сказал солдатам Батманов, - делается совсем по-другому.
Он показал, как бывалые люди на Севере ловят куропаток. Взял пустую бутылку из-под шампанского, налил в неё кипятка и на опушке кривоствольного северного лесочка, в двух сотнях метров от заставы, в шипучем мёрзлом снегу понаделал три десятка лунок.
Бутылка входила в твёрдый снег легко, будто нож в брус масла, снег плевался брызгами, фыркал, плавился, пускал в воздух сырой "дым" и на глазах покрывался ледяной коркой. На дно лунок Батманов насыпал мороженой брусники - по нескольку кровянисто-алых дробинок в каждую лунку.
- Завтра утром будем собирать урожай, - сказал он двум солдатам-первогодкам, сопровождавшим его. - Куропаточная похлёбка будет обеспечена для всей заставы.
Утром собрали урожай - в лунках сидели куропатки, целых двенадцать штук, все живые. Каждой пришлось сворачивать голову - первогодки только морщились, глядя, как это проделывает Батманов.
- Но этим делом особо не увлекайтесь, - предупредил он первогодков.
- Почему?
- Слишком лёгкая добыча. Всех куропаток можно извести, на развод не останется.
После завтрака Батманов вновь отбыл на "вольную охоту".
Он столкнулся с похитителями золота через шесть дней, когда над тайгой возник задымленный, с полустёртой надписью, определявшей его принадлежность, вертолёт - "шайтан-арба", как в Афганистане звали вертолёты душманы, это было памятно Батманову, - неподалёку вертолёт взял на подвеску новенький "уазик" с тюменскими номерами. Каких-то людей и снова взмыл в воздух.
Батманов, чтобы понять, что здесь происходило, решил на "буране" сделать круг - окольцевать своим следом вертолётную площадку, - и через несколько минут едва не столкнулся с другим снегоходом, вымахнувшим ему навстречу.
Снегоход был заморский, ярко раскрашенный, с мощным мотором, - "бурану" не чета, - явно японский. Управлял этим роскошным "японцем" плечистый человек с задубевшим до коричневы лицом и твёрдо сжатыми губами. За плечами у него висел "калашников".
От "японца" "бурану" никогда не уйти, Батманов стремительно оглянулся назад, увидел совсем близко Рекса, который широким наметом шёл по следу "бурана", выкрикнул предупреждающе - крик этот пришёл из батмановского детства, - "Атас!" - и, подхватив автомат, на ходу повалился со снегохода в ошпаривающе-холодный сугроб.
Плечистый человек, управлявший "японцем", сработал синхронно - выключил мотор своего роскошного агрегата и также повалился в снег. Снегоход проехал несколько метров в сторону и остановился.
- Я - старший инструктор заставы прапорщик Батманов! - выкрикнул Батманов из глубины сугроба. - Вы задержаны!
- Ну ты и дурак, прапорщик, - прокричал в ответ незнакомец. - Ты вначале задержи меня, а потом объявляй, что я задержан.
В следующее мгновение прозвучала автоматная очередь - патроны незнакомец не стал жалеть, очередь была едва ли не в половину рожка. Несколько пуль скребнули по снегу, взбили невысокие фонтаны, - если льдистое крошево из этих фонтанов попадёт в глаза - вышибет их, оставит лишь пустую оболочку.
Батманов невольно подумал о том, что всё время он попадает в какие-нибудь переделки: то склады "рыжьевщиков" приходится защищать, то чьи-нибудь интересы, до которых Батманову просто не должно быть дела, то ещё что-нибудь, теперь вот он корячится на олигархов… Новедомо ещё, чем всё это закончится.
Жаль, от заставы он находится слишком далеко - никто не услышит стрельбы и не придёт ему на помощь.
- Рекс, атас! - вновь предупредил он пса.
Пёс поспешно соскочил с уплотнённого следа в снег, нырнул в глубину - только хвост победно отсалютовал хозяину, показал ему, где надо искать верного кабысдоха.
Незнакомец дал вторую очередь. Пули взбили снег рядом с Батмановым, лицо ему ободрало льдистой крошкой и он вдавился поглубже в сугроб. Батманов молчал, не отвечал на автоматную стрельбу.
Он знал, что будет делать, по сути он и отвечать этому стрелку не мог, если он зацепит этого лиходея, то придётся отвечать, доказывать правомерность применения оружия, а это - штука сложная и неприятная. Незнакомец тем временем дал третью очередь.
Бил он, конечно, прицельно, но бил плохо - мазал. Пули взрыхлили снег, твёрдое скрипучее крошево вновь хлестнуло Батманову в лицо, захрустело на зубах. Батманов отплюнулся, затем, стараясь сливаться со снегом, переместился на несколько метров в сторону.
Незнакомец этого перемещения не засёк, снова ударил из автомата, состриг снег с заструга, за которым ещё три минуты назад лежал Батманов. Патронов этот человек не жалел, и Батманов понял, почему он это делает - он оказался один, без поддержки, смелым был, когда его поддерживали семеро справа и шестеро слева, да ещё двенадцать человек подпирали сзади; такой кампанией эти люди привыкли скручивать голову кому угодно, лишь бы противников не было много, вот он и стремился поддержать в себе боевой дух грохотом стрельбы, не считал патронов и нажимал на гашетку как придётся… Раз он остался один, значит, шансы его с Батмановым сравнялись - к Батманову тоже никто не придёт на помощь.
Он оглянулся, проверяя, где же находится Рекс? Рекс находился где-то рядом, под снегом - ощущалось его присутствие, но сам он виден не был. Незнакомец тем временем выпустил ещё одну очередь, на этот раз короткую, и Батманов понял, что в рожке у того кончились патроны. Это был уже второй рожок, израсходованный этим человеком. В следующее мгновение раздалось пустое железное клацанье, потом холостой щелчок - незнакомец перевёл затвор и нажал на гашетку, но выстрела но последовало.
По расчётам Батманова, более трёх рожков у этого человека не должно быть. Он ждал - раздадутся ещё выстрелы или нет?