И двинулся дальше, по-прежнему ориентируясь по компасу. Кроме того, ему удалось определить среднюю скорость своего передвижения, учитывая то, что каждые два часа он отдыхал в течение десяти - пятнадцати минут. Вечером он подсчитал, что прошагал больше пятнадцати километров. Значит, до границы с Заиром он может добраться за восемь-девять дней. Однако в действительности это вряд ли осуществимо. Впереди ждали горы, покрытые вечными снегами и ледниками, и в одних шортах идти через них решится разве что сумасшедший. Невесело усмехнувшись, Дэниел стал устраиваться на ночлег под корнями одного из гигантских деревьев.
Он проснулся, едва рассвело. Боль в спине и голод сразу же напомнили о себе. Протянув руку к ране, Дэниел обнаружил, что вокруг все воспалилось и заметно отекло. "Только инфекции мне не хватало", - мрачно подумал Дэниел, сменив повязку настолько хорошо, насколько ему удалось.
К полудню он уже просто умирал от голода. Заметив под стволом поваленного дерева белых жирных червей, он с жадностью проглотил пару. По вкусу они напоминали сырой яичный желток.
- Если я не отравлюсь, то хотя бы наемся ими, - хмыкнул Дэниел, засовывая в рот еще несколько.
Сверившись по компасу, он двинулся дальше. Скоро опять захотелось есть, и на этот раз ему тоже повезло, потому что под зеленым кустом виднелся гриб, может быть даже съедобный. Не зная этого наверняка, он отломил крошечный кусочек и стал тщательно его пережевывать, как будто еды во рту от этого сразу прибавилось. Ближе к вечеру он набрел на ручей с чистой, прозрачной водой. Наклонившись попить, он тут же отскочил: похоже, на дне шевельнулась большая рыбина. Сломав ветку покрепче, Дэниел остругал и заострил один конец и на том же конце вырезал несколько острых зубцов. После этого срезал свисавшее с шерстяного дерева муравьиное гнездо и, отойдя от берега подальше, разбросал по воде крупных красных муравьев.
Почти в то же мгновение рыба молниеносно принялась заглатывать нежданную добычу. Не медля ни секунды, Дэниел метнул свое деревянное копье и попал прямо в жабры. Оказалось, что это большой усатый сом размером с руку. Через пять минут Дэниел с наслаждением уже поглощал сырую рыбу, почти не прожевывая. Насытившись, он развел костер из зеленых листьев и закоптил остатки сома, решив, что этой еды ему хватит еще на пару дней.
Однако еще до рассвета Дэниел пробудился от нестерпимой боли в спине и рези в желудке. У него начался нескончаемый понос, и, были ли тому причиной белые черви, гриб или вода в ручье, он не знал. Но к полудню Дэниел совсем ослаб, кроме того, рана на спине горела огнем.
В то же самое время у него появилось ощущение, что его кто-то преследует. Он не знал этого наверняка, но привычка доверять своему шестому чувству сохранилась с тех самых времен, когда он руководил разведотрядом в долине Замбези. То же самое делал и Джонни Нзоу, которого чутье подводило крайне редко. Дэниелу казалось, что его преследователь дышит ему прямо в спину.
Несмотря на боль в ране и слабость, он постоянно оглядывался, нутром ощущая присутствие врага. Он знал, что охотник прячется где-то там, в темных зарослях.
Значит, надо запутать следы и сбить его с толку, решил Дэниел, отдавая себе отчет, что продвигаться из-за этого он будет медленнее. Однако и его преследователя - реального или мнимого - это тоже остановит, если только он не был по-настоящему хорошим охотником или если сам Дэниел не утратил способности наводить на ложный след.
И когда на его пути вновь попался ручей, он пошел по воде, используя все уловки, какие только были ему известны, лишь бы сбить невидимку со следа. Но с каждым пройденным километром силы Дэниела иссякали. Понос не прекращался, рана воспалялась все больше - он улавливал теперь отвратительный запах гноя. И едва ли не сильнее, чем настоящий ясновидящий, чувствовал неотступное приближение своего преследователя.
Глава XXVII
За долгие годы браконьерской деятельности у Четти Сингха выработались многочисленные способы связи со своими охотниками. В некоторых регионах Африки это осуществлялось легче, в некоторых - труднее. В Замбии или Мозамбике надо было просто доехать до какой-нибудь отдаленной деревушки, переговорить с женой, или братом, или любым другим родственником нужного ему человека и оставить устное послание для него. В Ботсване или Зимбабве Сингх мог рассчитывать даже на почтовую связь и известить охотника письмом или телеграммой. Но в тропическом лесу Убомо, прежде чем назначать встречу с пигмеем, следовало запастись выдержкой и терпением.
Существовал лишь единственный способ связаться - ехать вдоль главной трассы, останавливаясь у каждой duka или магазинчика, подходить к любому бамбути, торгующему у дороги всякой ерундой, и упрашивать его за подарок связаться с Пири, живущим в лесу. Сингх не переставал изумляться тому, как дикари-пигмеи поддерживали связь друг с другом в тропическом лесу, находясь иногда за сотни километров друг от друга, хотя об их общительности и дружелюбии ходили легенды.
В действительности все обстояло гораздо проще. Случалось, что какой-нибудь пигмей, отправившись за медом, встречал женщину из другого племени, собиравшую целебные растения за много километров от стоянки, а она передавала просьбу другому такому сборщику. Порой пигмеи с вершины какого-нибудь лесистого холма начинали перекликаться пронзительными голосами с теми, кто плыл по реке в маленьком каноэ или шел пешком, и таким образом послание находило наконец своего адресата. Иногда на это уходили дни, иногда недели.
На этот раз Четти Сингху чрезвычайно повезло. Всего через два дня после того, как он передал послание с женщинами-бамбути, встретив их у речной переправы, Пири пришел на свидание. Как обычно, он появился внезапно, словно привидение, и сразу же потребовал табаку и подарков.
- Но разве ты уже убил моего слона? - вызывающе спросил Сингх.
И Пири, опустив глаза, начал в смущении теребить набедренную повязку.
- Если бы ты не послал за мной, то слон был бы уже мертв, - пробормотал он.
- Но пока он жив, - строгим голосом продолжал индиец, - и, значит, ты не заработал тех замечательных подарков, какие я тебе обещал.
- Ну хотя бы горсточку табаку… - клянчил Пири. - Я твой раб навеки, и мое сердце исполнено любовью к тебе. Горсточку табаку…
Четти Сингх дал Пири немного табаку, и, пока тот, присев на корточки, с наслаждением пережевывал желтые табачные крошки, он продолжал: - Все, что я тебе обещал, и еще столько же будет твоим, если ты убьешь еще одного зверя и принесешь мне его голову.
- Что это за зверь? - осторожно поинтересовался Пири, подозрительно поглядывая на Сингха. - Тоже слон?
- Нет, - тихо проговорил Сингх. - Это человек.
- Ты хочешь, чтобы я убил человека! - вскочив на ноги, в страхе воскликнул Пири. - Если я это сделаю, придет белый wazungu и привяжет веревку мне на шею.
- Нет, - покачал головой Четти Сингх. - Wazungu щедро наградит тебя. - И он повернулся к сопровождавшему его капитану Кейджо. - Я правильно говорю, капитан?
- Да, именно так, - подтвердил Кейджо. - Человек, которого надо убить, белый. Этот злой человек убежал в лес. Мы, стоящие на страже государства, наградим тебя за его поимку.
Пири посмотрел на Кейджо, на его военную форму и автомат через плечо, на его темные очки и, осознав, что перед ним важный государственный wazungu, погрузился в раздумья. Ему приходилось когда-то, еще совсем молодым, убивать белых wazungu в войне с Заиром. Белые wazungu вели себя в лесу глупо, как дети. Выследить и убить их было проще простого. Они даже и не знали, что за ними охотятся, пока их не убивали.
- Сколько вы дадите табаку? - спросил Пири.
- Я дам столько, сколько ты сможешь унести, - пообещал Сингх.
- И я столько же, - добавил Кейджо.
- Где мне его искать? - поинтересовался пигмей, и Сингх рассказал, где начинать поиски и куда, по его мнению, мог направиться этот белый.
- Тебе нужна только его голова? - снова спросил Пири. - Чтобы съесть?
- Нет, - нисколько не обиделся Четти Сингх. - Чтобы знать, что ты убил того, кого надо.
- Тогда сначала я принесу тебе голову этого человека, - радостно заулыбался Пири. - А потом я принесу длинные зубы слона, и у меня будет больше табаку, чем у всех других людей.
Сказав это, Пири исчез в лесу так же неслышно, как и появился.
По утрам, до наступления жары, Келли Киннэр работала в больнице Гондалы. В этом году пациентов было больше, чем обычно, и почти все они страдали от инфекционной тропической фрамбезии, гнойных язв, которые проедали живые ткани до самой кости, если человека не лечили. Некоторые больные страдали малярией или конъюнктивитом. Двое заболели СПИДом. Келли даже не нужно было брать кровь на анализ, ибо симптомы СПИДа она сразу же распознавала на глаз: распухшие лимфатические узлы, толстый белый налет на языке и горло, обложенное гноем.
Они с Омеру приняли решение попробовать лечить этих больных новым препаратом - вытяжкой из коры селепи. Результаты лабораторных исследований оказались весьма обнадеживающими. Омеру помогал Келли готовить лекарство, когда за дверью больницы послышался какой-то шум.
Выглянув в окно, Виктор улыбнулся.
- Прибыли твои маленькие друзья, - кивнул он в сторону.
И Келли поспешила на веранду Присев у крыльца на корточки, Сепу и его жена Памба оживленно болтали с поджидавшими своей очереди пациентами. Увидев Келли, пигмеи завизжали от восторга и кинулись ей навстречу, торопясь и отпихивая друг друга. Они щебетали, словно птички, пытаясь разом выложить все новости о жизни в племени, не упуская ни одной мало-мальски важной подробности. Ухватив Келли за обе руки, бамбути потянули ее к верхней ступеньке и уселись вместе с ней, болтая все так же без умолку.
- Свили родила малыша. Мальчика. Она придет показать его тебе во время следующего полнолуния, - сообщила Памба.
- Скоро будет большая охота с сетью, и в ней примут участие другие племена… - продолжил Сепу.
- Я принесла тебе целый узелок тех замечательных корешков, о которых говорила в прошлый раз, - перебила его Памба, не желая отставать от мужа.
Половина зубов у нее во рту выпала, а вокруг глаз образовалась сеть глубоких морщин. Она была совсем старой.
- А я подстрелил двух обезьян колобус, - хвастался Сепу. - И дарю тебе одну из шкурок, чтобы ты сшила себе красивую шапку, Кара-Ки.
- Ты очень добр, Сепу, - поблагодарила его Келли. - Ну а какие новости вы принесли из Сенги-Сенги? Что расскажете о желтых машинах, вгрызающихся в землю и губящих лес? И что делает большой белый мужчина с курчавыми темными волосами и женщина с огненной копной волос, которая все время смотрит в маленький черный ящик?
- Ничего не понятно, - с важным видом произнес Сепу. - Новости очень странные, Кара-Ки. Большой белый мужчина убежал из Сенги-Сенги. Он убежал, чтобы спрятаться в лесу, - скороговоркой выпалил Сепу, боясь, как бы его не перебила Памба. - А государственный wazungu из Сенги-Сенги предложил Пири, моему брату, огромные сокровища в награду, если он выследит и убьет этого белого.
Келли в ужасе посмотрела на Сепу.
- Убить его? - выдохнула она. - Они хотят, чтобы Пири его убил?
- И отрезал голову, - с гордостью подтвердил Сепу. - Ну разве не странно? Очень странно.
- Ты должен остановить его! - воскликнула Келли, вскочив на ноги. - Нельзя допустить, чтобы Пири убил его! Ты должен спасти этого белого и привести его в Гондалу. Ты слышишь меня, Сепу? Отправляйся немедленно! Быстрее! Ты должен опередить Пири!
- Я пойду вместе с ним, чтобы проследить, что он сделает все, о чем ты попросила, Кара-Ки, - объявила Памба. - Потому что он глупый старик, и стоит ему только услышать свист осоеда в листве или встретить какую-нибудь из своих подружек, как он сразу же про все забывает. - И Памба с суровым видом повернулась к своему мужу: - Пошли, старый. - Она потянула его за руку. - Пойдем найдем белого wazungu и приведем его к Кара-Ки. И быстрее, пока Пири не убил его и не отнес его голову в Сенги-Сенги.
Опустившись на одно колено, Пири-охотник внимательно изучал след на земле и при этом с невольным одобрением покрякивал.
- Он знает, что я следую за ним по пятам, - прошептал пигмей. - Интересно, откуда он это знает? Правда, если он один из fundis, то это другое дело…
Пири разглядывал следы там, где wazungu снова вышел из ручья на берег. Белый проделал это очень ловко, и только наметанный глаз Пири мог кое-что заметить.
- Да, ты знаешь, что я иду за тобой, - кивнул Пири. - Но где ты научился так ловко продвигаться по лесу и запутывать след почти так же хорошо, как сами бамбути?
Пири напал на след wazungu в том самом месте, где тот пересек широкую тропу, которую оставили в лесу большие желтые машины, пожиравшие землю и валившие деревья. В этой рыхлой земле за wazungu тянулся след, который не заметит только слепой. Белый направлялся на запад, в горы, как и предупреждал Четти Сингх.
Пири тут же решил, что охотиться за этим wazungu и убить его не составит труда, в особенности когда обнаружил, что wazungu съел кусочек ядовитого гриба. Пири весело рассмеялся, представив, как сейчас мучается глупый wazungu.
- У тебя в кишках будет одна вода, и она прорвется из тебя бурным потоком, о несчастный wazungu. А я убью тебя, когда ты будешь корчиться под кустом.
Пири, конечно, сразу увидел место, где wazungu устроился прошлой ночью на ночлег и где его прослабило в первый раз.
- Теперь ты далеко не уйдешь, - ухмыльнулся бамбути. - Очень скоро я догоню и убью тебя.
Пигмей легкой тенью скользил под тяжело нависавшими ветвями деревьев, словно невидимка, теряясь в густых зарослях джунглей. Он без труда находил тропинку, по которой двигался белый, и теперь Пири бежал вдвое быстрее его. Время от времени он натыкался на испачканные желтым кусты, но, когда ему на пути встретился новый ручей, след wazungu исчез.
Почти полдня Пири бродил по обоим берегам выше и ниже этого места, пока наконец не отыскал след.
- Ты действительно умен, - вынужден был признать вслух Пири. - Но не умнее Пири.
Он снова пошел по следу, правда, очень медленно, потому что белый человек прятался очень хорошо. Он умел петлять, и Пири приходилось тратить время на то, чтобы разгадать его хитрости. И каждый раз он довольно ухмылялся, ибо его охотничий азарт разрастался все больше.
- Ты будешь достойной добычей, - возбужденно шептал пигмей. - От любого другого охотника ты бы уже давно ушел. Но только не от Пири.
На следующий день ближе к вечеру он добрался до вырубки и там в первый раз увидел вдалеке за стволами мелькнувшую фигуру wazungu.
Сначала он подумал, что это одна из редких пород лесных антилоп, которая бежала вверх по холму на противоположной стороне вырубки. Пири скорее почувствовал, чем заметил какое-то движение в зарослях чуть ли не в километре от него. Острое, как у хищника, зрение на этот раз подвело даже Пири. Потому что вряд ли это был человек, тем более белый. Только когда это существо исчезло за деревьями, Пири сообразил, что мужчина измазал себя с ног до головы грязью, а на голове соорудил что-то вроде гнезда из листьев. Угадать, что так хитро замаскировался человек, невероятно трудно.
- Ха! - Пири невольно крякнул от удовольствия, охваченный диким азартом. - Ты просто отличная добыча, мой wazungu. Даже мне не удастся поймать тебя до наступления темноты. Но утром, будь уверен, твоя голова окажется у меня в сумке.
В эту ночь Пири не разводил костра и спал у края вырубки, там, где заметил белого мужчину. Едва забрезжил рассвет, он опять уже был на ногах и бежал по следу wazungu.
Он нашел его под могучим стволом красного африканского дерева. Белый лежал, кое-как закопавшись в прелые листья, и сначала Пири решил, что он умер.
Пигмей приблизился к дереву с величайшей осторожностью. Он знал: не всегда стоит доверять глазам. И на всякий случай вытащил из-за пояса острый мачете и крепко зажал его в правой руке.
Но когда он наконец остановился возле неподвижного тела белого, то понял, что смертельно бледный wazungu хотя и лежит, скрючившись, словно побитая собака, но все-таки жив. Правда, он был без сознания и дышал очень тяжело, с хрипами из горла.
Голова Дэниела Армстронга склонилась набок, и струйка слюны, вытекая изо рта, прочертила тонкую линию на выпачканной грязью шее. По этой белой линии Пири и отрубит голову wazungu.
Пигмей осторожно дотронулся до лезвия мачете. Таким острым оружием можно даже сбрить себе бороду. Пири посмотрел на шею wazungu. He толще, чем у маленькой лесной антилопы, на каких он охотился много-много раз. Один удар мачете - и голова белого, отделившись от туловища, покатится по земле, будто спелая тыква. Пири подвесит ее за волосы на ветку, чтобы из нее вытекла вся кровь, а затем прокоптит над дымящимся костром из листьев и трав, чтобы голова не испортилась, пока он не доставит ее своему хозяину, Четти Сингху. И тот щедро вознаградит его.
Замахнувшись, Пири секунду помедлил, ощутив вдруг укол легкого сожаления. Как настоящий охотник, всякий раз убивая какое-нибудь животное, он предавался легкой грусти, ибо закон племени учил, что все звери, в особенности сильные и хитрые, достойны почтения и уважения.
"Пусть же смерть этого wazungu будет легкой", - вздохнул Пири.
Он крепко сжал мачете, когда за его спиной внезапно раздался тихий голос: - Брось свое оружие, брат мой, или я пущу отравленную стрелу прямо тебе в сердце.
От страха и неожиданности Пири, круто развернувшись, прямо-таки подпрыгнул.
В пяти шагах от него стоял Сепу с луком в руках. Он целился в грудь Пири стрелой с черным от яда наконечником.
- Ты мой кровный брат! - вскричал в ужасе Пири. - Ты созревал в чреве моей матери! Неужели ты выпустишь в меня эту стрелу?!
- Пири, брат мой, если ты думаешь, что я этого не сделаю, то ты большой дурак. Кара-Ки хочет, чтобы я привел к ней этого wazungu живым. И если ты прольешь хоть каплю его крови, моя стрела пронзит тебя насквозь, - сказал Сепу.
- А я буду петь и танцевать вокруг тебя, пока ты будешь корчиться в предсмертных муках, - ядовитым голосом добавила Памба.
Пири мгновенно отскочил назад. Он знал, что можно сговорить на что угодно Сепу, но только не Памбу, его невестку, которую он за это и уважал и одновременно побаивался.
- Мне предложили огромные сокровища, если я убью этого wazungu. - Голос Пири сорвался на визг: - Я разделю с вами поровну. Мне дадут столько табаку, сколько я смогу унести! И я поделюсь с вами.
- Стреляй ему в живот, - бодрым голосом приказала Памба.
Рука Сепу, державшая лук, напряглась; он поправил стрелу и прикрыл один глаз, чтобы получше прицелиться.
- Стойте! - завопил Пири. - Я люблю тебя, моя дорогая сестра! Не позволяй этому старому идиоту убивать меня.