- Те четырнадцать дней и ночей, что я провела с ним в лесу, стояли четырнадцати лет, Давид. Я каждый день в своей жизни снова переживала это время. Я никогда не забуду, как он нежно заботился о тебе и обо мне в те страшные дни-годы, когда я считала его помешанным. После тебя у меня нет более дорогого существа, чем он.
Когда Давид вышел из дому, чтобы поскорее найти Черного Охотника, Мэри Рок осталась неподвижно сидеть на своем месте, уставившись в огонь в камине, словно там она читала ту страшную повесть, которой поделилась со своим сыном.
Несколько времени спустя она услышала, как открылась дверь, и решила, что вернулся Давид. Но почти тотчас же она по шагам узнала, что это не ее сын, и быстро обернулась.
Позади нее стоял человек с обнаженной головой. При свете свечи и огня в камине он производил жуткое впечатление. Он казался частью ночи, словно он сам был соткан из теней густого леса. Сверху донизу он был одет во все черное, и ни одна другая краска не нарушала однообразного черного цвета этой высокой фигуры. И пороховой рог, и пояс, и шапка, которую он держал в руках, - все выдавало в нем того человека, имя которого наводило ужас на индейцев.
Но над этой зловещей черной фигурой поднималась голова, которую нельзя было забыть, однажды увидев ее. По тому, как величественно держалась она на плечах, ее можно было сравнить с головой оленя, и, несмотря на странную жизнь, которую вел этот человек, в его лице не было ни малейшего намека ни на подозрительность, ни на тревогу, оно говорило о глубокой вдумчивости и благородстве.
Его волосы с первого взгляда казались седыми, но это ложное впечатление создавалось из-за белой пряди, которая проходила, подобно маленькой повязке, от середины лба до затылка. Эта седая прядь вместе с открытым взглядом его ясных глаз придавала тонкому, сильному лицу такое выражение, которого не мог бы никогда забыть ни один человек, будь то мужчина или женщина.
Вот каков был тот, кого люди звали Черный Охотник. Ростом он был не выше Давида Рока, но его мускулы были закалены, как сталь, и на сорок девятом году жизни он ничем не выдавал своего возраста, если не считать белой пряди в волосах.
Таков был этот таинственный человек, героизм и трагические подвиги которого заставили говорить о нем всю Новую Францию и Канаду и в душу которого не заглянул ни один человек, кроме Мэри Рок и ее сына.
* * *
Анна Сен-Дени стояла у окна и глядела на мир, залитый лунным светом. Ее щеки еще горели под впечатлением всего, что она пережила в этот вечер. Даже сейчас еще до ее слуха доносились смех, веселые песни и звон бокалов; ее отец, старый барон Сен-Дени, велел принести из погреба все лучшие вина, какие только там были.
Ужин давно кончился, а вино, как это знала девушка, будет литься еще до глубокой ночи.
Ее мысли то и дело возвращались к ее молодому возлюбленному. Сколько смелости и в то же время силы нужно было, чтобы швырнуть интенданта и его сподвижника в холодный пруд! И ее Давид сделал это ради нее! Биго откровенно рассказал ей о насмешливых замечаниях, которые они позволили себе, - что и привело к тому, что он и де Пин получили "ледяное крещение", которое, впрочем, не причинило им никакого вреда.
- Глупый мальчик, но какой смелый! - выразился он о Давиде Роке. - Де Пин ничего плохого не думал, и его слова могли послужить лишь комплиментом для вас.
Анна отдавала себе отчет в том, что Биго ей нравится. Его манеры придворного, интерес, который он выказывал к Давиду Року, и добродушие, с каким он отнесся к неприятному инциденту, - все это вселило в нее доверие к этому человеку. Почему-то его слова не казались простым комплиментом, как слова других мужчин. Когда он сказал ей, что у нее самые прелестные волосы во всей Новой Франции, она почувствовала радостный трепет в душе и, чтобы скрыть его, ответила, что у матери Давида Рока еще более красивые волосы. Биго обещал ей, что завтра же повидается с миссис Рок, поговорит с нею о ее сыне и посоветует ей отправить его в Квебек.
Удивительно ли, что румянец заливал сейчас щеки девушки, а широко открытые глаза радостно блестели. Шутка ли сказать, - даже французский король не мог бы сделать для кого-нибудь в Канаде больше, чем Франсуа Биго!
Девушка потихоньку спустилась вниз, выскользнула за дверь и направилась к мельнице. Там ее не найдет никто из гостей.
В дверях мельницы стоял старый Фонблэ, подобно белому привидению в черной рамке. Увидев девушку, вынырнувшую из мрака, он вздрогнул и в изумлении протер глаза.
- Это вы, моя маленькая барышня? - воскликнул он. - Мне показалось было, что это…
- Ваша мать, - ответил старик, и видно было, что он тотчас же пожалел о своих словах. - Да простит мне небо, но вы сейчас ужасно похожи на нее.
- Это, вероятно, благодаря волосам, - ласковым голосом отозвалась Анна, и глаза ее подернуло дымкой грусти. - Вы знали мою мать в продолжение многих лет, не правда ли, Фонблэ?
- Да, и я любил ее, - кивая головой, ответил мельник.
В течение нескольких минут царило молчание.
- Вы так поздно работаете сегодня, père Фонблэ? - заметила Анна.
- До самого утра, моя милая девушка.
- А вы случайно не видели Давида Рока?
- Он был здесь часа два тому назад, а потом отправился домой.
Опять воцарилось молчание, и снова Анна прервала его.
- Père Фонблэ!
- Что, милая?
- Я хочу забрать Давида с собой в Квебек.
Мельник в изумлении уставился на нее, и Анна не решилась поднять на него глаза. Несмотря на свое желание ехать в Квебек, она всей душой чувствовала, что эта старая мельница неотразимо влечет ее к себе и зовет назад.
- Я хочу увезти его с собой в Квебек, - повторила она. - Подальше от лесов, от Черного Охотника, от индейцев… и от вечной войны. Я не перестаю бояться за его жизнь. А теперь я счастлива: сам интендант обещал мне заняться его судьбой.
Она посмотрела на мельника и заметила, что тот не спускает глаз с мельничного колеса. И как раз в это мгновенье колесо издало какой-то жалобный звук.
- Что это такое? - испуганно спросила она.
- Надо будет завтра утром смазать колесо…
- Я говорила с вами о Давиде, père Фонблэ.
- Простите меня, моя маленькая барышня. Я слыхал все, что вы говорили. Вы хотите увезти Давида в Квебек. И когда он отправится туда, интендант Биго осыплет его своими милостями, и там…
- …его ждет богатство и слава, - закончил за него чей-то властный голос.
Это произошло так неожиданно, что Анна испуганно вскрикнула. Сам интендант Новой Франции стоял возле нее! Старый мельник тотчас же попятился и скрылся в зияющей черной двери.
Лицо Анны горело огнем, когда она, запинаясь, произнесла:
- Мсье, я была уверена, что я одна с отцом Фонблэ.
- Я очень люблю гулять при лунном свете, а потому ушел от пьяного шума, - ответил ей лживый, слащавый голос Биго. - И когда я увидел вас, Анна, когда вы, словно маленькая фея, подходили к мельнице, я не мог побороть искушения и пошел за вами. Я слышал то, что вы сказали о Давиде Роке, и я очень рад, что вы со мной согласны. Не соблаговолите ли вы пройтись немного со мной?
Раньше, чем Анна успела ответить, интендант взял ее под руку, и они стали удаляться от мельницы.
Тогда старый мельник выглянул из своей двери, подобно разгневанному маленькому гному.
- Негодяй! - шипя прошептал он. - Негодяй! - повторил он, и в его голосе звучали ненависть и отчаяние.
А Биго в это время шел с Анной Сен-Дени, ведя ее под руку так, что кончики ее пальцев находились в его руке, и говорил:
- Ваша любовь к этому юноше, должно быть, очень велика, Анна?
- Да, я люблю его всей душой.
- И этой любви не осилили бы ни богатство, ни слава, ни королевские почести, которые мог бы вам доставить другой человек?
- Я никогда не задумывалась о таких вещах, - ответила Анна.
Она не видела, каким зловещим огнем сверкнули глаза интенданта. Но его голос продолжал литься так же слащаво и мелодично, как и раньше:
- Сегодня, когда я случайно набрел на вас обоих там, среди цветов, я почувствовал зависть к нему. Если Бог и Новая Франция, за которую мы проливаем кровь, когда-нибудь вознаградят меня любовью женщины, то я хочу надеяться, что она будет похожа на вас, Анна. За такую любовь я отдал бы с радостью все, что у меня есть в жизни!
В его голосе звучала тоска, и Анна не решилась отнять руку, которую намеревалась было высвободить.
Они шли некоторое время в глубоком молчании.
- Если Давид Рок явится ко мне в Квебек, я сделаю из него первоклассного джентльмена. Я лично буду заботиться о нем, произведу его в скором времени в офицеры и назначу адъютантом губернатора.
Радостный крик сорвался с губ Анны.
- Вы… вы действительно это сделаете?
- А почему же нет? - улыбаясь ответил Биго. - Про меня рассказывают ужасные вещи, ma chrie, и ненависть и зависть идут по следам моей карьеры и славы. Но в душе моей, если бы даже враги могли заглянуть туда, они нашли бы лишь горячее желание доставить счастье всему народу. И почему бы мне не излить часть моих забот на вас и на Давида Рока? В ту минуту, когда я увидел вас двоих среди цветов - вас, во всей вашей красе девушки, обещающей скоро стать прекрасной женщиной, и вашего возлюбленного, во всем его несравненном мужестве, - я почувствовал, как в душу ко мне закралось какое-то непонятное чувство и заполнило в ней пустое пространство. Но я такой же эгоист, как и все, Анна, и в вашем счастье я надеюсь найти немного счастья и для себя.
- О, мы оба будем любить вас за вашу доброту! - горячим шепотом ответила Анна. - И Давид, и я! В самых смелых грезах своих я никогда не рисовала себе, что нас может ожидать подобное счастье!
- Счастливы те, кто может целиком отдавать себя любви! Мы принадлежим к числу тех, кто должен жертвовать всем, когда этого потребует Новая Франция, - продолжал Биго грустным голосом. - Как это странно, что я вас посвящаю в секреты государственной важности, но я знаю, что вы будете хранить мои слова глубоко в душе, и ни один человек не узнает от вас того, что я вам скажу. Вы должны знать, что я сейчас веду усиленную борьбу с подлым предательством, которое происходит среди нас.
- Предательство! - воскликнула Анна, приложив обе руки к груди - Вы хотите сказать…
- Я хочу сказать, что англичане каким-то образом узнают о каждом нашем шаге еще раньше, чем мы успеваем его сделать, - ответил Биго.
После маленькой паузы он добавил, как бы между прочим:
- Отец Давида был, кажется, англичанин, не так ли?
- Да, - ответила Анна. - Его убили индейцы, когда Давид был еще ребенком. Но мать Давида француженка, и оба они любят Новую Францию так же, как и вы, и я.
- А этот человек, которого они называют Черный Охотник и с которым Давид так дружит, - он тоже, кажется, англичанин? И, говорят, он проводит много времени среди англичан?
- Кажется, так, - ответила Анна, несмотря на то, что ей стоило большого труда произнести эти слова.
- Предательство, да! - повторил Биго. - Вот почему я нуждаюсь в таких сильных и смелых людях, как Давид Рок. И вы непременно должны уговорить его отправиться в Квебек. Он принадлежит к числу людей, которые никогда и ни за какую цену не станут продавать свою душу и тело, и такому человеку можно доверить вещи, которых не должен знать никто другой.
В это время они приблизились к замку. Анна пожелала интенданту спокойной ночи, а изящный царедворец поклонился ей так низко, словно перед ним была королева, и провожал ее глазами, пока девушка не скрылась в дверях старого дома.
Никогда еще, кажется, красота и душевная чистота не вызывали в душе человека подобной бури самых низких страстей, как это случилось с Франсуа Биго под влиянием Анны Сен-Дени. Лицо его все еще выражало чувство ликования, так как он был убежден, что раньше или позже его ждет успех и в этом деле, как и во всем другом.
Маркиз Водрей неслышными шагами подошел к нему и своим обычным шутливым тоном сказал:
- Ну, что вы скажете о моей наблюдательности и смекалке? Дивная ночь, лунный свет и прекрасная дева… А какие неограниченные возможности! Чего еще может требовать человек… даже такой, как вы, Биго!
Интендант вцепился с такой силой в рукав маркиза, что ногти почти вонзились в рыхлую руку губернатора Луизианы.
- Я бесконечно рад, Водрей, что вы вовремя заметили, как она спускалась по лестнице! - воскликнул он глухим голосом. - Я ручаюсь, что вы с такой же уверенностью можете рассчитывать на губернаторский пост, как я на любовь Анны Сен-Дени.
Непроницаемая улыбка не покидала жирного лица маркиза Водрея, когда он спросил:
- В таком случае, все произошло так, как я предсказывал?
- Да, - ответил Биго. - Точь-в-точь, как вы предсказывали. Она шла рядом со мной, и я держал ее пальцы в своей руке, и мне пришлось сделать большое усилие над собой, чтобы тут же не заключить ее в свои объятия. Но если бы я это сделал, все было бы потеряно! А теперь она моя! Ее воображение распалено теми картинами, которые я нарисовал ей, она верит мне, и теперь нужно только заполучить этого молодого дикаря в Квебек. А потом, тогда уж…
- Ну конечно, - согласился с ним Водрей. - Другого пути нет. Надо всегда действовать обдуманно и расчетливо, - закончил он, весьма довольный комплиментом, который относил к себе. - А когда все будет кончено, она с радостью придет к вам, Франсуа. Она еще молода, совсем ребенок. Ее прелестная головка вполне готова воспринять те образы, которые вы туда заронили сегодня ночью. И я полагаю, что на нашем пути стоит не столько ее возлюбленный, сколько ее отец.
- Что касается отца, то я уж позабочусь о нем, - уверил его Биго, и губы его приняли жестокое выражение. - Давид Рок - вот кого нужно снять с пути, но смерть в данном случае не является тем орудием, которое может сослужить нам службу.
* * *
Анна только притворилась, будто собирается войти в замок и подняться к себе. Она всем своим существом чувствовала, что должна во что бы то ни стало повидать Давида, если бы даже пришлось просить Пьера Ганьона, чтобы тот проводил ее через лес к коттеджу Мэри Рок. Впрочем, нет, - не нужно ей Пьера Ганьона. Она пойдет сама!
Быстро приняв решение, Анна обошла вокруг замка, приблизилась к окну комнаты, в которой жила старая черная служанка, и постучалась.
- Хлоя! Хлоя! - тихо окликнула она негритянку. - Хлоя, это я, Анна. Поднимись ко мне в комнату и принеси мне мою красную накидку. А потом разыщи моего отца и скажи ему, что я не могу заснуть среди этого шума, а потому переночую у миссис Рок.
Когда черная Хлоя принесла ей теплую накидку, девушка быстро направилась к лесу и вскоре потонула в его мгле, которая лишь местами чередовалась с бликами лунного света. Когда она уже приближалась к опушке, с которой можно было надеяться разглядеть свет в доме Мэри Рок, она вдруг замерла на месте и затаила дыхание.
Опушка была залита волшебным светом луны, и там стояла совершенно открыто человеческая фигура. Испустив радостный крик, Анна кинулась навстречу этому человеку, в котором она без труда узнала Давида Рока. Последний уронил свое ружье на траву и, сняв шапку, стал дожидаться Анны, глядя на нее с изумлением.
- Ты знал, что я приду, Давид, не правда ли? - спросила она.
- Я знал только, что ты достаточно времени гуляла с интендантом Биго. И я нисколько не скрываю, что после случившегося сегодня мне это чрезвычайно неприятно.
- Ты видел нас, Давид?
- Я стоял в тени огромной липы, и вы так близко прошли мимо меня, что я видел твою руку в его руке, и слышал, как он что-то такое говорил о королевских почестях, которые мог бы дать тебе другой человек.
- И мой ответ, - разве он не доставил тебе удовольствия, Давид?
- Ответа я не расслышал.
- Я могла бы повторить тебе его, Давид, я помню каждое слово. И я рада, что ты так ревнуешь меня, Давид, - добавила она, тихо смеясь, - в противном случае я чувствовала бы себя несчастной.
Она потащила его за собой к огромному стволу упавшего дерева, лежавшего в том месте, где кончался лес, и повторила ему слово в слово свой разговор с всемогущим интендантом.
Давид Рок ни разу не прервал ее, но краска стыда стала медленно заливать его лицо, а в глазах появилась какая-то растерянность. Очевидно, он не хотел, чтобы Анна заметила это выражение, ибо он отвел глаза в сторону.
- Давид, ты понимаешь, что это для нас значит? - дрожащим шепотом произнесла Анна, закончив свою повесть. - Скажи мне, каково твое мнение?
- Мое мнение, Анна… что я ужасное ничтожество, если мог так нехорошо думать о тебе, когда увидел тебя с мсье Биго.
- Но меня это радует, Давид, - успокоила его девушка. - Это служит доказательством твоей любви.
- Тебе не стыдно за меня, Анна?
- Нисколько! - горячо и страстно ответила девушка. - Я хочу сказать тебе, что жила в Квебеке и знаю, что такие люди, как ты, Давид, очень нужны там.
- Но в таком случае леса останутся без защитников, если мы все уйдем в Квебек.
- Останутся другие без тебя, и они будут защищать эти леса. Когда наступит время и придется воевать, я предпочла бы тебя видеть во главе людей, а не одиноким воином в лесу.
- Но меня нисколько не тянет к этой жизни в Квебеке, меня пугает та перемена, которую ты предлагаешь мне.
- Сделай это ради меня, Давид, - сказала Анна Сен-Дени, прижимаясь щекой к его руке. - Поезжай в Квебек ради меня. И если к концу того года, что остался мне до окончания школы, тебе все еще не будет нравиться жизнь в столице, то я вернусь сюда и останусь навсегда с тобой.
- Ты обещаешь, Анна?
- Да, обещаю, Давид.
- В таком случае мне ничего другого не остается. Я поеду в Квебек.
Девушка вскочила на ноги и бросилась в объятия своего молодого возлюбленного.
- О Давид, я сейчас люблю тебя больше, чем любила когда-либо!
- И всегда будешь так любить?
- Всегда!
- Даже если я не оправдаю твоих надежд, Анна?
- Даже тогда, Давид!
Она протянула ему губы, и юноша нежно поцеловал ее.
- Какое счастье, Анна, что ты вздумала прийти сюда. Ведь я случайно остановился на этой прогалине. Я хочу тебя познакомить с Черным Охотником.
- С Черным Охотником?! - воскликнула Анна, не будучи в состоянии скрыть изумления и страха.
- Да. Он сегодня в сумерки пришел к нам. Ты должна ради меня побороть свой беспричинный страх перед ним, Анна, - как я заставил себя дать согласие на то, чего я так опасаюсь… на поездку в Квебек.
- Я боюсь его, - прошептала девушка. - Я не знаю почему, но я боюсь его больше чего-либо или кого-либо на свете, - откровенно призналась она, когда они, взявшись за руки, двинулись в путь.
- А я его люблю. Не пройдет и года, как ты тоже полюбишь его. Ты должна помнить, что Черный Охотник…
И Давид Рок шепотом стал уговаривать ее.
Когда они приблизились к Красной Опушке, юноша свернул с тропинки и остановился в тени огромного дуба. В то же мгновение Анна схватила его за руку и испуганно прошептала:
- Смотри, Давид! Там… у скалы стоит человек. Он так отчетливо виден при свете луны!
- Я уже раньше заметил, что там стоит человек, а потому и свернул сюда, где нас никто не может видеть, - спокойным голосом ответил Давид Рок.
- Смотри, он шевелится! - снова шепнула ему Анна Сен-Дени и еще ближе придвинулась к нему. - Он совершенно черный… как ночь…