Она быстро взглянула на меня.
– Спасибо. Не думаю, что мы с вами знакомы.
– Лиззи Такер.
Какое-то мгновение она изучала меня, а затем снова переключилась на Дизеля.
– Ваш ход, – сказала она ему.
– Вы с ним искали истинную любовь? – спросил Дизель.
– Конечно. Разве это не является целью каждого из нас? Вы, например, желаете истинной любви?
– Но не прямо сейчас, – сказал Дизель.
Она взглянула на него из-под ресниц.
– А жаль.
– А как насчет поэтов девятнадцатого века? – спросил Дизель. – Вы их любите?
– Страстно. А вы?
– Не в такой степени.
– Хм… Мне казалось, что у нас с вами больше общего, – заметила Ээрли. – А теперь прошу меня извинить, я приглашена на ужин.
Уехав из Бек-Бея, мы молчали, пока не оказались на автостраде 1А на пути домой.
– Странно это, – сказала я Дизелю. – Дом красивый внутри, но какой-то гнетущий. К тому же у меня ощущение, что вы с ней знаете друг друга.
– Мы с ней никогда не встречались, но, возможно, она обо мне слышала. А сильная негативная энергия, которую ты почувствовала, исходила от нее. Она накатывала волнами. Если бы я задержался там подольше, у меня пошла бы кровь из ушей.
– Господи! Что, правда кровь из ушей?
Дизель довольно ухмыльнулся.
– Нет. Это я преувеличиваю.
– Деирдре Ээрли – ненормальная женщина.
– Причем ни капельки не нормальная, – сказал Дизель.
– Полагаю, что мы с тобой тоже ненормальные.
– Нормальными людьми являются только те, кого ты знаешь не очень хорошо.
– Это цитата кого-то из известных личностей, – сообщила я ему.
– Похоже на то. Думаю, это либо Энди Гриффит, либо Йода.
Глава 7
Дизель довез меня до моей машины, и я прямиком отправилась домой. Там я поджарила себе на ужин сыр, убрала в кухне и забросила в стиральную машинку кое-что из вещей. Потом пощелкала переключателем каналов телевизора, но в конце концов бросила это дело. Дизель у себя дома читал дневник Гудфэллоу, и я вдруг поняла, что, как бы мне ни хотелось устроить себе спокойный разгрузочный вечер, ничего из этого не выйдет. Я не могла отделаться от мыслей о Джилберте Риди, Деирдре Ээрли, Лавее и камне Вожделения. Все это перемешалось у меня в голове и прокручивалось снова и снова. Я позвонила Гло и спросила, до которого часа работает "Магазин старинной экзотики".
– Обычно до девяти, – ответила Гло. – В октябре иногда и дольше, из-за Хеллоуина. Если хочешь что-то купить, я могла бы пойти с тобой.
– Но у тебя же свидание сегодня вечером, разве не так?
– Нет. Он перезвонил и сказал, что его задержала полиция, а у меня не так много денег, чтобы его выручать. Я больше никогда ни за кого не буду вносить залог на первом свидании. На эти грабли я уже наступала.
Через полчаса Гло со своей метлой уже сидела у меня в машине и мы с ней ехали в магазин.
– Все это по-своему здорово, – сказала Гло. – Я хотела заполучить эти сонеты, потому что они пылкие, но все оказалось еще лучше. Они вроде как волшебные и мистические. И я полностью прониклась идеей спасения человечества от пропадания в преисподней. Я имею в виду, что одно дело бороться за охрану окружающей среды и все такое, но спасать человечество от Сатаны – это грандиозно!
"Магазин старинной экзотики" был расположен в двух кварталах от булочной Даззла. Его название было написано золотыми буквами над древней деревянной дверью. Висевшая на витрине табличка "ОТКРЫТО" приглашала посетителей зайти внутрь. Магазин этот в основном работал на туристов, но покупки здесь делали также те, кто верил в оккультные практики, и всякие любители старины. Маленький магазинчик от пола до потолка был забит бог знает чем. Горшки и банки, снабженные наклейками, были рассчитаны на самообслуживание. Здесь было все, что угодно: свиные уши, слизь тролля, сушеный язык дракона, клювы ушастой совы, конфеты "Мишка Гамми", стручки молочая, воловьи хвосты, кошерная соль, ирландская "волшебная пыль", засахаренные земляные черви, головы дохлых жуков, половые железы белых бельгийских кроликов и многое-многое другое.
Владельцем и управляющим "Магазина старинной экзотики" была Нина Уортли. Чуть за пятьдесят. Длинные вьющиеся волосы, белые, как снег. Лицо ее выглядело так, будто было присыпано мукой, а все пальцы увешаны самыми разнообразными кольцами. Нина любила носить длинные, до пола плащи с капюшоном из темно-синего шелка, а также воздушные белые платья – залежалый товар, который она покупала в расположенном по соседству магазине одежды. В качестве аксессуаров к такому фантастическому ансамблю использовались практичные шерстяные носки и сабо на высокой пробковой платформе.
Увидев Гло, Нина заулыбалась.
– Я как раз о тебе подумала. Только что получила порошок из оранжевой пятнистой жабы. По-моему, щепотка его требуется для рецепта Риппла против неконтролируемого лая на заколдованные объекты.
– Спасибо, – сказала Гло, – но никаких проблем с лаем у нас нет.
Нина покосилась на метлу Гло.
– А экстракт удовлетворенной коровы приподнял ей настроение?
– Ну, может быть, немножко.
– В общем, если она начнет лаять, знай, что у меня есть эта штука.
Постояв каких-то пять минут рядом с Гло и Ниной, я уже и сама готова была залаять. Мало того что мне приходилось иметь дело с Дизелем и всеми этими сверхъестественными способностями, так теперь еще Гло с Ниной вызывали во мне протест и недоверие на совершенно другом уровне.
– Я хотела поговорить с вами о сборнике сонетов Лавея, – сказала я, обращаясь к Нине.
– Мы хотим знать о нем все, – добавила Гло. – Мы проводим расследование и, возможно, этим спасаем человечество от Армагеддона.
– Это было бы замечательно! – воскликнула Нина. – Дайте знать, если понадобится моя помощь. Есть парочка заклятий, которые я приберегала для особого случая… вроде дня Страшного суда.
– Джилберт Риди был среди ваших постоянных покупателей? – спросила я.
– Нет. Он просто проходил мимо и увидел на витрине эту книгу. Она привела его в возбуждение. Он знал ее историю и сказал, что она прекрасно довершит его коллекцию.
– А кто еще интересовался этой книгой?
– Один вампир. Он был сверхъестественно красив. Длинные, до плеч, черные как смоль волосы и мертвенно-бледная кожа. Он приходил в тот же день, когда был убит профессор. Он хотел знать, был ли вместе с книгой продан и ключ к ней. А на следующий день приходила еще одна женщина и задала тот же самый вопрос.
– Вы знаете, как зовут эту женщину?
– Нет. Она встретила меня перед входом, ждала, когда я открою магазин. Все ходила туда-сюда и курила. Прическа ее выглядела так, будто она причесывается пальцами.
– Короткие черные волосы? – спросила я.
– Да.
– Где-то моего возраста?
– Может, чуть постарше.
– Красивая?
– До непристойности. Она практически накричала на меня, заявила, что я опоздала на десять минут. А потом начала требовать, чтобы я рассказала ей, где находится маленький ключик. Можете вообразить такую наглость?
– И вы ей сказали?
– Я сказала ей, что он был продан вместе с книгой. А потом я предложила ей вафли "Зузу", потому что она была очень голодна и я подумала, что это должно ее смягчить. Вафли эти такие нежные и пахнут восхитительно. Корицей и розами. Они делаются из тонко раскатанного песочного теста и пропитываются эссенцией из размятых ягод Зузу.
– И такое печенье делает человека счастливым? – спросила Гло.
– Да нет же, – ответила Нина. – Оно вызывает у него понос. Эти ягоды на самом деле жуткая дрянь.
– А еще кто-нибудь спрашивал о книге и ключе от нее? – не унималась я.
– Пока что нет.
– Есть у вас еще какие-нибудь книги Лавея?
– Нет. Была всего одна. Я даже толком не помню, когда ее приобрела. Она пылилась на одной из верхних полок, я случайно натолкнулась на нее там, и мне понравился кожаный тисненый переплет. Я выставила книгу на витрину и кое-что о ней подразузнала.
– Держу пари, что для этого вы воспользовались "Большой книгой по наложению заклятий" Райана, – вставила Гло.
Нина подровняла на полке ряд стеклянных банок с какими-то маринованными глазами.
– Собственно говоря, я просто прогуглила этот вопрос. Ну, знаете, через Интернет. Там оказалось совсем немного… Только то, что, как говорят, эти сонеты вызывают вожделение и что еще какую-то женщину из-за них обвинили в колдовстве. Впрочем, не думаю, что ее осудили.
Мы с Гло оставили Нину и зашли в ближайший паб. Там взяли себе по чизбургеру и по пиву. Метла, похоже, ничего не хотела.
– Она никогда не ест, когда на нее смотрят люди, – пояснила Гло.
– Это же метла, – сказала я. – Метлы вообще не едят.
– Верно, но я абсолютно уверена, что это заколдованная метла. И к тому же иногда, когда я просыпаюсь по утрам, оказывается, что исчезает кое-какая еда. Однажды это была половина бублика на моей кухонной стойке, и я точно знаю, что сама его не ела.
Я взглянула на метлу, небрежно прислонившуюся в углу за нашей кабинкой, и мне показалось, что она немного подергивается. Возможно, она посмеивалась над нами.
– Жалко, что с твоим сегодняшним свиданием так вышло, – посочувствовала я Гло. – А за что его арестовали?
– Да как обычно. Пульнул кому-то в голову из гвоздезабивного пистолета. Честно говоря, хочу завязать ходить куда-то с плотниками. Надоело это все уже, ей-богу.
Домой я попала уже в начале одиннадцатого. Кот ждал меня. Я закрыла дверь, заперла ее на замок и наклонилась, чтобы почесать ему за ухом. Потом мы прошли в кухню, где я дала Коту тыквенного маффина и немного молока и подождала, пока он все съест.
– У меня сегодня был еще один странный день, – начала рассказывать я. – Дизель считает, что охота идет за одним из камней САЛИГИА, и похоже, что кое-кого из-за этого даже убили. Как думаешь?
Кот посмотрел на меня и медленно моргнул.
– Да. Я такого же мнения, – сказала я.
Я выключила свет, и мы с Котом побрели наверх в мою спальню. Стены здесь были бледно-зеленые, а на окнах висели белые воздушные занавески. Свою кровать я купила в магазине секонд-хэнд, и это было как раз то, что я всегда хотела. Она металлическая и очень большая, а кованые спинки в изголовье и в ногах свиты в замысловатом изысканном узоре. Рядом с кроватью стоит столик, на нем лампа, у противоположной стены небольшой комод с выдвижными ящиками. Телевизора здесь нет. Только блокнот с ручкой на столике и книга.
Я взбила подушки и забралась под одеяло – под своего единственного и неизменного синтетического утешителя. Кот, свернувшись калачиком, улегся у меня в ногах.
– Хорошая жизнь, – сказала я ему.
Кот даже не взглянул на меня. Он и сам знал, что такая жизнь хороша. Возможно, он подумал, что она могла бы быть еще лучше, если бы его не кастрировали, но с этим я уже мало что могла поделать. Я собиралась прочесть несколько страниц, но необходимости в таком дополнительном снотворном не было. День был длинный, желудок заполнен чизбургером, и я устала.
У меня никогда не возникало проблем с засыпанием, и я редко просыпаюсь среди ночи. Каждое утро глаза мои автоматически открываются в 4:10 утра, то есть за пять минут до того, как сработает будильник. Поэтому было странно проснуться в темной спальне и увидеть, что цифровое табло на радиобудильнике показывает 2:00. Я лежала совершенно неподвижно, еле дыша, и прислушивалась, понимая, что проснулась не просто так – что-то меня разбудило. Когда глаза мои привыкли к темноте, я увидела, что Кот напряженно сжался посреди кровати, хвост у него напоминал ершик для мытья бутылок, а все внимание было приковано к какой-то тени в дальнем конце комнаты. Приглядевшись, я рассмотрела контур человека, и сердце у меня оборвалось.
Это был Вульф. Он стоял недвижимо, словно статуя, и молча наблюдал за мной.
– Как долго ты уже здесь? – спросила я шепотом.
– Да не очень.
– И что ты хочешь?
– Хочу согласия. Я хочу, чтобы ты перестала помогать моему глупому кузену. Без тебя он будет вынужден сдаться и заняться чем-нибудь другим.
– Сомневаюсь, чтобы он так поступил.
– У него не будет выбора. Он будет ни на что не способен.
– А почему ты хочешь, чтобы он отступил?
– У меня на то свои причины. А кое-что из моих мотивов лежит просто на поверхности. Мне необходимо оберегать камень Вожделения, а он делает эту задачу более сложной, чем она могла бы быть.
– Я подумаю над этим, – сказала я.
На самом деле я была готова пообещать что угодно, лишь бы только он убрался из моей спальни.
– Ты совершенно не представляешь себе, насколько опасна эта охота, – сказал Вульф. – Это не игра. Если ты будешь продолжать в том же духе, последствия будут ужасными.
Последовала вспышка света, Кот глухо зарычал, а когда дым рассеялся, Вульфа уже не было. Я не поняла, как он ушел. Шагов по лестнице не было, дверь внизу не открывалась и не захлопывалась. Только на улице под моим окном вдруг взревел мотор дорогого автомобиля.
– Ни фига себе! – сказала я Коту.
Я включила лампу возле кровати и подумала, что хорошо было бы позвонить Дизелю. Это бы меня успокоило, но толку от этого было мало. Вульф ушел. Пока что, по крайней мере. Я встала и, включив в доме весь возможный свет, проверила обе двери, чтобы убедиться, что они заперты. Потом взяла несколько головок чеснока и большой кухонный нож и вернулась в постель. Ну да, я и сама знаю, что чеснок – это против вампиров, а в вампиров я вроде как не верю. Не хочу в них верить, по крайней мере. С другой стороны, мне ведь несложно прихватить с собой немного чеснока, верно? Просто так, на всякий случай.
Глава 8
Клара внимательно следила за тем, как я выдавливаю глазурь на партию пикантных кексиков.
– Ты выглядишь так, будто спишь на ходу, – сказала она. – На последний кекс ты вообще наносила глазурь с закрытыми глазами.
– Была тяжелая ночь. В два часа утра в мою спальню заявился Вульф. А после его ухода я так и не смогла уснуть.
– Он был у тебя в комнате?
– Я проснулась, а он… стоит и смотрит на меня.
– Жуть какая-то. А что он хотел? Он напал на тебя?
– Нет. Хотел поговорить. Разговор получился своеобразный, что-то среднее между угрозами и предупреждением. Он хотел, чтобы я перестала помогать Дизелю.
– Может быть, это не такая уж плохая идея, – заметила Клара.
Гло слушала нас, стоя в дверях.
– Она не может перестать помогать Дизелю. Она должна спасать мир, а не то все мы провалимся в ад.
– Оболтус он! – заявила Клара.
А лично я подумала, что у всех у нас очень большие проблемы, если удержать человечество от попадания в ад могу только я.
– Мне бы кофе, – сказала я Кларе. – И вздремнуть.
С работы я уехала пораньше и, добравшись домой, тут же рухнула в постель. Когда я проснулась, перед кроватью стоял Дизель и, подбоченившись, смотрел на меня сверху вниз.
– А позвонить в дверь нельзя? – проворчала я. – Я уже устала от мужиков, которые вваливаются ко мне в дом. Имею я право на какую-то частную жизнь?
– А кто еще, помимо меня, вваливается в твой дом без спросу?
– Вульф. Сегодня ночью он явился ко мне, чтобы сказать, что я должна перестать помогать тебе, в противном случае…
– В противном случае – что?
– Этого он не сказал, но не думаю, чтобы он имел в виду что-то хорошее. Большие проблемы, множество опасностей – в общем, что-то такое. Еще он сказал, что если я перестану тебе помогать, то ты отступишь.
– Никуда я не отступлю, – заявил Дизель, – но буду серьезно ограничен в своих возможностях. И он получит большое преимущество.
Я села и свесила ноги с кровати.
– Ты прочел дневник Гудфэллоу?
– Да, хотя это было непросто. Почти сотня страниц, исписанных убористым почерком, с подробным описанием всего, что угодно, от покупки куриц до несварения желудка. А несварений у него было предостаточно.
– А что он говорил насчет Лавея?
– Лавей рассказывал Гудфэллоу, что является обладателем древнего артефакта, камня громадной и ужасающей силы, и что это страшное бремя, которое он не в силах вынести на своих плечах. Уничтожить этот камень он не мог, как не мог и расстаться с ним. Когда Лавею передал этот камень его дальний родственник, то предупредил о тех разрушениях, которые может причинить камень, если когда-либо выпустить на свободу содержащуюся в нем энергию зла. Он также сказал, что камень этот не всегда служил злым силам. Камень, который теперь ставит людей на колени через вожделение…
Я непроизвольно хихикнула.
Дизель криво улыбнулся.
– Лиззи Такер, у тебя в голове, похоже, одни только грязные мысли.
– Прости.
– Ничего. Мне понравилось. Это показывает твой потенциал.
– Давай лучше вернемся к Гудфэллоу.
– Лавей сказал Гудфэллоу, что камень этот первоначально был чист. С самого начала он содержал в себе силу истинной любви, но затем был искажен силами зла, как много лет назад были изуродованы все камни САЛИГИА. Лавей был убежден, что камень может быть восстановлен в своей первоначальной чистоте и что это может принести истинную любовь для него самого и для всего мира. К сожалению, Лавей так никогда и не узнал, как снять заклятие с камня. Чувствуя приближение кончины, он спрятал камень, оставив хитро замаскированные подсказки. Гудфэллоу пишет, что только человек, искренне верящий в истинную любовь, в состоянии разобраться в них и найти камень.
– И что ты об этом думаешь?
Дизель пожал плечами.
– Не имеет значения, что думаю я. Моя задача – не допустить, чтобы камни попали в руки Вульфу. Как бы там ни было, но версию, которую я вычитал в статье, взятой со стола Риди, – в той, что написана в пятьдесят третьем году, – я слышу впервые. Да, люди веками искали эти камни. Но что камни эти могут быть расколдованы – для меня новость.
– Но мысль-то хорошая.
– Думаю, да, однако я не хотел бы войти в учебники по истории как человек, который лишил мир вожделения. И честно говоря, все эти рассуждения насчет истинной любви кажутся мне какими-то детскими, что ли.
– Похоже, я уже начинаю к тебе привыкать, – сказала я. – Я уже только немножко боюсь.
Дизель ухмыльнулся.
– Все дело в заниженных ожиданиях. – Он потянулся и почесал живот. – Есть хочется. У тебя случайно не осталось тыквенных маффинов?
Я сунула ноги в кроссовки и зашнуровала их.
– У меня есть и тыквенные, и черничные маффины. А еще я думаю, что ты идиот.
– Да, я это часто слышу.
Дизель спустился за мной по лестнице и выбрал себе маффин с черникой.
– Хочу еще раз съездить в Гарвард, – сказал он. – У меня есть к Джулии несколько вопросов. Я что-то не понял с этими свиданиями. Сначала я думал, что Риди верил, что эти сонеты каким-то образом дадут ему истинную любовь, и все, что ему нужно сделать, – это просто найти правильную женщину. Но все оказалось не так. Эти женщины были частью его поисков камня. Не думаю, что Риди был заинтересован в том, чтобы найти истинную любовь лично для себя.