- Со мной тоже! - вполне искренне ответил я. Во всяком случае я не мог припомнить, когда испытывал такую волну нежности и радости… или счастья? Нет, нельзя произносить слово "счастье", а то можно его ненароком спугнуть: не зря счастье, как правило, бывает лишь в прошлом, иногда в будущем и очень редко - в настоящем.
Похоже, что сейчас именно такой случай. Во всяком случае вряд ли сейчас в этом лесу есть кто–нибудь счастливее меня!
- Когда ты уйдешь? - вдруг спросила Марта и испытующе посмотрела на меня.
- Не знаю, - пожал плечами я. - Вначале надо дождаться Федора. Мы собирались вступить в отряд дяди Вовы.
- Я понимаю, - кивнула Марта. - Ты офицер, ты должен сражаться. Поэтому ты должен дождаться отряд дяди Вовы. А потом уйдешь вместе с ним.
Эх, ничего ты не знаешь, девочка моя!
в сентября 1942 года, Белоруссия,
основная база отряда "Дядя Вова"
Федоров добрался до основной базы отряда к полудню. Осунувшийся и почерневший от бессонных ночей, он появился в землянке Коровина и обессиленно опустился на нары.
- Я уж ждать тебя отчаялся, - сдержанно сказал Коровин, наливая ему кипяток из чайника. Федорцов принюхался.
- Что, настоящий чай? - поразился он.
- Есть такое дело! - улыбнулся Коровин, ставя котелок с дымящейся картошкой на стол. Он сноровисто нарезал щедрыми ломтями сало и спросил:
- А сахар вприкуску или внакладку?
- И сахар… - пробормотал Федорцов. - Сказка какая- то… Внакладку! И побольше! Но для начала мне сто грамм налей, а то я усну.
Федорцов выпил бимбера из жестяной кружки и мгновенно уничтожил картошку с салом. Затем закурил самокрутку, отхлебнул сладкий крепкий чай и зажмурился от удовольствия.
- Пока я не разомлел, давай сюда Лисунова, - попросил он. - Бумагу и карандаш дай, я нарисую то, что своими глазами видел. Посмотрим, что Лисунов скажет.
Пришел Лисунов: специалист по радиолокации, включенный в группу Коровина при отправке. Его берегли больше, чем штатного радиста: только Лисунов мог уверенно определить, что является целью экспедиции. Он долго изучал рисунок Федорцова: странного вида металлоконструкции, возвышающиеся над кромкой леса.
- С этой точки до них было километра два? - с волнением спросил он.
- Примерно так, - подтвердил Федорцов.
- Похоже, что это именно то, что мы ищем! - воскликнул Лисунов. - Эх, жаль, что меня там не было!
- Там серьезный объект, к нему еще подобраться надо грамотно. Риск большой, а ты у нас дороже золота, - не согласился Федорцов.
- Давай, пиши свои соображения, - велел Коровин Лисунову. - Если Москва подтвердит, что это то, ради чего мы сюда шли, то будем операцию готовить.
Лисунов ушел, а Коровин спросил у Федорцова:
- Теперь давай о ребятах, что тебя на объект вывели. В подробностях: как на них вышел, что за люди.
Федорцов рассказал об обстоятельствах знакомства с группой Петерсона.
- Ориентируются на местности хорошо, дисциплина в группе высокая, что само по себе и настораживает.
- Думаешь, немецкая ягдкоманда? - озабоченно поинтересовался Коровин.
- Вполне возможно, - подтвердил Федорцов. - С другой стороны, про объект я у них выведал, - не спроси я, так они и не рассказали бы. Судя по всему, в отряде Щорса они не ко двору пришлись, и если бы я не появился, то пошли бы в Налибокскую пущу партизан искать. Ну, а дисциплина… они из кадровой Красной армии, год выживали в лесах, так что одно то, что выжили, и говорит об уровне дисциплины и знании местных условий. Будь они ягдкомандой, навели бы немцев на базу Пронягина. Немцам с Коссовом надо разобраться: как раз случай подходящий. Уж больно немцам обидно, что партизаны у них в глубоком тылу целый город захватили! Будь я командиром ягдкоманды, - я бы перво–наперво отряд Пронягина ликвидировал, он там как бельмо на глазу.
- Похоже, что немцы его и так достанут, - заметил Коровин.
- Тоже верно, - согласился Федорцов. - Уходить Пронягину надо, пока не зажали. Кола сказал, что до конца сентября будут проводиться массированные карательные операции в полосе от Бреста до Суражских ворот. Цель: ликвидация партизанских баз и сведение к минимуму мест возможного базирования партизан. Здорово их Пронягин с Коссовом напугал! Ну, а Суражские ворота они давно закрыть пытаются.
- А сюда не собираются нагрянуть?
- Кола сказал, что пока не собираются. В крайнем случае, к Князь–озеру отойдем, там уж точно пока тихо будет. Самое главное: все операции планируется закончить до конца сентября: их начальству в начале октября уже отчитаться надо.
- Это хорошо, - заметил Коровин. - В начале октября ударим по базе, пока еще дождями все не развезло. Иначе снега ждать придется.
Он немного помолчал и спросил:
- А где эти ребята, что тебя на объект навели?
- Группа Петерсона? Я Земелину велел их на резервную базу вести. Там спокойно с ними поработаем. Сделаем запрос в Москву насчет них, особенно насчет Петерсона: если он действительно был офицером штаба 24–го корпуса, то на него в архивах подробная информация имеется. С этим латышским корпусом все ясно: либо старый кадр буржуазной армии, либо из красных латышских стрелков. Либо в расход, либо доверять можно. Правильно?
- Все верно говоришь, - согласился Коровин. - Только мне наплевать: красный стрелок он или буржуй. Если он дорогу к базе знает, то я по любому заставлю его туда меня отвести. А дальше - значения не имеет. Короче: Петерсона твоего, разумеется, проверим, но маршрут к объекту начинай готовить немедля! Москва дела ждет, а не наших умозаключений.
- Это понятно… - зевнул Федорцов и взмолился:
- Дай мне хоть часов шесть поспать! Которую ночь на ногах!
- Четыре! - коротко ответил Коровин и добавил: - Время пошло!
От первого лица: Генрих Герлиак, Вайсрутения,
бывший пионерлагерь "Озеро Круглое"
Через два дня после того, как я спас Марту от Первушина, в наших краях появился Федорцов. Еще утром его не было, а перед обедом я зашел проведать доктора и увидел в его кабинете неторопливо попивающего целебный травяной чай Федорцова.
- Хорошо, что зашли, - сказал он вместо приветствия и тут же спросил:
- Где Первушин и его группа?
- Первушин возле старого дуба.
- Это который молнией разбит? А что он там делает?
- Лежит.
Федорцов отставил чашку с чаем и внимательно посмотрел на меня.
- Давай, майор, рассказывай.
Я без особой охоты рассказал все и добавил:
- К сожалению, я был один и без оружия, в противном случае я не допустил бы дезертирства группы!
- Понятно, понятно! - перебил меня Федорцов. - И понятно, что Первушин выбрал идеальное время для ухода группы: ваши люди бульбу копали, оружие у вас изъяли до прихода командира отряда. Короче, повезло тебе, майор, что жив остался! Да и доктору повезло, а то за литр спирта чуть мозги не выбили. А с девчонкой все нормально?
- Нормально, - коротко ответил я.
- Ну и хорошо, - так же коротко отозвался Федорцов, наливая чай в чашку.
- Чаю хочешь?
- Нет, спасибо, - отказался я.
- Тогда больше не задерживаю.
Я не сомневался, что Федорцов уже поговорил о нас с дядей Вовой и что решение принято. Только я еще не знал, что именно решено.
Вскоре мне удалось убедиться, что решение принято, и главное, какое принято решение.
Спустя два дня меня вызвал к себе командир отряда. Федорцов привел меня в землянку, находившуюся в лесной чаще метрах в пятистах от дома, где мы жили в последнее время. За столом землянки при свете керосиновой лампы сидел мужчина лет тридцати–тридцати пяти: русые волосы, приятное лицо и жесткий взгляд холодных синих глаз. Одет в военную форму офицера РККА, но без знаков различия.
- Садитесь, Петерсон, - указал он на табурет. - Я командир партизанского отряда "Дядя Вова" майор госбезопасности Коровин.
- Разрешите вопрос, товарищ командир? - спросил я, усаживаясь на табурет.
- Пожалуйста.
- Я так понимаю, что вы уже проверили меня и моих людей через Москву?
- Проверили, - коротко ответил Коровин. - Еще вопросы есть?
- Нет, товарищ командир! Есть просьбы! - дерзко ответил я.
- Слушаю.
- Просьбы всего две. Первая: если вы убедились, что я именно тот человек, за которого себя выдаю, то прошу вас называть меня "товарищ майор" или "товарищ Петерсон".
- Разумеется, мы вас проверили, - после короткой паузы ответил Коровин. - Давайте вторую просьбу, товарищ Петерсон.
- Вторая просьба: я и люди из моей группы прошли через тяжелые испытания и стали действительно боевой группой. Как офицер, я знаю, что слаженность является одной из составляющих успеха в бою. Поэтому я прошу сохранить мою группу в качестве самостоятельного подразделения в вашем отряде. По моему мнению, это обеспечит нашу боевую эффективность. Хотя, разумеется, это вам решать.
- Спасибо, товарищ Петерсон, что вы это понимаете, - усмехнулся Коровин. - Я удовлетворяю обе ваши просьбы. Вы назначаетесь командиром специальной разведгруппы. Разумеется, я добавлю вам людей, но ядро группы будет сохранено. Больше вопросов и просьб нет?
- Нет, товарищ командир.
- В таком случае перейдем к делу. Подсаживайтесь ближе, майор, я хочу выяснить некоторые детали.
Коровин ткнул пальцем в лежащую перед ним карту.
- Вот здесь, в районе Беловежской пущи, вы наткнулись на тщательно охраняемый немецкий объект. Так?
- Так точно! Товарищ Федорцов может это подтвердить, он там был.
- По нашим данным, там не должно быть немецких объектов. Мы собирались передислоцировать часть сил в этот район, чтобы проводить диверсии на дороге Белосток - Волковыск. И поэтому наличие там тщательно охраняемого немецкого объекта стало для нас неприятной неожиданностью. Вы можете подробнее рассказать об объекте?
- Понял вас. Вот что могу добавить. Мы шли на северо-восток и наткнулись на ответвление дороги, ведущее на север. Решили ее обследовать. Дорога мало наезжена, но совершенно неожиданно оказалось, что обе стороны дороги заминированы противопехотными минами. Дорога с северного направления буквально через пару километров изменила направление на запад, а затем снова стала плавно поворачивать на север. Немцев на дороге мы не встретили, и сама дорога носила следы очень слабого движения. Дальше мы ее обследовать не стали и ушли обратно. Над лесом, примерно в пяти километрах, мы видели возвышающиеся над деревьями металлические конструкции, и я могу предположить, что дорога вела именно туда, но наверняка утверждать не могу. Вот и все, что я могу сказать.
- Откуда знаете, что там минные заграждения? - спросил Коровин.
- Во–первых, мины нащупали, - все–таки я офицер, а не призывник–первогодок, - сдержанно улыбнулся я. - А во–вторых, немцы предупредительно расставили надписи для своих "Ahtung! Minen!" Мины доставать не рискнули: у немцев есть такая штука, прибор неиз- влекаемости. Наверное, слышали? А настоящих саперов среди нас нет. Рис–ковать не стали. Да и ради чего? Нам этот объект был не интересен, нам до своих надо было добраться.
- Хорошо, майор, больше вас не задерживаю, - ответил Коровин.
- Товарищ командир, у меня еще одна просьба, - изображая нерешительность, сказал я.
- Что–то много у вас просьб накопилось, майор, - с усмешкой заметил Коровин. - Впрочем, слушаю вас.
- Мои ребята без дела киснут. Ну, сколько можно картошку для детей копать?! Прошу вас: дайте нам задание.
- Хорошо, майор. Будет вам задание. Идите!
9 сентября 1942 года, Вайсрутения,
резервная база отряда "Дядя Вова"
- Ну что скажешь? - спросил Федорцов.
- А то скажу, что надо тебе по маршруту отправляться, - отозвался Коровин. - Бери людей, сколько нужно, и вперед! Готовь контрольные точки, пункты сбора и все прочее. Короче, по нашему плану. Выйдешь в район объекта, определишь подходы, систему охраны. Все, как положено. На все даю тебе две недели.
- Две недели?! - поразился Федорцов. - Мы что, на экспрессе туда поедем?!
- Времени нет! - жестко ответил Коровин. - Возьми хороших ходоков, крепких и выносливых бойцов. Кровь из носу, но маршрут нам подготовь! Ждать нельзя: Москва торопит.
- А что с Петерсоном?
- А что с Петерсоном? - отозвался эхом Коровин.
Коровин налил в кружку крепкой заварки из брусничных листьев и сделал большой глоток. Поморщился и продолжил:
- Москва подтвердила, что перечисленные нами люди находятся в списках личного состава РККА. Личное дело Петерсона пока не нашли, определенно известно только, что был такой офицер в штабе 24–го корпуса. Проблема в том, что документы корпуса попали в руки немцев, так что материалы личного дела майора Петерсона могут быть известны немцам. Вот если бы нюансы биографии, а еще лучше фотографию… Короче, будем пока считать, что он на доверии. Ясно? Давай, готовь разведгруппу и отправляйся в Беловежскую пущу!
От первого лица: Генрих Герлиак, 23 сентября 1942 года,
Вайсрутения, резервная база отряда "Дядя Вова"
- Задача простая, - сказал Коровин, расстилая потертую на сгибах карту. - Выдвигаетесь к железной дороге вот в этом месте, закладываете заряд, производите подрыв эшелона. Заряд вам знаком, это наша обычная "рапида". Охраны на этом участке практически никакой, поскольку диверсий там еще никто не производил. Вашу группу я усилю четырьмя надежными людьми во главе с Инютиным. Вопросы?
С "рапидой" все ясно: три килограмма двести граммов тротила, детонатор срабатывает от замыкания колесом паровоза, взрыв вырывает около погонного метра рельса. Все это я видел на тренировочном занятии в партизанском лагере.
- Немцы в этом районе проводят карательную операцию, - заметил я. - Что делать, если мы на них наткнемся?
- Отстреливаться и уходить. И ни в коем случае не в сторону базы! Не вздумайте привести сюда немцев, - предупредил Коровин. - Но вообще скажу, что немцы еще вчера закончили карательные операции в этом районе и покинули его.
- Это точная информация? - позволил себе усомниться я.
- Точнее не бывает, - заверил Коровин. - Инютин и его люди в вашем распоряжении, "рапиду" получите на складе. Все.
- В полутора километрах отсюда - изгиб железной дороги, - сказал я. - Поэтому мину лучше заложить там. Разобьемся на три группы. Инютин направо, я закладываю мину, остальные налево. В случае появления немцев со своего направления отсекаете их и обеспечиваете отход остальных. После взрыва встречаемся в этом месте. Ждем остальных полчаса, затем уходим. Если немцы сядут на хвост, то уходить сразу. На базу - только после отрыва от немцев. Все ясно? Тогда на позиции.
Инютин со своими людьми ушел в указанном направлении.
- А ты давай, как договаривались, - сказал я Рудакову.
Тот кивнул и с тремя моими людьми скрылся в кустах. Спустя несколько минут оттуда раздались автоматные очереди.
- За мной! - скомандовал я двоим оставшимся, и мы бегом направились к ближайшему посту. Пост представлял собой укрепленную земляным валом будку обходчика. Я вышел в полный рост с поднятыми руками и двинулся к будке, крича во все горло:
- Nicht schissen!
Только бы у них не сдали нервы!
Когда я приблизился к будке, оттуда, боязливо озираясь, появился ефрейтор и приказал мне:
- Брось оружие!
- Идиот, я уже все бросил! - выкрикнул я приблизившись к нему. - Пароль "Кенигсберг!"
Ефрейтор тупо смотрел на меня, наставив ствол автомата прямо мне в грудь.
- Очнись, идиот! - закричал я. - Пароль "Кенигсберг"! Ягдкоманда!
Ефрейтор опустил автомат, и я вплотную подошел к нему.
- Слушайте внимательно! Передайте это послание в штаб полицайфюрера "Руссланд-Митте" СС-штурмбаннфюреру Штадле, - приказал я, передавая ошеломленному ефрейтору сложенный вчетверо листок бумаги. - Лично в руки! Понятно?
- Так точно! - отозвался ефрейтор.
- Хорошо! С вами еще кто–нибудь есть?
- Двое рядовых и трое полицейских… из вспомогательной полиции.
- Со мной еще двое, прикажите, чтобы в них не вздумали стрелять! - приказал я ефрейтору. - И пусть полицейские выйдут сюда.
Ефрейтор вернулся к своим людям и через минуту вышел в сопровождении трех русских из вспомогательной полиции. Я сделал знак, и мои люди подошли ко мне.
- Вы поняли, ефрейтор, что я располагаю особыми полномочиями? - спросил я, беря в руки автомат и передергивая затвор.
- Так точно! - подтвердил ефрейтор.
- Отлично! - удовлетворенно ответил я и скосил очередью из автомата всех троих полицейских. Тупые русские крестьяне повалились на землю, изумленно тараща глаза. Они умерли, так и не осознав, что произошло.
- Добейте их! - приказал я ефрейтору, и тот послушно выполнил мой приказ.
- Послание должно попасть к штурмбаннфюреру Штадле сегодня, - напомнил я. - И еще: забудьте все, что произошло. Если вы заикнетесь кому–нибудь об этом, то вас ждет судьба этих русских скотов.
И я кивнул в сторону трупов полицейских.
- Так точно, - пробормотал ефрейтор.
- Уходим, - бросил я своим людям, и мы снова ушли в лес.
- Что произошло? - спросил Коровин. Его голос не звучал угрожающе, но рядом с ним с автоматами наизготовку сидели двое партизан и еще столько же стояли у входа в землянку. На входе меня обыскали и отобрали оружие; впрочем, иного в сложившейся ситуации трудно было ожидать.
- Мы выдвинулись в назначенное место. Я разделил группу на три части: две группы охранения и группа исполнения. Но недалеко от железной дороги мы наткнулись на патруль. Пришлось отстреливаться и отходить. Немцы нас не преследовали.
- Почему?
- Откуда же я знаю?! - изобразил я удивление. - Надо полагать, что они не представляли нашей численности и потому не решились вести преследование.
- Где вы наткнулись на немецкий патруль?
- Параллельно железной дороге идет проселок: там это и произошло. Я начал маневр вдоль дороги и наткнулся на патруль полицаев недалеко от будки обходчика, которую немцы превратили в опорный пункт. Пришлось вступить в бой. Вроде двух–трех положили. В назначенном пункте я собрал группу. Преследования не обнаружил и вернулся на базу.
Похоже, что мой спокойный доклад произвел впечатление: некоторое время Коровин молчал, затем сказал:
- Идите отдыхать, майор.
- Пусть мне вернут оружие! - потребовал я.
- Верните майору оружие, - распорядился Коровин и добавил, обращаясь ко мне:
- Напоминаю, что покидать расположение отряда запрещено.
- Мне нужно к доктору, - обнаглел я.
- Вы ранены? - уставился на меня Коровин.
- Да у него там баба! - хохотнул один из бойцов, но Коровин сурово взглянул на него, и тот испуганно умолк.
- Расположение отряда покидать запрещаю, - подытожил Коровин. - Можете идти!
* * *