- Всего около семисот, - уточнил я. - Из них человек четыреста достаточно опытные и тренированные, хорошо вооруженные бойцы. Застать их врасплох не так уж просто. Поэтому необходимо найти их слабое место. И я его нашел! Есть такая особенность: дороги и населенные пункты по маршруту отряд минует следующим образом: первая рота занимает населенный пункт или оборону в месте перехода дороги. Если все спокойно, то подходит охранение и принимает позиции у первой роты, а та немедленно движется дальше. Я думаю, что эту особенность нам надо использовать.
- Каким образом? - заинтересовался Штадле.
- Когда первая рота покинет Люшу, туда придет группа охранения, а затем и основная часть отряда. Вот тут и можно устроить засаду! Ведь это единственный участок маршрута, который нам точно известен. План действий таков: поскольку между нами не будет надежной и оперативной связи, то сигналом к началу операции станет отлет самолета. Очевидно, что отряд сразу после отправки самолета покинет это место: ведь если лесной аэродром случайно засекут, то по нему немедленно откроют огонь. На этом и сыграем. Сразу после отлета самолета мой человек подаст сигнал: две красные ракеты. По этому сигналу необходимо провести массированный артобстрел квадрата севернее резервной базы, чтобы отрезать путь отступления к основной базе. Меня и моих людей Федорцов скорей всего использует именно в охранении. Тогда мы окажемся на пути основной группы и, пользуясь замешательством во время артобстрела, захватим живыми или мертвыми Коровина и Федорцова. Разведгруппу, ушедшую из Люши, вы блокируете и обезвредите сами. Впрочем, без Федорцова и Коровина они мало интересны, но уничтожить их следует: это опасные и опытные люди. Остальная часть отряда рассеется, и их легко можно будет отловить силами полиции. Как план?
- Чистой воды авантюра! - высказался Штадле и тут же добавил со смехом:
- Как и то, что я нахожусь сейчас в партизанской землянке!
- Самое главное, Штадле, артиллерийский удар должен быть как можно более мощным. Большая продолжительность не нужна: вполне достаточно десяти минут. Главное, накрыть квадрат севернее резервной базы густым ковром из мин и снарядов, чтобы и мысли не появилось ни у кого уходить в том направлении.
- Артналет обеспечим, - заверил Штадле. - В Маль- кошичах стоит батальон вспомогательной полиции. Под видом ротации мы усилим его еще парой минометных рот и скрытно подгоним артбатарею. А пресловутую разведгруппу блокируем: на рассвете полицейские части возьмут под контроль дорогу Борки-Хотыничи. Это уже мое дело, а вам… Обращаю ваше внимание, Герлиак, на два главных момента. Первое, командир отряда Коровин и начальник разведки Федорцов должны быть захвачены живыми или мертвыми. Лучше, конечно, живыми: у Федорцова есть агент среди работников СД, и мы с ног сбились, его разыскивая. Понятно?
- Постараюсь, Штадле, но ничего невозможно гарантировать: ночной бой есть ночной бой, - предупредил я.
- Потому я и говорю - по возможности, - пояснил Штадле. Теперь второе, самолет должен быть уничтожен, он не должен взлететь, поэтому сигнал к артналету лучше подай–те после того, как самолет совершит посадку. Это приказ Баха: самолет не должен улететь.
Глава 4
От первого лица: Генрих Герлиак, 26 сентября 1942 года,
Вайсрутения, резервная база отряда "Дядя Вова"
Рудаков увел Штадле обратно на хутор, а я сидел в темноте землянки и курил. Почему Бах требует, чтобы самолет не вернулся в Москву? Смысл? В чем смысл? Пусть бы самолет долетел до Москвы, подтвердив безопасность аэродрома у озера Круглое и надежность отряда Коровина. А если нам удастся захватить радиста отряда, то можно было бы организовать великолепную радиоигру и косяками заманивать русские разведгруппы прямо на стволы наших пулеметов! Впрочем, какая разница: мысли начальства неисповедимы. Ясно только одно: дети, о безопасности которых так печется Марта, обречены на смерть.
Что их может спасти? Похоже, что есть только одна вещь…
Забывшись после обеда тяжелым сном после бессонной ночи, я проспал до вечера. Часов в семь меня разбудил Рудаков и сказал, что Федорцов требует меня к себе.
Федорцов был на берегу озера, где уже закончили расчистку взлетной полосы. Сейчас вдоль полосы, вытянувшейся вдоль берега там, где раньше был пляж пионерлагеря, партизаны выкладывали кучи хвороста для посадочных костров. Возле некоторых куч лежали крыши от пляжных "грибочков": я не сразу догадался, что этими крышами собирались быстро закрыть отдельные костры при появлении самолета в соответствии с оговоренным Москвой кодом.
- Майор, ваши люди должны быть готовы через три часа выступить в рейд, - отрывисто сказал Федорцов. - Через три часа явитесь сюда со своими людьми. С собой должен быть паек на три дня, оружие и боеприпасы по полной норме. Вопросы?
- Нет вопросов, товарищ старший лейтенант госбезопасности! - четко отрапортовал я. - Разрешите идти?
Немного помолчав, Федорцов сказал:
- Думаю, майор, что очень скоро вам восстановят звание и награды. Идите.
К чему это сказал Федорцов? Его фраза меня насторожила. Впрочем, сегодня ночью предстоят такие события, что многое уже не имеет значения.
Я собрал своих людей, поставил им задачу и дал время на сборы. Затем я собрался идти в пионерлагерь, но внезапно наткнулся на сияющую Марту.
- Не ожидал? - с радостной улыбкой уткнулась она лицом в воротник моей шинели.
- Что ты здесь делаешь? - спросил я, нежно целуя ее в губы, в щеки, ресницы и увлекая в свою землянку.
- Командир приказал перевести всех, кого должны отправить самолетом, на резервную базу, - пояснила Марта. - Дети, доктор и двое тяжелораненых.
- Марта, мне нужно тебе кое–что сказать, - решительно начал я и замолчал.
- Что? Говори!
Я думал: сказать сейчас или попозже? Что мне грозит? Марта может тут же побежать к Федорцову, а я… я достану из карманов шинели две ракетницы и выпущу одновременно две красные ракеты. И лес к северу от пионерского пляжа и вся резервная база мгновенно превратятся в огненный ад.
- Что ты хотел сказать? - попыталась заглянуть мне в глаза Марта, но я отвел взгляд. Нет, позже, когда уже не будет возможности повернуть назад.
* * *
В десять часов вечера я прибыл на доклад к Федорцову. Федорцов и Коровин находились на опушке леса возле полосы. Судя по появлению Коровина, он получил подтверждение, что самолет уже вылетел.
- Товарищ старший лейтенант госбезопасности… - начал я доклад, но Федорцов оборвал меня.
- Все в порядке? Паек, оружие? - нетерпеливо спросил он. - Раненых и больных нет? Ну, значит готов! Слушай задачу, Петерсон. Возьми себе еще десять человек во главе с Земелиным, и пусть твоя группа займет позиции в пионерлагере: прикройте южный участок от проселочной дороги и до озера. Понятно? А ты сам к полуночи подходи сюда, получишь дальнейшую задачу.
Вот, началось! Я даже знаю, какая будет дальнейшая задача: сменить первую роту в Люше и ожидать подхода основных сил отряда, прикрывая дорогу в южном направлении, на Бостынь. Я знал от вездесущего Бортника, что в Новосилках и Белуге со вчерашнего дня уже стояли наблюдательные посты из третьей роты и оттуда внезапного удара Коровин не опасался.
Я отвел людей на позицию, причем своих поставил от пионерлагеря до озера, чтобы легко можно было пойти на перехват штабной группы. Земелин и его десятка мне не помеха: его задача - проселок. А дальше я отправлю их прямиком в Люшу.
Я ощутил нервный подъем, как всегда перед операцией. Посмотрел на часы: одиннадцать. Так, нужно поговорить с Мартой. Либо сейчас, либо никогда!
Марту я нашел в своей землянке на резервной базе.
- Я думала, что ты здесь, а тебя нет, - сообщила она с простодушной улыбкой. - Мне сказал Федорцов, что отправил тебя с заданием и ты должен появиться здесь к полуночи. Вот я сижу и жду.
- Дождалась, - пробормотал я, поглаживая, как кошку, доверчиво прижавшуюся ко мне Марту. - Девочка моя, ты должна очень внимательно выслушать то, что я скажу… И понять то, что я скажу.
Марта выжидающе взглянула на меня.
- Я слушаю, - улыбнулась она.
- Через несколько часов отряд дяди Вовы перестанет существовать, - медленно и четко произнес я, следя за выражением лица Марты. Она растерянно и изумленно смотрела на меня.
- Я не понимаю… - прошептала она.
- Территории основной и резервной базы блокированы полицейскими частями, подразделениями СД и войсками СС. Как только самолет совершит посадку, начнется артобстрел и зачистка территории. Никто не сможет спастись.
- Откуда ты знаешь?! - в ужасе воскликнула Марта.
- Я офицер СД, СС-оберштурмбаннфюрер, что соответствует званию подполковника, - жестко сказал я, твердо глядя в округлившиеся от ужаса и недоверия глаза Марты. - Командир ягдкоманды, охотников за партизанами. Я со своими людьми внедрился в отряд Коровина, чтобы его уничтожить.
- Нет! - закричала Марта, закрывая в ужасе уши ладонями.
- Тише, тише, милая! - прижал я ее к себе, зажимая ей рот, чтобы заглушить крик и гладя по голове, чтобы хоть как–то успокоить. - Ничего уже нельзя изменить, ничего, даже если ты пойдешь сейчас к Коровину и расскажешь ему все. Я не буду тебе препятствовать, можешь идти. Но тогда дети обречены на смерть, так же как и весь отряд. Только я могу их спасти.
Я отпустил Марту. Она машинально кинулась к выходу, но в дверях остановилась и, обернувшись ко мне, с болью и ненавистью спросила:
- Как ты мог?!
- Я немецкий офицер и всего лишь выполняю свой долг, - коротко ответил я. - Чтобы жил я, должны умереть Коровин и Федорцов. Я пришел за их жизнями, они могут забрать мою. Такова наша игра.
- Почему ты все мне это рассказал? - прошептала Марта.
- Потому, что я тебя люблю и хочу спасти, - ответил я.
Марта приблизилась и испытующе взглянула мне в глаза. Я выдержал ее взгляд.
- Спаси детей, - попросила Марта. - Ты сможешь это сделать?
- У меня приказ: самолет должен быть уничтожен сразу после посадки, - сказал я. - И я сам не могу поверить в то, что я сейчас скажу: я дам самолету улететь и только после этого подам сигнал к атаке. Я нарушу приказ, но только ради тебя, ради спасения детей. Но об этом должны знать только ты и я. Если об этом узнает мое командование, мне не поздоровится. Впрочем… если ты сейчас пойдешь к Коровину… то все это бессмысленно.
Я обессилено опустил голову. Я чувствовал себя выжатым лимоном: все силы ушли на борьбу за Марту. Но я чувствовал: я выиграл, она не пойдет к Коровину.
Я ощутил прикосновение губ Марты на своем лице.
- Я верю тебе, - прошептала она. - Я люблю тебя, я сделаю все так, как ты хочешь. Только спаси детей! Я прошу тебя! Спаси их!
- Я обещаю, что если прилетит самолет, то дети беспрепятственно улетят в Москву, - твердо сказал я. Я действительно был полон решимости пренебречь этой частью приказа Баха. Я чувствовал, что моя честь офицера СС омертвела еще с одной стороны. Но меня теперь это абсолютно не волновало.
Самолет появился в начале первого часа ночи. Коровин смотрел, как вспыхнули костры, затем несколько из них погасли, подтверждая, что это не ложная полоса. Он повернулся ко мне и приказал:
- Петерсон! Отправьте половину своей группы в Люшу на смену первой роте. Пусть держат под контролем дороги Люша-Валуга и Ганцевичи-Лунинец до подхода основной группы. Затем немедленно сюда.
- Есть, товарищ командир!
Я отошел от Коровина, внутренне ликуя. Все так, как я и планировал! Сейчас я отправлю группу Земелина в Люшу, а сам со своими людьми займу удобную позицию недалеко от взлетной полосы.
27 сентября 1942 года, Вайсрутения,
взлетная полоса у озера Круглое, 0 часов 35 минут
Транспортный самолет ПС-84 остановился метрах в пятнадцати от опушки леса. Открылась дверка, пилот выставил алюминиевую лесенку, и по ней спустились один за другим семь человек.
- Вон наше новое начальство, - пробормотал Федорцов, кивнув в сторону прибывших. - Генерала сразу видно: вырядился, словно на парад. Как же он в таком виде в рейд пойдет? Замарается ведь…
- Отставить разговоры, товарищ старший лейтенант госбезопасности, - счел необходимым одернуть не в меру саркастичного помощника по разведке Коровин. - Держи себя в руках.
- Виноват, товарищ майор госбезопасности!
Коровин с Федорцовым подошли к группе прилетевших
самолетом. Двое, в форменных фуражках НКВД, стояли поодаль и переговаривались, наблюдая, как остальные вытаскивают ящики и мешки из самолета. Один был одет в видавшее виды коричневое кожаное летное пальто без знаков различия, второй же был в шинели дорогого сукна с двумя ромбами в петлицах, - старший майор госбезопасности Георгий Цанава.
- Товарищ старший майор госбезопасности! Партизанский отряд "Дядя Вова" к выполнению рейда готов! Командир разведывательно–диверсионной группы особого назначения НКВД майор госбезопасности Коровин!
- Какой к чертовой матери рейд, майор?! - грубо ответил Цанава. - А я для чего здесь?! Вы в курсе, что теперь я назначен командиром всех сил, задействованных в операции "Лось", в том числе и этого партизанского отряда? А вы соответственно назначены моим начальником штаба! Или вы тут в лесу совсем одичали?
- Никак нет, товарищ старший… - начал было опешивший от неожиданной грубости Коровин, но Цанава не дал ему договорить.
- Я и только я буду определять, когда и как подчиненные мне силы пойдут в рейд! - заявил Цанава. - И пока я лично не одобрю плана операции, ни один боец не двинется с места. Вам ясно, майор?
- Так точно! - негромко, но четко ответил Коровин, скрипнув зубами.
- Вот так, майор, и не иначе! - удовлетворенно сказал Цанава и повернулся к стоявшему все это время молча рядом с ним мужчине в кожаном летном пальто.
- Мой заместитель по контрразведке лейтенант госбезопасности Торопец. Прислан для организации в отряде Особого отдела.
Торопец козырнул и пожал руки Федорцову и Коровину, благожелательно улыбнувшись. Его прозрачно–голубые глаза, впрочем, остались равнодушными.
- Я привез вам материалы, которые вы запрашивали, товарищ майор, - сказал Торопец, передавая небольшую дерматиновую папку Коровину. Коровин коротко поблагодарил и передал папку Федорцову.
- Помощник командира отряда по разведке старший лейтенант госбезопасности Федорцов, - представил Коровин своего заместителя.
- А ваш комиссар?
- Два дня назад ранен в бою, тяжело… Отправляем этим самолетом в тыл.
Из дверцы выглянул летчик и решительно крикнул:
- Товарищи начальники! Времени в обрез, давайте самолет помогите развернуть и загружайте. Нам линию фронта до рассвета миновать надо.
- Разрешите загружать самолет? - спросил Коровин у Цанавы.
- Загружайте, - разрешил Цанава, доставая из кармана серебряный портсигар с папиросами "Герцеговина Флор".
- Угощайтесь, товарищи, - покровительственно предложил Цанава. - Любимые папиросы самого товарища Сталина.
Большой московский начальник поставил всех подчиненных на место и теперь мог показать благожелательность.
Партизаны развернули самолет в сторону взлета, пронесли на носилках раненых. Появилась цепочка детей во главе с доктором и Мартой.
- Это что за дети? - нахмурился Цанава.
- Это дети работников НКВД Белоруссии, - торопливо ответил Коровин. - Выполняем приказ Москвы: детей надо эвакуировать при первой возможности.
- Хорошо, - неопределенно ответил Цанава. - Заканчивайте погрузку и отправляйте самолет. Пойдем на вашу базу, а там уж проведем совещание и досконально проработаем план операции.
- Так… Рейд отменен, уходим на основную базу. Я правильно понял приказ, товарищ старший майор госбезопасности? - спросил Коровин.
- Да, правильно! - раздраженно воскликнул Цанава. - Мне что, майор, по два раза вам все повторять? Давайте, заканчивайте тут. Выделите мне людей, которые проводят меня на базу, и сами подтягивайтесь. Караулы и все такое, я полагаю, вы сами организуете?
- Так точно, - мрачно отозвался Коровин. - Федорцов! Старший лейтенант госбезопасности Федорцов! Выделите группу сопровождения товарищу старшему майору госбезопасности, которая проведет его и прибывших с ним товарищей на основную базу.
Федорцов при свете карманного фонаря изучал содержимое переданной ему папки. Услышав приказ Коровина, он закрыл папку и передал ее Коровину:
- Так точно! Разрешите идти? Кстати, товарищ майор, посмотрите, что в папке: все именно так, как вы и думали.
- Хорошо, идите быстрее! - торопливо сказал Коровин, чувствуя на себе недовольный взгляд Цанавы. Он засунул папку под мышку и поторопил Федорцова:
- Давай, Федор, давай быстрей!
От первого лица: Генрих Герлиак, 27 сентября 1942 года,
Вайсрутения, взлетная полоса у озера Круглое,
О часов 45 минут
Вернувшись к взлетной полосе, я увидел при свете костров самолет и группу людей возле него. Среди них я сразу узнал Федорцова и Коровина. Коровин рапортовал какому- то прибывшему самолетом начальнику. Ого, вот так неожиданность! Неужели из Москвы для руководства операцией прислали генерала? Вот это удача! Мои люди готовы и ждут сигнала для захвата командования отряда.
Я собрался выйти к полосе, как вдруг заметил, что один из прибывших передал небольшую папку Коровину. Тот отдал ее Федорцову, а Федорцов принялся изучать ее содержимое при свете фонаря. Затем он отдал ее Коровину и бегом побежал в лес, а Коровин сунул папку под мышку и нетерпеливо взглянул на часы. Папка! Папка из Москвы! Что там? Думаю, что ничего хорошего для нас. Что–то мне подсказало, что в папке находится нечто, представляющее смертельную угрозу для меня. Разумнее всего было сидеть тихо и не высовываться в ожидании взлета самолета и удобного момента для захвата командования отряда. Со мной десять опытных и готовых на все людей. Мы в выгодном положении, на нашей стороне эффект внезапности… Черт!
Я увидел Марту, сажающую в самолет детей. Ее надо увести! Увести, пока не поздно! Когда штабная группа соединится с основной частью отряда, то шансы захватить Коровина с Федорцовым и неизвестное начальство будут равны нулю. Надо идти!
Я вышел к взлетной полосе и быстрым шагом подошел к Коровину. Коровин открыл было папку, но, увидев меня, тут же ее захлопнул.
- Ну, наконец–то, Петерсон! - воскликнул он. - Слушайте приказ: немедленно верните людей из Люши и выдвигайтесь сюда. Будете прикрывать отход отряда на основную базу.
- Как? Мы не идем в рейд? - не удержался я. Операция летит к черту! Я не знаю, где точно находится основная база, район поиска может составить свыше тысячи квадратных километров лесов болот и редких населенных пунктов, - у нас просто не хватит наличных сил замкнуть кольцо окружения и прочесать местность.
- Нет, не идем! Рейд отменяется, мы уходим на основную базу, а вы прикрываете наш отход и остаетесь на резервной базе до получения новых указаний, - нетерпеливо пояснил Коровин. - Идите, Петерсон, срочно уводите людей из Люши сюда!