Незнакомец обвязал веревкой талию девушки, потом так же старательно обвязался сам. Связанные таким образом, они начали подъем.
Хотя подниматься было трудно, им удалось успешно завершить дело, и вскоре молодая леди невредимая стояла на вершине.
Она никак не проявила свою радость. Ее спутницы по-прежнему внизу - в опасности!
Незнакомец снова направился к расселине, по которой спустился. Снова обогнул скалу, борясь с прибоем, и опять оказался в пещере.
Сверху ему бросили веревку из шали. Он подхватил ее и вторично пустил в дело.
Вскоре Джули тоже была вне опасности.
Но усилия джентльмена на этом не кончились. Его галантность не была связана с цветом кожи.
В третий раз подверг он опасности жизнь, и вскоре негритянка тоже стояла на вершине утеса - и присоединилась к молодым леди в выражениях благодарности.
- Мы никогда не сможем вас достойно отблагодарить, - говорила темноокая.
- О, никогда! - подхватила ее спутница.
- Еще одно одолжение, сэр, - сказала первая. - Мне стыдно об этом просить. Но над нами будут смеяться, если об этом станет известно. Не слишком ли много будет, если мы попросим вас никому не рассказывать об этом неприятном приключении?
- Я ничего не скажу, - ответил спаситель. - Можете быть в этом уверены, леди.
- Спасибо! Тысяча благодарностей! Мы у вас в большом долгу, сэр. До свиданья, сэр!
С поклоном брюнетка отвернулась и пошла по тропе, ведущей к "Оушн Хаус". В голубых же глазах было видно какое-то более глубокое чувство, хотя девушка ушла, не выразив его.
Наверно, девушек можно извинить тем, что они боялись слишком опоздать.
Но негритянке никакие оправдания не были нужны.
- Благослови вас Бог, храбрый масса! Да благословит вас Бог! - были ее прощальные слова - единственные слова благодарности, произнесенные искренне.
Глава V
ВЫСТРЕЛ В СОБАКУ
С изумлением, окрашенным легким чувством раздражения, джентльмен смотрел вслед трем женщинам, которых спас от неминуемой гибели.
- "Тысяча благодарностей! Мы у вас в большом долгу…"
Он повторял эти слова, подражая тону, каким они были произнесены.
- Клянусь Небом! - продолжал он, подчеркивая каждое слово. - Немного холодноватая благодарность! Чего я старался ради этих дам? У меня на родине такую благодарность я получил бы, если бы поднял перчатку или помог перебраться по ступенькам через ограду. "До свиданья, сэр!" Не спросила об имени и свое не назвала! Ни намека на новую встречу!
Ну, вероятно, у меня будет еще возможность увидеться с ними. Они направились прямо к "Оушн Хаус". Несомненно, пара птичек из этого дорогого птичника. Райские птички, если судить по перышкам! Ах, эта брюнетка! Походка - как у чистокровной лошади, глаза - как у орлицы!
Странно, как делает свой выбор сердце! Странно, что я больше думаю о той, что проявила меньше благодарности! Она говорила почти надменно. Интересно, взаимна ли привязанность?
Я мог бы полюбить эту девушку - я в этом уверен. Была бы это искренняя, честная страсть? В этом я не так уверен. Она не из тех женщин, которых я хотел бы назвать своей женой. Я уверен, что она скорее носила бы…
Кстати, я вспомнил о своих сапогах, сюртуке и шляпе. Что, если их смыло приливом? Как я буду выглядеть, возвращаясь в отель босиком и в одной рубашке? И без шляпы! Возможно, именно это меня ожидает… Мой Бог!
Последнее восклицание было произнесено совсем иным тоном. До сих пор человек говорил с улыбкой на губах. Но с восклицанием "Мой Бог!" на лицо его набежало облачко.
Перемена была вскоре объяснена новыми словами.
- Мой бумажник! В нем тысяча долларов! Все мои деньги! Если он потерялся, я буду выглядеть еще более жалко, возвращаясь в отель. Меня ждет длинный счет. И мои документы! Некоторые для меня очень важны - паспорт и другие! Боже, помоги мне!
Снова вдоль утеса, снова спуск по склону с такой торопливостью, словно внизу еще одна девушка с глазами орлицы ждет помощи.
Джентльмен достиг уровня моря и пошел вдоль берега, когда увидел на воде темный предмет - примерно на расстоянии кабельтова от берега. Это была небольшая гребная лодка, и в ней два человека.
Лодка двигалась к Истонскому пляжу, но гребцы прекратили работать и сидели, подняв весла. Находились они примерно напротив пещеры, из которой он так недавно выбрался.
"Какая жалость! - подумал джентльмен. - Если бы они показались на двадцать минут раньше, они уберегли бы мои ушибленные кости, а леди сохранили бы шали, стоившие им, наверно, целое состояние - долларов пятьсот каждая. Лодка, должно быть, все это время шла вдоль берега. Как глупо, что я ее не увидел!.. Но почему они остановились? А, мой сюртук и шляпа! Они увидели их, как и я. Слава Небу, мой бумажник и документы целы!"
Он торопился, чтобы еще больше обезопасить их, потому что прибой подобрался совсем близко к одежде - и вдруг заметил темную фигуру чудовища, приближающуюся со стороны моря. Добравшись до мелкого места, из воды выбрался огромный ньюфаундленд.
Собака, очевидно, приплыла с лодки - она была с нее послана. Но джентльмен не понимал, с какой целью, пока пес не вскочил на уступ, схватил в зубы его сюртук и вместе с ним снова прыгнул в воду.
Бродвейский сюртук из самой дорогой ткани, тысяча долларов в кармане, документы, которые дороже в десять раз!
- Эй! Эй! - закричал владелец, бросаясь к месту, где совершился грабеж. - Брось ты, зверюга! Брось!
- Ко мне! - послышался голос из лодки. - Ко мне, добрый Бруно! Тащи добычу!
За этими словами последовал взрыв презрительного смеха. Смеялись оба лодочника.
Лицо джентльмена стало мрачнее скал береговых утесов. Он остановился в молчаливом изумлении.
До этого момента он считал, что двое в лодке его не видели, и что собака была послана за тем, что можно считать "бесхозным имуществом". Но приказ, отданный псу, вместе с издевательским смехом, излечили его от этого заблуждения, и он повернулся к лодке с выражением, способным испугать и более смелых людей.
Гнев его не уменьшило то, что перед ним были два молодых человека из высшего общества, очевидно, на лодочной прогулке. Скорее, это еще больше усиливало оскорбление.
Он, бывавший в таких далях, шедший за комачами по их боевым тропам, скрещивавший саблю мексиканскими штыками, - и над ним смеются таким образом и такие типы!
- Отзовите собаку! - крикнул он, и голос отразился от скал. - Пусть бросит мои вещи, или, клянусь небом, вы пожалеете!
- Давай, Бруно! - кричали с лодки, не обращая на него внимания. - Хороший пес! Плыви! Тащи сюда!
Человек в рубашке несколько мгновений стоял в нерешительности, чувствуя свою беспомощность. Собака отплыла далеко, и догнать ее не было никакой возможности. Невозможно и плыть к лодке, чтобы излить свой гнев на гребцов.
Самому ему казалось, что прошла вечность, однако нерешительность длилась всего несколько мгновений. Оглянувшись, джентльмен увидел ружье, лежавшее там, где он его оставил.
Он с криком подскочил и схватил оружие. Оно заряжено крупной дробью: он ведь собирался поохотиться на водную дичь.
Он не стал предупреждать. Низость этих двоих избавила его от необходимости соблюдать церемонии. Быстро подняв ружье, он послал заряд над плечом ньюфаундленда.
Собака выронила сюртук, болезненно завизжала и неловко поплыла к лодке.
Смех на лодке стих, когда гребцы увидели ружье.
- Это двустволка, - крикнул джентльмен достаточно громко, чтобы они услышали. - Если подведете лодку чуть ближе, я могу разрядить второй ствол!
Молодые люди решили не принимать его приглашение. Шутка их зашла слишком далеко и получила неожиданное продолжение. С мрачными лицами они втащили на борт бедного Бруно и вновь начали грести.
К счастью для охотника, прилив продолжался, поэтому его сюртук отнесло к берегу - вместе с долларами и документами.
Некоторое время ушло на выжимание промокшей одежды и приведение себя в порядок, прежде чем вернуться в отель. К счастью, при возвращении не нужно было проходить по улицам: в то время "Оушн Хаус" отделялся от скалистого берега только полями.
- Достаточно приключений для одного дня! - проговорил джентльмен, приближаясь к огромному дому, в котором кишели сотни счастливых обитателей.
Но он не предполагал, что его ждет еще одно приключение. Вступив на длинную площадь, он увидел двух джентльменов, появившихся с противоположной стороны. Их сопровождала большая собака, которой приходилось помогать подниматься по лестнице.
Узнавание было взаимным. Но тут прозвенел веселый гонг, приглашая постояльцев на обед.
Глава VI
ЛЮБЯЩАЯ ПАРА
- Женился по любви! Ха! Какой я был дурак!
Эти слова произнес мужчина, сидевший, облокотившись на стол.
- Я тоже была дура, и по той же причине!
Ответ, произнесенный женским голосом, донесся из соседней комнаты. В то же мгновение дверь, чуть приоткрытая, распахнулась от толчка, обнаружив говорящую - женщину с замечательной фигурой и прекрасным лицом; тем более прекрасным, что оно дрожало от негодования.
Мужчина вздрогнул и в замешательстве поднял голову.
- Ты меня слышала, Франс? - спросил он тоном, одновременно мрачным и полным стыда.
- Слышала, Ричард, - ответила женщина, величественно входя в комнату. - Отличная речь для мужчины, женившегося меньше года назад. Негодяй!
- У меня есть причины! - упрямо ответил мужчина. - Их достаточно, чтобы сделать человека негодяем!
- Чего достаточно, сэр?
- Только подумать - если бы не ты, у меня были бы тысячи годового дохода и титулованная жена!
- И только подумать, что у меня могли быть десятки тысяч, лорд в качестве мужа и геральдическая корона над головой, на которую ты не в состоянии надеть даже шляпку!
- Ба! Я бы хотел, чтобы у тебя был твой лорд.
- А я бы хотела, чтобы у тебя была твоя леди.
Недовольный супруг, обнаружив, что проигрывает игру взаимных обвинений, снова упал в кресло, оперся локтями о стол и опять принялся дергать себя за волосы.
А разгневанная жена ходила взад и вперед по комнате, как тигрица, сердитая, но торжествующая.
Муж и жена, они были примечательной парой. Природа богато одарила обоих: мужчина красив, как Аполлон, женщина прекрасна, как Венера. Они выдержали бы сравнение с кем угодно на земле. Описанная сцена напоминала разговор Люцифера с разгневанной Юноной.
Разговор велся на правильном английском языке; говорящие, по-видимому, были родом из Англии. Это впечатление подтверждали некоторые их путевые вещи, чемоданы и сумки английского производства, разбросанные по полу. Квартира располагалась на втором этаже второразрядного дома с меблированными квартирами в Нью-Йорке.
Милая пара только что высадилась с атлантического парохода. На багаже были еще различимы меловые метки таможенников.
Человек, знакомый с особенностями жизни англичан и ставший свидетелем этой сцены, пришел бы, вероятно, к следующим заключениям.
Мужчина, очевидно, родился "джентльменом", и столь же очевидно - воспитывался не в лучшей школе. Он служил в английской армии. Ошибиться в этом невозможно, как невозможно и не понять, что сейчас он не служит. На лице у него по-прежнему офицерские усы, хотя офицерского звания уже нет. Свой патент он продал, но предварительно получил намек от полковника и "круглый робин" от собратьев-офицеров, требующий его ухода в отставку. Возможно, когда-то он был богат, но давно промотал свое богатство, может быть, истратил даже деньги за свой патент. Теперь он беден. Вид его свидетельствует об авантюризме.
Относительно женщины можно сделать аналогичные заключения. По ее внешности и действиям, по модному покрою платья наблюдатель, которому приходилось стоять на краю Роттен-Роу, узнает в ней одну из "прекрасных всадниц", "анонимных героинь" сезона.
Такое часто встречается. Красивый мужчина, прекрасная женщина, оба со злым сердцем, испытывают друг к другу преходящую страсть, которая длится достаточно долго, чтобы они стали мужем и женой, но редко переживает медовый месяц. Такова история и этой пары.
Описанная бурная сцена далеко не первая. Просто один из шквалов, которые проносятся над ними ежедневно.
Спокойствие, последовавшее за сильным порывом, не могло быть продолжительным. Такая темная туча не может рассеяться, не разрядив свое электричество.
Продолжение вскоре последовало. Женщина, не удовлетворенная, снова заговорила:
- Допустим, ты бы женился на своей леди - я знаю, кого ты имеешь в виду, - эту старую каргу леди С. Как бы вы здорово проводили время! Она вряд ли могла бы поцеловать тебя, не рискуя потерять передние зубы или проглотить их. Ха-ха-ха!
- Леди С.! Чтоб ее повесили! Да у меня могло быть два десятка титулованных леди! И среди них молодые и такие же красивые, как ты.
- Хвастливый негодяй! Это ложь, и ты это знаешь! Красивые, как я! Как ты изменил свою песенку! Ты знаешь, что меня называли "красавицей Бромптона"! Хвала Небу, мне не нужны твои уверения, что я красива! Люди, у которых вкус в десять раз лучше, чем у тебя, говорили мне об этом. И еще могут сказать!
Последние слова были произнесены перед зеркалом, у которого остановилась говорящая, разглядывая свое отражение.
Отражение не противоречило ее словам.
- Могут сказать! - подхватил голос, проникнутый равнодушием, искренним или деланным. - Я бы хотел, чтобы так и было!
- Правда! Тогда так и будет!
- О! Я согласен! Ничто не дало бы мне большего удовольствия. Слава Богу! Мы в стране, где на такие вещи смотрят со здравым смыслом и где развод устроить не только проще, но и дешевле. Так что я не буду стоять у вас на пути, мадам! Напротив, сделаю все, чтобы помочь. Думаю, мы честно можем сослаться на "несовместимость характеров".
- Та, что с тобой уживется, будет ангелом.
- Поэтому можно не бояться, что тебе откажут.
- Грязный оскорбитель? Боже мой! И только подумать, что я отдала руку такому недостойному человеку!
- Отдала свою руку? Ха-ха-ха! Кем ты была, когда я тебя отыскал? Бродяжкой, если не хуже! Это был худший день в моей жизни, когда я тебя встретил.
- Подлец!
Слово "подлец" означает обычно кульминацию спора. Когда леди адресует его джентльмену, тема разговора после этого в любом случае резко меняется. В данном случае разговор вообще прекратился.
Ответив восклицанием, муж вскочил и принялся расхаживать вдоль стены комнаты. Жена занялась тем же у противоположной стены.
Молча ходили они взад и вперед, обмениваясь гневными взглядами, как тигр и тигрица в клетке.
Мужчина устал первым. Он вернулся на место, достал из коробки "регалию", зажег и принялся курить.
Женщина, словно решившая ни в чем не уступать, достала свою сумочку для сигар, выбрала тонкую "королеву" и, опустившись в кресло-качалку, закуталась в облако дыма, так что вскоре стала так же невидима, как Юнона в своем нимбе.
Больше они не обменивались взглядами - это вряд ли было возможно, - и около десяти минут царило молчание. Жена молча переживала свой гнев, а муж словно задумался над какой-то тайной проблемой. Наконец невольное восклицание подсказало, что он, по-видимому, пришел к решению. Довольное выражение лица, едва различимого в дыме, свидетельствовало, что решение принесло ему удовлетворение.
Вынув из зубов "регалию" и развеяв облако дыма, он склонился к жене, в то же время произнеся ее ласкательное имя:
- Фэн!
И форма имени, и тон голоса свидетельствовали, что с его стороны буря миновала. Под влиянием никотина его раздражение улеглось.
Жена, на которую курение тоже подействовало, достала изо рта "королеву"; голосом, в котором звучало прощение, ответила:
- Дик!
- Мне пришла в голову мысль, - сказал он, возобновляя разговор совсем по-иному. - Великолепная мысль!
- В ее великолепии я сомневаюсь. Но смогу лучше судить, если ты со мной поделишься. Ты ведь собираешься это сделать, мне кажется.
- Да, - ответил он, не обращая внимания на сарказм.
- Послушаем.
- Ну, Фэн, если что-то в этом мире и ясно, так то, что, поженившись, мы допустили большую ошибку.
- Ясно, как день, - для меня по крайней мере.
- Тогда ты не оскорбишься, если я скажу, что у меня аналогичное мнение. Мы поженились по любви. Но это была глупость, которую мы не могли себе позволить.
- Мне кажется, я все это знаю. Скажи мне что-нибудь новое.
- Больше, чем глупость, - продолжал достойный супруг. - Это был совершенно безумный поступок!
- Особенно с моей стороны.
- Со стороны нас обоих. Имей в виду, я не жалею, что взял тебя в жены. Жалею только в том отношении, что уничтожил твои возможности и шансы на успех. Я знаю, что ты могла выйти за гораздо более богатых мужчин.
- Значит, ты это признаешь?
- Конечно. А ты должна признать, что у меня была возможность жениться на богатых женщинах.
- Например, на леди Карге.
- Неважно. Леди Карга могла спасти меня от тягостей жизни; а она обещает стать еще тяжелей. Ты знаешь, у нас не осталось никаких ресурсов, кроме моего искусства игры в карты. Я приехал сюда в счастливом заблуждении, что найду множество жирных голубей и что ястребы обитают только по ту сторону Атлантики. Ну, я тут повсюду побывал со своими рекомендациями, и какой результат? Я понял, что самый тупой обитатель салонов Нью-Йорка будет одним из самых умных в Лондоне. Я уже потратил сотню фунтов и не вижу возможности вернуть их.
- А что ты видишь, Дик? В чем твоя идея?