Здесь, в океанариуме, Бакшеев понял, что интерес Накамура к дельфинам далеко не академический. Дельфины были хозяевами этого гигантского сооружения. Океанариум состоял из трех бассейнов, соединявшихся между собой. Каждый из них имел площадь не менее тысячи квадратных метров. Помимо бассейнов существовали помещения поскромнее размерами, но тоже с океанской водой. От одного из бассейнов прямо в скалу уходил трехметровой ширины рукав. Вся система бассейнов сообщалась с бухтой. И всюду, во всех помещениях океанариума, Степан видел дельфинов. Здесь были афалины и гринды. И только в одном из загончиков Бакшеев увидел беломордых дельфинов.
- Что это? - спросил он Аритомо Ямада. - Вы работаете с дельфинами? Зачем?
Аритомо Ямада пожал плечами.
- Я должен вам все показать. Рассказывать - прерогатива господина профессора…
3
После посещения океанариума Степана Бакшеева не беспокоили целый день. А к вечеру пришел Аритомо Ямада и принес статью американского ученого "О загадочных свойствах кожи дельфинов".
- Это интересно, - сказал Аритомо Ямада. - Ознакомьтесь, пожалуйста.
Этой статьи Бакшеев раньше не видел. Американец обратил внимание на то, что дельфины непостижимым образом умедыдают завихрения при движении в воде и развивают такую высокую скорость, что она явно не соответствует силе их мускулов.
Ученый предположил, что поток воды вблизи хвоста плывущего дельфина движется назад относительно окружающих слоев воды, а задняя часть тела дельфина уменьшает завихрения.
"Что ж, это понятно, - подумал Бакшеев, листая статью и вспоминая о "парадоксе Грая", - попросту гидродинамические свойства тела дельфина гораздо более совершенны, чем в конструкции любого аппарата, созданного человеком для движения в водной среде…"
Он отвел глаза от статьи и покосился на Аритомо Ямада, стоявшего у стены. Ассистент рассматривал, или делал вид, что рассматривает, копию с картины Сессю "Горный пейзаж".
"Не этим ли они здесь занимаются? - подумал Степан. Разрабатывают оптимальную форму торпед и субмарин, изучая особенности строения тела дельфинов…"
- Гидродинамические свойства тела дельфинов - это вчерашний день науки, - словно прочитав его мысли, заговорил вдруг Аритомо Ямада. - Быстроходность этих животных обеспечивается не только формой и мускульной энергией хвоста.
- Вы имеете в виду строение кожи?
- Да, и в той статье, что вы держите в руках, говорится об этом, как о каком-то откровении.
Аритомо Ямада усмехнулся, подошел к Степану и взял из его рук статью.
- Вот смотрите: "Нами установлено, что дельфины обладают специфической структурой кожного покрова с его гидрофобными, антитурбулентными и гасящими свойствами. Одной из причин столь быстрого движения их в воде является существование двигательного механизма кожи, сбивающего вихревые потоки вокруг быстро перемещающегося тела". Об этом мы знали уже несколько лет назад.
"Зачем он говорит мне это?" - подумал Степан.
- Вы ведь тоже работали над этой проблемой? - спросил его Аритомо Ямада. - Можете не отвечать, но я должен предупредить, что за вашими исследованиями постоянно следили. Впрочем, на деятельность профессора Ветрова, вашего шефа, режим секретности не распространялся. Не так ли?
- Верно, - сказал Степан Бакшеев. - Это верно.
- Ветров многое успел сделать, - продолжал Аритомо Ямада. - Он приблизился к решению главной проблемы, и если бы не эта его нелепая смерть…
Аритомо Ямада вдруг замолчал, пересек комнату Степана и опустился на татами.
"Стоп! - подумал Бакшеев. - Он знает даже о Ветрове?! Что это значит? Кто он, этот парень? Спокойно, Степан, спокойно, держи ухо востро…"
- Итак, о коже дельфинов, - сказал Аритомо Ямада. - Эта статья устарела, господин Бакшеев.
- Устарела?
- Конечно. Ведь существует уже искусственная кожа, обладающая свойствами настоящей. Она испытана и показала, на что способен предмет, обшитый такой кожей и движущийся в воде. Мне бы хотелось, чтоб вы вместе со мной поработали над этой проблемой.
- Вы создали такую кожу? - спросил Бакшеев.
- Да, я создал ее. Но есть еще ряд нерешенных вопросов. Жаль, что вы не сможете поработать со мною вместе…
- Почему не смогу? - спросил заинтересованный Степан.
- Профессор Накамура имеет в отношении вас другие планы.
- Какие?
- Об этом он скажет вам сам.
Степан Бакшеев понял, что расспрашивать Аритомо Ямада бесполезно.
- Вы говорили об искусственной коже, - сказал он.
- Да, говорил. Мне удалось проникнуть в механизм кожи дельфинов, и я попытался имитировать его.
- Это любопытно, - сказал Бакшеев.
- Ведь вы знаете, что сила сопротивления водной среды при движении в ней любого тела связана со строением потока возле этого тела. Можно различать при этом три слоя обтекания: ламинарное, безо всяких завихрений и при минимальной силе трения, затем на некотором расстоянии от движущегося тела турбулентное, с сильными вихрями, и, наконец, третий слой, уже ближе к хвосту, где происходит образование еще больших вихрей и значительно растет сопротивление среды.
- А несмачиваемая, гидрофобная кожа дельфинов и эластичные гасящие структуры ее предотвращают переход ламинарного слоя в турбулентный и резко уменьшают трение, - подхватил Бакшеев.
Аритомо Ямада с любопытством посмотрел на Степана.
- Вот именно, - сказал он. - Гидрофобное тело дельфина при движении в воде как бы катится на шарикоподшипниках. Это свойство проявляется при наличии трех сред: воздуха, воды и самого тела. При прыжках и выныривании дельфинов на кожу попадают частицы воздуха. Все это мы использовали при создании искусственной кожи. В чем ее суть? Мы стремились сделать ее по структуре, близкой к коже дельфина. Как-нибудь покажу вам ее в действии.
Аритомо Ямада поднялся, оставив статью на татами, прошел к двери и обернулся:
- Уже поздно. Вам нужно хорошо отдохнуть. Завтра мы пойдем на подводную прогулку. Майор Масаси Кэндо подписал для вас разрешение.
Он помедлил, нащупал за спиной рычаг, отодвигающий массивную дверь в глубь стены, и тихо проговорил:
- Сожалею, что нам не придется поработать вместе. До завтрашнего дня, господин Бакшеев.
Дверь бесшумно раскрылась и вновь сомкнулась. Аритомо Ямада вышел, оставив Степана Бакшеева наедине со своими мыслями.
4
Тень Аритомо Ямада исчезла в зарослях водорослей. Степан наслаждался невесомостью своего большого тела, легко удерживая его на одном уровне. Такие скафандры он видел впервые, но под водой Бакшееву работать приходилось не однажды.
В гидрофонах послышался шум. Степан посмотрел вверх и увидел группу дельфинов, промчавшихся у поверхности. Степан шевельнул ногами и двинулся вниз, туда, где скрылся Аритомо Ямада.
Ему показалось, что какой-то продолговатый предмет проскользнул стороной.
"Аритомо Ямада? - подумал Степан. - Нет, там он не мог оказаться. Кто-нибудь третий…"
Додумывая эту мысль, Степан продолжал опускаться, и вот он уже увидел стоявшего на выступе скалы Аритомо Ямада.
Вдруг Степан Бакшеев рванулся вперед. За спиной Аритомо Ямада он увидел быстро приближающуюся тень и, прежде чем сумел различить, что это такое, рванулся вперед с криком: "Сзади, сзади!"
Аритомо Ямада мгновенно повернулся: на него неслась трехметровая рыба-меч. Ее страшное оружие сейчас пронзит насквозь скафандр и беззащитное тело человека. Бакшеев мчался наперерез, но его скорость была ничтожна по сравнению со скоростью живого меча.
Аритомо Ямада успел броситься ничком в заросли авизалии, страшное оружие пронеслось рядом со спиной Аритомо Ямада и вонзилось в расщелину скалы.
Рыба-меч попала в западню.
Она принялась яростно извиваться всем телом, с силой ударяла хвостом, дергалась, пытаясь освободиться, и обрывки водорослей, перемешанных с илом, закрыли место, где едва не разыгралась трагедия.
Когда рыба вонзила свой меч в расщелину, Бакшеев выхватил нож и бросился к ней. В замутненной илом воде он еще различал веретенообразное тело чудовища и нанес несколько быстрых и сильных ударов.
Рыба-меч продолжала вырываться из западни, окрашивая кровью окружающее пространство.
- Где вы? - услышал Бакшеев голос Аритомо Ямада.
- Сейчас, - отозвался Степан сквозь зубы.
Он ударил еще раз ножом и почувствовал, что рывки противника ослабели. Сбоку появился Аритомо Ямада с ножом в руке, готовый прийти на помощь.
- Подождите, - сказал он Степану.
Бакшеев отодвинулся, Аритомо Ямада сунулся вперед, его почти не стало видно - в гидрофоны Степану было слышно, как Аритомо Ямада тяжело дышит. Прошло еще немного времени, и рыба-меч перестала двигаться вовсе.
Медленно оседали на дне обрывки водорослей и частички ила.
Аритомо Ямада вплотную подплыл к Степану, схватил руками за плечи и приблизил свой шлем к шлему Бакшеева. Глаза Аритомо Ямада сквозь двойное стекло скафандров в упор смотрели в лицо Степана.
- Вы спасли мне жизнь, - растроганно произнес Аритомо Ямада. - Я ваш должник, господин Бакшеев.
- Меня зовут Степан, - ответил Бакшеев. - И бросьте говорить об этом.
Он снял руки Аритомо Ямада со своих плеч и посмотрел на часы относительного времени, вмонтированные в запястье скафандра.
- Надо же, - удивился он, - прошло всего четыре минуты с тех пор, как я стал опускаться, чтобы найти вас здесь…
- Пора возвращаться, - сказал Аритомо Ямада. - Пойдемте.
- А трофей? - спросил Бакшеев.
- Пусть остается на месте.
Пологие ступени опускались в бухту метра на четыре в глубину. По ним Степан Бакшеев и Аритомо Ямада поднялись на площадку и по галерее, соединяющей бухту с помещениями океанариума, прошли в комнату, где раздевались перед спуском в воду. Здесь они сняли скафандры и передали их молчаливому, средних лет лаборанту в желтой униформе, которую носила охрана лаборатории и обслуживающий персонал.
Аритомо Ямада подхватил сумку с водорослями и знаком велел Бакшееву следовать за ним.
Молча дошли они до комнаты Степана, и только возле нее Аритомо Ямада тронул Бакшеева за локоть.
- Отдыхайте, а я пойду приготовлю это… - Он поднял и опустил сумку. - Я зайду за вами позднее. Хочу познакомить вас с дочерью профессора Накамура. Интересная девушка.
Он помолчал.
- О нашем приключении не говорите.
Степан согласно опустил голову.
- Спасибо, - сказал Аритомо Ямада, сжал Бакшееву локоть и зашагал по коридору, залитому светом матовых ламп.
5
Сильная струя забортной воды вырывалась из брандспойта и хлестала по лоснящейся на солнце палубе американского танкера "Челленджер". День стоял жаркий, и матросы то и дело принимались окатывать палубу забортной водой, хотя и ее температура была не на много ниже температуры воздуха.
"Челленджер" шел в Австралию с грузом горючего для английских и американских самолетов в сопровождении конвоя из двух корветов - кораблей противолодочной обороны.
Ричард Кэррол, капитан "Челленджера", в последние дни не уходил с мостика. Танкер проходил район, где можно было ожидать нападения с воздуха или из морских глубин, а на борту судна - десять тысяч тонн авиационного бензина, и на эти юркие кораблики, что шныряют рядом, у капитана не очень большие надежды. Ричард Кэррол и спал на мостике, приспособив для того узкий диванчик в штурманской рубке.
Сейчас, в полдень, второй штурман определил широту судна по меридиональной высоте солнца и нанес линию на карту. Ричард Кэррол склонился над штурманским столом и прикидывал циркулем, сколько миль осталось до места, где, согласно шифрованной радиограмме, их ждал дополнительный, конвой.
Как выяснилось впоследствии, первым увидел их матрос Перкинс. Он стоял на переходном мостике со шлангом в руках и окатывал танки струей воды. Трудно сказать, что заставило его взглянуть в сторону океана, но Перкинс глянул туда и увидел на блестящей поверхности его две темные точки, параллельными курсами идущие к борту "Челленджера". Корветы-телохранители спокойно шли впереди и сзади подопечного корабля.
Разинув рот, Перкинс застыл, глядя на приближающиеся предметы, шланг выскользнул из его рук и упал, дергаясь от напора воды и швыряя струю в разные стороны.
Наконец Перкинс пришел в себя, с криком "Торпеды! Торпеды!" метнулся к противоположному борту, прыжком перемахнул через леерное ограждение и бросился в океан.
На палубе услышали крик. Люди столпились у борта и, осознав неотвратимость смерти, в панике заметались по судну. Ричард Кэррол стоял на крыле мостика и, вцепившись в планширь, лихорадочно рассчитывал маневр судна, чтоб уйти от торпед. Но капитан понимал, как мало шансов уйти от двух сразу, и он скомандовал: "Право на борт!", надеясь, что ударят торпеды в корму, и, может быть, взрыв не достанет танки с горючим.
Громадное судно стало медленно разворачиваться. Капитана удивило, что корветы продолжают идти как ни в чем не бывало. Неужто не слышат они шума винтов субмарины?
Теперь Ричард Кэррол ясно видел, что взрыв неизбежен, торпеды изменили курс и шли прямо на "Челленджер", капитан отвернулся и не щурясь, невидяще глянул на солнце…
- Смотрите! Смотрите, сэр!
Это кричал второй штурман.
Капитан оглянулся и увидел, как черные точки свернули с пути и уходят прочь от "Челленджера". Ричард Кэррол схватил бинокль, и едва он успел поймать торпеды в окуляры, они пошли друг другу навстречу.
Зеленая колонна медленно вырастала из воды. Вершина ее была увенчана белой клубящейся пеной. Колонна поднималась все выше и выше, вот она уже на уровне мостика "Челленджера" и продолжает расти, и люди завороженно смотрят на это чудо.
Колонна замерла и с грохотом вернулась в океан. С Ричарда Кэррола сорвало фуражку и унесло за борт. Крутая волна резко тряхнула танкер, и маленькие корветы по рубки закрылись в ней.
Вскоре океан успокоился. Танкер "Челленджер" продолжал идти прежним курсом, неся в своем брюхе горючее для самолетов. Командиры корветов один за другим перебирались на борт охраняемого ими корабля и за стаканом виски уверяли Ричарда Кэррола, что их гидроакустики не зафиксировали ни шума винтов подводной лодки, ни шума двигателей торпед. Они искоса поглядывали на серебряный вихор капитана танкера и молча доливали в стаканы неразбавленный виски.
6
- Мне просто не верится, Аритомо Ямада… Неужели это те самые водоросли, что нарвали вы в бухте?
- Те самые.
- Тогда вы волшебник, - сказал Степан Бакшеев.
- А вам не нравится, Тиэми Тода? - спросил у девушки молодой ассистент.
Дочь профессора Накамура сидела несколько поодаль, потупив глаза, и не произнесла ни слова за весь вечер, по крайней мере, с тех пор как сюда, в комнату Аритомо Ямада, вошел Степан Бакшеев.
Не сразу услыхав вопрос, она вскинула глаза, мельком взглянула на Степана и, обращаясь к Аритомо Ямада, едва слышно произнесла:
- Да, мне понравилось, очень…
И снова опустила глаза.
"Что это она? - подумал Бакшеев. - Пуганая какая-то…"
А Тиэми Тода думала о том странном сне, какой привиделся ей еще в Иокогаме, и о герое этого сна, он сидел сейчас с нею вместе и нахваливал кушанье, приготовленное Аритомо Ямада.
- Расскажите о дельфинах, - попросила девушка Аритомо Ямада. - Их так много здесь…
- Хорошо, - сказал молодой японец. - Я расскажу вам об одном замечательном дельфине. Его называли Джеком из Пилароса.
Недалеко от Новой Зеландии есть Французский пролив с быстрым течением. Он начинается у островов Дюрвиль и Пиларос Саунд и доходит до Тасманского залива. Предательские течения и острые подводные скалы создали проливу плохую славу…
Первой познакомилась с этим замечательным дельфином шхуна "Бриднель" из Бостона. Произошло это в один из штормовых дней 1871 года. Шхуна шла в Сидней. И тут команда заметила перед носом корабля большого серо-синего дельфина.
Матросы по ошибке приняли его за молодого кита и хотели было загарпунить, но жена капитана отговорила их. Пробираясь сквозь туман и дождь вслед за играющим дельфином, корабль благополучно прошел через опасный пролив. Так началась удивительная карьера Джека. С тех пор он всегда находился поблизости, ожидая проходящие корабли, чтобы провести их через пролив. Скоро он получил свое имя и быстро стал известен среди моряков во всем мире.
Джек встречал корабли, первым приветствуя их прыжками. Моряки и пассажиры выискивали его в воде и встречали его появление аплодисментами и радостными криками. С тех пор, как Джек заступил на службу, в водах Французского пролива не было кораблекрушений.
Джек обычно плыл недалеко от корабля, время от времени подныривая под него, чтобы вынырнуть у противоположного борта, словно сторожевая собака, загоняющая овцу в стадо. И когда корабль подходил к пенящимся водам Французского пролива, Джек вырывался вперед и оставался перед форштевнем корабля на виду у рулевого, пока судно не преодолеет опасную зону.
В 1903 году пьяный пассажир с корабля "Пингвин" выстрелил в Джека из пистолета. Команда корабля хотела линчевать этого пассажира, и капитану пришлось приложить немало усилий, чтобы заставить матросов отказаться от своего решения. В течение двух недель Джек не появлялся на "службе", и все решили, что он убит. Но однажды ясным утром он снова появился, этот надежный лоцман Французского пролива.
Муниципалитет Велингтона принял постановление, защищающее Джека от покушений на его жизнь и здоровье. Этот закон моряки выполняли с особой радостью.
После случая с "Пингвином" Джек никогда больше не выходил встречать этот корабль - единственное судно, которому он отказывал в помощи. Моряки перестали наниматься на это судно, утверждая, что "Пингвин" проклят. И в конце концов корабль наскочил на скалы и затонул.
Со времени своей встречи с кораблем "Бриднель" в 1871 году Джек оставался на своем посту до апреля 1912 года, а потом пропал так же неожиданно, как и появился… Благодарные моряки и пассажиры воздвигли Джеку памятник на одной из набережных Велингтона…
- Удивительные животные, - проговорила Тиэми Тода. - Мне кажется, что они все знают о нас, людях…
Степан и Аритомо Ямада переглянулись. Потом перешли к чаю, и Аритомо Ямада сказал Степану:
- Вы отлично знаете наш язык. Я пытался изучить русский, но за недостатком времени в этом далеко не преуспел. Мне известно, что у русских есть замечательные поэты.
- Конечно, - сказал Степан Бакшеев. - Но в Японии - каждый японец пишет стихи.
- Писать стихи - не значит быть поэтом, - возразил Аритомо Ямада. - Прочтите что-нибудь по-русски.
Степан Бакшеев пожал плечами.
"Дела, - подумал он, - самое время устраивать литературный вечер… Неизвестно, что со мной будет завтра, дома меня уже похоронили… Ну что ж, надо читать стихи. Это не самое худшее из того, что мне предстоит…"
Он помедлил немного и принялся читать негромким глуховатым голосом:
- Чародейкою-зимою
Околдован, лес стоит.
И под снежной бахромою,
Неподвижною, немою,
Чудной жизнью он блестит.
И стоит он, околдован,
Не мертвец и не живой
Сном волшебным очарован,
Весь окутан, весь окован
Легкой цепью пуховой…