Нависший над равниной ужас с наступлением темноты охватывал души и состоятельных граждан, и самых последних бедняков, не уверенных в завтрашнем дне. От Этампа до Утарвиля, Оржера, Пате, Нёвиль-о-Буа, Питивье, Ольне-ла-Ривьер, Шамотана и долины Жюин, то есть в округе, простиравшейся на двадцать лье в длину и пятнадцать в ширину, каждую ночь случались либо грабежи, либо пожары, и каждую неделю кого-нибудь или убивали, или пытали огнем. Слухи о разбойных нападениях, жестокостью своей превосходивших любое воображение, держали местных жителей в постоянном страхе. Люди жили, думая лишь об одном - банда Фэнфэна! Фэнфэн - имя это было у всех на устах, все с трепетом задавали друг другу единственный вопрос - где сейчас бандиты? Фэнфэн был хуже спорыньи, страшнее дьявола. Этот злой гений вверг в настоящее безумие население целой провинции, а так как регулярной армией в округе и не пахло, то он мог беспрепятственно выбирать жертвы и устилал свой путь дымящимися развалинами и изуродованными трупами. Люди прятали все, что могло вызвать алчность бандитов, прикидывались нищими, одевались в лохмотья, не доверяли никому, боялись собственной тени.
Но вернемся к Жану де Монвилю. Слова, прозвучавшие во тьме, смех и свист, окружившие юношу люди - все это не оставляло сомнений: он попал в засаду. Невзирая на нависшую опасность, Жан испытал скорее гнев, нежели страх. Как все настоящие влюбленные, молодой человек, повинуясь стихийному велению души, скрывал свои чувства и сейчас был взбешен тем, что незнакомцы шпионили за ним во время тайного свидания. Разбойники, кроясь в сумрачном лесу, подло выследили его и наблюдали, как он разговаривал с Валентиной!
При мысли о том, что свидание было осквернено чужим присутствием, Жан, и без того отличавшийся вспыльчивым характером, полыхнул как порох. Пистолеты остались в седельных сумках, и юноша с голыми руками бросился на окруживших его бандитов, но в эту минуту снова раздался голос, в котором теперь звучала не насмешка, а приказ:
- Сдавайтесь, или вы погибли!
Он не ослышался? Сдаваться?! Это слово пришлось не по душе неукротимому молодому человеку. Невзирая на сверкающие кинжалы, пистолеты и доносящийся со всех сторон лязг взводимых курков, он бросился в самую гущу бандитов и принялся молотить кулаками, крушить и опрокидывать все на своем пути. Невероятно, однако в первую минуту ему удалось повергнуть в смятение армию противника. Но что могут ярость, отвага и сила, даже помноженные на отчаяние, против численно превосходящего неприятеля? Нападающих становилось все больше. Озлобившись, разбойники начали наступать всерьез, правда, никто из них не прибегал к оружию. Окружив барона тесным кольцом, не обращая внимания на раздаваемые им во все стороны тумаки, бандиты схватили юношу, связали по рукам и ногам и, взвалив на плечи, потащили в чащу. Пробежав шагов пятьсот, они внесли связанного барона де Монвиля во двор крестьянского дома, стоявшего неподалеку от дороги и обнесенного высоким забором. Молодого человека втолкнули в просторную комнату, освещенную огнем, пылающим в очаге, и чадящими свечами. Находившийся там человек, разносчик, судя по его платью, обернулся и, увидев барона, вежливо, хоть и с усмешкой, отвесил поклон, а затем бесцеремонно спросил:
- Надеюсь, барон, вас не слишком помяли?
Взглянув на него сверху вниз, Жан презрительно ответил:
- Даже во времена Террора я требовал, чтобы незнакомцы и проходимцы называли меня господином бароном де Монвилем.
Вместо ответа собеседник произнес:
- Сильный, отважный, влюбленный, бедный и гордый - лучшего и пожелать нельзя.
- Скажите, наконец, кто вы такой, чего хотите и зачем притащили меня сюда, связанного, словно скотину, которую ведут на бойню?
- Я отвечу, но сначала долой веревки. Они унижают не только вас, но и меня.
С этими словами незнакомец достал кинжал, перерезал веревки, отбросил их в угол и продолжал:
- Мне было необходимо срочно поговорить с вами. Вы вряд ли приняли бы мое приглашение, и я воспользовался знакомством кое с кем из ловких молодцов и попросил доставить вас сюда. Хотите знать, кто я? Меня прозвали Цветком Терновника, но здесь я больше известен как Фэнфэн!
Услышав печально известное имя, Жан невольно вздрогнул и, рванувшись вперед, воскликнул:
- Вы - Фэнфэн!.. Бандит с большой дороги, убийца, поджигатель, кровавый маньяк, запугавший весь край!
- Похоже, здесь обо мне бежит дурная слава, - невозмутимо откликнулся незнакомец.
- И вы не боитесь оставаться со мной один на один?
- Не боюсь.
- Но я могу задушить вас и избавить местных жителей от затравившего их чудовища. Тем более, вы сами сказали - мы здесь одни, вы безоружны.
- Вы этого не сделаете!
- И что же мне помешает?
- Во-первых, ваша честь, а во-вторых, вам это невыгодно.
- Действительно, закон чести запрещает убивать безоружного. Но я не желаю разговаривать с бандитом, и уж тем более о своей выгоде!
- О, вы опять за свое - бандит, поджигатель, убийца! Вы повторяетесь. Послушайте-ка лучше, что я скажу. Я только что вернулся из провинции Мэн, где встречался с дворянами, которые, объединившись с крестьянами, создали боевые отряды, назвали себя шуанами и теперь разбойничают, грабят, поджигают и убивают от имени короля и от себя лично. Я же всегда действую только от своего имени - веду войну с богачами. В сущности, кто такие эти богачи? Дурные патриоты, враги правительства. Объявляя войну врагам правительства, я становлюсь добрым патриотом, своего рода шуаном наоборот.
Этот софизм был изречен с такой уверенностью, можно даже сказать, с убежденностью, что Жану де Монвилю, невольно заинтересовавшемуся, к чему клонит его собеседник, оставалось только засмеяться в ответ.
- Вот вы и улыбнулись! - сказал Фэнфэн. - Видите, не все так плохо! Если мне удалось рассмешить вас, значит, вы наполовину согласны.
- Вовсе нет! - живо откликнулся Жан де Монвиль, сам не понимая, отчего панибратские манеры бандита и насмешливые реплики ничуть не возмущают его.
- Ну и ладно! У нас еще есть время. Теперь хочу вам сообщить, что собираюсь удалиться от дел.
- А мне-то что до этого?
- Сейчас узнаете. Мое состояние оценивается в миллион золотом, и все оно размещено за границей.
- О! краденое золото!
- Такое же, как золото, полученное в приданое графиней де Ружмон, дочерью откупщика. Но не будем отвлекаться. В год я имею в среднем сто тысяч ливров на карманные расходы и столько же откладываю на черный день. У меня есть особняк в Париже, я был близок ко двору…
- Ко Двору Чудес, разумеется! - вставил Жан.
- Ценю остроумное слово, но вы попали пальцем в небо. Речь идет о дворе нашего бывшего короля.
- Вы были приняты при дворе?
- Именно так.
- Вы принимаете меня за деревенского дурачка?
- За всю жизнь мне дважды приходилось доказывать свое дворянство: первый раз - чтобы сесть в карету короля, второй - чтобы стать во главе бандитов и разбойников Боса. Впрочем, так же поступали и мои предшественники. Такова традиция, которую еще никогда не нарушали!
- Как! - изумленно воскликнул молодой человек. - Неужели, чтобы командовать оборванцами, наводнившими Бос, надо быть дворянином?
- Совершенно верно, и я вам это докажу.
- О, не стоит, верю вам на слово.
- Теперь поговорим о вас.
- Зачем?
- Это совершенно необходимо - ради вашего счастья, вашего будущего, вашей любви.
- Остановитесь! Если вы скажете еще хоть слово…
- Не будьте ребенком, мне известно все… и даже больше! Только я могу ускорить или задержать отъезд Валентины, или даже вовсе ему воспрепятствовать. А ведь от этого отъезда зависит счастье вашей жизни, разве не так? Из достоверных источников мне известно, что у графини есть на примете очень серьезный претендент на руку ее дочери. Она надеется, что разлука, представительная внешность жениха, его громкое имя и огромное состояние рано или поздно сделают свое дело и дочь согласится выйти за него. Как гласит народная мудрость, с глаз долой - из сердца вон.
- Вы заблуждаетесь, сударь, - высокомерно прервал разбойника Жан де Монвиль.
- Понимаю, понимаю! - усмехнулся собеседник. - Вы надеетесь на будущее и полагаетесь на клятвы, данные при свете звезд… Так знайте: слова уносит ветер. А я повторяю - вы навсегда потеряете Валентину и не найдете даже следов вашей возлюбленной. Ее готовы увезти в Германию, Россию или даже в Америку, лишь бы навсегда разлучить с вами.
- Кто вы такой, черт побери?
- Такой же дворянин, как и вы. Я тоже был беден, любил… и разбил свою жизнь из-за глупых предрассудков, но потом сумел подобрать кое-какие осколки.
- Я вам верю. Но что вы хотите?
- Предложить вам двести тысяч ливров золотом, а также сумму, необходимую для выкупа и восстановления поместья Монвилей, дом в Париже, короче, все, что вам потребуется, чтобы уже через месяц жениться на Валентине.
Молодой человек опустил голову. Лицо его покраснело от прихлынувшей крови, а незнакомец, словно желая заворожить, не спускал с него пронзительных серых глаз.
В комнате воцарилась тишина, нарушаемая только прерывистым дыханием Жана. Юноша чувствовал, что ему предлагают что-то ужасное, но не находил мужества ни бежать, ни высказать презрение искусителю.
Изменившимся голосом он глухо пробормотал:
- Что вы хотите взамен?
- Сущий пустяк. Вы наденете на палец вот это железное кольцо, отправитесь со мной к посланцам бандитских шаек Боса, которым я вас представлю…
- А потом?
- Распишетесь в получении крупной суммы, начнете жить как король, бездельничать и предоставите заботу о вашем благосостоянии многочисленным помощникам и министрам… И наконец, будучи дворянином, заступите место другого дворянина, того, который сейчас находится перед вами, - станете королем разбойников.
- То есть главарем поджигателей… Займу место Фэнфэна!
- Ну, в общем да… черт возьми!
При этих словах Жан де Монвиль, стоявший с поникшей головой, гордо выпрямился. Нездоровое любопытство уступило место праведному гневу, и он уже жалел, что вступил в разговор с наглым бандитом. Теперь всем своим видом юноша выражал явное отвращение. С его презрительно искривившихся губ сорвалось единственное слово:
- Никогда!
- О, не стоит торопиться, любезный, - с небрежной усмешкой бросил его собеседник. - Полагаю, что, хорошенько поразмыслив, вы примете это предложение. Даю вам неделю на размышления. Утром восьмого дня прикажите вывесить белый флаг в окне, что находится на самом верху башни с часами. Это будет означать, что вы согласны.
- Никогда! Слышите, никогда!
- Послушайте, у меня, как и у графини де Ружмон, есть на примете другой кандидат. Он благородного происхождения, силен, красив и так же, как вы, беден и влюблен. Черт побери, похоже, мой человек и будущий зять графини - одно и то же лицо, а значит, он окажется в выигрыше по всем направлениям, а ваша жизнь будет окончательно разбита. Но пока, тысяча чертей, вы мне подходите больше - на то есть особые причины, вам это вряд ли покажется интересным. Так что хорошенько подумайте, барон, прежде чем отказываться от моего предложения. Боюсь, как бы потом не пришлось пожалеть об отвергнутой короне Повелителя разбойников. Словом, жду вас через восемь дней на опушке леса Ла-Мюэт. Если не придете, мое место займет ваш соперник, ибо именно в этот день я хочу назначить своего преемника. И сделаю это. А теперь - до свидания, барон де Монвиль!
С этими словами искуситель, поклонившись, распахнул перед молодым человеком дверь, проводил его через двор к воротам и, слегка толкнув створки, открыл их. Лошадь барона, привязанная к железному кольцу в ограде, ожидала хозяина.
Пока Жан отвязывал поводья, Фэнфэн с насмешливой почтительностью держал стремя. Легко вскочив в седло, молодой человек пришпорил коня и исчез во тьме.
ГЛАВА 3
Неделя, отпущенная Фэнфэном барону де Монвилю, истекла. Настал вечер восьмого дня. В трех с половиной лье от замка, в лесу Ла-Мюэт, одно лишь упоминание о котором вселяло ужас в местных жителей, разыгралась сцена, достойная внимания.
На поляне пылали жаркие костры, вздымая к небу огромные языки пламени, напоминавшие отблески пожара. Вокруг сновало множество людей - мужчин и женщин самого разного возраста. Все они собрались на грандиозную пирушку. Здесь были убеленные сединами старцы, малыши со смышлеными мордашками, почтенные матроны, девушки в крестьянских нарядах, особы явно зажиточные и девицы в невообразимых лохмотьях. Но больше всего на глаза попадалось крепких мужчин в расцвете лет с дерзкими загорелыми лицами, одетых кто во что горазд - в потрепанные мундиры, крестьянские куртки, костюмы состоятельных буржуа и даже в нищенские отрепья. Всего же на поляне толклось не меньше тысячи человек. Нанизанные на вертела из палок огромные куски свинины, баранины и говядины, ломти мяса, тушки кур, гусей, индюшек и уток коптились над огнем или жарились на угольях. Собравшиеся предавались необузданному веселью - орали, горланили песни, плясали, устраивали бурные потасовки, словом, производили такой шум, от которого, казалось, вот-вот лопнут уши.
Внезапно часовой, вооруженный ржавым мушкетом, издал протяжный крик, означавший сигнал тревоги, - прямо перед ним из лесного мрака появились два всадника.
- Стой! Кто идет?
- Оборванец! Друг оборванцев! - ответил звонкий голос.
- А что ты делаешь?
- Скачу кроликом да щиплю травку.
- За кем ты ходишь?
- За тем, кто с огнем.
- А бывал ли ты в лесу?
- И в лесу, и в долу.
- Топай, парень. Ты, видать, местный.
Ответив на странные слова пароля, оба всадника не спеша двинулись вперед и вскоре подъехали к костру. При их появлении гвалт мгновенно прекратился и воцарилась гробовая тишина.
Лицо одного из всадников, того, что повыше ростом, закрывала черная маска. Его спутник, видимо, не имевший причин прятать лицо, изящным движением, исполненным неуловимой иронии, приложил руку к треуголке и, приветствуя собравшихся, громко произнес:
- Мое почтенье, разбойнички!
Толпа отвечала нестройным хором:
- Здравствуй, Главарь!
Всадники спешились. Человек в маске, казавшийся настоящим гигантом, с любопытством смотрел сквозь прорези для глаз на пеструю орду, чье почтение к своему предводителю ничем не напоминало раболепие слуг, а, напротив, выглядело вполне заслуженным уважением к человеку сильному, отважному и умному.
В наступившей тишине Главарь, окруженный соратниками, громко, чтобы было слышно на самых дальних концах поляны, начал говорить:
- Разбойники, братья мои, - приступил он прямо к делу, и голос его достигал слуха всех присутствующих, - я собрал вас сегодня на нашей поляне в лесу Ла-Мюэт по очень важному делу, касающемуся всех. Но прежде позвольте напомнить, что наше сообщество, как того требует устав, всегда возглавлял человек благородного происхождения. Разбойниками и бродягами Боса может командовать только дворянин. Не углубляясь в историю сообщества, насчитывающую уже несколько веков, я лишь назову имена последних Главарей, кого наверняка еще помнят старейшие наши члены. Вспомним Пьера Усыпителя, Золотую Ветвь, Жана Хитрого Лиса и, наконец, Наседку, которому наследовал я, Цветок Терновника, или Фэнфэн. Все мы, прежде чем возглавить сообщество, представили доказательства нашего благородного происхождения. Завершая это краткое вступление, хочу спросить: был ли я вам хорошим предводителем, добрым товарищем, преданным братом?
- Да! Да! - в один голос взревели собравшиеся, с изумлением слушая необычную речь Главаря.
- Да здравствует наш Главарь! Да здравствует Цветок Терновника!.. Слава Фэнфэну!
Немного помолчав, предводитель разбойников продолжал, однако властный и резкий голос его зазвучал мягче.
- Крики, свидетельствующие о вашей преданности, растрогали меня, - промолвил он. - Сейчас, после десяти лет, проведенных вместе, мне и правда грустно расставаться с вами.
Эти слова повергли всех в такую растерянность, что никому и в голову не пришло спросить, почему Главарь принял такое решение.
- И вот, покидая вас, братья, я, согласно уставу, привел вам своего преемника, в жилах которого также течет благородная кровь. По происхождению своему и по храбрости он вполне достоин получить огненное кольцо, железное кольцо, украшенное красными камнями, символизирующими пламя. Вот этот человек.
С этими словами Фэнфэн указал на незнакомца в маске, который, выпрямившись во весь свой гигантский рост, стоял рядом и ждал.
Отчетливо выговаривая каждое слово, Главарь продолжил:
- У кого есть возражения? Если кто против, говорите! К примеру, ты, папаша Элуи, уже шестьдесят лет, как ты разбойничаешь в этих местах, скажи, вправе ли я назначить вам нового командира?
- Да, Главарь, вы вправе это сделать. Вы сами привели его, вы отвечаете за него и ручаетесь за его благородное происхождение. Хоть нам очень жаль расставаться с вами, но мы говорим вашему преемнику: "Добро пожаловать!"
К мнению, высказанному старейшиной, которому было никак не меньше восьмидесяти лет, присоединились и остальные.
Мало-помалу молчавшие до сих пор бандиты принялись обсуждать случившееся. Они толпились, живо обменивались впечатлениями, спорили о причинах столь неожиданного поворота дел. Так продолжалось около четверти часа, затем раздался резкий свист. Немедленно воцарилась тишина, и Цветок Терновника зычным, слышным во всех концах поляны голосом заявил:
- Разбойники, братья, прежде чем я перестану быть вашим командиром и навсегда уеду отсюда, я должен передать полномочия будущему Главарю. Разбойники! - повторил Фэнфэн, указывая на человека в маске. - Вот ваш предводитель, ваш господин, ваш король! Поклянитесь, что будете верны ему, станете его уважать и подчиняться его приказам.
- Клянемся! Клянемся!..
- Господин барон, взгляните на ваших подданных - лесных людей и разбойников, промышляющих на равнине. Теперь все они - ваши братья, потому что отныне вы сами становитесь разбойником. Клянетесь помогать им во всем, вершить правый суд и хранить им верность?
- Клянусь! - произнес человек в маске, поднимая правую руку.
- Отныне вы принадлежите им точно так же, как они принадлежат вам. До самой смерти!
- До самой смерти… Клянусь!
- Нам страшна только измена. Клянетесь ли вы карать смертью предателей?
- Клянусь! Даже если мне самому придется стать палачом, дабы уничтожить изменника.