Кладоискатель и доспехи нацистов - Гаврюченков Юрий Фёдорович 10 стр.


До больницы на улице Вавиловых было десять минут езды. Когда мы, переобувшись в тапочки, вошли в палату хирургического отделения, Эрик даже не повернул головы в нашу сторону. Он не спал, глядел в потолок, и лицо у него было настолько осунувшимся, что я не сразу узнал своего компаньона-курганника. Сердобольная родня отсутствовала, однако тумбочка была завалена целлофановыми пакетиками и свертками. Настало время процедур и прочих лечебных мероприятий. В палате было сумрачно и затхло. Унылая казенная мебель навевала тоску.

- Нашли больного? - поинтересовался реаниматолог Дима.

- Ага, - Слава протянул ему пакет с дежурным подношением - коньяком и фруктами. - Спасибо, Доктор.

- Не за что, - пожал плечами Дима, забрал добычу и ушел.

- Хау ду ю ду? - я подсел на кровать к Эрику. В руках у меня шуршал другой мешок, побольше. Я был готов умасливать дарами всех подряд.

Эрик не ответил. Он спокойно смотрел вверх, словно меня и не было.

- Эрик, - позвал я. Реакции не последовало. То ли он был не в настроении общаться, то ли игнорировал непосредственно мою особу.

- Ну, чего ты, братан? - добродушно зарокотал Слава, присаживаясь с другой стороны, поскольку табуретов в палате не было. - Хорош кисляк мандячить. Давай красненького дерябнем, для крови полезно, и врач разрешил.

Я с готовностью вытащил из пакета бутыль кагора и водрузил на тумбочку. Достал стаканы.

- Ну, чего?

- Замордовали его сегодня, - сообщил лежащий по соседству пожилой мужчина с забинтованной головой. Он пожирал глазами бутылку. - Если он не хочет, могу я компанию составить.

- Конечно же, - я с готовностью скрутил пробку. - А кто мордовал-то?

- Столько народу приходило, еж-ползешь, - пожилой сглотнул слюну и, выжидательно глядя на повисшее над стаканом горлышко, вынужден был продолжить: - Все утро ходили - тум-дум-дум, тум-дум-дум! Только к нему.

Взгляд Эрика неохотно переместился на нас.

- А кто приходил? - Вино неторопливо забулькало, вливаясь в стакан. Пожилой заерзал.

- Да всякие… разные, - стараясь не смотреть в сторону Эрика, мужик сел. Ему было неудобно, но выпить сильно хотелось. Я терпеливо ждал. - Ну, разные всякие, еж-ползешь. Сначала бизнесмены, навроде "новых русских". Все нафокстроченные, в черных пальто и сапожках. Потом матушка и ментяра с нею.

- Ваше здоровье, - я протянул пожилому стакан. Тот жадно выхлебал вино.

- Опер приходил, - заговорил Эрик, моя нехитрая уловка расшевелила его, - оперуполномоченный из отделения. Я написал заявление, что никаких претензий ни к кому по поводу случившегося не имею. Тебе, Илья, на пользу. Дело заводить не будут.

Он говорил негромко, только губы шевелились. Я почему-то вспомнил, что раненый человек старается экономить силы на мельчайших движениях, и подумал, как много Эрик потерял крови.

- А кто приходил перед опером? - наклонился я и компаньону. - Это были "светлые братья", да? Они уговорили тебя написать отказ.

- У меня нет ни к кому претензий, - повторил Эрик. - Все фирменно… Я доволен.

- Бизнесмены эти все растолковали по заяве, как и что в ней писать, - подал голос пожилой. - Они в законах шарят, еж-ползешь!

Я сунул ему недопитую бутылку.

- Эрик, - сказал я, - ты, конечно, волен поступить как хочешь…

- Доспехи надо было им продать, - тихо, но разборчиво произнес Эрик. - Сопротивляться… не стоит. Уступи Доспехи. Они купят.

- Даже после разборок? - На мой взгляд, кровь "брата" могла служить серьезным препятствием для совершения сделки. - Что-то не верится.

- А ты верь. Иногда полезно.

В словах его звучала укоризна. Эрик верил, а я нет. Все случившееся было лишним подтверждением того, что со "Светлым братством" надо ухо держать востро. Выстрел на Ржевке сжег все мосты, чему доказательством был вчерашний налет. Братство мстило мне, какая может быть торговля?!

Этого я, конечно, говорить Эрику не стал. Сделал вид, будто согласен, и попросил адресок Альфреда Конна, дабы использовать его в качестве посредника. Эрику сдавать сердечного друга не хотелось, он начал мяться, но тут вошла медсестра и стала требовать, чтобы мы убрались. Эрик был слаб и не выдержал давления.

Дядюшка Альф обитал в престижных апартаментах на Итальянской улице.

- Обойдемся без насилия, - предупредил я друга, когда мы поднимались по гулкой "старофондовской" лестнице. - Стой и смотри, стой и молчи, как очень метко выразился Егор Летов, понял?

Зная, сколь скор на расправу корефан, я хотел до поры оградить несчастного немца от маленькой Сталинградской битвы, после которой, как известно, остаются сплошные руины. Афганец легко мог устроить победоносное шествие советских войск по владениям культурбегрюндера, но осуществлять это прямо с порога я считал делом преждевременным - сегодня надо было дойти до сути, а не до края. Я планировал задушевный разговор, для затравки которого лучшего предлога, нежели занедуживший любовник, трудно было придумать.

- Понял, - хмыкнул Слава. - Может, мне в машине подождать?

- Не ерничай, - без друга я идти не хотел, кто знает, что ждало меня в гнезде маслозадого ебуна, - просто веди себя хорошо.

- Лады. - Мы взошли на лестничную площадку, и я потыкал пальцем кнопку звонка.

Эрик говорил, что рабочий день в вербовочном пункте заканчивается в пять. Мои часы показывали начало седьмого. По идее, дядюшка Альф был дома. Вот только один ли?

Разгадка явилась в виде точечки света, мелькнувшей в глазке. Кто-то с той стороны подошел к двери, отодвинул заслоночку и приник к окуляру.

- Кто там?

- Нам нужен Альфред Карлович, - медовым голосом произнес я. - Мы из больницы. От Эрика письмо привезли.

Залязгали замки, посыпались цепочки, дверь стремительно отворилась.

- Эрик в больнице? - В проеме показалось узкое лицо, освещенное падающим из прихожей светом. - Что с ним случилось?

- Он ранен, - сказал я. - Мы его навещали в больнице. Он написал вам письмо и просил передать.

- Где оно?

- Мы пройдем? - сделал я шажок, поняв, что возражений не будет.

- Проходите, конечно, о чем речь, - заторопился хозяин. - Простите, что я вас тут держу.

Он прошмыгнул в комнату, предупредительно распахнув двустворчатую дверь, украшенную многоцветным витражом. Бесшумно ступая по паласу, мы последовали за ним, попутно оглядывая поражающее благородством обстановки жилье. Герр Конн, обладавший вкусом хорошего дизайнера, обустроил хату в стиле спокойного интеллектуального изящества. Недорогая, но добротная мебель, плафон в виде расписного китайского фонаря, на стенах темные драпри.

- Так где же письмо?

- Извольте, - я подал писульку, наспех накарябанную Эриком под недовольное фырчание медсестры. - Мы присядем?

- Конечно, - пробормотал Конн, впившись взором в бумажку.

Он был заметно взволнован. О, Боже, возлюбленный в беде! - трагедия, достойная пера Шекспира, только вместо Джульетты на смертном ложе должен был находиться Меркуцио. Новые нравы новых времен. Герр Конн и в самом деле питал к Эрику достаточно пылкие чувства.

Пользуясь случаем, я как следует разглядел дядюшку Альфа. На глазок возраст его определить было сложно: с равным успехом можно было дать как лет тридцать, так и под полтинник. Внешность ухоженная, но какая-то… потасканная, что ли. Мелкие косметические дефекты тщательно маскировались. Сей господин внимательно следил за собой и, даже пребывая в одиночестве, был одет в отглаженные кремовые брюки, мохеровый джемпер и рубашку с круглым воротником, из-под которого красиво торчал аккуратно повязанный шейный платок-фуляр. Немецкая кровь и утонченная натура давали о себе знать.

Закончив читать, Альфред Карлович поднял на нас влажные голубые вежды.

- Как же это получилось? - негромко воскликнул он.

- Хулиганы, - я не стал вдаваться в вымышленные подробности. В записке Эрик не указал причин, которая привела его на больничную койку, и ограничился сбивчивыми признаниями в любви.

- Проклятье! - надрывно вскрикнул дядюшка Альф, тонкие ноздри его трепетали. - Рольф, Рольф!

Восседавший в кресле с совершенно каменной будкой Слава внешне никак не отреагировал на призыв к неведомому помощнику. У меня же на миг очко слиплось при мысли, что сейчас нас застукают таившиеся в соседней комнате меченосцы. И тут же отлегло от сердца: послышалось натруженное дыхание, и к хозяину подбежал здоровенный восточноевропейский овчар с черным чепраком, выдающим знатную родословность. Пес участливо подставил голову под ищущую утешения руку.

- Как же так, как же так? - причитал Конн, нервно гладя животное по шерсти. - Почему же так получилось?

- Никто не застрахован от уличной преступности, - вздохнул я, - а Эрик…

- …Он такой ранимый! - удивительно точно подметил дядюшка Альф, лучше, чем кто-либо, знавший своего бойфренда. - Я теперь и сам убит. Расскажите, как его самочувствие.

- Он очень слаб, - сказал я, - потерял много крови, но опасности для жизни уже нет. Врачи подоспели вовремя. У него проникающее ранение брюшной полости, однако органы не задеты. Останется шрам. Скорее всего, неприятные последствия тем и ограничатся.

- Кошмар, какой кошмар! - педераст чуть не плакал, от его румяных щек пахло лавандой. - Завтра же я его навещу. Спасибо огромное, что вы приехали. Где он лежит?

Я доходчиво растолковал, как попасть к Эрику, попутно отметив, что маслозадый ебун доведен до вполне приемлемой кондиции, дабы его можно было прокачать и добиться желаемых результатов.

- Ну какое несчастье, - простонал Альфред Карлович, на него было жалко смотреть. Он скрупулезно заносил мои наставления по больничному режиму в деловой календарь, вызывая невольное сопереживание. Пес, вывалив язык, сидел рядом.

- Он поправится, - мягким, располагающим тоном обнадежил я.

- Данке шон, - кивнул расчувствовавшийся Конн, не отрываясь от записи.

Он закрыл блокнот и положил поверх него ручку.

- Ах, что же я, глупая башка! - вдруг спохватился он, порывисто вставая. Выдрессированный овчар ничуть не удивился. Наверное, был привычен ко всяким странностям, творившимся в этом доме.

Широко ступая, дядюшка Альф пересек комнату, распахнул дверку стенного бара и достал из зеркального нутра его бутылку изысканной формы. О, это дело! Давно пора. Ну-ка, что пьют сотрудники вербовочной фирмы?

- Прошу меня простить, - бормотал дядюшка Альф, водружая на столешницу бутылку и три коньячных бокала.

Мы со Славой придвинулись к столу. Корефан с Прежним отсутствующим видом, а я - проникаясь заслуженным уважением к герру Конну.

Должно быть, в самом деле любил он Эрика, если без колебаний выкатил, хоть и початый, графин "Реми Мартина" в самой наидостойнейшей его разновидности "Луи XIII" пятидесятилетней выдержки, который я видел в магазине ценою под две тонны баксов.

У меня аж слюнки потекли. Себе я до сих пор не Мог позволить посмаковать столь дорогой коньяк. Дядюшка Альф же умел, по-видимому, угодить своим богатым поклонникам, чтобы они расщедрились на такой шикарный подарок. Впрочем, тому могло быть и другое объяснение. Эрик рассказывал, что еще не так давно Альфред Карлович работал во Всероссийском художественном научно-реставрационном центре имени академика Грабаря и на досуге занимался восстановлением редких икон, да и сам ваял "под старину". А это тоже доход, и немалый.

- Прошу… За здоровье нашего мальчика! - Кона элегантно откупорил бутылку и плеснул каждому классическую порцию - ровно по сорок граммов.

Все-таки он был большим педантом!

- Охотно, - молвил я, поднося к носу бокал. Согретый теплом моих пальцев, коньяк с расстояния в полруки донес до ноздрей божественный аромат. - Я бы тоже согласился оказаться с распоротым брюхом, лишь бы друзья подняли за мое здоровье бокалы с таким напитком!

- Спасибо, - кивнул польщенный Альфред Карлович. - Но я бы предпочел поднимать его за здоровье без такого ужасного повода.

Слава залпом заглотил дозу и даже не изменился в лице. Ну и пусть! Я постарался не обращать внимания на сей вопиющий факт варварства. Продолжая завораживающий ритуал, я описал бокалом круг под носом и погрузил нюхательный орган в "тюльпан", отчего мои обонятельные рецепторы пришли в экстаз.

- Что же, Эрик, будь здоров! - прочувствованно изрек я, пригубив "Реми Мартин".

Альфред Конн смотрел на меня, и в глазах его читалась солидарность, объединяющая тонких ценителей прекрасного вне зависимости от пола, национальности и вероисповедания. Это была эмпатия в чистом виде.

- Как вам? - спросил он.

- Теперь Эрик просто обязан поправиться, причем в кратчайшие сроки.

Я отставил незаконченный бокал. Хорошего понемножку, а прекрасного - и того меньше!

- Бедняжка ничего не просил передать на словах? - поинтересовался заботливый дядюшка Альф, немного овладевший собой под воздействием старика Луи.

- Де-юре: нет, - солгал я, ощущая себя отогретой за пазухой ехидной, выпускающей ядовитое жало, - а так, де-факто: очень беспокоился, что вы расстроитесь.

Глаза маслозадого ебуна снова оказались на мокром месте.

- Он знал, мой мальчик, - прошептал он, опустив ладонь на голову верного Рольфа. - Только ты один меня понимаешь, славный мой дружище!

Рольф, похоже, действительно улавливал мельчайшие нюансы настроения хозяина - собачья морда прямо излучала искреннее сочувствие.

- Временами поражаешься, наблюдая, как случай связывает воедино людские судьбы, - перешел я к главной цели своего визита - сбору информации о работе фильтровщика истинных арийцев. - Эрик рассказывал, как вы познакомились. Пришел искать работу по объявлению, а встретил вас.

Конн грустно вздохнул и потянулся за бутылкой. Добивался я немного не такого эффекта, хотел навести на разговор о служебной деятельности, но решил не упускать возможности покайфовать на халяву и поспешно осушил бокал. Когда еще представится такой случай? Радушный хозяин налил всем по сороковке. Похоже, меру знал в любом состоянии души.

- Работа-работа, - поскольку исподтишка выведать ничего путного не удалось, я попробовал говорить определеннее, благо озабоченное состояние оппонента допускало известную прямолинейность, - Эрик говорил, что вы - реставратор. Натура творческая и высокодуховная. Как же получилось, что вы, художник, стали каким-то сотрудником отдела кадров?

- Обстоятельства распорядились, - лаконично ответствовал Альфред Карлович, настороженно глянув на меня.

Бдительности у него хватило бы на целый отдел абвера. Поэтому я предпочел не рисковать (все-таки впервые друг друга видим) и сменил тему. Я был уверен, что в удобный момент сумею перевести разговор в нужное русло. Ебуна маслозадого следовало прощупывать в ином направлении - в области искусства. Я знал, что Конн увлекался поздней немецкой готикой, на этом и решил его зацепить.

- Э-э, между прочим, Альфред Карлович, - деловым тоном начал я новый натиск, - не могли бы вы меня немого проконсультировать в области церковной скульптуры? - И, заметив, как дядюшка Альф навострил ушки, продолжил, не давая ему вставить ни слова: - Есть у меня дома деревянная статуэтка Девы Марии из одной саксонской кирхи. Мне она досталась случайно, ну, вы понимаете, - многозначительно приподнял я бровь, прозрачно намекая, что вещица краденая; реставратор мою гримасу истолковал правильно. - Специалисты сказали, что это пятнадцатый век. Она за давностью лет немного повредилась: пообломалась кое-где, краска облупилась. Пока я тарахтел, Альфред Карлович зачарованно подавался всем корпусом ко мне. У него побелел кончик носа.

- Если бы вы согласились уделить мне немножечко внимания, я завез бы вам скульптурку на реставрацию. Она небольшая - около полуметра, сзади полая, поэтому растрескалась лишь самую малость. Вы бы сумели ее восстановить, если только не бросили это занятие? Я бы вам неплохо заплатил или же вы за проценты помогли бы мне ее реализовать, если желаете, а?

Конечно же, он желал. Глаза дядюшки Альфа горели, и даже круглому дураку было бы ясно, что голова у него занята уже другими мыслями, отличными от прежних забот. И о возможности того, что ясую нос не в свое дело, он больше не думал. Реставратор крепко сидел на крючке.

Слава взглядом мне семафорил, мол, давай прижмем фашиста, но я продолжал придерживаться избранной тактики. Никакого насилия! Конна можно было брать голыми руками. Я сумел его уболтать и гордился своим достижением. Статуэтка как таковая не существовала, вся история была чистой импровизацией. "Остапа несло".

- Интересно было бы взглянуть, - выпалил Альфред Карлович.

- Я бы вам ее привез, она легкая. Только я долясен знать, что вы возьметесь. Не хотелось бы лишний раз статуэтку таскать - слишком хрупкая. Она из ореха, а он местами подгнил, все-таки пятьсот лет - не шутка. Ее уже когда-то реставрировали, подклеили изнутри холстом, но это было давно, и я хочу отделать ее как нужно. Один собиратель церковной утвари набивается в покупатели, но цена меня не устраивает - вроде бы приличная, только я думаю, что можно выгоднее продать, если устранить дефекты фигурки.

- Я возьмусь, - уверенно заявил Альфред Карлович. - Мне попадали на реставрацию предметы после такого самодеятельного ремонта, что волосы дыбом вставали. Холстовые латки еще не самое страшное. Дерево, конечно, сыплется, и жучок его ест, но эти изъяны устранимы. Посидим, поглядим. Отгулы возьму.

В нем заговорил специалист.

- А как же в офисе?.. Не возникнет затор от наплыва желающих? - свернул я на нужную тему.

- Ах, есть кому присмотреть, - отмахнулся Конн.

- А справятся?

- Было бы с чем, для этого навыков не нужно, разве что пальцем в клавиатуру тыкать, - с апломбом нереализовавшегося специалиста заявил Альфред Карлович. - Установочные данные клиента в компьютер загнал, а дальше машина делает. Программа сама сортирует, потом результат выдает - кого за дверь, кого куда.

- Чем же Эрик не подошел? - с наигранной обидой за компаньона осведомился я, почуяв, что мы зацепились языками.

- По параметрам, - охотно откликнулся Конн.

- Мордой не вышел?

- Не совсем. Не то чтобы мордой, хотя пластометрия тоже подкачала. Там психологический фактор имеет важное значение. Эрик неадекватен, авантюрист, свободу любит, - дядюшка Альф вдохновенно закатил глаза, - но этим он и интересен, а наши мальчики скучны. Хотя очень исполнительны, - добавил он плотоядно. Небось не одного белокурого братка использовал в личных целях.

Воспользовавшись паузой, я поднес к губам "тюльпан" и ополовинил его жгучее содержимое, хранящее жар угасших полвека назад солнечных лучей.

- Кем вам… доводится Эрик? - с ноткой ревности спросил маслозадый ебун, и по лакуне в середине фразы я внезапно просек, что мы со Славой до сих пор не представились, а также понял, что и Кони это понял.

- С Эриком у нас чисто рабочие отношения, - я поспешно расставил точки над "i". - Мы с ним, в некотором роде, коллеги. Меня зовут Илья. Он вам, наверное, рассказывал, при каких обстоятельствах были найдены Доспехи Чистоты.

- Да, - несколько более прохладно ответил дядюшка Альф, поправляя фуляр. - Кстати, вы реализовали вашу находку?

Река разговора покинула нужное русло и грозила вот-вот превратиться в бурный поток.

Назад Дальше