- Покуда мы едины - мы непобедимы! - процитировал я песнь чилийских коммунистов.
- Илья, у меня телефон уже просят, - виновато признался Анатолий Георгиевич. - Давайте закругляться.
- Ну, о'кей, - сказал я. - Беседа с вами была чрезвычайно познавательна.
- Аналогично, - ответил тесть. - Я рад, что вы мне позвонили.
Уже распрощавшись и положив трубку, я вспомнил, что так и не передал приглашения. Ради чего, собственно, и звонил.
- Содержательно поговорили, - насмешливо констатировала мама, появляясь из комнаты. Конечно же, она слышала все до последнего слова.
- Извини, мам, так уж вышло. С этими родственничками ничего по-человечески не сделаешь. Слово за слово, сам не заметил, как перескочили на другую тему.
- Счастливые часов не наблюдают, - не без доли ехидства заметила мама.
- Сколько же мы болтали?
- Минут сорок.
- М-да… Ну, что поделать, - развел я руками, - так уж получилось.
Но как бы там ни было, цели своей я достиг - встреча с родителями была отложена на неопределенное время.
8
Проснулся я оттого, что мне в ухо залез клоп. Выковыряв паразита, я прижал его к ногтю и казнил как врага народа - только кровь брызнула в разные стороны. При всех своих прелестях, жилище моего друга изобиловало насекомыми.
Почесывая искусанные ноги, я сел на кровати. Рядом безмятежно сопела Маринка. Мерзли неприкрытые одеялом плечи - летние ночи в Питере частенько выдаются прохладными. Чтобы согреться, я крепко растерся ладонями, уткнул подбородок в колени и уставился в сумеречное предрассветное окно.
Не спалось мне вовсе не из-за клопов. Шкурой я чувствовал, что сообщил мне по телефону тесть информацию, от которой головы с плеч летят. Слава вчера по этому поводу сказал:
- Мелет до хрена твой тесть. Напрямую открытым текстом шпарит. Хоть бы тещи постеснялся, что ли.
- Да, к сожалению, - с неудовольствием отметил я. - И знакомый у него болтливый попался. Не иначе как у мусоргашника за бутылкой язык развязался.
- Язык, он враг первостатейный, - наставительно изрек корефан. - Ну ладно, мусор по пьяни растрепался, а тесть-то твой куда суется? Таким макаром можно запросто без головы остаться.
"М-да, - я не мог не согласиться с другом, - меченосцы способны в два счета секир-башка устроить. Например, чтобы тот же самый вредоносный орган не болтался, как в дурном колоколе. Решив раззвонить весьма конфиденциальные сведения, к которым случайно получил доступ, Анатолий Георгиевич подвергает себя немалому риску. И не себя одного, звонарь несчастный! "Светлые братья" уже показали склонность к радикальным мерам".
- Вольному воля, - молвил я вслух. - Тестю сразу рот не заткнешь. Он, в силу своей непуганности, в жизни разбирается слабо и готов без опаски встрять в самый невероятный блудень, никакой угрозы не замечая и не подозревая даже, что таковая вообще может иметь место. Вчера по разговору я это понял. Моя стычка с налетчиками его ничему не научила. Тещу, разве что. Она у него в оконцовке телефон отобрала.
- Ходит птичка маленькая по тропинке бедствий, не предвидя для себя никаких последствий, - вспомнил песенку Слава.
- Что-то вроде того, - сравнение было исключительно точным. - Ты, кстати, не в курсе, что из себя представляет азано-кремниевая радивоцелпь?
- Без понятия, - пожал плечами корефан.
- Так я и думал, - вздохнул я.
- А эта радио… че за пиздула такая? - любознательно осведомился Слава.
- Полезное ископаемое, надо полагать. Раз его аз шахты добывают.
- Логично, - заключил Слава.
Мы пили чай на кухне. Дамы прекрасно проводили время у телевизора, оставив нас откровенничать о делах наших скорбных.
Дела были скорбные. Замочив арийца, Слава поставил на нашей компании крест. Я не верил, что "Светлое братство" интересуют лишь Доспехи Чистоты. Детям Солнца нужен не только волшебный амулет, им наверняка требуются и наши головы. Как же я влип! "Наступил одной ногой, а в говне уж по уши".
- Надо что-то придумать, - я посмотрел на друга. - Надо что-то делать. Иначе вилы…
При слове "вилы" корефан нехорошо улыбнулся. Любую опасность он воспринимал как вызов. Впрочем, это и помогало ему побеждать.
Я тихонечко слез с кровати и подошел к стоящей в углу сумке, в которой лежали Доспехи Чистоты. Чем они так привлекли арийцев?
Осторожно, чтобы не разбудить Маринку, я освободил от сумки латы и разложил их на полу. Присел на корточки и бережно провел пальцем по массивным кованым пластинам. Даже на ощупь Доспехи Чистоты казались чем-то исключительно надежным, крепким, по-старинному добротным средством защиты. Хотелось надеть их и почувствовать себя в безопасности.
Я с трудом подавил искушение. В темноте Доспехи дарили мне откровение. Раньше, когда я поднимал их с изголовья захоронения чудо-богатыря, чистил от могильного праха, стремления облачиться в них как-то не возникало. Доспехи были экспонатом, предназначенным на продажу. А товар - он и есть товар: несмотря на впечатляющую легенду и экзотическую обстановку, при которой доспехи были найдены, они продолжали оставаться предметом торговли, не возбуждая ровным счетом никаких чувств. Теперь барыжное оцепенение прошло. Я улыбался, трогая. Они словно излучали первозданную мощь, и я отлично понимал смелость древних викингов, безудержно наступавших на врага под защитой подобных лат. В них можно было сокрушить кого угодно.
Даруя неуязвимость, Доспехи Чистоты звали на ратные подвиги.
- Илья!
Я оглянулся.
- Ты чем там занимаешься? - послышался из темноты голос Маринки.
- Чем я занимаюсь?
В самом деле, разглядывание Доспехов во мраке ночи - действо более чем странное. Как доступно объяснить жене, что я проснулся и захотел подумать? С ходу это сделать проблематично. Я не стал заниматься ерундой.
- Сейчас иду, - придвинув Доспехи (а они, надо сказать, тяжелые - килограммов двадцать) к стене и накрыв их шторой, я скользнул к Марине под одеяло.
- Ты чего встал?
- Клопы кусают, - для пущей достоверности я поскреб ногу.
- Меня тоже заели, - пожаловалась Маринка. - Надо будет здесь дезинфекцию сделать. Спрашивается, куда Ксюха смотрит, медик все-таки.
- Надо будет, - поддакнул я. Вмешательство жены оборвало процесс "общения" с изделием мастеров сказочного острова Туле. Доспехи улеглись ждать своего часа, а облагодетельствованный их находкой археолог отправился спать с верной спутницей жизни.
Со стороны могло показаться, что у них все складывается идеально.
* * *
С утра я заехал к Боре. Менты меня не искали, компаньон мог поклясться - он почти сутки дежурил у дверного глазка. Значит, Эрик не соврал относительно заявления. "Светлое братство" всеми средствами старалось избежать огласки.
Борю я нашел изрядно задерганным. Наверное, от постоянных тревог. Папочки-алкаша дома не было, синьор загуливал по синим делам у ближайшего винного магазина. Боря убивал время перемоткой рыболовных снастей. В отличие от отца, ежедневная разгонка спиртным ему пока не требовалась.
- Привет, - кивнул чмудак лобастой головой, пропуская меня в квартиру. На потертой клетчатой рубахе болтался трофейный знак - пальма со свастикой. Под Ленинградом воевали не только итальянцы с румынами, но и передислоцированные из Африки головорезы роммелевского корпуса.
Мы разместились в комнате. На столе в беспорядке валялись крючки, дощечки, мотки крашенного марганцовкой шнура и огромные свинцовые грузила. По соседству с аудиоцентром расположился пулемет, и непонятно было, то ли компаньон открыто забил болт на милицию, то ли чего-то сильно боится. Последнее было более вероятно - из патронника МГ торчала заправленная лента, сбоку был пристегнут снаряженный короб. Впрочем, второе вовсе не исключало первого. Это ж как сильно надо испугаться, чтобы держать, не стремаясь запала, приготовленный к бою ручник. Вероятно, общение со вспоротым подельником впечатлило его.
- Партизанить готовишься? - обозрел я его сборы.
- Да так… - судя по тому, как смутился Боря, я попал в яблочко.
- Куда надумал дернуть?
- Пока не решил. - Боря взял моток стальной жилки, кусачки и стал накручивать поводок. - Может быть, на Мертвое озеро.
- Там же рыбы нет!
- Во Мете есть.
- Ню-ню, - ответствовал я. - Пулемет тоже зацепишь, труженик-воин?
- Зачем, ружье есть, - зыркнул Боря из-под густых бровей, - для охоты больше не надо.
- Ню-ню, - тщание компаньона занять демонстративно отстраненную позицию вызвало у меня злую иронию. - Когда думаешь вернуться к родным пенатам?
- Там видно будет, - философски ответствовал Боря. - Не стоит торопить события.
- А кто их торопит? - Я подошел к столу, взял в руки бесхозный штырь. Один его конец закручивался в кольцо, другой был заточен. - Что это у тебя?
- Надо, - ответил хозяйственный Боря.
- Зачем?
- Для донки.
- Рыбачок… - Боря всерьез вознамерился меня бросить, это и раздражало. - Лично я на свой крючок, кроме триппера, ничего не ловил.
- Кому что, - миролюбиво рассудил компаньон, откусывая проволоку. - Лично мне жить охота, поэтому я не буду переть на рожон. И тебе не советую.
Получалось, что я утратил всякий авторитет. В условиях крайней опасности чмудак принялся думать своей головой.
- Ну что ж, флаг тебе в руки, - сказал я. - Мне не меньше твоего хочется жить, а поскольку есть с кем, то жить регулярно. Для этого нужны деньги. В лесу их не заработаешь, хоть обловись на своей рыбалке. Я остаюсь в городе, буду решать вопросы. Да и Эрика бросать как-то не по-товарищески. Если уж начали работать вместе, надо поддерживать попавшего в беду коллегу.
- У Эрика есть папа с мамой, - поднял на меня глаза Боря, - и любовник в придачу, они ему пропасть не дадут. А у меня - сам видишь. Да и голова она одна. Что, если с плеч долой?
- Вот об этом раньше надо было думать, - напомнил я, - когда без моего ведома находку впаривать поспешили. Слушались бы моих советов, не пришлось сейчас ноги уносить.
- Вперся, так вперся! - горестно вздохнул Боря. - Жизнь не бывает без черных полос.
- Бесспорно, - ответил я. - Но особенно много этих полос случается, когда намеренно создаешь проблемы.
- Ничего не поделаешь, - продолжал гнуть свое подельничек. - Такова жизнь. А черную полосу целесообразнее пересидеть. Я поеду в лес.
- Вольному воля, - заключил я. Штырь мне понравился. Был он увесистый, из каленого прутка-пятерки, и я положил его в карман. - Спорить не буду. Твоя жизнь, тебе решать. Ну, я пошел, закрой за мной дверь.
Боря не возражал, что я скоммуниздил предназначенный под снасть штырь. А мне было нужно его украсть для самоутверждения. Компаньон был так заинтересован в моем уходе, что не осмелился перечить. Он проводил меня до прихожей. Не прощаясь, я поскакал вниз по лестнице. На дверь своей квартиры даже не обернулся. В данный момент делать мне там было совершенно нечего.
Компаньоны по ходу дела отфильтровывались. Оставались друзья. Настоящие. "Вот мы вдвоем, опять у нас потери". Сучья жизнь, чего же вы хотели?! Я хотел, чтобы "Светлое братство" куда-нибудь похерилось. Жить постоянно на нервяке весьма неприятно.
Сев в "Ниву", я вытащил из-за пазухи АПС и положил между сиденьями, прикрыв тряпкой. Таскать на себе здоровенный кусок железа было довольно обременительно. "Стечкин", по сути, это огромный, длинный и тяжелый ПМ с толстой неудобной рукояткой, куда заталкивается обойма с двухрядным расположением патронов. Носить его каждый день в кармане из соображений личной безопасности, как компактный "вальтер", просто нереально. А надо! О безмятежном будущем, когда такая необходимость исчезнет, я мог только мечтать.
По дороге домой я свернул к супермаркету. Ксения оставила список продуктов, которые я должен был купить, коли уж выбрался на улицу. Я припарковал машину на стоянке и вошел в ярко освещенное нутро магазина.
Вообще-то я не фанат шопинга и не принадлежу к числу тех, кто млеет от выбора товаров. Поэтому, навалив съестных припасов в сетчатую тележку и толкая ее перед собой, я побыстрее подъехал к кассе и достал бумажник. Злая тетка-контролер пожирала меня взглядом голодной совы, пока питательный продукт упаковывался в мешочки, а пара небритых синьхуанов толкалась за спиной, вероятно пытаясь слямзить бутылочку спиртного. На них тетка почему-то внимания не обращала.
Я вышел из магазина, нагруженный, как трудяга муравей. Волочить на себе все это было нелегко, и я перся без разбора, ступая прямо по непросохшим лужам, лишь бы поскорее дойти до машины.
- Слышь, земляк, ты не торопись.
Я едва не выронил мешки и остановился. Обращение застигло врасплох. Два магазинных синьхуана в замызганных байковых курточках - зеленой и Красной - приступили ко мне, горя жаждой наживы. Впрочем, жаждали они в конечном итоге выпивки, у алкашей трубы горели, видно было по глазам. Вот и решились на грабеж. Выпасли у кассы богатенького Буратино и вознамерились отобрать пяток золотых монет.
- Деньгами не богат?
Чтобы не быть деревянным мальчиком, я медленно опустил пакеты на землю, попутно осматриваясь в поисках засадного полка. Явных признаков такового не наблюдалось, но у ларьков, стоящих перед маркетом, паслись местные рабы Бахуса, и ближайшая стайка синьоров взирала на нас с нескрываемым интересом, готовая принять участие в дележе добыча.
Становиться добычей не хотелось.
- Нет, не богат, - сказал я, выпрямляясь. Синьхуаны приблизились, сипя испитыми дыхалками.
- А то поделись, мы же видели, - подловил меня маргинал в красной куртке.
- То был оптический обман. На самом деле я гол как бубен.
Черт меня дернул оправдываться, прочно укоренившиеся хорошие манеры дали горькие плоды: подзаборная публика вежливость воспринимает как признак слабости.
- Если найдем, слышь, что с тобой делать? - попробовал раскачать жертву синеносый собеседник.
Его брат по разуму, обладавший значительным телосложением, наверное сдринчавшийся спортсмен, был настроен атаковать. Я же шансов победить не видел. Один удар пудовым кулаком мог пригвоздить меня к инвалидному креслу навечно.
Я молчал, лихорадочно выдумывая способы от них отделаться, за секунду провернув массу вариантов. АПС остался в машине. Можно было отдать синьхуанам все, что они требовали, дойти до "Нивы", вооружиться и отобрать. Гораздо умнее было бы не быковать, а поделиться деньгами и отправиться восвояси. Но, во-первых, разыгрывать труса не хотелось, а во-вторых, не дали. Верткий синьор в красной куртке перешел от слов к делу:
- Что, земляк, стоишь как столб? Давай лопатник.
Я оттолкнул сунувшегося ко мне маргинала. Вспомнил, что в кармане лежит стибренный у Бори штырь.
- Вы просто наглый и невоспитанный тип! - Я зацепил снасть за кольцо средним пальцем и потянул наружу. Штырь придавал уверенности. Какое-никакое, а оружие.
- Серый, дай ему по гыче! - отдал короткий приказ маргинал.
Получивший указание синюшный боец ринулся на меня. Уйти от уличного драчуна было сложно. Пригнувшись, я ткнул его в живот штырем и тут же отлетел, крепко получив по уху собственным предплечьем, которым закрывал голову. Алкогольная анестезия не давала синьхуану почувствовать боль, и он лез на меня, сжав кулаки. Под его кувалду я больше попадать не желал. Имея за плечами богатый опыт в области махача, алконавт бил на вынос. Но отступать было некуда: его шустрый пособник ухитрился зайти ко мне с тыла. Он еще не видел заточки и надеялся на подельника.
Крутнув штырь на пальце, я перекинул его острием назад и с разворота всадил меж ребер маргинала. Удар получился отменный - весь стержень до кулака утонул в грудине синьора. Я отскочил. Кулачный боец, вознамерившийся меня отметелить, вынужден был сменить курс.
- Серый, у него нож! - истошно пробулькал нутряной кровянкой маргинал.
Он хотел предупредить, но только сгубил дружка. Серый получил пинок ботинком в колено, пошатнулся и отвлекся на окрик. Это была его последняя ошибка. Я безжалостно воткнул штырь ему в сердце.
- Нож есть, - мстительно сообщил я, чувствуя, как дергается сталь от судорожного трепыхания кровегоннгой мышцы, - его не может не быть!
Серый повалился навзничь, снимаясь с окровавленного жала. Стержень остался у меня в руке. Колдыри у ларьков бесследно растворились, позаныривав в известные им одним тупики, щели, люки. Я схватил в охапку провиант, торопливо внедрился в "Ниву" и дал стрекача.
Хилый маргинал так и остался стоять, держась рукой за грудь, методично раскачиваясь в такт порывам ветра. Отъезжая, я видел его в зеркале заднего вида, он был похож на насекомое вроде богомола.
Возле дома Славы мне показалось, что продукты зараз поднять не удастся. Но я управился. Друган встретил меня, выйдя из ванной. Он был в широких семейных трусах, мокрые волосы слиплись и торчали наподобие коротких колючек.
- Да ты хавки принес! - обрадовался друган. - Здорово!
Он принялся копаться в пакетах, нашел что-то вкусное и съел.
В квартире было тихо. Женщины разбежались по своим делам: Маринка в парикмахерскую, Ксения - на работу. Я снял куртку и повесил на вешалку. Из-за "стечкина" кожан перекашивало. Да-с, дорога ложка к обеду. Будь пистолет в кармане чуток пораньше, обошлось бы без кровопролития: пуганул бы грабителей волыной - и все дела. Эх, знать бы, где упасть, соломки б подостлал. Хорошо, хоть штырь под рукой оказался.
Я достал как нельзя кстати пришедшуюся к месту рыболовную снасть и промыл ее в раковине.
- Че за кровь? - заглянул в ванную Слава.
- Подвергся нападению синьхуанов, - лаконично ответил я.
- Каких еще синьхуанов?
- Синие такие хуаны, абсолютно синюшного вида.
- Абсолютного? - переспросил друг.
- Да как сказать, - схохмил я. - "Абсолютом" от них не пахло, скорее стеклоочистителем. "Красной шапочкой" какой-нибудь.
- Чего хотели?
- На деньги меня шваркнуть.
Я закрыл воду и положил звякнувший штырь на стиральную машину.
- Отбился?
- Вполне успешно, - приосанившись, я вытер руки полотенцем.
- Стало быть, кровь не твоя, - сделал правильный вывод Слава. - А сколько их было?
- Двое.
Мы переместились на кухню.
- Обоих загумозил? - не унимался Слава. Драка была одним из немногих интересов в его жизни.
- А ты как думал? - Я покосился на корефана и занялся сортировкой продуктов по полкам холодильника.
- Ну, ты, Ильюха, даешь, - хмыкнул афганец. - Сколько тебя знаю, всегда был с виду - соплей перешибить можно. А в натуре - боевой. Ничто тебя не берет!
В устах друга это была наивысшая похвала.
Я поставил на огонь чайник. Кровь увидел - жрать охота. Древние инстинкты давали о себе знать. Человек, в сущности, животное хищное.
Энергично приготовив несколько бутербродов, я не крыл свежекупленную банку "Нескафе".
- Ну че, Ильюха, как ты на это смотришь? - Слава потянул из холодильника бутылку "Столичной". - Расслабишься после рубиловки?