Я победно пересек двор и достал из-под застрехи убранные перед походом ключи от "Нивы". Взял у "братка" автомат с парой магазинов и сел в машину. Мотор охотно завелся, словно тоже спешил убраться поскорее из Богом проклятой Синявы.
Я торопился в город. Надо было узнать, что случилось с Маринкой. Ничто меня больше так не терзало, как тревога за жену. Я убрал Доспехи Чистоты в багажник и стартовал. Странная отвага овладела мною. Я знал, что еду воевать. Мстить и сражаться. Иного выхода "Светлое братство" мне не оставило.
Я пересек Синявино-1 и у выезда на Мурманское шоссе остановился, пропуская идущие по главной дороге машины. Поправил зеркало заднего вида. В дрожащем отражении промелькнуло лицо. Неприятно поразил властный прищур глаз, словно принадлежащий чужому человеку.
* * *
Дома меня ждали. Живая и невредимая Маринка, стушевавшийся тесть и теща с недосказанными упреками. Последнее было малозначительным фактором, главное, что с женой ничего не случилось.
- Я так боялась за тебя, когда узнала от папы, куда ты уехал, - прошептала Маринка, повиснув у меня на шее.
- Так вот, значит, кто меня впиндюрил, - догадался я.
- Не злись на папу. Его спрашивали, - вступилась за отца Маринка, - а что он им мог сказать?
- Наврал бы что-нибудь, - неприязненно покосился я на тестя.
- Папа не такой человек, - вздохнула Маринка, не стесняясь родителей. - К тому же пойми, даже лучше, что он сразу правду сказал, а не стал запираться. Для всех нас лучше. Ты в наше положение войди.
- Мне - легко, - молвил я, вспоминая жуткого проводника смерти рядом с головой мертвого Акима, нелепо погибшего Балдориса, Глинника с перерезанной глоткой и Диму, ползущего с раскореженным тазом. - Для меня войти в чужое положение не составляет труда, ты же знаешь, дорогая.
- Напрасно ты так, - укорила жена, догадавшись о моих чувствах.
- Напрасно вы так, Илья, - неожиданно сварливым тоном заявила теща. - Вы бы посмотрели, что тут творилось. Полный дом бандитов. Все обыскали, пулемет ваш дурацкий нашли. Мы до сих пор оправиться не можем. Чуть нас всех не перебили. Так что нам расхлебывать ваши приключения нет нужды.
- Разумеется, - согласился я, сожалея, что эта дура не поучаствовала в кровавой мясорубке, устроенной по их наводке древолазом засадным в синявинском лесу. - Бесспорно, вы правы.
- Конечно, я права, - безапелляционно ответствовала Валерия Львовна. - И еще раз повторю: ваши проблемы нам не нужны. Решайте их сами, без нашего участия! И не впутывайте в разборки мою дочь!
- Мама, - осадила ее Маринка.
- А я только было собрался поселиться у вас, - сразил я наповал родню. - Мне ведь, сами понимаете, жить негде. Квартиру мою разбомбили. Да вам Марина, наверное, об этом рассказывала.
Теща едва не превратилась в соляной столп, однако она была женщиной слишком деятельной, чтобы безропотно сносить удары судьбы.
- Вы? Собираетесь? Жить? У нас?! - вопросила она в крайнем изумлении.
- А что тут такого? - дурашливо удивился я.
- Этого не будет никогда!!!
Валерия Львовна относилась к отряду непримиримых и в этом могла переплюнуть самого Джохара Дудаева с Ясиром Арафатом в придачу.
- Илья поживет с нами. У меня, - неожиданно возразила Маринка. Характером она была в мать. - Пока трудности не решатся, - добавила она.
Теща застыла с разинутым ртом.
- Не спорь, пожалуйста, мама, - обезоружила завершающим аккордом родительницу моя жена.
Теща не стала спорить, но это еще не означало, что она сдалась.
Правда, претензии ко мне больше не предъявляла.
Все это время Анатолий Георгиевич стоял в уголке прихожей, то ли не осмеливаясь вмешаться в спор, то ли просто в семейном совете права голоса не имея. Так или иначе, вопрос о моем проживании благополучно решился без него.
Ну, решился и решился. В ознаменование этого дела я сходил за бутылкой водки, и мы распили ее на четверых. Поначалу теща в вакханалии не участвовала, но потом присоединилась, смирившись. Когда водка закончилась, мы стали пить чай, потом дамы переместились на кухню, дабы с глазу на глаз перетереть свои женские проблемы, а мы с тестем устаканились в креслах.
- Не сердись на Леру, - устало смежил веки Анатолий Георгиевич. - Она очень переживала.
- Понимаю, - согласился я. Да и как можно было не согласиться, ведь мне в этой семье предстояло жить.
- Эти "светлые братья" совершеннейшие отморозки, - пожаловался тесть. - Ты меня не осуждай за разглашение твоей тайны, я спасал Лерку с Маришей, а врать было опасно - бандиты о чем-то догадывались. Твой сосед, отец того парня, с которым ты поехал, что-то уже рассказал.
"Понятно, - подумал я. - Сначала навестили Борю по месту сражения, а тут у него папашка пьяный домой вернулся - вот ему весело было. Он, чтобы его не плющили, сразу слил сынка. Девиз: "Лучше ссучиться, чем мучиться". Этот зверь никогда не станет разумным и прямоходящим, потому что не сможет подняться с колен. Что за страна?"
- Я вас не осуждаю, - чувствуя себя достойным гражданином своей страны, ответил я. - И вообще никого не осуждаю - вышел из этого возраста. Зачем злиться, когда толку не будет? Горбатого могила исправит, а в нашем государстве ходящие прямо повывелись.
- Обращайся ко мне на "ты", - вздохнул тесть. - Можешь называть меня Толей.
Ничего не оставалось, кроме как принять сию жертву.
- Идет… Толя, - сделал я этот шаг. Кажется, начиналась новая эпоха в моей жизни.
От избытка чувств мы пожали друг другу руки.
- Как там наша квартира? - спросил я Маринку, когда мы уже лежали в постели. Толя с Валерией Львовной слаженно давали храпа за стеной.
- Не знаю, - прошептала в ответ жена. - Нормально, думаю. Твоя мама дверь заперла. Она мне звонила, я сказала, что ты цел.
- И на том спасибо, - сказал я.
- Навести ее, - попросила Маринка. - Она очень беспокоится. Представляешь, ей из милиции позвонили, попросили прийти.
- Зайду обязательно, - пообещал я. - Тебя менты допрашивали?
- Нет.
- Бардак, - сказал я, поворачиваясь на бок, лицом к супруге. - Но если будут вызывать, говори, что тебя дома не было и ты знаешь обо всем со слов мамы, поняла?
- Поняла, - пробормотала Маринка.
С утра пораньше я выполз из дома для осуществления своих планов. Планов было громадье. Прежде всего следовало съездить на заправку, а потом начинать сложные маневры по городу, целью которых было собрать как можно больше информации о "Светлом братстве". Утро выдалось солнечное и теплое, казалось, что день и закончиться должен хорошо, но маленькие панки нагадили мне прямо в душу.
- О-о, знакомый дядя, - выползли на свет зарождающегося дня флибустьеры проходных дворов.
Я с отвращением обозрел подкатившую гопоту. Не так давно я напоролся на эту банду, когда возвращался от родственничков. В тот раз со мной был Слава, поэтому на орехи досталось всем, но сейчас корефан отсутствовал и страдать должен был я один.
Не теряя времени, флибустьеры достали кортики и пошли на абордаж.
- Да вы что, ребята? - заблажил я, пытаясь избежать пробоин.
Признаться, я струсил. Когда из четырех человек трое вооружены колюще-режущими предметами, шансов на победу не остается никаких. Драться с ними было глупо, не помог бы и АПС, лежащий в кармане куртки. Мозгляки вполне могли прирезать. Молодежь ныне совершенно отвязная пошла.
Кодла обступила меня, прижав к машине. Увы, сесть в нее не было никакой возможности.
- Помнишь, как закурить нам давал? - с издевкой спросил главшпан.
- Простите, ребята, - слабо улыбнулся я, в душе мечтая раздавить малолетнюю сволочь. - Не помню, пьяный был. Может, и наговорил чего, так вы уж простите. Вы мне тогда тоже здорово наваляли.
- Забыл, как меня топтал? - мстительно напомнил главшпан, отводя руку с ножом для удара. А может, просто пугал. Проверять отчаянно не хотелось. Белая нержавейка угрожающе блестела в руке.
- Погоди, не надо, - взмолился я. - Говорю же, не помню. Если было что, вы уж меня простите. Ну, хотите, возьмите все бабки, только не убивайте.
- Бабки? - переспросил мальчонка в клетчатой кепке, у него был курносый нос и невинная мордочка. Внешне он очень напоминал зайчика. Его бы я убил с особой охотой. - Какие бабки? Давай.
- Сколько их у тебя? - осведомилось пирамидальное творение пьяных люмпенов, единственное из всей компании не имевшее ножа.
- Много! Я все отдам. - Я достал бумажник и протянул главшпану.
- Последнее даже милиция не берет, - главшпан великодушно вернул портмоне, оставив какую-то мелочь. - Бери, не хнычь. Больше людям не хами, усек?
- Да, конечно, - поспешно ответил я. - Спасибо, ребята.
- Ну, гуляй, - сплюнул мне под ноги чернявый пэтэушник с усиками. - Копти дальше воздух.
По случаю сильнейшего нервного потрясения пришлось вернуться домой.
"Недавно меня снова ограбили. - Но у тебя же был пистолет! - Его, слава Богу, не нашли".
- С машиной что-то не ладится? - поинтересовалась открывшая дверь теща.
- У вас во дворе шпаны как собак нерезаных в деревне, - рыкнул я в ответ. Валерия Львовна растерянно отступила, не ожидав столь грубого отклика. Мне же надо было на ком-то сорвать злость.
Чтобы не объясняться ни с кем, я заперся в туалете и долго сидел там, дрожа от унижения и бессильной ярости.
- Что случилось, милый? - спросила Маринка, когда я вышел.
- Ничего страшного, дорогая, - справившись с собой, успокоил я ее и повинился перед тещей: - Прошу прощения, Валерия Львовна. Не принимайте, пожалуйста, близко к сердцу, просто у меня неприятности.
- Сдерживать себя надо, - поджала губы мадам и ушла на кухню. Надо полагать, вчерашняя Маринкина накачка сделала свое дело, иначе она не стала бы терпеть мою грубость.
Я закрыл дверь в комнату и, оставшись один, вынул из шкафа Доспехи.
Через пять минут я уже садился в машину, отяготившись на добрых полтора пуда. Глупо, конечно, болтаться по городу в латах, но я слишком хорошо помнил ощущение липкого страха, когда тебя должны вот-вот пырнуть ножиком. В Доспехах спокойнее. Неизвестно, что мне еще сегодня предстоит. Мест посетить надо много, не факт, что везде мне обрадуются.
Я вырулил на набережную Обводного канала, подрезав злобного рокабилли на "Чайке" со спиленной крышей. Потесненный рокабилли забибикал, но я показал ему фак и поехал дальше. Приятное чувство защищенности, знакомое по вчерашнему дню, придавало самоуверенности. Инцидент с гопниками казался теперь не таким уж важным. Исчезла обида. Я смотрел на ограбление как бы со стороны и хладнокровно констатировал утрату денежных средств. Впрочем, на бензин кое-что оставалось.
Я заправился на "Несте" и двинул в сторону Гражданки. Большинство точек, которые я наметил сегодня посетить, находилось именно там.
Слава открыл дверь сразу, будто ждал моего визита. Предварительно звонить я ему не стал, опасаясь вездесущего Большого Брата. Приходилось вживаться в амплуа нежданного гостя. Мобильность была отныне залогом моего успеха.
- Здорово, Ильюха! Живой!
- Живой.
Я вошел, и друг тотчас запер дверь на все замки.
- Водки выпьешь? - задал он обычный вопрос, когда мы уселись на кухне.
- Нет, сейчас не хочу, - мне предстоял трудный день и требовалась ясная голова, - и тебе не советую. Поедешь со мной?
- Нет вопросов, - посерьезнел Слава. Он знал, что от выпивки я просто так отговаривать не буду. - Чего разбомбить задумал?
- "Светлое братство", - усмехнулся я.
На морде афганца промелькнуло не свойственное ему удивление.
- Как Маришка? - спросил он. - Она мне звонила, рассказала про Синяву.
- Немцы нас там нашли, - я вкратце описал трагические маневры.
- Вижу, крепко они тебя зацепили, - вздохнул корефан. - Чего глаза такие ошалевшие? В атаку сходил?
- А что, сильно заметно?
- Ага. Из атаки нормальными не возвращаются. Подобное откровение было не очень приятным.
Я приподнялся и заглянул в зеркало, висящее у меня над головой. Глазки и в самом деле были какие-то не такие. Шальные. Почти как у Славы. Только афганец воевал больше. Теперь я понял, что отличало его от остальных людей.
- Ты железа оттуда не привез?
- Акаэм с парой магазинов, - сказал я, пожалев, что не разжился у "братков" на халяву оружием.
- Годится, - кивнул Слава.
- А у тебя я хотел забрать меч.
- Зачем он тебе? - снова удивился кореш. - Никак порубить собрался кого?
- Надо, - произнес я Бориным тоном.
Слава сходил в комнату и принес трофей, доставшийся при разборке на Ржевке. Я скинул куртку и стал распутывать кожаные шлейки.
- Ого, - поразился другая в третий раз, что было своеобразным рекордом, - да ты броник надел?
- Жизнь заставила, - похлопал я по сияющим пластинам Доспехов Чистоты и напялил портупею прямо на них. Облачился в куртку, поудобнее пристроил меч за спиной. Она пришлась в самый раз, полой только-только прикрыв навершие со свастикой. Висящий рукоятью вниз меч не был виден, но в то же время его можно было выхватить, не расстегивая молнии. - Буду бить врага его же мечом.
- Ну ты даешь! - сказал Слава и пошел одеваться.
Я не испытывал угрызений совести, втягивая его в войну. В конце концов, он сам ее начал. Нечего было валить оппонентов на "стрелке". А если уж взялся, то надо мочить всех.
Странные мысли одолевали меня. То, что я затевал, было авантюрой, почти самоубийственной и к тому же чертовски опасной для корефана. Но я чувствовал уверенность и спокойствие. Должно быть, и в самом деле что-то соскочило с места в моих мозгах после Синявы.
- Куда едем? - спросил Слава, когда мы сели в "Ниву".
- Разузнаем для начала побольше о "Светлом братстве". - Рассеянная улыбка тронула мои губы. - Чтобы победить врага, нужно знать его в лицо. Навестим маслозадого ебуна. Для получения сведений от него придется применить метод экстренного потрошения - тут тебе и карты в руки. Развязывать языки ты умеешь как никто другой.
- Сделаем, - хмыкнул польщенный Слава, недолюбливавший педерастического Эрикова бой-френда.
- Впрочем, прямо сейчас к нему ехать рано. - Я посмотрел на часы. - Давай-ка я к маме загляну.
- Давай, - пожал плечами Слава. - Мне в машине посидеть?
- Да нет, зачем же. Мама будет рада видеть нас обоих.
Так оно и оказалось. Мама была счастлива, что я жив и здоров. А что еще матери надо? Я чувствовал, что виноват, и попытался утешить ее. Без особого, как мне показалось, успеха. Да и как может успокоиться материнское сердце, если сын наотрез отказывается сделать самое элементарное - снять куртку?!
- И это пройдет, как говаривал царь Соломон, - оптимистично заявил я, угощаясь крепким кофием. Пулевые пробоины в стене моего жилья, размолоченную ванную комнату и кровь на кухне отрицать было невозможно, поскольку мама сама все это видела. Хорошо, хоть трупов не было. "Светлые братья" подбирали убитых с истинно немецкой аккуратностью. Да и не с руки им оставлять улики.
- Милиция к тебе не приходила?
- Нет.
Странно. Больше недели прошло со дня погрома, а мусора до сих пор ни разу не наведались по месту прописки владельца расстрелянной квартиры. Что-то больно они нерасторопны. Или задело взялся Большой Брат? Госбезопасность копает медленно, но верно…
- Поберегся бы ты, Ильюша, уехал куда-нибудь.
- Наверное, так и сделаю, - кивнул я. Догадка о причастности ФСБ обеспокоила меня не на шутку. - Уеду и Маринку с собой возьму.
- Уезжай, - строго сказала мама.
- Ты, когда квартиру закрывала, не заметила, все вещи на месте?
- Кажется, все. Я же у тебя редко бываю, могла что-нибудь не заметить.
- Спасибо, - сказал я. - Что бы я без тебя делал, мама!
Просидели мы у нее часа полтора. Говорил в основном я и, кажется, нужного эффекта достиг. Когда мы со Славой спускались к машине, я чувствовал себя как выжатая выхухоль. К тому же, несмотря на кофе, побаливала голова.
- Ф-фу, еле уболтал, - вздохнул я, грузно садясь за руль. Доспехи придавили меня изрядно.
- Мама у тебя просто золото, - сказал Слава.
Я лишь кивнул. Мы выехали на проспект Мориса Тореза и двинулись к центру. Как раз прибудем к концу рабочего дня дядюшки Альфа. Внезапно, заметив телефон, я резко причалил к поребрику.
- Ты чего? - спросил Слава.
- Надо позвонить. - Меня осенила мысль. Вытаскивая из внутреннего кармана записную книжку, я подошел к таксофону и всунул в щель кредитную карту. Набрал номер Чачелова. Через три гудка трубку сняли.
- Алло, - послышался голос Пухлого.
- Вова? - обрадовался я. - Это Илья. Узнал?
- Яволь, - откликнулся Пухлый. - Давно выбрался?
- Утром. А ты?
- Только что ввалился, - голос Пухлого был усталым. - Диму на себе тащил. Запарился, пока его кз леса вынес.
- Как он? Он в больнице?
- У себя, в санчасти. Нормально. Жить будет. Короче, нас тут к следователю всех вызывают.
У меня упало сердце. Только этого мне не хватало: следака, копающего по факту ранения коллеги. Тут можно такого нарыть, таких трофеев, что чертям тошно станет… Один рукопашный бой в окопах на вышку тянет, не говоря уж о прочих любопытных подробностях.
- Нет уж, хуюшки, - сказал я. - К следаку я не пойду.
- Придется сходить, - буркнул Пухлый. - Да все нормально. Мы с Димоном договорились, чисто по жизни, что отдыхали у меня на даче, пошли гулять в лес, а там какие-то отморозки трофейные в войну играли. Вот и зацепило.
- На хорошую версию не тянет, - сказал я. - Ну да ладно. А кто еще пойдет? Крейзи? Так он сразу расколется, дурачок. Он, кстати, живой?
- В порядке. Дома сидит, трубку не берет. Мы с ним Димона и тащили, один бы я не управился.
- Не застрелил его Рыжий, - с облегчением вздохнул я. Приятно было услышать, что старые друзья живы.
- Нормально все. А Рыжему я ебало набью, когда встречу, - пообещал Пухлый. - Его сейчас дома нет, я ему звонил. Жена говорит, что еще не приехал. Наверное, по лесу бегает, нас ищет.
- Или гансовские останки, - добавил я, подумав. - Он же у немцев вроде проводника - Дерсу Узала. Вот, наверное, и помогает жмуриков собирать, свое жалованье отрабатывает.
- Дима поклялся его посадить, - хмурым тоном, словно нехотя, сообщил Вова. - Пока волок его по лесу, он все про это бормотал, словно в бреду.
- А вообще, как у Димона со здоровьем? - осторожно поинтересовался я.
- Откуда я знаю? Поясница разворочена, кишки вроде бы целы. Если б у него внутреннее кровотечение было, мы бы живым его до больницы не довезли.
- Понятно, - сказал я. - А Боря с вами был?
- Нет, - ответил Пухлый. - Убежал куда-то. А может, Рыжий его отловил, не знаю.
- Понял, - ко всем остальным несчастьям прибавилась еще и тревога за Борю. - Ладно, я тебе позвоню.
- Рыжего увидишь, сразу звони, - предупредил Чачелов. - Я с казаками подъеду, если что, чисто по жизни, разберемся.
- О'кей, - при упоминании о реликтах царской эпохи меня малость передернуло. - На дачу пока не езди. Я оттуда машину забирал и на немцев нарвался. Они там что-то типа базы устроили. Подробности, как ты понимаешь, не по телефону.
- Догадываюсь, - сказал Вован. - Ну, покедова. Не медля, я позвонил Боре.