- Нет. Для туристов. Раньше Эль-Хаджи входил в маршрут по сахарским оазисам. Теперь туристов нет, но коммерцию поддерживают нефтяники. Знаете, надоедает сидеть в столовой, вот они и заглядывают ко мне на огонек… Ну а когда вы закроете дело, бедному Максу останется только сидеть и глотать песок.
Выходит, ему нет никакого смысла саботировать работу. С другой стороны, за такую пакость должны были заплатить хорошие деньги…
- Что будете пить? Виски, джин?
- Нет, спасибо. Стакан воды, если можно. Мне надо вернуться к остальным.
Макс развел руками.
- Но, я надеюсь, вы выберете случай поболтать с отшельником?..
Он заботливо отодвинул нити стекляруса, пропуская гостя.
Пьер пошел к колодцу, где разлетался сноп искр… Не было никаких улик против этого человека, но он не мог побороть в себе неприязни к нему. Скользкая личность.
…Через час, подъезжая к лагерю, они услыхали отчетливое тарахтенье дизелей.
Глава IX
Было два часа дня. На тысячи километров, от дюн Красного моря до каменистых плато Мавритании, пустыня замерла, раздавленная солнцем.
На буровой был ад.
Пьер стоял у рычага тормоза, Хуан Гомес - верховым, Педро и двое из его смены - у ротора. Счетчик показывал сто шестьдесят оборотов. Подсобный рабочий безостановочно поливал перегревшиеся трансмиссии. Дизели, пущенные на полную мощность, сотрясали каркас вышки.
Сто шестьдесят оборотов. Три тысячи двести пятьдесят метров глубины. Одна, две, три, четыре секунды - удар!.. Пятьдесят пять градусов.
Люди двигались, как лунатики, почти не сознавая, что делают. Они жили в эти часы какой-то слепой верой в чудо. Они сражались с пустыней.
- Ну как вы? - услышал Пьер голос Бутье.
- В норме.
Хотя какая норма… Цифры растекались перед глазами, уши заложило от грохота. Все чаще он поворачивался к Салиму: "Пить"! Салим, беглый раб с плантации, не успевал наполнять флягу: на вышке каждый выпивает по пять литров воды, но солнце выпаривает влагу, беспощадно иссушая тело… Рычаг. Обороты? Давление масла? Раствор? Ноги трясет мелкой дрожью, а сердце стучит все сильней. Еще раз рычаг. И еще. Тысячу раз… Пройдено двадцать семь метров… А солнце колотило деревянной кувалдой в затылок. Но нельзя упасть. Это барышни хлопаются в обморок в романах… Сердце стало очень-очень большое, оно давило изнутри на ребра. Обороты? Давление? Раствор? Бутье как-то странно смотрит… Их что, двое? Нет, Пьер, это у тебя двоится в глазах…
Хуан Гомес закричал, словно раненая птица. Сорванный свечой с узенькой площадки верхового, он упал вниз на пол буровой и больше не двигался. Его широко раскрытые глаза немигающе смотрели на солнце.
Голоса доносились до Пьера словно сквозь вату. Он машинально поднес руку к верхней губе. Кровь… Педро Гомес стоял на коленях возле безжизненного тела брата и что-то кричал сквозь слезы. Потом вскочил и с размаху ударил Пьера.
- Ты мне ответишь!
Бутье оттолкнул Педро.
- Такое могло случиться с любым. Я тоже мог упасть на рычаг. Даже опытному бурильщику в Сахаре нужна неделя на акклиматизацию, а он здесь два дня… Кто виноват, вы все знаете!
Бутье кивнул на Вагнера. Старуха, не поднимая головы, глядел на циферблат своих часов.
- Ты думаешь, людей можно крутить, как стрелки? - крикнул он Вагнеру. - Я скажу тебе, потому что наконец понял: ты сошел с ума. Ты думаешь только о нефти… Пусть все сдохнут, но Вагнер, великий Вагнер найдет в Эль-Хаджи свою нефть!
Бутье метался как безумный.
- Слышите? Бур не работает. Да-да! Сломался роликовый зажим. Он никогда не ломается, но при таких оборотах… По твоей милости, Вагнер, все летит к черту. За надставкой надо ехать в Алжир. Или в Париж - это уже все равно. Я еще продержусь несколько часов на малом ходу, но нефти не будет. Ты слышишь, Вагнер, - твоей нефти не будет!
Все смотрели на Вагнера. Плечи его сотрясались от беззвучных рыданий.
- Миллионы, - хрипло бормотал он. - Миллионы тонн нефти… И вся моя жизнь… из-за куска железа ценой в триста франков!
Он прошел мимо распростертого на земле тела, даже не взглянув на него.
- Бутье! Продолжай бурить! Ты меня понял?!
Каждый человек в Эль-Хаджи таил от чужих глаз заветную мечту, без которой нельзя стоять адские часы на буровой, без которой Сахара заглатывала всех. У Бутье это были яхты. Громадная стопка журналов "Парусный спорт", подобранных по годам, лежала на почетном месте. Стены комнаты были увешаны схемами судов…
- Прежде тоже были несчастные случаи? - спросил Пьер.
Бутье развел руками.
- Как не быть… От этой жары не спасешься.
- Ну а темп разве нормальный?
- Темп вагнеровский. Старуха умеет внушать людям свои идеи.
- Какие именно?
- Понимаете, Вагнер ведь ищет не только нефть…
- То есть?
- Погодите… Нефть - это предлог, черная жидкость. А Вагнер ищет победу. И люди рядом с ним тоже начинают верить, что они из породы победителей. Иначе разве заставишь их сидеть в пекле? Когда вы приехали, чтобы остановить бурение, все закипели не только потому, что вы отнимаете работу. Нет, вы отбирали победу.
- Где можно достать роликовый зажим? - спросил Пьер.
- Только в Алжире.
- А на базе "Петролеума"? Гордон сказал мне, что все оборудование осталось там.
- Сомнительно. Да и потом…
- Что?
- Мы ведь для них основные конкуренты. Не мне вам рассказывать.
Лежа на койке Бутье и глядя невидящими глазами в цветные картинки яхт, Пьер с ужасом вспоминал мягкий шлепок упавшего тела. Хуан Гомес погиб по его вине. Тело убрали в холодильник, вскоре "дакота" компании отвезет его в Испанию, и все забудут Хуана. Только Педро, напившись, будет молотить кулаком по столу и ругать последними словами чистоплюя из Парижа, который решил, что может выстоять смену на вышке в Сахаре…
Полен присел к столику с рацией, включил питание, повернул ручку и начал монотонно бубнить в микрофон:
- Алло… Алло… Говорит Эль-Хаджи. Говорит Эль-Хаджи… Вызываю конвой КАН… Вызываю конвой КАН… Как слышите меня? Прием.
В наушниках кто-то отчетливо заговорил по-арабски. Полен поправил настройку.
- Говорит конвой КАН… Говорит конвой КАН… Вас слышу… Как поняли меня? Прием.
- Слышу вас два на пять.
Сквозь треск разрядов голос стал четче.
- Эль-Хаджи… сейчас лучше?
- Слышу вас пять на пять. Где находитесь?
- Алло, Эль-Хаджи! Находимся в оазисе Уаргла.
Полен схватил красный карандаш и обвел кружком местонахождение грузовиков компании. Уаргла, сколько до нее? Триста с лишним километров.
- Очень медленно… Алло, Уаргла? Слышите меня?.. Почему так медленно едете?
- Алло, Эль-Хаджи… Слышу вас три на пять.
- Я говорю - давайте быстрей! Мы очень торопимся! Конец.
- Вас понял, Эль-Хаджи. Конец.
Полен снял наушники. Солидный кусок Сахары разделял на карте кружок в Уаргле и звездочку в Эль-Хаджи… Сколько времени займет демонтаж установки? А обратный путь? Но уж теперь, по крайней мере, есть гарантия, что уберемся отсюда. Если бы Вагнер выиграл, пришлось бы торчать здесь бог знает сколько времени. Будь его воля, он бы взорвал весь лагерь. Но сейчас уже нет смысла: ротор сломался сам. Без его помощи…
Возле "джипа" стоял Садык, разглядывая канистры с горючим, загромоздившие заднее сиденье.
- Уезжаешь? - спросил он Пьера.
- Попробую добраться до базы "Петролеума".
- Я с тобой.
- Нет, Садык.
- А ты найдешь дорогу?
- У меня есть компас и карта.
- В пустыне компас сходит с ума. А на карте не помечены дюны. Когда поднимается ветер, они гоняются друг за другом, как верблюды-несмышленыши… Ты подумал о воде?
- В общем, да…
- Надо дождаться вечера, спадет жара. И потом, в пустыне не ездят в одиночку. Пошли, наполним бурдюки…
Глава X
"Джип" плыл по пустыне. Словно в открытом море, они попадали то в холодное, то в теплое течение. Трижды они застревали в "плывуне", и задние колеса беспомощно буксовали. Приходилось отгребать песок лопатой и подкладывать под колеса брезент. Будь за рулем Пьер, он вообще не смог бы отъехать от лагеря. Инстинкт подсказывал Садыку, уроженцу пустыни, где наиболее предательские места.
Они покинули Эль-Хаджи в сумерках. Вагнер не выходил из барака. Бутье хлопотал на буровой, остальные бродили по лагерю как потерянные. Вышка была сердцем Эль-Хаджи, и теперь, когда оно едва билось, лагерь почти перестал подавать признаки жизни.
Они промчались мимо плантации, и мальчишки, вопя от восторга, бежали за пыльным хвостом, поднятым машиной. Солнце опускалось за дюны, бросая на склоны длинные голубые тени. Садык сидел, напряженно сжав руль. Ноздри его тонкого носа подрагивали.
- Сменить тебя? - предложил Пьер.
- Еще нет. Надо торопиться. Когда поднимется ветер - шерги, мы не сможем ехать.
- Но машина оборудована фильтрами.
- Ты не знаешь шерги. Люди иногда погибали в десяти метрах от палатки.
Пьер развернул карту и пытался ориентироваться по компасу. Садык был прав: стрелка, обезумев, крутилась во все стороны.
Дюны вокруг были абсолютно одинаковые, и, казалось, что "джип" стоит на месте. Машина и вправду остановилась.
- Четвертый плывун, - буркнул Садык, выключая мотор. - Сиди, следующий будет твой.
На этот раз завязло левое заднее. Садык начал яростно работать лопатой, потом стал подсовывать под колесо брезент. Он лег на живот и замер.
- Садык, что там?
Ни слова не говоря, тот вскочил на ноги и бросился прочь от машины. Он отбежал метров на пятнадцать, размахнулся и изо всех сил швырнул какой-то предмет.
- Садык…
Песчаный дождь заставил закрыть рот. Там, где упал предмет, взметнулась туча песка.
- Садык, ты цел?!
Бурильщик лежал без движения. Когда Пьер, задыхаясь, подбежал к нему, то увидел, что на правом бедре сквозь брюки проступило большое кровавое пятно. Пьер упал на колени и начал разрывать плотную материю.
- На рессоре… бомба, - прохрипел раненый. - Если бы нас тряхнуло… конец…
- Не шевелись! Сейчас я перевяжу тебя, и вернемся на базу.
Садык помотал головой.
- Нет… Они ведь этого и хотели… подкладывая бомбу… До "Петролеума"… полчаса… езды… Жми!
Голова снова упала в песок. Пьер перетянул жгутом ногу, но кровь продолжала течь, правда, уже меньше.
- Садык, так нельзя. У тебя осколок в ноге. Надо вернуться.
- Нет… Делай, что говорят.
- Ладно. Я сейчас устрою тебя в машине.
Когда Пьер прибежал с брезентом и перевалил на него Садыка, тот застонал.
- Давай быстрей, Пьер… Шерги не ждет…
Ветер в самом деле не ждал. Его обжигающее дыхание уже доносилось с севера. Перелетая с дюны на дюну, он набирал силу, чтобы вскоре страшным воем возвестить о себе.
- Черный человек… - шептал в полузабытьи Садык. Его голова безвольно моталась на обшарпанном сиденье. - Черный человек бьет в барабан… У нас матери… пугают им детей… - Он начал что-то шептать по-арабски.
"Джип" мчал сквозь завихрения, воздуха становилось все меньше, один сплошной песок. Пьер поправил платок на лице раненого и тоже завязал себе рот и нос. Секущий песчаный дождь плясал в слабом свете фар.
Садык сказал, что до буровой "Петролеума" полчаса езды. Сколько они уже едут? Жаль, не засек время. Садык бредит. Неужели ему суждено умереть?.. Бомба под "джипом". Вытекший раствор… Кто же этот мерзавец?.. И главное - почему, ради чего? Ведь все равно в Эль-Хаджи нет нефти, это доказано. Здесь ничего не найдут!..
Надо ослабить жгут, иначе начнется гангрена. Пьер затормозил и зубами развязал узел. Кровь тотчас начала капать на металлический пол "джипа". Боль вырвала Садыка из забытья. Помутневшим взором он посмотрел на Пьера.
- Торопись… Это уже совсем рядом… Возвращаться будет тяжелей.
Пьер перевязал рану и включил мотор. "Джип" несколько раз занесло. Песок забивался под одежду, скрипел на зубах. Машина плыла в песке, словно подводная лодка. Слабый огонек мигнул впереди: база "Петролеума"! Пьер беззвучно соскользнул с борта. Садык хрипло сказал:
- Погоди… Вот там… Часовые… Сейчас они кончат обход, тогда…
- Нет времени!
- Оставь… Говори со мной… там не слышно…
- Садык!
- Ничего… Сейчас они вернулись в барак, видишь - открылась дверь… Теперь давай. Только осторожней, они вооружены…
Пьер снял руку с его плеча и исчез во тьме. В ста метрах впереди вырисовывалась темная масса ангаров "Петролеума".
Тоненький лучик фонаря скользнул по накрытому чехлом ротору. Сердце стучало так, что, кажется, его было слышно за милю. Светилось квадратное окно охранников. Наверное, играют в карты. Надо быстрей.
Пьер опустился на бетон и вытащил из-за пояса разводной ключ. Ч-черт, болт не поддается. Он налег всем телом на рукоять. Есть! Сдвинулся на миллиметр.
После третьего болта трясущиеся руки никак не могли справиться с ключом. Рванув из последних сил, Пьер отвинтил последний болт и, не удержавшись, упал. Зажим загремел о бетон.
Снаружи завывал шерги. Крыша ангара жалобно кряхтела…
Пьер, весь перемазанный тавотом, встал и, шатаясь, поднял тридцатикилограммовую деталь. Ветер с грохотом захлопнул за ним металлическую дверь.
- Ты слышал? - охранник перестал сдавать карты.
- Что, голоса? - зевая, откликнулся другой. - В этой дыре еще не то померещится.
Но первый, вытянув шею, всматривался в окно.
- Похоже, открылась дверь ангара. Надо бы посмотреть.
- Надеешься увидеть Мерилин Монро?
- Ты что, забыл про приказ?
- Иди-иди, прогуляйся. Может, карта лучше пойдет.
Пьер заметил охранника, когда тот на минуту появился в дверном проеме. Он завернул за угол и прислонился к стене. Но охранник, получив в лицо порцию песка, чертыхнулся и захлопнул дверь.
Пьер глубоко вздохнул. Пронесло. Времени на раздумья не было. Шерги мощным порывом прижал его к стене. Надо нагнуться, поднять зажим… Шаг… еще… еще до "джипа" двести шагов.
Видимость была не больше метра, песчаная буря разбушевалась вовсю. Лоб Садыка горел огнем. Время от времени он приподнимался и указывал направление. Но машина все равно застревала несколько раз. Когда Садык смолкал, Пьер правой рукой нащупывал его пульс. Бьется. Пока еще бьется…
Глава XI
"Господи, удалось, - шептал про себя Пьер, - я сделал это…". Но сил на то, чтобы радоваться, не было. Иссеченные песком веки закрывались сами собой, тупая боль пульсировала в висках и обручем сжимала затылок. Он затормозил возле бараков и поднял брезент, которым прикрыл от песка товарища. Садык лежал с открытыми глазами.
- Приехали. Сейчас позову всех. Бутье сделает тебе перевязку по всем правилам.
- Не надо…
- О чем ты?!
- Не надо, чтоб знали… Оттащи меня в барак и никому не говори… что я ранен…
Голос доносился глухо, будто через подушку, но Садык был в полном сознании, только губы побелели.
- Садык, надо срочно вызывать самолет и отправить тебя в больницу!
Раненый попытался приподняться.
- Нет… Оставь "джип" посреди лагеря. Человек… тот, который подложил бомбу, придет проверить, на месте ли она… И мы… узнаем…
Пьер уговаривал его как ребенка. Садык молчал. Только под конец растянул губы в улыбке: все хорошо, он понимает, но действуй как сказано.
Пьер на руках отнес Садыка в комнату, в нерешительности постоял возле раненого, потом бросился к машине. Звуки клаксона огласили лагерь.
- Люка-Рембо!
Вагнер вынырнул из темноты. За ним поспевал Бутье.
- Молодчина! В одиночку при таком шерги! Я говорил!
- Вот она! - Вагнер схватил зажим, не обращая внимания на восторги Бутье. - Быстрей на вышку!
Люди, на ходу надевая каски, уже спешили к буровой. Бутье неистово сигналил клаксоном.
- Гомес! - в голосе Вагнера было ликование. - Бери штуковину!
Педро без всякого усилия взвалил деталь на плечо. Дизели взревели на полную мощность, покрыв вой шерги. Зажим ведущей штанги, как волшебная палочка, заставил ожить Эль-Хаджи.
Пьер вытащил из стенного шкафа автомат, дослал патрон. Если тот попытается оказать сопротивление или попытается бежать, он будет стрелять. "Джип" стоял на виду, освещенный окнами столовой. Бараки опустели: все были на вышке.
Пьер подошел к домику радиста и присел возле стены за бамбуковой изгородью. Как там Садык? Проклятый ветер никак не утихомирится. Садык. "Петролеум". Шерги. Дорога. Веки наливались свинцом.
Скрип шагов заставил его очнуться и поднять автомат.
Это Педро Гомес… Его брат погиб на вышке… Может быть, хотел отомстить…
Испанец остановился, закурил и большими шагами устремился к своему бараку.
Снова ожидание. А что, если тот не придет? Решит затаиться и переждать? Нет, он будет действовать быстро - работы идут полным ходом.
Опять кто-то подошел к машине. Бутье.
Господи, сделай так, чтобы это не оказался Бутье… Он что-то поискал на полу у заднего сиденья… Достал канистру с маслом. Бегом потащил ее к вышке… Спасибо…
Шерги может длиться целые сутки, а то и больше. Сколько еще ждать? Надо пойти помочь Садыку…
Сухой кашель. Кто на сей раз?
Вагнер.
Пьер в изумлении приподнялся. Вагнер остановился возле "джипа". Неужели Старуха вредит на собственной скважине? Зачем? В голове, стиснутой болью, пронеслись кадры последних дней. Вагнер в баре в день его прилета. "Америкашки нашли нефть! На том самом месте, где ее должен был найти я, Старуха!.." Горечь разочарования, нежелание признать собственное поражение - гораздо удобней свалить все на таинственного саботажника…
- Какой осел бросил здесь машину? - загремел его голос.
Не Вагнер…
Хозяин сел за руль и, чертыхаясь, повел "джип" к ангару.
Пьер бросился в барак к Садыку.
Глава XII
Садык умер, когда Пьер с автоматом поджидал саботажника. Бутье, пытаясь успокоить Пьера, сказал, положив руку ему на плечо:
- Старина, все равно самолет не смог бы вылететь за ним в такую погоду.
- Какой во всем этом смысл?.. Разрешение на работы истекает завтра в полдень, и компания ни за что не станет продлять его…
- Только не говорите об этом Старухе! Он вытаскивал на рассвете людей за ноги из постели.
- Вагнер все еще верит в чудо.
- Нет. Вагнер верит только в Вагнера.
Возле буровой установки Пьера остановил вооруженный легионер.
- Я на вышку.
- Запрещено.
- Вы с ума сошли!
- Приказ.
- Где Вагнер?
- У себя.
Пьер круто повернулся и зашагал к конторе. Он увидел второго легионера: возле склада, перед генераторами, положив обе руки на автомат, вышагивал Ганс. Пьер открыл дверь в кабинет Вагнера.
- Что происходит? Осадное положение?
Вагнер откинулся в кресле.
- Саботажник в лагере. Им может оказаться любой. Кроме меня. Мы подходим к нефти. Тот человек это знает…
Он взял карандаш и начал водить им по схеме.