- Конечно, слышал, даже статью - в толстом журнале - читал. В ней заслуженный и уважаемый академик уверял, что этот умный прибор невозможно обмануть, он, мол, сразу чувствует, когда ему говорят неправду. О чём тебя спрашивали-то?
- Нохальмаль, битте! - допив пиво, громко обратился Денис к пробегающему мимо официанту. - О чём спрашивали? Да обо всём: где и когда я родился, иностранный разведчик я, или нет, где мы с тобой познакомились, люблю ли я русскую водку, поддерживаю ли основные коммунистические идеалы и постулаты, ну, и так далее…
- А ты?
- Что - я? Честно ответил на все двести семьдесят два вопроса. Во всех случаях умный прибор подтвердил, что я говорю чистую правду. Вот так-то…. Один пожилой тип с профессорской бородкой потом всё удивлялся, мол: - "Первый раз сталкиваюсь с таким редким случаем, когда испытуемый ни разу не соврал…". Отпустили, понятное дело. Франц Шульц - штурмбанфюрер СС, криминалдиректор Службы охраны и предотвращения покушений четвёртого Управление РСХА - даже лично, минут пять-шесть, извинялся передо мной…
- Как же это, командир? - не поверил рассудительный Третьяков. - Ты им всю правду рассказал?
- Как говаривал один занятный паренёк: - "Правду говорить, оно легко и приято!"…
В назначенное время к высокому крыльцу санатория подъехал ухоженный чёрный "мерседес", из которого вылезли три высоких и широкоплечих молодых человека, одетых в штатскую одежду: длинные - до пят - кожаные чёрные плащи, широкополые чёрные шляпы, белые шарфы, небрежно накинутые на толстые бычьи шеи.
- Сеньор Рамос? - небрежно спросил паренёк, поднявшийся с переднего сидения автомобиля. - Очень приятно. Садитесь на заднее сиденье, идальго, по середине.
Денис влез в автомобильный салон, пахнущий хорошим табаком и дорогим мужским одеколоном. Двое других молодых людей тут же крепко стиснули его своими кожаными боками.
Машина, негромко чихнув, тронулась и медленно покатила в сторону моря.
- Сейчас вам завяжут глаза. Не обижайтесь, кабальеро, но так надо! - не оборачиваясь, солидно сообщил с переднего сиденья главный "кожаный плащ".
Его товарищ достал из кармана плотную чёрную повязку, крепко завязал Денису глаза, пошарил рукой вдоль повязки, проверяя надёжность и действенность этого ограничителя зрения.
"Да, во все времена и у всех народов Власть Предержащие обожали, обожают, и будут обожать - колотить дешёвые понты!", - с философской грустинкой подумал Денис…
Первые десять минут машина ехала по отличному асфальту, потом, судя по участившимся колебаниям рессор, свернула на второстепенный просёлок.
Он решил ещё раз разложить в своей голове "по полочкам" информацию о человеке, с которым ему предстояло встретиться. Впрочем, достоверной информации было до обидного мало.
"Итак, начнём!", - мысленно потёр Денис ладонью о ладонь. - "Борман появился на "Олимпе" Рейха внезапно, словно бы - из неоткуда…. Точно известно, что весь 1924 год он провёл в тюрьме за участия в кровавых уличных беспорядках, где и заработал свой знаменитый кривой шрам на щеке. А потом он стал канцлером НСДАП…. Как? Никто толком не знает. Гитлер вдруг за что-то всерьёз рассердился на Гесса. На своего ближайшего друга и старого соратника, которому разрешал называть себя по имени и на "ты". Гесс - канцлер НСДАП, старая, видавшая виды лиса - это сразу почувствовал. Что произошло дальше - общеизвестно…. Пришлось думать, кого вместо Гесса посадить в кресло рейхсканцлера. Неожиданно для большинства, выбор фюрера пал именно на Бормана - серую незаметную мышку, который не терпел публичности и, даже, от фотографов постоянно прятался за спинами соседей. Небольшого росточка, полноватый, непрезентабельный, круглоголовый, неразговорчивый, неуклюжий, недоверчивый.… Став рейхсканцлером, Мартин Борман совершенно не изменился: в быту, такое впечатление, стал ещё скромней, в поведении - ещё молчаливее, подозрительнее, мрачнее. Этого никто не понимал, Бормана стали всерьёз бояться…. Только один Гитлер довольно ухмылялся в усы и был с рейхсканцлером приветлив и любезен, но - очень даже в меру, без перебора и видимой теплоты…. Борман же служил своему фюреру как старый верный пёс, ничего не требуя взамен. Рассказывают, что фанатизм рейхсканцлера иногда даже переходил все границы разумного: по его приказу в места, где Гитлер планировал выступать перед народными массами с приветственными речами, пересаживали взрослые деревья - чтобы фюреру, часом, не напекло голову…. Всё это происходило совершенно незаметно, само собой. Рейхсканцлер тщательно и скрупулёзно вел повседневные бумаги, готовил тезисы к программным речам, когда его просили, то, смущаясь и краснея, давал краткие, но дельные советы. Он всегда был при деле, работая по пятнадцать часов в сутки, без всяких выходных и праздников…. Но однажды Борман заболел и слёг на три дня. "Я остался без рук! Встала вся работа! Борман болен, а все остальные - абсолютно бесполезны!" - публично заявил Гитлер…. Только после этого случая элита Рейха начала осознавать, кто имеет на фюрера реальное влияние. Гитлер, скорее всего, это тоже понимал, но данная ситуация его полностью устраивала.… Вот, собственно, и вся информация. Не густо…".
Прошёл час, другой…. Вдруг, в приоткрытое боковое окошко автомобиля ворвался свежий запах моря, становясь с каждой минутой всё острее, острее…
Машина остановилась, невидимые "кожаные плащи" подхватили Дениса под локти, повели куда-то. Высокие, выщербленные местами ступени, ведущие по крутой спирали неизменно вверх…. Сопровождающие, наконец, остановились, вежливо усадили его на табурет, аккуратно сняли с глаз повязку, старательно застучали каблуками по ступеням, спускаясь вниз.
Постепенно вернулось зрение: полутёмный круглый зал с высоким потолком, неаккуратный громадный камин, пылающий по середине помещения, возле камина застыла невысокая фигура в мешковатой чёрной одежде. У высокого стрельчатого окошка угадывался силуэт второго человека, сидящего за большим письменным столом и что-то увлечённо отмечавшего карандашом на большом листе белого ватмана. В зале главенствовала зыбкая тишина, нарушаемая только редким выстрелами угольков в камине и странным глухим шипением.
"Похоже, что это какой-то очень старинный маяк на берегу моря", - решил про себя Денис.
Человек в чёрном задумчиво поворошил кованой кочергой аметистовые угли в каминной топке, потом аккуратно поставил кочергу на специальную подставку, обернулся…
"Ну, и нечего особенного", - хмыкнул про себя Денис. - "Круглое добродушное лицо пожилого дядюшки-бюргера из заштатной немецкой провинции. Шрам на щеке? Да, мало ли что, может, это его норовистая лошадка лягнула, когда он ей специальным гребешком расчёсывал густую гриву. Или злой домашний белый гусь ущипнул несчастного дядюшку за щеку - во время насильственного кормления грецкими орехами…".
Борман был одет в мешковатые, явно старые, чёрные мятые брюки и чёрный ношеный флотский бушлат, застёгнутый на все пуговицы. На ногах всемогущего рейхсканцлера красовались разношенные армейские ботинки, оснащённые почему-то белыми шнурками.
"Смотритель маяка" подошёл ближе, остановился, не дойдя несколько шагов, вскользь улыбнулся и протянул руку:
- Здравствуйте, сеньор Рамос!
Денис торопливо вскочил с табурета, крепко пожал руку "доброго дядюшки".
- Хайль, партайгеноссе!
- Да полноте, вы же беспартийный, - ехидно усмехнулся Борман. - Я же читал протоколы вашего допроса с применением детектора…. Хвалю за правдивость! Такая искренность - по нынешним непростым временам - большая редкость! Именно это качество оказалось определяющим и решающим - при принятии непростого решения о вашем подключении к работам по возникшей проблеме…. Пройдёмте, поможете мне управиться с дичью. Герр Шумахер! - рейхсканцлер обернулся в сторону стрельчатого окна. - Сворачивайте все ваши чертежи, доставайте из шкафчика скатерть, столовые приборы, бутылки, фужеры. Перед началом серьёзных разговоров предлагаю слегка перекусить…
Следом за "дядюшкой" Денис подошёл к камину. Тут же обнаружился и источник странных звуков: над углями, мерцавшими всеми оттенками бордового, розового и сиреневого цветов, размещалась чугунная подставка, в прорезях которой были закреплены три толстых стальных прута, на каждый из которых была насажена увесистая птичья тушка. Большие янтарные капли жира медленно стекали по птичьим бокам, покрытым приятной золотистой корочкой, и, соприкасаясь с жаркими углями, с громким шипением испарялись, наполняя помещение чудесным ароматом…
Борман осторожно, по очереди, потыкал в тушки острым длинным стилетом, удовлетворённо крякнул:
- Похоже, всё уже готово! Это, видите ли, уважаемый сеньор Рамос, дикие утки. Сегодня на рассвете они ещё беззаботно жировали в местных прибрежных камышах. Лично застрелил, одним удачным дуплетом…. Пенемюнде, к вашему сведению, это старинные охотничьи угодья: на протяжении нескольких веков немецкие аристократы, включая принцев и принцесс крови, регулярно наезжали в эти края - на утиную охоту. Вы, дон Оскар, уважаете утиную охоту?
- О, да!
- А раз так, то берите это старинное блюдо и сгружайте на него дичь!
Денис осторожно, один за другим, снял прутья с чугунной подставки, с помощью маленькой никелированной кочерги "сгрузил" подрумяненных уток на большое фарфоровое блюдо, украшенное цветными рисунками - на тему утиной охоты, естественно.
- Перемещаемся к столу, перемещаемся! - нетерпеливо скомандовал рейхсканцлер, явственно сглатывая голодную слюну…
"Интересное дело!" - рассуждал про себя Денис, не уставая удивляться сюрреализму происходящего: - "Два опытных русских диверсанта остались наедине с одним из руководителей фашистского Рейха…. Более того, с "тенью" самого Адольфа Гитлера! Ну, надо же! Может, придушить его, добродушную гниду, да и все дела? Нельзя, к сожалению: сейчас главное - уничтожить лабораторию, где обогащается урановая руда. Ничего, и до этого "дядюшки" дойдёт очередь. Каждому овощу - своё время…".
Письменный стол уже был покрыт серой льняной скатертью, Третьяков, как и Денис, облачённый в строгий чёрный костюм, расставлял по периметру стола овальные тарелки, высокие бокалы и пузатые стаканчики, раскладывал совершенно обычные вилки и ножи.
- О, дон Оскар! - искренне обрадовался Гарик, водружая по середине стола две бутылки: пузатую чёрную - непрозрачную, покрытую лёгкими изысканными узорами нежно-голубой плесени, и другую - зелёную, высокую, наполненную подозрительной мутно-коричневой жидкостью. - А мы с партайгеноссе Борманом уже вкратце поговорили, обсудили, так сказать, некоторые аспекты нашего общего дела…
- Вот именно, что - вкратце! - мягко перебил Третьякова рейхсканцлер. - Успеем ещё поболтать о насущных делах…. Дон Оскар, разложите, пожалуйста, уточек по тарелкам! Сейчас, господа мои, я вам покажу, как надо правильно разделывать дичь…
И, показал, пользуясь большим острым тесаком и массивной серебряной двузубой вилкой. Ловко это у него получалось, надо признать: несколько скупых, выверенных движений, и вот уже утка расчленена на восемь составных частей, причём, золотистая кожа аппетитной горкой возвышалась отдельно - на краю тарелки…
Борман любезно поколдовал над всеми тремя тушками, после чего, сложив разделочный инструмент на сервировочный столик на колёсиках, стоящий чуть в стороне, скупо махнул короткой рукой, приглашая гостей к столу.
- Из какой бутылки прикажите налить, экселенц? - любезно поинтересовался Третьяков.
- Давайте-ка, герр Шумахер, налейте всем из чёрной, в те маленькие серебряные стаканчики. Это, друзья мои, коньяк - страшно сказать, какой выдержки! Его, то есть, из других бутылок, стоящих в дубовом ящике рядом с этой, сам Наполеон Бонапарт потреблял - во время своего долгого заточения на острове Святой Елены…
Гарик ловко разлил по предложенным емкостям янтарную жидкость.
- Предлагаю выпить - за нашу победу! - рейхсканцлер, многозначительно подмигнув, чуть приподнял вверх свой стаканчик,
- За нашу победу! - хором поддержали его Денис и Третьяков.
Выпили. Коньяк был по-настоящему хорош: ароматный, очень мягкий, с ярко выраженным цветочно-медовым привкусом. А вот дичь своими вкусовыми качествами на Дениса особого впечатления не произвела: жестковатое тёмное мясо, немного пахнущее варёной рыбой, не более того…
"Надо было этих уток часов пять повымачивать в слегка подкисшем молоке, или, на худой случай, минут сорок-пятьдесят подержать в самом обычном маринаде…", - недовольно ворчал он про себя. - "А то застрелил, и сразу же на вертел! Впрочем, у немцев всегда с фантазией было достаточно напряжённо…".
Борман дочиста обглодал утиное бедро, негромко рыгнул, воспитанно прикрыв рот розовой ладошкой, тщательно вытер белым хлопковым полотенцем жирные пальцы рук и вежливо сообщил:
- Сеньор Рамос, я внимательно просмотрел ваши бумаги: геологические карты и планы, описание месторождений, расчёты величин запасов полезных ископаемых, экономические выкладки…. Скажу одно - весьма недурственно! Всё это очень и очень интересно: вольфрам, графит, железные руды, некоторые другие, достаточно интригующие вещи.… Но зачем вы обо всём этом рассказываете мне? Формально, Шпицберген является свободной экономической зоной. Испания и сама может - при должном оформлении необходимых бумаг, и, естественно, после успешного завершения нашей общей войны - заняться разработкой всех этих богатых месторождений…. Не так ли?
- Извините, но я полностью не согласен с вами, экселенц! - тут же откликнулся Денис. - Испания не располагает необходимыми людскими и финансовыми ресурсами. Только в плотном и всестороннем взаимодействии с Великой Германией мы, испанцы, видим наше будущее. Тесное взаимодействие - по всем фронтам - вот надёжный залог нашего грядущего общего успеха!
Рейхсканцлер понимающе усмехнулся:
- Вчера вечером я уже слышал эти слова. От вашего патрона, генералиссимуса Франко, с которым имел честь разговаривать по телефону…
Внутренне Денис напрягся и заледенел, стараясь изо всех сил внешне выглядеть максимально беззаботно, улыбаясь лучезарно и приветливо.
Борман сделал маленький глоток коньяка из своего серебряного стаканчика, на секунду довольно прикрыл глаза, жадно облизал тонкие губы и непринуждённо продолжил:
- Да-да, дон Франсиско именно так мне всё и объяснил…. Что же, в этих умозаключениях есть здоровое зерно и стройная логика. Думаю, что в скором времени мы обсудим эти проекты более подробно, с привлечением учёных экспертов и опытных экономистов…. Кстати, генерал Франко очень тепло отзывался о вас лично, дон Оскар, о ваших профессиональных качествах и недюжинных талантах. И, даже, любезно согласился, чтобы вы приняли участие в некоторых важных геологических изысканиях на нашем острове Узедом. Правда, выделил на это всего две недели, собирается, видите ли, в скором времени отозвать вас обратно в Испанию…
"Что ещё за бред?", - искренне недоумевал Денис. - "Как мог генерал Франко тепло отзываться о моих профессиональных качествах и недюжинных талантах? Что значит - "выделил на это всего две недели"? А ещё перл - "собирается в скором времени отозвать вас обратно в Испанию"? Может, обычная пошлая провокация? Непохоже. Нет, надо завтра срочно связываться с Москвой, запрашивать объяснения и чёткие инструкции…".
Судя по удивлённым круглым глазам Третьякова, он также мало что понимал.
Борман вяло покусал тощее утиное крылышко и предложил:
- А теперь, давайте-ка попробуем напиток из второй бутылки. Ну-ка, сеньор Оскар, откройте пробку, понюхайте…. Что это такое, как вы думаете?
Денис, сильно упираясь пальцами, с трудом выдавил пробку из узкого горлышка бутылки, старательно принюхался.
- Знаете, экселенц, честно говоря, теряюсь в догадках. И пивной аромат, без сомненья, присутствует, и фруктовой неочищенной водкой, определённо, пахнет…
- Браво, браво! - рейхсканцлер несколько раз вяло похлопал одной пухлой ладошкой о другую. - Это ни что иное, как классический немецкий пивной шнапс, мой любимый напиток. Знаете, как он приготовляется? Не знаете? Хорошо, коротко расскажу…. На первом этапе берётся хорошее, выдержанное светлое пиво и заливается в обычный перегонный аппарат. Вот именно, в обычный самогонный аппарат! Пиво перегоняется, получается пивная самогонка. А потом этой самогонкой укрепляют обычное свежее пиво, каждый - на свой вкус…. В этой бутылки содержится немецкая классика: литр пивного самогона двойной перегонки и литр светлого баварского пива. Разливайте, сеньор Рамос, вон в те высокие бокалы, смело лейте!
Опытный рейхсканцлер предсказуемо оказался прав: всё содержимое зелёной бутылки тютелька в тютельку поместилось в рекомендованных бокалах.
- Пить данный напиток надо только крупными глотками, желательно до половины за один раз, - скупо пояснил Борман. - Ну, за нашу победу…
Вкус пивного шнапса показался Денису знакомым: явственно напоминал о существовании русского народного напитка под ёмким названием "ёрш", разве что в этом случае вкусовые рецепторы явственно ощущали некую приятную "бархатинку". Он поставил наполовину опустевший бокал на стол и немного расслабился: в голове приятно шумело, внезапно проснувшийся аппетит выражал настойчивое желание ещё раз отведать тёмного мяса дикой утки, вкус которого уже представлялся почти приятным…
Рейхсканцлер неожиданно перевёл разговор в серьёзное русло:
- Господин Шумахер, доложите ещё раз суть вашего беспокойства. Только кратко, чётко, без сантиментов и лишней "воды"! - голос Бормана был совершенно трезв и холоден, в нём явственно ощущалась непреклонная требовательность и канцелярская сухость.
- Слушаюсь, экселенц! - Третьяков резко вскочил со стула, чуть не опрокинув свой бокал с остатками пивного шнапса.
В последнюю секунду он - ладонью правой руки - подхватил зашатавшийся бокал, двумя глотком допил его содержимое, поставил на стол, вытер губы рукавом пиджака и принялся бодро докладывать:
- Существуют подробные планы и схемы всех подземных помещений, с отмеченными на них вентиляционными входными и выходными отверстиями. Однако аналогичного наземного плана не существует…. То есть, никто точно не знает, где на поверхности земли находятся конкретные вентиляционные колодцы и выходы соответствующих труб. Ситуация осложнена тем, что при строительстве объектов все наземные сооружения и их отдельные элементы были тщательно замаскированы - из соображений конспирации. А ведь с тех пор прошло уже несколько лет…. Далее, у каждой крупной подземной лаборатории существует собственное мобильное охранное подразделение. Но это подразделение функционирует только под землёй, не осуществляя никаких регулярных охранных мероприятий на поверхности земли. Таким образом, все наземные элементы вентиляционных систем целевым образом не охраняются…. Нет персональной ответственности, а это очень плохо. Только персональная ответственность - стопроцентный залог полной безопасности. Следовательно, лазутчики неприятеля - пусть и сугубо теоретически - могут беспрепятственно осуществлять успешные акты диверсий с использованием наземных вентиляционных колодцев и труб…. Во-первых, с применением отравляющих и иных газов. Во-вторых, даже обычная граната, умело брошенная в вентиляционный колодец, может привести к непоправимым последствиям.