- Дурь это! - уверенно заявил Третьяков. - Это вам, это нам…. Нам - опытные образцы, вам - документацию. Или всё наоборот…. Уничтожить всё - к чертям свинячим и без малейших сомнений! Разбомбить, взорвать и забыть на вечные времена…
- Ну, и взрывайте! Но только в рамках дозволенного и разрешённого нашим общим руководством…. Кто вам мешает? - тут же отреагировал штандартенфюрер. - Только аккуратно всё делайте, без излишнего фанатизма…
В городке Пенемюнде их команда остановились в гостинице "Швабес-отель". Даже Дениса проняло, когда вечером они собрались на поздний ужин в ресторане отеля: такой идеальный сервис во время войны, да ещё в непосредственной близости от секретных подземных лабораторий, где пытаются произвести самое страшное оружие на свете? Это было уже на уровне изощрённого издевательства.
Сервис и кухня, действительно, были без малейшего изъяна, даже аналогичные заведения Парижа однозначно отдыхали. Молчаливые вежливые официанты, повара в белоснежных колпаках, предупредительно выглядывающие из широких кухонных дверей на каждый "чих" клиента, симпатичные и смешливые девицы из вечернего варьете…
Одноместные номера также были обставлены с королевским размахом и элементами серьёзной роскоши: антикварные стулья и столики с позолоченными гнутыми ножками, огромные кровати под шикарными шёлковыми балдахинами, мягкие и пушистые персидские ковры, в которых нога утопала по самую щиколотку…
А ещё можно было перед сном посетить настоящую турецкую баню, воспользоваться услугами массажиста, сделать маникюр, сходить в гимнастический зал, оснащённый шведской стенкой, гимнастическими брусьями, турником…
Утром следующего дня за ними заехал всё тот же чёрный "мерседес" с молчаливым унтер-офицером за рулём. Фон Готфрид по-прежнему красовался в своей чёрной эсэсовской форме, Денис и Третьяков облачились в походную одежду европейской аристократии: твидовые бриджи, заправленные в высокие гетры, массивные ботинки на толстой подошве, пиджаки в серебряную звёздочку, пижонские кепи на головах.
- Пожалуй, начнём с объекта номер один, это немного к северу от населённого пункта Шинновице, - решил за всех фон Готфрид, усаживаясь рядом с водителем. - Унтер-офицер, едем строго на северо-восток, по дороге М-2/1, на первом перекрёстке поворачиваем налево…
Машина остановилась перед длинным полосатым шлагбаумом.
Часовой, располагавшийся в застеклённой "беседке", тут же сорвав с рычага телефонную трубку, принялся что-то возбуждённо докладывать, двое других бдительно застыли возле шлагбаума, наведя короткие автоматы на прибывших.
Неожиданно, словно из-под земли (вернее, именно что, из-под земли!), появился молоденький и шустрый обер-лейтенант, подбежав к "мерседесу", предупредительно вытянулся в струнку.
Фон Готфрид демонстративно медленно и лениво вылез из машины, оглядев обер-лейтенанта со всех сторон, брезгливо поинтересовался:
- А почему это вы, милейший, приняли положение "смирно"? Отвечайте, когда вас спрашивает старший по званию!
- Я предупреждён, штандартенфюрер, о вашем визите! А также о двух сопровождающих вас штатских! Мне приказано оказывать вам максимальное содействие!
- Погоны, что ли, содрать с тебя, разгильдяя? - засомневался фон Готфрид. - Сорвать и рядовым отправить на Восточный фронт?
- За что, экселенц?
- Молчать! А кто будет документы проверять? Тщательно - проверять? Я тебя спрашиваю?
- Виноват, экселенц!
Штандартенфюрер достал из планшета три чёрные книжечки, украшенные белой разлапистой свастикой, протянул обер-лейтенанту:
- На, проверяй! Не забудь фотографии тщательно сверить с лицами оригиналов. Охранник хренов, тоже мне…
В лифте фон Готфрид уверенно нажал указательным пальцем на красную кнопку с чёрной цифрой "три". Просторная кабина, противно скрипя и беспрерывно цокая, медленно поехала вниз и остановилась только через две с половиной минуты.
"Метров на сто опустились, не меньше!", - вычислил про себя Денис.
Обер-лейтенант предупредительно распахнул двустворчатые двери лифта и посторонился, пропуская строгих "ревизоров" вперёд.
- Герр Шумахер, возьмите на себя этого обер-лейтенанта и отстаньте от нас под любым предлогом метров на пятьдесят-семьдесят. Мне нужно немного пообщаться с сеньором Рамосом, - шёпотом попросил фон Готфрид.
Гарик ловко подхватил юного обер-лейтенанта под ручку и принялся задавать дотошные вопросы об устройстве лифтовых механизмов:
- Лифтовая шахта ведь одновременно служит и вентиляционным ходом, если я правильно понимаю? Тогда объясните мне, голубчик, следующее…
Пройдя с минуту по широкому подземному коридору, скупо освящённому одиночными лампочками, фон Готфрид перешёл на французский язык:
- Ваша задача, дон Оскар, проста - как два умножить на два: обнаружить искомый объект и незамедлительно доложить об этом. Мне сообщили, что это сделать можете только вы. Потому что вы знаете, что конкретно надо искать…. Подробности меня не интересуют. Прошу об одном: тщательно вспомните все нюансы, по которым можно чётко определить искомое…
С воспоминаниями у Дениса было откровенно негусто. В начале 1942 года, в самом обычном закрытом подмосковном санатории, один странный бородатый чудак - по фамилии Курчатов - очень долго рассказывал группе заинтересованных лиц (Денис также был - секретным приказом - откомандирован на данное мероприятие) об особенностях обогащения урана и плутония. Кроме того, тогда Курчатов спрогнозировал, какие знаки из серии "Осторожно, радиация!" могут висеть на дверях профильных учреждений и соответствующих лабораторий иностранных государств. Знаки могли быть: квадратными, треугольными, круглыми. Запросто и кардинально мог меняться цвет фона. Но общая идея была единой: чёрный (в отдельных случаях красный) трёхлопастной "пропеллер"…
Они вошли в первый подземный зал: несколько десятков тысяч квадратных метров, высоченный потолок, яркие лучи прожекторов, грохот работающих дизелей, металлообрабатывающие станки, стальные конструкции, вдоль которых рабочие в коричневых спецовках с помощью кнопочных тельферов перемещали различные металлические детали, свинцовые чушки, медные пруты…
- Осматриваться по сторонам аккуратно, словно бы невзначай, - сердито прошипел фон Готфрид и громко добавил: - Начнём осматривать вентиляционные системы. Предлагаю сразу пройти к работающим дизелям. Там-то, наверняка, имеются воздуховодные колодцы и всё такое прочее…
Три с половиной часа они слонялись по подземному залу. Третьяков большой линейкой измерял сечения вентиляционных отверстий, что-то усердно записывал в толстую тетрадь, ловко придерживая её на коленке своей второй, "искусственной" рукой в чёрной перчатке. Денис геологическим молотком откалывал от неровных стенок подземелья образцы горных пород, делал черновые наброски геологических планов. Фон Готфрид устраивал жёсткие выволочки каждому встречному и тоже что-то усердно чиркал в маленьком ярко-красном блокноте…
В этой подземной лаборатории собирали ракеты, на серебристых цилиндрах которых чёрной краской было крупно написано: "А-3". Цилиндры были высотой примерно пять с половиной метров, диаметром - сантиметров шестьдесят. Носовой отсек каждой ракеты заполнялся длинными батареями, под батареями размещались различные приборы, в том числе барограф и термограф, опознанные внимательным Гариком. К термографу крепилась миниатюрная автоматическая кинокамера. Ниже отсека с приборами были расположены баки с кислородом и жидким азотом. Затем шел отсек с парашютом, потом бак с горючим и, наконец, непосредственно ракетный двигатель. Четыре пера хвостового стабилизатора крепились своими нижними концами к кольцу из пластмассы.
- Солидная штука, весит килограмм восемьсот, а то и поболее! - уважительно констатировал фон Готфрид. - Ну что, тут закончили? Следуем дальше?
В следующем зале производили ракеты А-4, о чём свидетельствовали соответствующие надписи на корпусах. Эти изделия по всем параметрам значительно превосходили ракеты А-3: длина - более девяти метров, диаметр - около метра, вес - тонны четыре.
Начальником этой подземной лаборатории являлся тихий и застенчивый человек средних лет в больших очках с толстыми линзами, звали его - Вальтер Ридель. Герр Ридель был очень любезен и не скупился на подробные объяснения:
- Ракета А-4 состоит из четырех отсеков. Носовая часть представляет собой боевую головку весом около одной тонны, сделанную из мягкой стали толщиной шесть миллиметров и наполненную аматолом…
- Аматолом? - переспросил Третьяков и вопросительно посмотрел на Дениса.
Денис отрицательно помотал головой, а Ридель пояснил:
- Это очень удачное взрывчатое вещество, у него удивительно малая чувствительность к теплу и ударам…. Ниже боевой головки размещается приборный отсек, в котором - наряду с аппаратурой - помещается несколько стальных цилиндров со сжатым азотом. Азот применяется главным образом для повышения давления в баке с горючим. Ниже приборного располагается, как вы видите, топливный отсек. Это самая объемистая и тяжелая часть ракеты. При полной заправке на топливный отсек приходилось три четверти веса ракеты…. Бак со спиртом помещается наверху, из него через центр бака с кислородом проходил трубопровод, подававший горючее в камеру сгорания. Пространство между топливными баками и внешней обшивкой ракеты, а также полости между обоими баками заполняются стекловолокном. Заправка ракеты жидким кислородом производится перед самым пуском, после этого…
Проходил день за днём, одно гигантское помещение сменялось другим.
И было, право слово, было на что здесь посмотреть!
В мрачноватой кубической камере изготовляли самолёты-снаряды Fi-103.
Эти, так называемые крылатые снаряды, отличались от маленьких самолётов только тем, что были беспилотным.
На втором ярусе сотрудники в серых комбинезонах с надписью "Рейнметалл-Борзиг" колдовали над ракетой "Рейнботе". Это уже была настоящая многоступенчатая ракета, состоящая из трёх ступеней и стартового ускорителя.
- Такие штуковины вовсю применялись при штурме города Антверпен, - сообщил всезнающий фон Готфрид.
Здесь же производили зенитные радиоуправляемые ракеты "Вассерфаль", двигатели которых работали на топливной смеси, компоненты которой назывались "сальбай" и "визоль". "Сальбай" представлял собой азотную кислоту, используемую в качестве окислителя. "Визоль" же служил горючим, он относился к разработанной немцами группе ракетных топлив с виниловым основанием…. В носовой части ракеты "Вассерфаль" помещался хитрый взрыватель, срабатывавший по радиосигналу, передаваемому с земли. Затем шла боевая головка, наполненная всё тем же аматолом. Далее располагался сферический баллон со сжатым воздухом, которым приводились в действие регулировочные механизмы - сервомоторы…
Команда "ревизоров" переехала на следующий объект, расположенный между городами Зиновиц и Козеров. Здесь уже насчитывалось целых пять подземных горизонтов.
Первый и второй горизонты были временно заморожены, раньше там производили зенитные снаряды "Шметтерлинг" и "Энциан", конструктивно напоминавшие самолеты. Для взлета в обоих снарядах использовались ракетные ускорители на твердом топливе, которые после выгорания всего топлива автоматически сбрасывались. Осмотрев несколько таких снарядов, брошенных в подземелье, Гарик даже присвистнул от удивления:
- Смотри, дон Оскар, а корпус этого "Энциана" наполовину сделан из дерева! Вот же, умельцы!
На третьем горизонте сотрудники авиационной фирмы "Хеншель" производили "крылатые бомбы" Hs-293. Увязавшийся за "ревизорами" Вальтер Ридель охотно давал пояснения:
- "Крылатая бомба" имеет длину три с половиной метра и весит порядка восьмиста килограмм. Размах крыльев составляет три метра. В хвостовой части корпуса снаряда находится ракетный двигатель…. Снаряд Hs-293 был применен как боевое оружие в конце 1943 - начале 1944 года против морских конвоев американцев и англичан. Пуск осуществлялся с бомбардировщиков дальнего действия: "Дорнье", "Хейнкель", "Юнкерс" и "Фокке-Вульф". Каждый такой бомбардировщик мог нести только одну ракету помимо своего обычного бомбового груза. Когда бомбардировщик выходил в зону видимости конвоя союзников, "крылатая бомба" сбрасывалась, и ее ракетный двигатель начинал работать. Пилот самолета-носителя управлял полетом ракеты по радио. Такими "крылатыми бомбами" было потоплено большое количество торговых судов союзников, кроме того…
Всё это было очень занятно и достаточно интересно, но ни на миллиметр не приближало к конечной цели. Дни летели, настроение неуклонно ухудшалось, надежды таяли…
Десятое утро с момента начала "ревизии" выдалось просто превосходным: на небе ни единого облачка, тепло, сухо, полное отсутствие ветра.
- Сегодня посетим четвёртую секретную зону в районе озера Кёльпин, - залезая в салон "мерседеса", равнодушно сообщил фон Готфрид.
Машина уверенно двигалась вдоль берега спокойного моря, мотор гудел сыто и солидно, белые чайки лениво кружили над не менее ленивыми зелёными волнами. Неожиданно дорогу перегородил шлагбаум.
- Извините, но сегодня проезд по этой дороге закрыт! - весело прокричал из-за полосатого бруска низенький унтер-офицер.
- Отставить, Лемке! - из-за зелёного вагончика вышел улыбающийся Вальтер Ридель. - Приветствую вас, господа! Сегодня у нас важное испытание - пробный запуск новой ракеты А-8…. Хотите посмотреть? Не волнуйтесь, это не займёт много времени, запуск уже через двадцать минут. Посмотрите и поедете дальше…. Хорошо? Лемке, ленивый трутень, поднимай шлагбаум!
Ракета уверенно летела над спокойным, словно бы дремлющим морем, параллельно береговой линии. Голос из громкоговорителя мерно отсчитывал секунды после старта:
- Восемнадцать, девятнадцать, двадцать…
- Ура! Она превысила скорость звука! У нас всё получилось! - как мальчишка запрыгал на месте Вальтер Ридель.
Ракета - на фоне голубого неба - была хорошо видна даже невооруженным глазом. После сороковой секунды за ней появился белый инверсионный след, оставляемый конденсированными парами воды. Через некоторое время этот след стал зигзагообразным. А потом неожиданно прогремел взрыв…
- Эх, что-то я не додумал, - запечалился Ридель. - Где же я ошибся? Может, система охлаждения недостаточно эффективна, или…
Пора было ехать дальше. Через тридцать минут машина свернула вглубь острова, ещё через час проехали деревню Карлсхаген, вскоре справа показались свинцовые воды озера Кёльпин…
На этом объекте всё было гораздо серьёзней: пять молчаливых охранников в странной песочно-бежевой форме долго и тщательно проверяли представленные им документы, куда-то по очереди звонили по телефону, находившемуся в закрытой полосатой будке.
Странными были эти охранниками: с безразличными холодными глазами на бледных лицах, с движеньями дёрганными и угловатыми. На их форме полностью отсутствовали погоны и прочие знаки различия, только на правом рукаве куртки у каждого был пришит чёрный ромб с изображёнными на нём белым черепом и скрещёнными, белыми же, костями.
Наконец, к пропускному пункту на мощном мотоцикле подъехал ещё один "песочно-бежевый" субъект: чуть за пятьдесят, высокий, худой, костистый. Погон на форме незнакомца тоже не было, но почему-то сразу угадывалось, что именно он здесь самый главный.
- Генерал Вольф, - сердито представился "главный". - Попрошу ваши пропуска!
Внимательно изучив предоставленные ему документы, генерал Вольф кивнул головой в сторону:
- Отойдёмте, господа! Я должен сказать вам несколько слов…
Отошли.
- Мы вас слушаем, герр Вольф! - почтительно щёлкнул каблуками фон Готфрид.
Генерал задумчиво молчал, пристально изучая кустик черники, цветущий мелкими розовыми корзинками. Только через три минуты он снова заговорил:
- Не нравится мне это всё, уважаемые господа! Не нравится…. Наш объект охраняется должным образом - как под землёй, так и на её поверхности. Наземных регламентов действительно нет, тут вы формально правы. Я бы мог, конечно же, лично позвонить фюреру и договорится об отмене этого вашего визита.… Впрочем, раз партайгеноссе Борман решил, что это мероприятие необходимо, что ж.… Только одно условие, господа! Осматривайте ваши вентиляционные системы, изучайте - сколь угодно долго - горные породы стен…. Только не надо рассматривать "внутренности"! "Начинку", так сказать…. Понимаете, о чём это я? Вот и хорошо. Тогда, следуйте за моим мотоциклом!
Лифт на этот раз оказался полностью бесшумным, поэтому его скорость визуально не определялась. Спускались не более минуты, но глубину шахты лифта определить было невозможно.
- Прошу за мной, господа! - неприветливо пробурчал Вольф, указывая рукой на широкий подземный коридор. - Только помните о полученных инструкциях. Вы мне обещали - не проявлять излишнего любопытства!
В коридоре было достаточно светло: через каждые пять метров в стены - на высоте двух с половиной метров - были вмонтированы стоваттные лампочки.
А вот и то, что они так долго искали! Широкая металлическая дверь, на поверхность которой был нанесён нужный знак: тёмно-фиолетовый трёхлопастной "пропеллер" в жёлтом треугольнике, обведённом широкой красной полосой…. Сомнений не было: именно этот объект подлежал уничтожению. Осталось только срочно придумать - как это сделать…
Генерал Вольф приглашающее махнул рукой и стал подниматься наверх по металлической лестнице. Теперь они находились на широкой галерее, огибающей по периметру огромный подземный зал. Внизу что-то негромко шелестело и слегка посвистывало.
- Господа, не надо смотреть вниз! Изучайте ваши стены! - тоном, не терпящим возражений, приказал генерал.
Денис не стал возражать, одного брошенного вскользь взгляда хватило, чтобы понять: внизу работало около ста искомых центрифуг, без устали обогащавших урановую руду. Он незаметно подмигнул фон Готфриду, мол, это оно и есть…
Пошли вдоль галереи, осматривая широкие и узкие вентиляционные отверстия и изучая горные породы стен. Вольф шёл замыкающим и внимательно следил за тем, чтобы его спутники не смотрели вниз.
- Кстати, герр генерал! - громко произнёс Денис. - Этот песчаник вызывает у меня определённую тревогу: частые трещины, большие вкрапления мелкофракционного кварцевого песка…. А это ещё что такое?
Стена галереи из каменной неожиданно "превратилась" в бетонную.
- А вы, сеньор Рамос, действительно неплохой геолог, - скупо похвалил генерал Вольф. - Про песчаник вы всё правильно сказали: пришлось дополнительно укреплять стены, чтобы не произошло обрушения. Там, - генерал постучал костяшками пальцев по жёлто-серому бетону, - совсем рядом протекает подземная река.
- Подземная река? - удивился фон Готфрид.
- Может, и не река, а просто воды озера под землёй выходят за пределы видимой с поверхности чаши. Это уже детали…. Главное, что поздней осенью и ранней весной стена подземного зала с этой стороны немного "гуляла", а из трещин усиленно сочилась вода. Вот и пришлось всё тщательно забетонировать.
- Какова толщина бетонного перекрытия? - уточнил Денис.
- Восемьдесят пять сантиметров. А что, этого недостаточно? - забеспокоился Вольф.
Денис тут же надел на лицо маску нешуточной озабоченности: