- Ты правда ничего непомнишь? Тогда слушай! После того, как резвоновские сторожа тебя избили, я думала, что ты до утра не придёшь в себя. Лейла сразу забылась. А я не смогла. Да и как заснешь? Знала, что нас ждет! Примерно через час ты зашевелился. Я всё видела, потому что зрение у меня кошачье! Потом встал и к сабле пошел . Ухватился зубами за рукоятку…
- Эфес…
- Да, за эфес зубами ухватился и со стены снял. Затем уложил оружие на пол и лег на него спиной и, плечами и задом двигая, вытащил из ножен. Веревку перерезал таким же способом минут за пять. Подошёл к шкафу, под которым томились мы с Лейлой. Шнур от утюга развязал, меня вытащил и снял верёвки. А подругу оставил связанной. Покопался у нее в веревках, рукой махнул и пошел…
- Очень на меня похоже, - закивал я и ободряюще улыбнулся Лейле, встретив в окне кабины грустные, очень усталые, но бесконечно милые моему сердцу, глаза.
- Ты женщина сильная, уверенная, помочь могла моей птичке.
- Потом ты открыл дверь и ударил кого - то саблей… Бандиты и понять ничего не успели. Во дворе еще одного положил.
- А потом?
- Потом мы с тобой вдвоем из ямы ребят освободили. Как только они наверх вылезли, ты, ни слова не говоря, саблю бросил и в комнату вернулся. Я подумала: "К Лейле пошел", - и за тобой увязалась, чтобы помочь в чувство ее привести. Очень уж она плоха была. А ты вошел и спокойно на свое место лег и сразу же заснул. Только тогда я догадалась, что ты и не просыпался вовсе. Потом Сергей сказал, что ты ну, этот… Сам знаешь…
- Знаю. Moondaboy! А что потом?
- Я Лейлу стала развязывать. Долго возилась. Она сразу к тебе бросилась, припала к груди, а ты на спину перевернулся и захрапел!
- Старость - не радость! А ребята как? Где Резвон был?
- Он же сказал, что к жене пойдет. А она на краю кишлака живет. Он там дом отстроил. Тебя с Сергеем хотел ей отдать.
- Зачем?
- Служить! Верой и правдой. Но перед этим собирался превратить вас в бесполых и бессловесных существ!
- Я этого не перенёс бы! Странно, почему они оставили нашу машину во дворе? Бери и езжай?
- Машину негде больше ставить. А оружие ваше у охранников было, забыл что ли?
* * *
Примерно через час мы остановились. Знатоки в лице Юрия Львовича и Сергея Кирилловича тут же поставили диагноз: "Бензонасос и карбюратор не находят общего языка"… Кое-как проехав еще сотню метров, мы нашли удобное для стоянки место. Дорога просматривалась, на удивление, хорошо. Но я всё равно волновался, потому что знал, на какую жестокость может подвигнуть Резвона наш побег.
Кивелиди с Житником тут же сняли бензонасос и начали колдовать. Я достал аптечку и густо смазал зелёнкой царапины и уколы, покрывавшие лицо и шею Серёги, затем подошёл к Лейле. Убедившись, что с ней всё в порядке, я взял двухстволку и потопал в тыл, глубиной километра полтора.
Место для засады я нашёл по всем правилам снайперского искусства:
Разместился на взгорке, за валуном и стал воображать, как ударю дуплетом по шоферу и, сидящему рядом Резвону, когда их машина, натужно ревя, будет преодолевать крутой, почти в 45 градусов, подъем.
Неожиданно погода начала портиться. На северо-западе, над верховьями речушки нависла огромная черная туча. Через некоторое время она закрыла небо, и откуда-то сбоку посыпались первые капли дождя.
"Если эта симпатичная тучка, останется там, то у нас появится шанс дожить до обеда и, естественно, не сесть на кол" - подумал я, собирая капли в ладонь.
* * *
Моё желание было услышано потусторонними силами! Летучая цистерна была столь тяжела и неповоротлива, что поднявшийся ветер не смог сдвинуть ее с места. Туча застыла, извергая косые потоки дождя в полукилометре от меня. Не прошло и двадцати минут, как вода в реке сначала побурела, а потом и вовсе стала густо-коричневой.
Постепенно поток раздался в ширину и начал подбирался ко мне. Теперь его можно было переехать лишь на "ЗИЛ-131" или на "Урале". И если Юрка починит бензонасос, а в этом я был уверен, то мы оторвемся от преследователей!
Я продолжал удовлетворенно ловить ртом крупные капли и мечтать о сытном завтраке, как вдруг из-за поворота появилась машина.
Тоже "ГАЗ-66", и в ней сидели бабаи с автоматами. Когда они подскочили к бурно клокочущему потоку, Аллах "снизошёл'' к ним! Раздался глухой рокот и через секунду я увидел страшное зрелище: Камни, валуны, растерзанные стволы деревьев, жалкие, жеваные остатки кустарника стремительно неслись, смешиваясь с в жидкой грязью! Прошло несколько минут, в течение которых я стоял с раскрытым ртом, но за это время сель воздвиг мощную плотину, перекрывшую Сардай-Мионе. Ниже по течению струились жалкие остатки мутной воды, не опасные даже для курицы, страдающей водобоязнью.
Выше - реки не стало! На моих глазах она превратилась в озеро.
В отличие от меня, наши преследователи не стали восторгаться мощью и красотой стихии. Они развернули машину и немедленно уехали. Я же вернулся к своим товарищам и рассказал о происшедшем.
- Ну и что теперь? Что мы с этого имеем? - невозмутимо спросил Сергей, продолжая копаться в двигателе. Я терпеливо, словно ребёнку начал объяснять ему:
- А то имеем, что в ближайшие сутки они будут вещи таскать. Наш друг Резвон тоже. Его дом у самой реки стоит. Когда прорвет плотину, могут возникнуть всякие неприятности. Может и Рамит пострадать. Это в былые времена через пару часов приезжал Вашуров с взрывниками, и еще через три они тихо спускали селевое озеро, предварительно набив все имеющиеся мешки живой рыбой. Представляешь, сколько ее сейчас в ямах ниже плотины? Начерпал ведром - и порядок! Что с бензонасосом?
- Тоже порядок! - гордо ответил Житник. - А рыбки бы набрать надо… Что добру пропадать? Мы станем вон под той скалой, приготовим что-нибудь пожевать, а ты и Федя сгоняйте за рыбой.
Юрка разговаривал со мной ласково. Я тоже не помнил зла. Главное - мы живы и продолжаем путь!
Я позвал Фёдора, и мы пошли на "охоту". Люблю, когда рыбы много и не надо часами сидеть с удочкой…
Мы быстро добрались до плотины, но рыбы под ней не оказалось. Её смыло селевым потоком. Пришлось спускаться вниз по реке. Примерно через километр мы нашли заводь, в которой весело кувыркался наш обед.
Я с азартом ловил всё, что лезло в руки, и складывал в мешок. Федя гонялся исключительно за крупной форелью. Весь мокрый и грязный, он удовлетворённо подмигивал мне, не забывая сказать что - нибудь ядрёное. Когда рыбы набралось достаточно, мы завязали мешок и пошли к стоянке.
- Вот это рыбалка, ё-моё! Хоть магазин открывай… Отродясь так не кайфовал! -
Федик, предвкушая чудный обед, радостно щебетал, пока мы карабкались вверх. Я слушал его, и моя неприязнь потихоньку таяла. Чтобы поддержать в себе положительные чувства в отношении урки, я решил рассказать случай из своей, богатой приключениями, жизни.
- Это что! Вот у меня однажды рыбалка была! В Карамазаре - это рудный район в Северном Таджикистане - у нас продукты кончились. Машина во время не пришла, и мы одни макароны жевали. Наша палатка стояла в русле пересохшей реки. А под корнями вывернутого дерева была яма с водой. Смотрю, а в ней рыбки играют, змейки снуют и ещё всякой живности мелкой не счесть! Чем только я крючок не наживлял, - не клюет! Долго я ходил вокруг да около. Но делать нечего, полез в воду! А рыба такая смелая, - в плавки лезет, щекочет, плавниками колет! Такой азарт на меня нашел, - наловил почти ведро! Дай, думаю, ещё одну достану. Сунул руку в воду, вытаскиваю - змея! Выкинул ее на берег и опять в воду. Вытаскиваю, смотрю - опять змея, а в пасти - маринка, сантиметров двадцать пять, наверное, только хвост наружу торчит!
"Ах, ты, дрянь этакая, - говорю, - отдай!" - схватил рыбину и тащу за хвост. Змея извивается, но не отдаёт, - самой кушать хочется…
…И тут, за спиной, мы услышали характерный звук, означавший только одно: - мы под прицелом взведенного автомата!
6. Бабек.
Взглянув в застывшие от страха глаза Феди, я представил его и себя сидящими на колу у бывшего здания сельсовета, на центральной площади Нагза. Я попытался сказать ему что-нибудь, ободряющее, но услышал уверенный и резкий крик:
- Стой! Рука вверх!
Мы медленно, не разгибаясь, повернули головы и увидели стоящего на берегу маленького таджика с кучерявой шевелюрой и окладистой бородой.
- Бабек! - радостно воскликнул я, сразу же узнав своего старого приятеля. - Ты!?
- Здравствуй, Руслан! Рыбка ловишь? А я тебя поймал! Пойдем теперь.
- Куда пойдем?
- К тебе пойдем. Где твой машина? Куда едешь?
- На Кумарх еду. Дело там есть. Не пыльное, но денежное, как Житник выражается. И ты нам нужен, мы тебя искали, хотели с собой взять, а нас твой друг Резвон в яму посадил. Пошли к машине. Там все расскажем. Ты только автомат отдай, а то Юрка тебя шлёпнет.
Бабек, не раздумывая, отдал мне автомат, взвалил на плечи мокрый мешок, сверкающий чешуёй, и мы пошли к машине. По дороге к нам присоединился Житник - он и в самом деле сидел в кустах и наблюдал за нами и дорогой.
Бабек хорошо знал Юрку по полевым работам, но друзьями они не были. У Юрки, по-моему, вообще не было друзей. Но они тепло поздоровались, Бабек был рад знакомому человеку, а Житник - что не пришлось поднимать шума.
Бабек рассказал, что люди Резвона не поедут нас искать. Надо спускать озеро, да и куда мы денемся? Нас будут ждать - и в Нагзе, и в Рамите, когда мы будем возвращаться.
- Этот человек сказал, что с вас кожа будет сдирать, а Наташа ишаку без тыква отдаст, - продолжил Бабек, пытливо глядя мне в глаза и старательно выговаривая забывшиеся русские слова. - Вам надо Арху идти. Перевал Хоки пять лет никто не чистил - бульдозер нет, машина не пройдет. А зачем вам на Кумарх надо? Какой дело там есть?
- Это, дорогой, мы тебе на месте объясним, - усмехнувшись, сказал Сергей.
- Если хорошо будешь себя вести, А как ты сюда попал? Не с бандитами случайно приехал?
- Да, с ними. С кем еще? До речка. Потом немнога наверх брод переходил и сюда шёл. Видишь, до сих пор весь сапоги грязный. Им говорил, что вас сторожить буду…
- Врешь! - перебил его Житник. - Это Резвон по наши души тебя послал!!? Говори, так?
- Да, посылал. Беги, сказал, пешком и их машина догоняй, - криво улыбнулся Бабек. - Потом, сказал, "Калашник" отдавай и стенка становись.
- Да, он прав. Не могли они знать, что у нас машина сломалась. А если замочить нас послал, то зачем он к нам с Федей вышел?
- Тебя ему жалко стало! - процедил в ответ Житник.
- А что с Саидом? - спросил я.
- Чай пьет, песня поет, - пожав плечами, ответил Бабек.
- Очень веселый человек. За машина свой савсем не боится. "Куда денется? Из долина никуда не уйдет" - говорит. Руслан, давай поехали быстрей. Лучше уезжать отсюда, пока Резвон ничего не придумал.
* * *
И мы поехали. Впереди были несколько кишлаков, но без бандитов, рождённых военным временем. Часа через два, оставив машину, у трепещущего подвесного моста, мы зашли в Гускеф - большой красивый кишлак и пообедали у бабековского знакомого Махмуда.
Здесь мы купили пару немолодых ишаков и полмешка муки - печь лепешки.
Хозяйственный Житник где-то раздобыл три ватных одеяла. Скорее всего, он решил позаботиться о бедной Наташе. Они сразу подружились, хотя невооруженным глазом было видно, что антураж этой дружбы создавался Юркой. Он крутился вокруг стройной, ладненькой девушки и если видел, что кто-нибудь собирается перекинуться с ней парой слов, немедленно вступал с нею в разговор. Она же, как я сразу заметил, пыталась встретиться глазами с Сергеем. "Ну-ну, Серый, - подумал я, наблюдая за ней, - как-то ты разберешься с Юркой? С ним шутки плохи…"
Ишаки никак не хотели лезть в кузов по скату, устроенному из корявых досок, но мы особенно не церемонились. У всех было приподнятое настроение, и вредные животные не могли его ничем испортить!
При погрузке Сергей со смехом, переходящим в общий хохот рассказал, как однажды обнаружил в палисаднике большого белого ишака, неизвестно как оказавшегося в городской черте. При этом он особо подчеркнул, что был не один… "Нас было трое, и мы были в "тельняшках" ". Напустив туману, он многозначительно посмотрел на меня и Лейлу…
"Сначала Черный на него сел, поехал, потом я сзади пристроился, - вещал Кивелиди, давясь от смеха. - Лехе стало обидно, и он стал проситься в пассажиры: "Возьмите меня, гады"! Посадили и его, ткнули шестью ногами ишаку в бока, чтобы бежал быстрее, но он, скотина, - ни с места! Я посмотрел под осла и вижу - брюхо его от тяжести по земле волочится! Жалко нам его стало, слезли и думаем, что дальше делать? Тут Черный и говорит, "Давайте его на четвертый этаж поднимем!"
"Классная идея!" - поддержал нас Лёха Суворов, в генах которого без сомнения, "хранилось" всё об Альпийском походе потенциального предка.
И вот мы повели бедолагу к "хрущевке". Как мы его затащили, - не знаю! Наверху привязали моим новым галстуком к дверной ручке и - деру! Черный тогда болел два дня - сорвал что-то в горле от смеха".
* * *
После погрузки Бабек ушел по делам в кишлак. С ним в экскурсионных целях увязалась Наташа. Мы же с Сережкой и Федей сели на придорожную траву и закурили на посошок. Некурящий Житник закрыл глаза и тут же закемарил. Лейла спустилась к речке и чертила что-то пальчиком на мокром прибрежном песке. Кивелиди смотрел на нее сквозь прикрытые веки.
- Ты ее не профукай! - сказал он мне, закрыв глаза.
- Всё может случиться! Не моя она. Украл у матери. Люблю и понимаю - не пара я ей! А если потеряю - не выживу!
- Пока она твоя. Смотри, как нимфа! Часть природы…
- Природа ее часть. А ты, брат, поэт! Хорошо-то как… Похоже, все у нас будет тип-топ.
Но Всевышний опять не позволил благодушию и оптимизму поселиться в наших сердцах; "Тр-тр-тр-тр-тр", - раздалось где-то, совсем рядом. - "Тр-тр-тр-тр-тр." Вмиг застыв, мы уставились друг на друга, кто недоуменно, кто испуганно.
- Вон он! - встрепенулся Житник, указывая не вверх, а в сторону пышной ореховой рощи, разросшейся чуть выше по течению реки от Гускефа.
И тотчас мы увидели несущуюся прямо на нас большую грязно-зеленую муху.
Она, замедлив ход и, едва не чиркнув винтами по придорожным скалам, пролетеда над нами на высоте всего десяти метров. Я смог ясно различить не только пилотов в обычной гражданской летной форме, но и лица пассажиров.
Из-за голов пилотов выглядывал, согнувшись в поясе и выгнув шею, плотный, загорелый, коротко стриженый человек в белой мятой рубашке с короткими рукавами.
Когда тарахтение вертолета стихло, мы обернулись к машине и увидели вылезающего из-под нее Сергея.
- Ты чего сховался? - Федя даже присвистнул от удивления.
- Чего, чего? А вдруг там Абдурахманов? Чтоб его черти съели и не подавились! Матушку жалко. Достанется ей из-за меня. Он не перед чем не остановится!
- Так он и меня, как облупленного знает! - усмехнулся я. - И что мы с тобой друзья-однокурсники…
- Значит, и тебе надо было прятаться! Знаешь, я уже жалею, что соблазнился участвовать в гонке за золотым тельцом! … Полпути не проехали, а уже покалечились… Печень болит, голова, словно тыква!
- Успокойся, Серый, прорвёмся! Отступать некуда, а впереди - мост в Новую Жизнь!
А в кабине пилотов действительно стоял кто-то, очень похожий на Тимурчика! - И, похоже, с Кумарха они летели. Через Арху, - вставил Житник, нервно меняя патроны в вертикалке.
- А ты, Юрий Львович, никак переживаешь? Забыл, что нам говорил, когда первый раз вертушку увидели?
- Она, наверное, не знает, что я не железный. И не зеленый, как она.
Следующий раз ударю из обоих стволов. Летально, - не глядя ни на кого, произнёс он четким, жестким голосом.
Я подвёл черту:
- Лично я не сомневаюсь, что это Абдурахманов в вертолете был. И летел с Уч-Кадо. Там он наёмников своих высадил золотишко добывать. Через три дня, максимум через неделю, вернется за ними с мешками.
Самый повреждённый из нас - Кивелиди, очередной раз, прижигая ранки и морщась от боли, на удивление живо заинтересовался нашими, вновь возникнувшими, проблемами:
- Если это так, то, что делать будем? Я имею в виду, если на Уч-Кадо найдем кого-нибудь?
- Возьмем на абордаж чумазых, - отозвался Житник, целясь в верхушки гор.
- А Абдурахманова тебе придется кончать. Выхода у тебя, нет, Серый! Или он, или золото. Выбирай,
- Да хватит душу травить! На месте все решим. Давайте купаться! - сказал я и пошел к мосту, на ходу раздеваясь.