- Каким образом? - спросил О'Хара. - Бросать в них копья?
- Вы недооцениваете средневековое оружие, О'Хара, - сказал Армстронг с укоризной. - Конечно, в те времена люди не столь поднаторели в искусстве уничтожать себе подобных, это я признаю, но все же им удавалось убивать друг друга вполне результативно. У нас есть пистолет Родэ, но на таком расстоянии он бьет слишком неточно. Нам необходимо более эффективное метательное оружие.
- Давайте все станем разом Робин Гудами, - насмешливо произнес Пибоди. - Будем стрелять из старых добрых луков. Побойтесь Бога, профессор!
- Нет, - сказал Армстронг - Лук в неумелых руках - пустое дело. Чтобы стать хорошим лучником, нужно лет пять упражняться в этом деле.
- Я могу стрелять из лука, - неожиданно произнесла мисс Понски. Все в изумлении посмотрели на нее, и она вся зарделась. - Я президент клуба лучников. В прошлом году я выиграла местный чемпионат по стрельбе из лука.
- Ну и ну! Это интересно, - сказал Армстронг.
О'Хара спросил:
- А вы можете стрелять из лука лежа, мисс Понски?
- Это трудно, - ответила она. - Наверное, невозможно.
О'Хара кивнул в сторону ущелья.
- Ну вот вы станете там со своим луком, и тотчас же из вас сделают решето.
- Вы бы лучше помогли развить эту идею, чем обливать нас холодной водой, мистер О'Хара, - сказала мисс Понски с негодованием.
- Придется, - парировал тот. - Я не хочу, чтобы кого-нибудь из нас просто так убили.
- Ради Бога, - вмешался Виллис, - о чем вы все тут спорите? Какой лук? Из чего мы его можем сделать? Здесь же ничего для этого нет. Послушайте лучше Армстронга. Он еще не кончил, по-моему. - Его голос звучал неожиданно твердо.
Раздался хлопок пистолетного выстрела, и на другом берегу в ответ стали стрелять из винтовок. Пибоди вобрал голову в плечи.
О'Хара посмотрел на часы. Час двадцать минут, и девять пуль в остатке.
Форестер сказал:
- Хорошо, что мы здесь в безопасности. Пулям нас за этим углом не достать. Говорите дальше, мистер Армстронг.
- Я думал немного о другом, о чем-то вроде самострела или арбалета. Любой, кто может стрелять из винтовки, сможет стрелять и из арбалета, а его дальность - свыше ста ярдов. - Он улыбнулся О'Харе. - Из него можно стрелять и лежа.
Мозг О'Хары лихорадочно заработал. Они могли бы держать под контролем мост и даже дорогу на другом берегу, ту ее часть, где стояли грузовики.
- А какова убойная сила?
- Стрела арбалета может пробить доспехи, если ударяет под прямым углом.
- А бензиновый бак?
- О, это с легкостью.
- Погодите, погодите, - сказал Форестер. - Где же мы возьмем арбалет?
- Видите ли, я пока только рассуждаю теоретически по этому поводу, - сказал Армстронг. - Я не механик и не инженер. Но я описал Виллису то, что нам нужно, и он сказал, что это можно сделать.
- Мы с Армстронгом облазили тот лагерь, в котором мы ночевали, - сказал Виллис. - В одном из домов была мастерская. И там осталось много всякого барахла, обычная металлическая дребедень, которую не имело смысла тащить с собой. Там, между прочим, были плоские пружины, металлические трубы, стальные стержни, которые употребляются для арматуры в железобетонных конструкциях. Из них мы можем сделать стрелы.
- Точнее, болванки для метания, - мягко поправил Армстронг. - Я сначала думал, что можно сделать снаряд для метания пуль, но Виллис убедил меня в том, что болванки сделать проще.
- А как насчет инструментов? - спросил О'Хара. - Чем мы будем резать металл?
- Там есть старые полотна от ножовок, - ответил Виллис. - Пара стертых напильников. Есть ручной точильный камень, похоже, попавший туда из Ноева ковчега. В общем, я справлюсь. Я умею работать руками, и думаю, что смогу воплотить замысел Армстронга в жизнь.
О'Хара взглянул на Форестера. Тот сказал медленно:
- Орудие, которое может стрелять на сто ярдов, построенное из металлолома, - это звучит слишком хорошо. Вы уверены в том, что предлагаете, доктор Армстронг?
- О да, - весело сказал тот, - арбалет в свое время уничтожил тысячи людей. Я не вижу причин, почему бы ему не уничтожить еще немного. А Виллис, кажется, уверен, что сможет смастерить его. - Он указал на чертеж, сделанный на земле.
- Если мы все-таки решили делать эту штуковину, то надо начинать делать ее как можно быстрее, - заметил О'Хара.
- Правильно, - согласился Форестер. Он взглянул на солнце. - У вас есть время, чтобы добраться до лагеря засветло. Правда, это путь в гору, но зато налегке. Вы тоже идите, Пибоди. Пара лишних рабочих рук не помешает.
Пибоди с готовностью кивнул. Ему не нравилась перспектива находиться слишком близко от моста.
- Одну минуту, - в первый раз за все это время прервал свое молчание Агиляр, - мост сделан из веревок и досок - легко воспламеняющихся материалов. Вы подумали об использовании огня? Эта идея мне пришла в голову, когда сеньор О'Хара упомянул о бензобаке.
- Так, - сказал О'Хара, - но как же доставить огонь на мост?
- Думайте об этом, все думайте, - приказал Форестер. - А пока давайте-ка шевелиться.
Армстронг, Виллис и Пибоди сразу же отправились в путь. Форестер сказал:
- Я все не мог понять, что за человек Виллис. Не очень общительный, молчаливый, но теперь я его раскусил. Это такой тип практика - дай ему какое-нибудь задание, и он выполнит его, хоть земля разверзнется у него под ногами. Уверен - он сделает все, что надо.
Агиляр улыбнулся.
- И Армстронг меня удивил.
- Боже мой! Арбалеты в наше-то время!
- Сейчас надо подумать и об устройстве лагеря, - сказал О'Хара. - Здесь мы слишком близко к врагу и здесь нет воды. В полумиле отсюда я видел озерцо, по-моему, подходящее место для лагеря.
- Бенедетта, пойди посмотри. Захвати с собой мисс Понски. - Неожиданно скомандовал Агиляр. Когда обе женщины ушли, он продолжил: - Мы должны кое-что обсудить вместе с Мигелем. Пойдем к нему.
Родэ был просто счастлив.
- Они не положили пока ни одной доски. Бегают там, как кролики, и все.
Агиляр рассказал обо всем, что произошло на военном совете.
- Арбалет! - изумился Родэ.
- Я тоже думаю, что это безумная идея, - согласился Форестер, - но Армстронг уверяет, что она вполне осуществима.
- Армстронг - хороший человек. Но он думает только о наших ближайших нуждах. А я смотрю вперед. Предположим, мы задержим этих людей, разрушим мост, а что дальше?
- Да, что это нам в конечном счете даст? - задумчиво произнес О'Хара. - Они нас все равно здесь держат на крючке.
- Вот именно, - сказал Агиляр. - Правда, у нас достаточно пищи, ну и что? Фактор времени важен и для них, и для меня. Им выгодно, чтобы я бездействовал.
- Задерживая вас здесь, они тем самым выводят вас из игры, - согласился Форестер. - Когда они могут предпринять попытку переворота?
Агиляр пожал плечами:
- Через месяц, два. Не позже. Мы тоже торопимся с нашими приготовлениями. Идет как бы гонка, и приз в ней - судьба Кордильеры, а может быть, всей Латинской Америки. Время страшно дорого.
- Дайте-ка мне вашу карту, сеньор О'Хара, - неожиданно попросил Родэ.
О'Хара вынул карту, и они разложили ее на камне. Родэ проследил по ней, как идет река на север и юг, и покачал головой.
- Эта река и это ущелье - ловушка для нас. Мы прижаты к горам.
- Мы уже решили, что идти вниз по течению бесполезно, - сказал Форестер. - Это чертовски далекий путь и, кроме того, мы, конечно, будем под контролем.
- А что может помешать им обойти нас этим путем и появиться здесь с фланга?
- Нет, пока они надеются починить мост, они этого делать не будут, - сказал Агиляр. - Коммунисты не супермены. Они ленивы так же, как и многие люди, и им не улыбается перспектива тащиться восемьдесят километров по горной местности. Это займет у них не меньше, чем четыре дня.
Палец Родэ переместился на карте к западу.
- Остаются горы, - сказал он.
Форестер обернулся и посмотрел на каменную стену и ледяные вершины за ними.
- Звучит страшновато, - заметил он. - Не думаю, чтобы сеньору Агиляру это было под силу.
- Я знаю, - сказал Родэ. - Он должен оставаться здесь. Но кто-то должен перейти через горы, чтобы привести сюда помощь.
- Давайте посмотрим, насколько это осуществимо, - сказал О'Хара. - Я должен был лететь через Пуэрто де лас Агилас. Это значит, что сначала нужно идти двадцать миль на север перед поворотом на запад к перевалу. И идти надо высоко, чтобы обойти это проклятое ущелье. Сам перевал не так уж труден. Всего четырнадцать тысяч футов.
- Значит, до долины Сантос всего около тридцати миль, - заметил Форестер. - Это если по прямой. Фактически же около пятидесяти.
- Есть другой путь, - сказал Родэ. Он указал на горы. - Этот хребет высок, но не очень широкий. Долина Сантос - за ним. Если провести прямую линию отсюда к Альтемиросу в долине, вы увидите, что это не больше, чем двадцать пять километров.
О'Хара склонился над картой и измерил расстояние.
- Вы правы. Около пятнадцати миль. Но там ведь сплошные вершины.
- Там есть перевал - в двух милях к северо-западу от рудника, - сказал Родэ. - У него нет названия, потому что никому не приходит в голову им пользоваться. Он находится на высоте примерно пять тысяч восемьсот метров.
Форестер быстро пересчитал:
- Ого! Девятнадцать тысяч футов.
- А как с отсутствием кислорода? Мы уже достаточно натерпелись с этим, - сказал О'Хара. - Можно пройти по этому перевалу без кислорода?
- Я проходил, - сказал Родэ. - Все дело в акклиматизации. Альпинистам это знакомо. Они находятся в лагере на определенной высоте, привыкают к ней, потом поднимаются в другой лагерь и проводят там несколько дней перед тем, как идти дальше. Так тело привыкает к изменяющимся условиям. - Он посмотрел на горы. - Если я завтра дойду до лагеря и проведу день там, потом поднимусь к руднику и еще день побуду там, я думаю, что смогу пройти через этот перевал.
- Нельзя идти одному, - сказал Форестер.
- Я пойду с вами, - быстро отреагировал О'Хара.
- Погодите-ка, разве вы альпинист?
- Нет, - сказал О'Хара.
- А я ходил в горы, в свое время. Это что-то да значит. - Форестер обратился к Родэ. - Не правда ли?
- Вы не должны идти один, Мигель, - занервничал Агиляр.
- Хорошо, - согласился Родэ. - Я возьму попутчика - вас. - Он кивнул в сторону Форестера и мрачно улыбнулся. - Но я вам обещаю, вы пожалеете об этом.
Форестер ухмыльнулся и сказал:
- Ну что же, Тим, вы остаетесь начальником гарнизона. У вас будет хлопот полон рот.
- Да, - заметил Родэ. - Нужно их задержать во что бы то ни стало. - К шуму реки прибавился какой-то новый звук. Родэ тотчас же подполз к своему наблюдательному пункту, затем кивнул О'Харе.
- Они завели машины - наверное, они уходят. - Но машины стояли на месте. - Что они там делают? - удивленно воскликнул Родэ.
- Они подзаряжают аккумуляторы, - сказал О'Хара, - им нужно быть уверенными, что ночью у них хватит энергии для освещения моста.
II
О'Хара и Агиляр пошли на помощь женщинам, а Родэ и Форестер остались наблюдать за мостом. Опасности того, что противник пересечет реку или предпримет какие-либо неожиданные действия, к счастью, не было. После того как было принято решение идти через горы, настроение Форестера изменилось. Он явно был доволен тем, что командирство целиком перешло к О'Харе. Он считал, что командовать должен кто-то один, и пусть им будет такой человек, как О'Хара.
О'Хара произвел мысленный осмотр "своей армии", и губы его искривились в усмешке. Старик и молодая девушка, два кабинетных ученых, пьяница и старая дева. И он сам - летчик-неудачник. На другой стороне реки - по крайней мере двадцать вооруженных человек, и кто его знает, сколько еще за ними. Когда он вспоминал, что перед ними коммунисты, его мускулы инстинктивно напрягались. Хотя это и были никчемные южноамериканские коммунисты, все же коммунисты!
"Что бы ни случилось, - думал он, - им не удастся схватить меня снова".
Бенедетта была необычно тиха, и О'Хара знал почему. Осознание того, что в тебя в первый раз в жизни стреляют, способно мгновенно лишить человека всех жизненных сил. В один момент начинаешь ощущать, что ты всего лишь мягкий мешок, наполненный газами и жидкостью, уязвимый и беззащитный перед стальными пулями, способными рвать и раскалывать твое бренное тело. Он вспомнил свой первый бой и почувствовал жалость к Бенедетте. По крайней мере, хоть как-то, но он был подготовлен к свисту пуль и разрывам снарядов.
Он оглядел каменистый склон.
- Интересно, есть ли здесь какая-нибудь пещера? - спросил О'Хара. Она бы нам сейчас очень пригодилась. - Он бросил взгляд на Бенедетту. - Пойдемте посмотрим.
Они пересекли дорогу и стали по диагонали подниматься по склону. Земля была покрыта камнями и галькой, идти было трудно. Ноги постоянно скользили и срывались, и смутная идея зародилась в голове у О'Хары.
Через некоторое время они разделились, О'Хара пошел влево, а девушка направо. Почти час они блуждали между камнями и скалами в поисках чего-нибудь, что дало бы им укрытие на ночь, хотя бы небольшое. О'Хара ничего не нашел и, услышав далекий зов Бенедетты, поспешил к ней.
То, что нашла Бенедетта, было не пещерой, а просто нагромождением камней. Громадный кусок скалы скатился сверху и застрял между двумя другими, образуя как бы крышу. О'Хара оценивающе осмотрел место и остался доволен. По крайней мерс, какое-то укрытие от дождя, снега и отчасти от ветра. Он вошел внутрь, осмотрелся и увидел там углубление.
- Вот и отлично, - заметил он. - Здесь можно держать воду. Баллонов двадцать поместится.
Он оглянулся и внимательно посмотрел на Бенедетту. Щеки ее порозовели от ходьбы, она выглядела значительно лучше. Он достал сигареты.
- Курите?
Она покачала головой.
- Прекрасно, - произнес он с удовлетворением. - Я на это надеялся. - Он посмотрел на пачку - там оставалось только одиннадцать штук. - Я, знаете ли, эгоист. Хочу оставить их для себя.
Он сел на камень, зажег сигару и жадно затянулся. Бенедетта села рядом.
- Я рада, что вы решили помочь моему дяде.
О'Хара усмехнулся.
- Так решили не все. Некоторых потребовалось убеждать. Но в конце концов голосование прошло успешно.
Она тихо поинтересовалась.
- Как вы думаете, есть ли у нас какие-нибудь шансы на спасение?
О'Хара закусил губу и некоторое время молчал. Потом сказал:
- Не хочу скрывать от вас правду. Думаю, у нас шансы мизерны. Если наши недруги прорвутся по мосту, у нас надежды не будет. Мы пока беззащитны. Есть, впрочем, один шанс. - Он повел рукой в сторону гор. - Если мы разделимся и разбежимся в разные стороны, им тоже придется разделиться. Местность здесь глухая, и кому-нибудь, может, удастся затеряться, а потом рассказать о том, что случилось с нами. Но это, конечно, слабое утешение.
- Зачем же вы тогда решили сражаться? - удивилась Бенедетта.
О'Хара хмыкнул:
- Армстронг привел более чем убедительные аргументы в пользу этого. - Он рассказал ей об их совещании и, заканчивая, сказал: - Но я все равно бы боролся. Эти парни, что на том берегу, мне не по душе. Мне не нравится, как они обращаются с людьми. Неважно, какого цвета у них кожа - белая, желтая или коричневая. Это одно племя.
- Сеньор Форестер говорил мне, что вы вместе с ним сражались в Корее, - сказала Бенедетта.
- Возможно. Очевидно, да, но я никогда его там не встречал.
- Там, наверное, было ужасно - вся эта война.
- Да нет, ничего, - сказал О'Хара. - Сама война - ничего. К ней привыкаешь. Привыкаешь, когда в тебя стреляют Человек ко всему может привыкнуть в конце концов. Только в этом случае войны вообще возможны. Люди приспосабливаются и начинают рассматривать самые ужасные вещи как вполне нормальные. Иначе они бы не выдержали.
Она кивнула.
- Я знаю. Посмотрите, вот, к примеру, мы. В нас стреляют, и Мигель стреляет в людей и не видит в этом ничего особенного.
- Ничего особенного в этом и нет, - резко сказал О'Хара. - Человек - существо воинственное. Это качество и сделало его царем над всей планетой. - Он скривил губы. - Может, это и удерживает его от еще более ужасных вещей. - Он вдруг засмеялся. - Боже мой, сейчас не время философствовать, оставим это Армстронгу.
- Вы сказали странную вещь, - сказала Бенедетта. - Вы сказали про Корею, что сама война - ничего особенного. Тогда что же было там плохого, если не сама война?
О'Хара смотрел куда-то вдаль.
- Я имел в виду бои. А когда они прекратились, когда я перестал воевать, когда не мог сражаться, мне стало плохо.
- Вы были в плену? В руках китайцев? Форестер что-то упоминал об этом.
О'Хара медленно проговорил:
- Я убивал людей на войне - в горячечном состоянии и, возможно, скоро это буду делать снова. Но эти негодяи-коммунисты делают такое с холодным расчетом, рассуждая об этом… Это выше моего… - Он раздраженно покачал головой. - Давайте не будем об этом.
Перед его мысленным взором внезапно предстало равнодушное тупое лицо китайского офицера, лейтенанта Фэнга. Это лицо неотступно преследовало его в снах и заставляло просыпаться среди ночи в холодном поту. Поэтому он и предпочитал сну тяжелое, без снов пьяное забытье. Он сказал:
- Поговорим о вас. Вы хорошо говорите по-английски. Где вы учились?
Она почувствовала, что ненароком коснулась запретной темы.
- Извините, что я так разволновала вас, сеньор О'Хара, - сказала она с раскаянием в голосе.
- Пустяки. Давайте только отставим сеньора О'Хара. Меня зовут Тим.
Она улыбнулась.
- Я училась в Соединенных Штатах, Тим. Дядя послал меня туда после переворота, устроенного Лопецом. - Она засмеялась. - Моя учительница английского была так похожа на мисс Понски.
- А, такая старая треска-энтузиастка, - сказал О'Хара. - Так. Значит, вас послал учиться дядя. А что же родители?
- Моя мать умерла очень рано, а отец… его расстрелял Лопец.
О'Хара вздохнул.
- Мы оба, кажется, бередим раны друг другу, Бенедетта. Извините.
Она печально взглянула на него.
- Так уж устроен мир, Тим.
Он мрачно согласился.
- Тот, кто думает, что в мире идет честная игра, просто дурак. Потому-то мы и попали в эту заварушку. Ну ладно, пошли назад.
Он погасил сигарету и аккуратно положил окурок в карман.
Бенедетта, поднимаясь, спросила:
- Вы думаете, эта идея сеньора Армстронга относительно арбалета осуществима?
- Не думаю, - выпалил О'Хара. - Мне кажется, Армстронг - романтик. Он изучает войны, которые прошли тысячи лет тому назад, и ни о чем другом думать не хочет. Знаете, этакий человек в башне из слоновой кости. Академик. В теории кровожаден, а когда увидит настоящую кровь, упадет в обморок. Кроме того, я думаю, он немного того. - Он покрутил пальцем у виска.