***
Леха в своем уединении одурел от привезенной гостьи. Его семейный очаг рассыпался два года назад. Он тяжело переживал крах распада второй семьи, впрочем, виня только себя. Накормив девушку, уступив свою спальню, она была единственна на первом этаже, он предложил ей либо погреться у камина, либо поиграть пару партий в бильярд. Она выбрала второе. Этого времени, как раз хватало, чтобы потом сразу поехать на "тягу" на вальдшнепа. Место находилось в трех километрах. Услышав о такой возможности, Мария захлопала в ладоши.
Через двадцать минут оба уже катили на велосипедах - таково было желание дамы. Костюм смотрелся немного мешковато - это была единственная летняя женская одежда в его доме, подходящая для такой прогулки, и смешил обоих. Из-за спины "генерала" торчали две двустволки, на поясе болтался фонарь, обоих венчали шапки-панамки, песчаной окраски.
Только подкрадывались сумерки. По пути мужчина объяснил смыл ожидаемого. Оказалось, она охотилась с отцом, в общих чертах знала, что и как предстоит делать.
Только встав, прямо на дороге, еле успев зарядить ружья, услышали первые "курлык-курлык-курлык" подлетающих вальдшнепов. Он дал сделать первые выстрелы Марии, одного "взяла" она, второго он. Следом вдали послышались шумы двигателей. Звук однозначно издавали иномарки, что разряженный воздух доносил издалека.
С места "тяги" усадьба виделась, как на ладони. Дорога от нее делала большую петлю, по прямой было короче - километр-полтора. Машины залетели в ворота, и через минуту, развернувшись, последовали в их строну.
- Что-то это мне не нравится. Мари, тебя никто не ищет?
- А может…
- Понятно, если у красивой женщины есть сомнения, значит, половина мужского цивилизованного мира ищет ее руки… она, не имея сил выбрать… прячется…
Улыбнувшись по-доброму, подумав: "Ннн-да, здесь, кажется, очередь на очередной отказ!" - он посмотрел на потупившую взгляд, девушку и добавил:
- Если бы искали меня, я бы знал еще вчера…
- А тебя-то чего…
- Хм… да… тэээк… к слову пришлось… Ну-ка, давай за мной…
Леха схватил, как пушинки оба велосипеда, и спрыгнул в канаву на обочине. Выбравшись из нее, помог девушке. Заставив ее спрятаться в глубине кустарника, сам прилег в небольшой выемке, так, чтобы оказаться позади джипов. Приехавшие, наверняка, будут смотреть на следы шин от велосипедов и заметят их обрыв, а заметив, остановятся - захотят проследить и предположить куда дальше делись люди на них приехавшие.
Встанут они перед самым обрывом, освещая фарами место окончания следа, сами же под свет этот попадут. Вот тут он их разглядит и если что… - но это уже его мысли, которые он раскрывать не собирается.
Так и вышло. Три джипа. Первый был "Анатолича", "генерал" его сразу узнал, и, успокоившись, убрал пистолет в кобуру. Два других оказались незнакомы, но все стало понятным через минуту, как только он услышал разговор.
Присвистнув, дал знать, где он. Взял поклажу и вылез. Смеялись все четверо, но у троих чувствовалась какая-то напряженность.
- Лелик, а где же дама?
- Ты че, меня не рад видеть?! Вот ты старый хрен, а тебе до нее какое дело, она, между прочем, мой гость…
- Угу… а мне, дорогой Алексей - должник…
- В смысле? Хотя, какая разница! Если сумма терпимая, я готов, тебе, Арон Карпыч…
- Да ни Карпыч, а Карлович… прошу тебя, просто Арон… Я сейчас умру… Мария!..
В нетерпении крикнул Держава…
Она стояла сзади, непонятно как подкравшись бесшумно. Стоя с понуро опущенной головой, Мариам, понимала, что оправдание найти будет очень сложно, потому и не пыталась.
Все застыли. Первая разорвала молчание женщина по уступленному ей праву:
- Мальчики, ваше предложение еще в силе? У меня и первый взнос есть…
С этими словами она протянула перстень Арону. Тот, не беря его, поцеловал протянутую руку и облегченно выдохнул.
- Ничего не понял…
Бузыкин, улыбаясь, пожал плечами. Леха, посмотрев на всех по порядку, остановился на "хозяине":
- Аналогично, Анатолич. Мы чего-то не знаем? Андрюх, ничего сказать не хочешь…
Андрей стоял молча, блестя глазами, не отрывающимися от Марии. Не двигаясь с места, он молчал, и лишь поддергивал плечами, словно говоря: "Не знаю, что и сказать…". Решительнее оказалась снова женщина. Подойдя вплотную, она встала на цыпочки - произнесла почти шёпотом:
- Я, кажется, так некрасиво поступила… Прости меня… очень прошу - мне это очень важно…
Закончив фразу, поцеловала его в кончик носа. Поцелованный покраснел и, улыбнувшись, выдавил:
- Давненько…
- Что?
- Давненько меня никто не целовал… Я очень рад тебя видеть…
- Кажется, мы все в пролете…
Держава, улыбался во весь рот, и был чрезвычайно долен происходящим…
- Может, лучше в доме продолжим? Охота, все равно, тю-тю… хотяяя… между прочем, ваша дама, Андрей, стреляет весьма неплохо…
- Моя?
- А ты против?! Неужели мне предпочесть Арончика?… Ах, а Алексей вообще галантный и шикарный кавалер…
- Только женщины почему-то достаются всегда другим…
Тут вступил в разговор "Анатолич":
- Леха, если ты че-то понял… я вот ни шиша!..
Андрей отошел от шока и вступил в разговор, наконец, начиная верить своей сбывающейся мечте:
- Да это та неотразимая… Владимир Анатольевич… та самая, "убившая" нас с Карловичем на повал в поезде. Арончик…
- Да, да, я настолько размяк, что подарил ей… именно подарил, и настаиваю на этом, перстень… гхе, гхе, правда, он мужской…
Три машины поставили под навесом, сами расположились у огромного мангала, выложенного из живого камня. Огромные куски мяса крутились на вертеле. Отрезая понемногу, каждый от своего, четыре мужчины и одна женщина весело болтали о разных ситуациях, случавшихся в их жизнях. Насытившись, они перешли на овощи, продолжая пить вино.
После под чай, зашел разговор о завтрашней предстоящей охоте, окончившийся констатацией, что понедельник должен ознаменоваться первыми работами по подготовке котлована для "фундамента", как теперь была названа тайна, прежде носившая название "туалетное дело".
"Глава" уехал, Леха пошел читать - он всегда читал в это время. Арон последовал за ним, оставив двоих у костра…
Вокруг них
Темноватая, но прозрачная пелена, опустившегося вечера, окутала небольшую усадебку. "Ладная" - назвал ее Андрей, впервые увидев. Все, каждый сантиметр, каждая деталька, были продуманы его другом. Он не знал, что делает Леха и в чем заключается его работа - это ведь совсем не важно, когда дружба настоящая, а твой дуг называется так не ради красоты слова или необходимости как-то называться, а потому что каждый день неустанно подтверждает своими действиями, чувствами, намерениями действительность этого родства. Именно родства, поскольку большинство родственников не способны пойти на то, что делают для нас наши настоящие друзья, как и мы для них… должны, но делаем ли?
Большой балкон, нависший над, уходящей в сторону рукотворного озера, горки, находился точно на уровне среза высоченных елей, вздымающихся плотной крепостью на другом берегу. Это был восток, поэтому здесь встречали восход солнца, до которого сегодня еще несколько часов…
В огромный мангал они подкладывали по полешке и любовались огнем, особенно искрами. Тишину "тишиной" назвать было нельзя. Окружавшее, настолько казались созвучным с их настроением, гармоничным с человеческим естеством, что душа, вырвавшаяся наружу, застыла в недоумении, то ли, оглохнув от невероятно прекрасного мира, то ли… то ли очень давно не выходила за границы створок, обычно ограничивающих ее внутри.
- Тыыы… очень необычный человек… Находясь рядом с тобой, все мысли, могущие создать негативный ореол, куда-то пропадают. Совершенно не хочется ни говорить, ни делать… Ты… как та плоть, окружавшая меня до рождения в мамином животике. Настолько все хорошо, все устраивает, всего хватает, что больше ничего не нужно. Что-то еще станет лишним…
- Именно поэтому ты тогда ушел?
- Тогда… Не знаю… тогда я не хотел запачкать впечатление… Мне что-то показалось, я… мне казалось, что так… именно так все и закончится… ну в смысле, не что ты улизнешь, а что ничего не будет в смысле секса.
- И как ты это понял?
- У тебя не было в глазах того, что обычно бывает… У тебя, как бы тебе… так чтобы поняла… Ну вот, понимаешь… словом, как у нас с Лехой. Мы смотрим друг на друга, как друзья и не больше… смотрим, с возникающим чувством переживания друг за друга, с готовностью помочь - это даже видно со стороны… Эх, сколькими взглядами, так многое выражающими человек может смотреть из своего открытого сердца… и как редко это бывает между людьми по-настоящему…
- Я давно так, как с вами себя не чувствовала, наверное, это и вылезло наружу… Мне немного не удобно… Если хочешь, я могу рассказать, что и почему…
- Потом, сейчас это не важно. Наверняка, тебе это и неприятно будет, зачем портить такой вечер…
Андрей ошибался, ей хотелось именно сейчас и именно с ним поделиться, излить душу… и вечер, и само время, и обстоятельства - все подходило. Мало того, эта тайна мешала ей дышать, смотреть на мир своими глазами, быть самой собой. Светищев сейчас стал самым близким по духу человеком, и она начала.
Мы знаем, что это за рассказ, только для него она не стала размывать картинку подробностями - захочет сам спросит. Но и услышанного, оказалось достаточно, чтобы он забыл, где находится и зачем они сюда приехали. Полностью охваченный ее переживаниями и проблемами, Андрей бросился в уме на поиск решения, наверное, это состояние продолжалось бы до утра, не верни его Мариам обратно:
- Андрюш, не думай об этом, лучше расскажи о себе. У тебя ведь тоже была жизнь. Почему ты расстался с женой? Только честно…
- Уф… Не знаю точно, как это получается… Знаешь, мне кажется, она знала меня совсем другим человеком, то есть она не видела меня настоящего, что ли. Ей настоящий, наверное, и не нужен был… Я замечал, причем очень часто, будто она говорит с другим, так бывает, когда ты в разговоре предполагаешь последствия и, опираясь на эти предположения, выстраиваешь общение. Обычно это легко, все так делают. Кто отталкивается от своего характера, судя по себе, кто-то от имеющегося опыта, кто-то просто зная человека. Так вот, она отталкивалась от кого-то, кого я не знал… Не подумай, я не о любовнике. Она построила внутри себя мнение обо мне, почти ничего общего со мной не имеющем. С ним она и жила, с ним говорила, часто удивляясь, когда моя реакция не совпадала с ожидаемой. Она меня совсем не знала настоящего!
Знал ли я ее? Теперь мне кажется, что знал… Да, да, именно знал! Думаю, если и ошибался, то не на много. Знаешь, она мне нравилась, пусть даже и с таким мной в своем воображении. Нооо, теперь, как только вижу это… - я ее совсем не слышал! Может быть в этом причины. В общем, и целом, она хороший человек… Какой же я идиот!..
Вряд ли Мария понимала его, ведь она помнила рассказ в поезде о мертвых душах, о ее деятельности. Сегодняшние переживания не вязались с теми совсем, если только тогда не были высказаны ради произведения необходимого впечатления.
Но все ни так, он просто винил себя за допущенную слабость, которая дала почувствовать той женщине свободу не в том направлении. Он сам поощрял ее неправильные действия, даже помогал и одобрял. Наверное, позволив быть себе слабым - ему льстило, что рядом с ним такая очаровательная, деятельная, способная, да-да, способнее всех остальных женщина. Его что ли ослепило, и прозрел Светищев уже поздно, настолько поздно - попытавшись что-то предпринять, лишь все ухудшил, а устранившись, покинув футбольную команду, открыл дороге ошибке, которую должен был пресечь!
К сожалению, женщины всегда находят слабое место в мужской "броне", если терпеливо "капают" в одну и тоже точку, совсем не понимая, что не любая победа в "сражении" приносит лавры победителя в "войне"…
"Не сегодня" - так бы могла звучать фраза, определяющая следующие несколько часов. Андрей улегся в гостиной, сдвинув две скамейки и положив на них обыкновенный матрац. Мариам заснула в предоставленной хозяйской спальной, на большой кровати, но с твердым покрытием. Последней мыслью обоих могла стать: "А ведь, наверняка, там за дверью, он (она) думает обо мне". И это не было ошибкой.
До этого, на прощание, пожелав "спокойной ночи" Светищев прошептал:
- Не знаю почему… ты только ничего не подумай, меня очень тянет к тебе… очень!
- К тебе… к тому, что внутри тебя… понимаешь?
- Не говори больше ничего, я все поняла… - это больше мне нужно, и если начинается с этого… мне тоже… меня тоже так же… я так боюсь это спугнуть. Если бы ты знал, сколько я передумала за эту неделю!
- Завтра я тебя, наверное, удивлю - я думал о тебе, и только о тебе все время, после твоего побега. Когда войдешь в спальню… там несколько пакетов - это тебе. Я знал, почему - то, что так будет и хотел сделать тебе приятно…
- Ты необычный… спокойной ночи!
- Ты скажешь… ты и сейчас еще "чужая жена"?
- Потом скажу… я так долго к этому привыкала…
Именно здесь она поцеловала его в верхнюю губу и отстранилась. Андрей смешно потянулся вслед и чуть было не потерял равновесие. Улыбался он уже закрывающейся двери. Мариам так и осталась неуловимой. Впрочем, он мог караулить выход, но никто не мог дать гарантию, что она не удерёт через окно…
Девушка вошла, закрыв дверь, прислонилась к ней спиной. Закинутые на затылок руки, теребили волосы, чуть касаясь кожи - это было приятно. В углу, между постелью и окном стояли несколько сумок, набитых вещами. Ей очень хотелось забраться в них с "головой" и мерить целую ночь. Давно никто не дарил ей подарков. Раздиравшее любопытство, не давало покоя, но вместе с тем, хотелось и немного помучить себя приятным нетерпением. Лучше было этим заниматься с утра - эта мысль разлилась приятным сегодняшним капризом, который обязательно исполнится завтра.
И все же, уже оставшись в одном нижнем белье, она протянула руку к пакету с загадочной надписью "Камуфляж и снаряжение". "Явно не женское направление" - подумалось ей, как раз в тот момент, когда рука нащупала приятно прильнувшую к коже ткань. Мариам потянула. Вещичка оказалась эластичной, расцветкой похожей на тигровую раскраску, смешанную с разноцветным камуфляжем.
"Вещь должно быть очень элегантная и подчеркивающая фигуру. Дааа, если мою фигурку этим обтянуть… бееедные мужички. С этого завтра и начну!" - никуда не денется от настоящей женщины ни коварность, ни кокетство. Если были, то и останутся…
Зеркало в спальной имелось только узковатое и вытянутое, чего хватило, чтобы посмотревшись в него мельком, понять завтрашние эмоции, которыми будут охвачены самцы…
Одновременно она подчеркнула, что у Андрея великолепный вкус и наметанный глаз, он угадал в точности размер и рост, что нелегко, когда женщина на каблуках… "Наверное, там еще много интересного, но это завтра! А ведь, наверняка, там за дверью, он думает обо мне… неужели я…" - сон не прервал мысль, позволив довести ее до конца, мы догадались какого, но пусть догадка не станет очередным штампом, упрощающим повествование - всему своё время…
Светищев не обладал чутким сном. Обычно он проваливался и, крепко проспав семь-восемь часов, вставал бодрым да оптимистичным. На него не сваливались, как на большинство, напоминания о сложностях и волнительных моментах, которыми переполнена жизнь любого из нас, даже не семьянина в любом возрасте.
Утро было разбито на каждодневно выполняемые шаги, давно ставшие навыком. Никогда не отходя от привычного, и находя в этом некую аккумулирующую силы способность, мужчина начал и это утро, как обычно, с зарядки.
Он даже не подозревал, что его разбудил стук каблучков о деревянный пол, несколько раз пробарабанивших буквально в метре от него. Зарядка началась еще лежа в постели, продолжалась сидя на ней, заканчиваясь у стены с вытянутым вверх, над головой, руками. Пятнадцатиминутная разминка для позвоночника и акцентированный массаж нескольких точек на голове - это все, чем он был занят. Одновременно он любил повторять про себя какой-нибудь стишок, часто это был гимн СССР - новый российский он так и не запомнил…
Вот в таком виде, еще не умытым, в одних только трусах "полуперденчиках", как их называла его мама в детстве, с закрытыми глазами, он был застигнут врасплох, неожиданно возникшей хищницей, ищущей жертву.
Ей хотелось, блеснуть сразу перед всеми, но и такое начало было лучшим из последних нескольких лет.
Светищев изо всех сил тянулся руками вверх, надо отметить, что это не так-то просто, и в самом пике напряжения услышал звук отрывающейся двери. Открытым, в таком виде, глазам, предстало само совершенство, обтянутое по голому телу вчерашнем аксессуаром. Ткань была плотной и лишь немного тянулась. Он так и не понял несколько дней назад, когда рассматривал в магазине эту вещь, и для чего она предназначена. Теперь все стало очевидным - чтобы "убить" его наповал! "Совершенство" стояло, облокотившись о край камина, на фоне окна и глядело на него исподлобья. При этом на скрещенные руки спадали бликующие солнцем волосы, закрывая часть лица, еще больше выделяя огромные глаза, увлеченной ритуалом жертвоприношения этой недоступной жрицы любви.
Одна нога чуть согнута в колене, за счет чего особенно выделялся переход таза в талию… Андрей буквально обалдел от этой линии. Его совсем добил пучок света, пробивающийся через окно, проникший между внутренних поверхностей бедер, сквозь тот самый треугольничек…
Поймав себя на мысли, о наступающем резком ухудшении состояния, он вспомнил, что нужно дышать. При первом вздохе руки в растерянности упали и повисли вдоль туловища. Именно сейчас мужчина вспомнил о своем внешнем виде и хотел было уже исправить положение, как вдруг, услышал:
- У тебя такой смешной животик… совсем маленький и кругленький, а вот ноги развиты хорошо. Если бы имел привычку втягивать его, то было бы вообще даже ооочень. Какой же ты смешной…
К этим словам присоединился кто-то сверху, через "второй свет":
- Медаммм… а выыы… доброе утро, кстати, не могли бы не менять своего облачения, хотя бы до обеда? Я так давно не видел таких форм…
- Арончик, таких больше нет!..
- Бесспорно! Моя королева, я так понял, что это наш герой в труселях умудрился обеспечить вам полный гардероб. Андрей Викторович, а ты изобретательнее, чем я думал и совсем непредсказуем. Вы знаете, молодые люди, теперь у меня закрадывается подозрение: я что-то упустил в вашем общении, вполне возможно, оно не прекращалось. Хотя вряд ли, я ведь тоже, не понятно откуда был уверен, что Мария обязательно появится…
Из своей спальни выбрался и Алексей. Заспанным взглядом он вперился в прохаживающуюся Мариам, и остолбенел:
- Оххх!..
Вырвалось у него. Надо отдать ему должное, он быстрее всех собрался и отреагировал. Через минуту уже журчала вода, наполняя турку, а через пять, пока народ одевался, он уже подчивал приготовленным кофе свою гостью.
Не желая думать о времени знакомства и намерениях своего друга, и как он понял, его возлюбленной, он просто радовался такой его удаче и, не скрывая, говорил, что жалеет, опоздав со своими ухаживаниями.