Вишняков затворил за гостем дверь столовой, сразу же сделал Неплюеву знак, и оба резидента бросились к месту, где в стене были прорезаны крохотные щелочки для наблюдения. Сквозь них увидели, как капитан Хаг подошел к обеденному столу, уселся на одну из скамеек, утомленно вытянул ноги, снял шляпу, внимательно обследовал ее со всех сторон и как-то слишком осторожно, словно царскую корону, положил на скамейку рядом с собой. Лишь после этого с меланхоличным видом уставился в потолок.
Резиденты изумленно переглянулись.
– Шляпа, шляпа… Почему швейцарец носится с ней, как дурень с писаной торбой? – прошептал Вишняков.
– Тебе это тоже кажется странным? – спросил Неплюев.
– Ну, еще бы! А тебе?
– Да.
Помолчали, потом снова проверили, чем занимается гость: теперь Хаг поправлял манжеты на рукавах рубашки… не забывая время от времени трогать шляпу.
Проверял, на месте ли…
– Говорю тебе, что-то здесь нечисто! – вздохнул Вишняков. – Со шляпой этой.
– Я тоже так думаю. Так что, проверим?
– Проверим. Надо бы напоить этого обормота хорошенько, тогда…
– А ты знаешь, сколько ему надо за шиворот залить, чтобы напиться?
– Откуда ж я знаю?! Мы всего лишь и виделись, что дважды в патриаршей резиденции – а там разве ж нальют по-человечески?
– Твоя правда, – вздохнул Неплюев. – Однако…
– Да чего там переживать – подпоим!
– Ты уверен?
– Уверен! И без того видно, что у этого капитана Хага на плечах – сырная голова вместо человеческой. Прид-дур-рок!
– Это точно: растяпа – он растяпой будет жить, растяпой и Богу душу отдаст…
Резиденты в третий раз припали к щелочкам в стенах и увидели, что швейцарец сладко потянулся, потом оперся грудью об стол, положил голову на руки и меланхолически зевнул.
И сразу же проверил, на месте ли шляпа.
– Обратил внимание, как по-дурацки он проболтался о дворце де Шовлена?
– Конечно! – Неплюев тихо хмыкнул. – Еще и вывернуться попробовал, соврал, что якобы дежурил там.
– Ага, так мы и поверили, что наряд королевских гвардейцев во главе с нашим капитаном нес службу в личных покоях министра иностранных дел!..
– Да, здесь наш господин Хаг определенно проболтался.
– Тем интереснее его подпоить – небось, не удержится и расскажет, по каким делам посещал де Шовлена. Ведь у пьяного на языке то, что у трезвого…
– Хорошо, хорошо! Наверное, ты таки прав.
– Я буду не я, если оно не так!
– Ну, как знаешь… Ты привел сюда швейцарца этого – тебе и думать, как из него вытащить то, что нам требуется.
Линия дальнейшего поведения окончательно выяснилась, и, следуя ей, Вишняков направился в столовую, где скучал гвардеец. Неплюев же подгонял слуг, чтобы те подавали обед, а заодно отдал распоряжение относительно водки: ее должно было быть как можно больше – и самой крепкой!
Однако же постепенно выяснилось, что на плечах у капитана Якоба Хага отнюдь не "сырная голова", как сказал Вишняков. Скорее уж медный котел… Проклятый швейцарец выдул едва ли не полведра, а все еще болтал то о родных Альпах, то о неприятностях королевской службы, то о скучном плавании из Марселя в Стамбул.
Кстати, о Марселе… Знают ли господа резиденты, до чего невыносимо похабен и шумлив этот южный портовый город?
Как это – не знают?!
А-а-а, так они не бывали в Марселе… М-м-м, вон оно как… Ну, и не надо там бывать! Ну его к черту, Марсель этот.
Лучше бы в Базель съездить. О, там можно найти та-а-аких девиц… Ну просто кровь с молоком! Не то что эти худосочные портовые потаскухи. А между тем, берут базельские красавицы за свои услуги ничуть не больше. Потому господам резидентам настойчиво рекомендуется посетить Базель…
Ба-азель!..
Ба-а-азе-е-ел-ль!!!
– Хорошо, поехали.
Вишняков принялся медленно подниматься, однако Неплюев вовремя успел схватить его за руку и резко дернуть на себя:
– Куда это тебя черт несет?
– Как куда?! – искренне изумился тот. – Мы с капитаном в Базель едем.
– Какого дьявола?!
– К базельским девицам!
– Ага, туда, к ним! – поддакнул капитан Хаг.
– Вишняков! – Неплюев дернул товарища снова, поскольку тот начал вырываться. – Виш-ня-ков-в-в!..
– Н-но?! Чего тебе?!
– Д-да, да, отцепитесь! – Швейцарец широко махнул рукой. – Мы едем в Базель… Немедленно!
– Виш-ня-ков-в-в! – рявкнул Неплюев. – Ты на служ-жбе ос-суд-дар-рс-ствен-н-ной или н-н-нет?!
Невидимый предохранитель мгновенно сработал в сердце резидента. Он глубоко вздохнул, обернулся к Хагу, пожал плечами и сказал:
– О-о-о, мне нельзя!
– С чего это вдруг? – искренне удивился гость.
– Извини, капитан, мой товарищ прав: я на службе, мне нельзя. Никак нельзя – что поделаешь…
– Так возьмите отпуск! Как вот я, к примеру.
– Отпуск?!
Казалось, это даже не приходило Вишнякову в голову. Он ошеломленно посмотрел вокруг себя, как бы ища случайно утерянную вещь, а затем сказал:
– Слышишь, Неплюев? Неплохая идея – отпуск! Ну, так я поехал…
– Мы поехали!
Швейцарец обнял разомлевшего резидента за плечи, и они начали выбираться из-за стола уже вдвоем. Неплюев совсем было отчаялся, поскольку удержать сразу обоих никак не мог. Неизвестно, чем бы это все кончилось, если бы швейцарец сам все не испортил. Вдруг отпустив Вишнякова (который с размаха так и плюхнулся на скамью), он вскрикнул:
– Эй, а где моя шляпа?! Шляпка мой драгоценная!..
Оказалось – на полу под столом…
Пока Хаг извлекал оттуда свою "драгоценность", Неплюев левой рукой поймал товарища за плечо, правой отпустил оплеуху (лишь бы очухался) и ткнул под нос кулак. Но Вишняков и сам уже вспомнил, что неплохо бы разобраться со шляпой. Поэтому когда гость в конце концов выполз из-под стола на четвереньках, сказал разочарованно:
– Извини, друг Хаг, ехать сейчас в Базель мне все же нельзя. Ведь об отпуске надо сперва написать письмо в Петербург, потом дождаться ответа…
– А-а-а, письмо!..
Капитан разочарованно кивнул, потом внимательно осмотрел шляпу (Неплюев пихнул товарища кулаком в бок) и промямлил:
– Что ж, письмо – это я понимаю… По-ни-ма-а-аю-у-у… Письмо… Да, это важно. О-о-очень важно…
– Да, Вишняков останется здесь, со мной, – энергично кивнул Неплюев.
– Ну, так и я останусь, – улыбнулся швейцарец.
– И ты?!
– Ну, понятное дело!
– А как же Базель? А эти… как их… базельки… Ой – базелинки!
– Базелиянки!
– Это смеш-шно!
– Гы-ы-ы!..
Оба резидента расхохотались собственной шутке, зато Хаг вдруг посерьезнел:
– Они подождут, ничего… А вот я вспомнил-таки об одном деле… Об о-о-очень важном деле…
Он тронул шляпу и как-то по-идиотски улыбнулся.
– Что за дело такое? – словно между прочим поинтересовался Неплюев.
– А-а-а, вот то-то же, что дело!..
– Ну?
– Э нет, – швейцарец решительно мотнул головой, – многовато знать хотите!
– А все ж таки?
– Мне кое-кого надо увидеть здесь, в Стамбуле.
– Кого именно?
– Э-э-э, так я вам и сказал!..
Капитан замахал руками, словно отгонял рой надоедливых мух.
– А это… Это… Ой!.. Гык!.. – Вишняков проглотил слюну, но сказать что-то стоящее так и не смог. Тогда инициативу перехватил Неплюев:
– Одно лишь хотелось бы узнать: тот незнакомец, до которого мне нет никакого дела – он как?
– Что – "как"?
– Он достойный человек? Или так себе?
– О-о-о, это очень, очень достойный человек! – швейцарец аж расплылся в искренней улыбке.
– Ну, тогда предлагаю выпить за его здоровье!
Увидев, что Вишняков изумленно вытаращил на него мутные глаза, Неплюев второпях сунул в руки гостю полный жбан настоянного на изюме хлебного вина и провозгласил:
– Ну, за здоровье!
– Здоровье посла Вильнева!! – рявкнул капитан Хаг и лихо приложился к жбану… Как вдруг колени швейцарца подогнулись, и он как стоял, так и рухнул на пол. Полупустой жбан разлетелся вдребезги.
– Сл-л-лабак… – констатировал Вишняков и разочарованно вздохнул: – Не встречал еще иностранца, способного перепить нас, русских.
– Замолчи, болван! – остановил его Неплюев. – Лучше обрати внимание, чье имя назвал этот идиот. Что скажешь?
– Ага-а-а, точно! – лицо Вишнякова засияло, словно масляный блин. – Он пил за здоровье французского посла Вильнева, а значит…
– Давай-ка обыщем этого пьянчужку, пока он не очнулся, – предложил Неплюев. – Но прежде всего разберемся со шляпой.
– О-о-о, точно!
Вишняков наклонился, однако не удержался на скамье и свалился на пол рядом с Хагом. Неплюев громко и бесстыдно выматерил обоих, сам поднял капитанскую шляпу, как можно осторожнее осмотрел: за подкладкой явно прощупывалась бумага. Но потрошить шляпу сам не отважился: после выпивки дрожали пальцы. Как бы ненароком не повредить письма…
– Аниська! Ани-ись-ка-а-а!
Слуга явился мигом. Резидент сунул ему капитанскую шляпу и приказал:
– Давай-ка посмотри, что там зашито. Только гляди мне – осторожно потроши, осторожно! Если зашитое повредишь – из спины ремней нарежу, солью присыплю…
Аниська был осторожен, и через минуту Неплюев уже разворачивал на колене письмо, найденное под подкладкой шляпы. Читать по-французски было трудновато, но все-таки (с пятого раза) резидент смог разобрать следующее:
Париж,
8 марта 1730 года от Р. Х.
Его светлости послу Вильневу
Любезный месье посол!
Податель сего послания, капитан швейцарской гвардии его королевского величества Луи XV Якоб Хаг получил от меня тайное поручение, а именно: подготовить почву для прибытия в Стамбул посла месье Григора Орли – сына шефа казацкой нации месье Филиппа Орли, который находится под стражей в Салониках. С той же целью Вам надлежит обеспечить визит капитана Якоба Хага к султану Ахмеду, а по приезде месье Грирора Орли – всячески оказывать содействие налаживанию контактов между последним и главой Османской империи ради обеспечения долгосрочных интересов Франции на юге Европы и Ближнем Востоке.
Остальные сведения податель послания передаст Вам в устной форме.
Министр иностранных дел маркиз де Шовлен
На всякий случай Неплюев перечитал тайное письмо еще дважды, потом посмотрел бумагу на свет: кажется, никаких дополнительных сведений в послании не было… Разве что нагреть? Но если невидимые чернила проявятся, адресат обо всем догадается.
Резидент посмотрел на упившегося в стельку швейцарца, который мирно дремал на полу, обнявшись с Вишняковым. Да, надо бы попробовать разыграть подобную комбинацию, использовав это швейцарское ничтожество капитана Хага в интересах Великой России! Однако в таком случае никто из жабоедов ни о чем не должен даже догадываться.
Только надо подумать, хорошо подумать…
А пока что…
– Приведи немедленно других, – обратился Неплюев к Аниське. – Вишнякова надо отнести в его комнату, пусть проспится. А нашего гостя тотчас же, в моем присутствии обыскать, связать – и под замок! Под твой личный надзор. Давай-ка, пошевеливайся!
Слуги выполнили все, как и было велено. Как втайне и предчувствовал Неплюев, никаких результатов обыск не принес: кроме горсти французских и турецких монет в карманах на поясе, ничего особо ценного швейцарец при себе не имел, под подкладкой камзола бумаг никто из обыскивавших не нащупал.
– С-с-сволочь!..
Преисполненный разочарования резидент пнул ногой капитана, до сих пор лежавшего на полу. Тот пробормотал что-то невразумительное (похоже, по-немецки), повернулся на бок и неожиданно зычно захрапел.
– Убрать вон эту кучу дерьма, – процедил сквозь зубы Неплюев и на всякий случай грозным тоном напомнил Аниське: – А ты чтобы глаз с него не спускал, понятно тебе?!
– Разумеется, разумеется, – закивал слуга.
– Едва проснется – дашь мне знать!
– Слушаюсь!
– И Вишнякова тоже разбудишь. А мы уж тогда…
Однако, оборвав фразу, резидент вдруг крикнул:
– Н-ну, давай, давай! Выполняй, не торчи здесь передо мной…
Гость проспал до глубокой ночи. Когда Аниська растолкал заспанного Неплюева, по черному небосклону за окном от одной звезды к другой плыла тоненькая лодочка месяца.
– Что, проснулся? – спросил резидент, мигом соскочив с кровати.
– Проснулся, проснулся, ага.
– А Вишняков?
– Вылил на голову два ведра воды, рассола выдул едва ли не кружку…
– О, это верно! – резидент пожевал потрескавшимися губами. – И мне рассола принеси тоже. И пару огурчиков соленых…
– Мигом!..
– Давай, давай, неси.
Через пять минут оба резидента стояли под дверьми, без единого окошка внутренней комнатушки, откуда доносились вскрикивания, перемежаемые французской и немецкой бранью. Двери охранял один из слуг.
– Зачем с ним так? – поинтересовался Вишняков. Не без некоторого удовольствия отметив, что волосы и ворот рубашки его товарища мокры, хоть выкручивай, а лицо похоже на скомканную тряпку, Неплюев рассказал о найденном в шляпе письме.
– О-о-о, так наш швейцарский друг является курьером мусью де Шовлена?! Вон оно как… – Вишняков растерянно почесал затылок. Он явно завидовал Неплюеву, который обставил его, найдя спрятанное в шляпе письмо. – И что же делать дальше?..
– Давай сейчас же, немедленно нажмем на этого капитана Хага. Тем более, с перепоя и в темной комнате ему сидеть несладко.
– Думаешь, его удастся перетянуть на нашу сторону?
– А почему бы и нет?
– Хм-м-м…
– Да этого пришибленного только пальцем ткнуть!..
– Ну, тогда давай!
– Хорошо. Аниська, открой-ка…
Капитан швейцарской гвардии его королевского величества Луи XV Якоб Хаг имел вид еще более жалкий, чем Вишняков. И неудивительно: ведь лежа на грязном, покрытом толстым слоем пыли полу со скрученными за спиной руками, он не мог ни умыться, ни принарядиться, ни рассола выпить.
– Что это значит?! Как все это понимать?! – завопил швейцарец, едва лишь дверь комнатушки растворилась. – Я протестую, слышите вы, негодяи?! Протесту-у-ую-ю-ю-ю!!!
– Не надо было потасовку затевать, любезный капитан, – ледяным тоном сказал Вишняков.
– Потасовку?! Какую еще потасовку? – ошеломленно спросил Хаг. В тусклом свете принесенной одним из слуг свечки выражение его лица казалось даже каким-то трагическим.
– Натуральную! – сразу подыграл товарищу Неплюев. – Вот посмотри-ка сюда, капитан, как ты мне под ребра двинул.
И он сделал вид, что собирается расстегнуть пуговицы на рубашке.
– А я не помню!..
– Ну так и что? Как выдул последний жбан, так и бросился с кулаками на меня. Вон Вишняков подтвердит. Или Аниська… Позвать его?
Хаг резко дернулся, стараясь разорвать путы, однако лишь застонал, а потом промямлил жалобно:
– Руки освободите, а…
– А драться не будешь?
– Нет, не буду.
– Ну что, поверим? – Неплюев поднял глаза на Вишнякова, изо всех сил изображая беспокойство.
– Только если поклянется, – пожал плечами резидент.
– Слышал, что тебе сказали?
– Клянусь, что не буду драться.
– Не слышу! – повысил голос Неплюев.
– Честное!.. Благородное!.. Слово!..
– Хорошо, верю, – кивнул Вишняков и немедленно крикнул, оглянувшись за спину: – Аниська, подай нож! Быстро!
Прибежал слуга с ножом, и уже через минуту капитан Хаг с явным удовлетворением потирал затекшие руки, тихонечко постанывая.
– А шляпа?! – он вдруг аж подпрыгнул. – Шляпа моя куда подевалась?!
– Аниська, подай-ка ее сюда, – тем же суровым тоном приказал Вишняков. Слуга сбегал за шляпой. Швейцарец радостно ухватил свою драгоценность… но сразу же заметив оторванную подкладку, поднял удивленные глаза на резидентов и, едва сдерживая гнев, пробормотал:
– Что это такое?..
– Это? Так, ничего особенного, – развел руками Вишняков. – Оторвалась во время потасовки, вот и все.
– Но ведь…
– Ну так не надо было лезть на меня с кулаками, – Неплюев был сама невинность.
Тем временем капитан уже ощупал подкладку шляпы. Его нижняя челюсть мелко задрожала, он вдруг воскликнул:
– Коварные подонки, как вы посмели?! – и попробовал вскочить на ноги, однако мощным ударом в грудь Вишняков вновь вернул швейцарца на пол.
– Ох, капитан, капитан! Вы же только что дали честное благородное слово, что не станете более бесчинствовать! Разве уже позабыли?
– Письмо… Где письмо, которое было здесь? – простонал несчастный швейцарец.
– Письмо я положил в своей комнате, чтобы оно невзначай не помялось. Ведь по вашей вине между нами произошла потасовка, так мы могли и затоптать эту бумажку…
– Вы его читали?! Сознайтесь, что прочитали! Да?!
– Лично я – нет! Как можно?! – не моргнув глазом, бросил Вишняков. И это была чистейшая правда. Впрочем, его ответ ничуть не успокоил Хага. Чувствуя, что его товарищ перегибает палку, Неплюев спокойно сказал:
– Ну, да, да – я читал. Буквально одним глазом глянул. А что здесь такого?
Швейцарец чуть не спятил от приступа злости, но что мог поделать он один против трех русских? Да еще и за дверью было полно слуг…
– Ну ты и сволочь, капитан! – констатировал Неплюев, когда Хагу вновь скрутили руки за спиной. – Обещал же вести себя спокойно, а сам…
– С теми, кто не имеет чести, не следует вести себя честно! – рявкнул гость, оскорбленный в лучших чувствах.
– Ты хотя бы думаешь, что говоришь?
– Да, думаю!
– А мне кажется, что нет!
– Если вам что-то там кажется…
– В отличие от моего товарища, – спокойно сказал Вишняков, – мне ничего не кажется. Зато я точно знаю, что вы находитесь сейчас на территории стамбульской резиденции Российской империи.
– Это не меняет того простого факта, что вы – люди без чести и совести!
– Нет-нет, капитан, ошибаетесь.
– В чем же?!
– Это многое меняет.
– Например?!
– Например, на территории любого посольства действуют законы того государства, которое оно представляет. В данном случае – законы Российской империи.
– Я не нарушал ваших законов, зато вы попрали законы чести!
– Вы, капитан, напали на российского подданного, находясь на российской территории. Итак, согласно нашим законам, вы виновны в позорном коварном преступлении. И даже если бы ваша тайна не раскрылась случайно, мы имели бы право вас обыскать. Так что финал был бы тем же, поверьте мне!
Хаг лишь застонал от бессилия.
– А теперь изложите все, что должны были передать послу Вильневу.
– Да, капитан, говори. Иначе завтра утром тебя найдут где-нибудь за городом с глоткой, перерезанной от уха до уха, – сказал Неплюев и нехорошо ухмыльнулся.
– Но ведь в моей гибели заподозрят вас! – вознегодовал швейцарец.
– С чего бы это вдруг?
– Ведь вчера мы с Вишняковым вместе покинули патриаршую резиденцию.
– Ну так и что с того?
– А то, что месье посол Вильнев начнет меня разыскивать.