- Безусловно, - лениво зевнул Аматов. - Я сразу понял, что разговор про "катанку" - всего лишь предлог. Итак, что у вас имеется ко мне, милейший господин Буэнвентура?
Ник вынул из саквояжа две картонные папки, небрежно бросил их на стол.
- В первой - ваши долговые обязательства, уважаемый Александр Фёдорович, на очень солидную сумму, а во второй - подробнейшее досье на небезызвестного вам господина Максима Яковлева и его фирму.
- Ого, даже так! - заинтересованно сказал Аматов и стал внимательно изучать содержимое папок.
Через пять минут поднял на Ника азартно заблестевшие глаза:
- Всё это чрезвычайно интересно! Позвольте узнать - что же вы хотите взамен?
- Сущие пустяки, - скупо улыбнулся Ник. - Расскажите, куда вы направили сеньора Алекса Гонсалеса. Где, собственно, располагается тайник с архивом нашего дорогого и любимого товарища Троцкого? И ещё, кому вы перепродали Чашу Святого Грааля?
Аматов вскочил на ноги и заходил по кабинету туда-сюда, заложив руки за спину и время от времени бросая на Айну откровенно вожделенные взгляды.
Наконец, видимо приняв окончательное решение, уселся обратно в своё кресло, взял в руки громоздкую перьевую ручку с позолоченным корпусом.
- Вам очень надо знать, куда отправился сеньор Гонсалес? - спросил.
- Очень надо, - подтвердил Ник.
- Тогда вам будет нетрудно пойти ещё на одну маленькую жертву, в довесок к содержимому этих симпатичных папок.
- Какую?
- Прямо сейчас, в соседней комнате, - Аматов плотоядно улыбнулся, - милая донна Анна окажет мне некие услуги. Догадываетесь, наверно, какого свойства? Только после этого я вам подробно расскажу, где спрятан архив моего друга детства Лейбы. Как вам моё предложение? Думаю, что от прекрасной сеньоры не убудет, не так ли?
Напрасно он это предложил, Айна таких шуток никогда не понимала.
- Конечно же, симпатичнейший дон Алехандро, никаких проблем и даже - с нашим удовольствием! - призывно проворковала Айна и многообещающе провела своим язычком по алым губам.
Томно покачивая бёдрами, подошла к столу, игриво забрала из рук улыбающегося Аматова перьевую ручку.
- Какая знатная вещь, какая длинная!
- Настоящий "Паркер", с золотым пером высшей пробы! - хвастливо заявил стареющий развратник.
Айна сделала рукой неуловимое движение, и через секунду золотое перо, пробив насквозь ладонь Аматова, глубоко врезалось в древесину стола.
- А-а, - громко завопил друг Троцкого и тут же замолчал, почувствовав, что его горла коснулась холодная сталь стилета.
Откуда девушка достала стилет, Ник так и не успел заметить.
- Ничего не скажу, хоть режьте! - мужественно прохрипел Аматов.
- Скажешь, мразь жирная! - на русском языке заверила его Айна. - Всё непременно скажешь! В глаза мне смотри, сучий потрох!
Ник помнил глаза Айны, там, на Чукотке, во время камлания: чёрные, страшные, бездонные и пустые…
Потомственная шаманка как-никак, да в Учебном Центре, к тому же, обучалась и основам гипноза.
- Не скажу! - продолжал упорствовать Александр Фёдорович, но неожиданно его голос изменился, стал вялым и безразличным, он монотонно забормотал: - Мне Алекс пять прекрасных брильянтов предложил, чистейшей воды. Я ему всё и рассказал. Карибия, город Сан-Анхелино. Там надо отыскать капитана Зорго, шепнуть ему пароль на испанском: "Лев готовится к прыжку". Он отведёт к тайной пещере. Зорго можно найти через сеньору Розану, хозяйку таверны "La Golondrina blanka". Эта Чаша Святого Грааля - тоже там, в пещере. Её Лев решил не продавать, себе захотел оставить. Занятная вещь.
- Это всё? - спросил Ник.
- Всё.
Айна резко дёрнула кистью руки, Аматов завалился на спинку кресла, кровь тонкими пульсирующими нитями заструилась по его белоснежному костюму.
"И зачем нам сейчас этот труп?" - недовольно передёрнул плечами Ник.
Глава восьмая
Свежий ветер - в тугих парусах
Из офиса Аматова они выбрались через открытое окно второго этажа: Ник спустился по водосточной трубе, вытянул вверх руки, как учили, поймал за талию прыгнувшую с подоконника Айну, мягко приземлился с девушкой в руках на идеальный газон…
Надо было срочно уходить: и от этого здания, да и из этой страны, за пару минут ставшей негостеприимной и неуютной.
Необходимо было пробиваться к хорватскому городку Риека, где их должна поджидать яхта.
- Нам срочно нужна машина, - решил Ник. - Отходим по шоссе на полтора километра и без суеты устраиваем обычную засаду.
На шоссе было безлюдно, по случаю позднего времени подавляющая часть австрийского населения уже успешно отошла ко сну.
Только через двадцать минут из темноты вынырнули круглые жёлтые фары, и появилась подходящая машина: "Мерседес" кабриолет с откинутым кожаным верхом, за рулём которой сидел молодой офицер в чёрной эсэсовской форме. Машина была Нику знакома, он видел её сегодня на парковке возле злосчастного ресторана "Москва", что было весьма кстати.
Айна, предварительно сбив на сторону корсаж своего платья и безжалостно растрепав сложную дорогущую причёску, бросилась навстречу автомобилю, заполошно замахала руками.
- Остановитесь, ради Бога! Помогите, прошу вас! Умоляю!
Машина резко затормозила. Офицер, узнав в девушке, остановившей его машину, прекрасную исполнительницу баллады "Февральское прозрение", обеспокоенно спросил:
- Что с вами случилось, милая сеньора Анна?
- Помогите, умоляю! Там, - указала рукой на узенькую тропинку, теряющуюся в придорожных кустах, - господину Аматову стало плохо! Что-то с сердцем, наверное. Понимаете, - Айна замялась и смущённо принялась поправлять корсаж, - мы отошли с ним от дороги, чтобы послушать ночного соловья, и тут вдруг он схватился за сердце…
- Понимаю, - насмешливо протянул офицер, вылезая из машины. - Эти глупые и жадные старики! Совсем не думают о здоровье, не соразмеряют свои желания с реальными возможностями!
- Сюда, давайте же поторопимся! - Айна крепко взяла офицера за руку, без стеснения потащила за собой…
Через десять минут Ник переоделся в чёрную эсэсовскую форму, наспех забросал труп незадачливого офицерика ветками кустарника, в свете автомобильных фар одёрнул китель, поинтересовался:
- Ну, как я тебе?
- Просто отлично, командир! Тебе даже идёт, - беззаботно улыбнулась Айна.
Вскоре подъехали к полосатому пограничному шлагбауму, за которым раскинулась бескрайняя и сейчас такая желанная Югославия.
Айна, весело размахивая открытой бутылкой с "Шампанским", найденной в бардачке "Мерседеса", громко распевала совершенно пьяным голосом:
- Дойчен золдатен унд официрен…
Ник резко затормозил в десяти сантиметрах от шлагбаума, рявкнул что было мочи:
- Где вы, ленивые сволочи? Заснули, мерзавцы? Освободить немедленно проезд! Всех сгною в концлагере!
Заспанный ефрейтор торопливо откинул защёлку, шлагбаум дисциплинированно поднялся.
- Герр штандартенфюрер! - испуганно доложил ефрейтор. - Вы там будьте поосторожней, говорят, опять партизаны Тито пошаливают!
Ник небрежно кивнул головой и плавно надавил педаль газа.
- Прощайте, дорогие солдатики! Прощай, милая моему сердцу Австрия! - звонко прокричала в темноту Айна и уже всерьёз приложилась к бутылке.
Ехали в меру быстро, но соблюдая элементарную осторожность.
Рассвело, кругом запрыгали шустрые солнечные зайчики, отражаясь от голубых линз больших придорожных луж.
Передвигались по дороге, напоминающей по качеству русские просёлки, по сторонам привычно мелькали ёлки, сосны, берёзы. На пару минут Ник непроизвольно отвлёкся, задумавшись о предстоящих действиях, взглянул снова на обочину - а там уже пальмы и прочие разные баобабы. Чудеса, да и только! Вот что значит - Средиземное море рядом!
Въехали в Риеку, быстро нашли нужный дом, остановились, Ник несколько раз нетерпеливо нажал на клаксон. Из домика выскочил небритый хмурый хорват, сперва, увидев эсэсовскую форму, испугался, потом, видимо узнав Ника, следовательно - уже видел его лицо на фотографии, широко заулыбался:
- Здравствуйте, товарищи! Рад, что вы успешно добрались! Только надо торопиться, вас уже разыскивают. Поедем прямо сейчас в порт, судно уже вас ждёт…
Яхта называлась "Кошка", хотя на бортах ничего не было написано, только два коротких китайских иероглифа смутно проступали на носу сквозь слой свежей краски.
Тем не менее - "Кошка", и всё тут.
Ник в этих судах морских: каравеллах, пароходах, бригантинах, всяких клиперах - совершенно ничего не понимал.
Но эта яхта была просто красавицей. Длинная - метров семнадцать будет, узкая, низко посаженная, с мачтой пропорционально невысокой. Борта были выкрашены в белый цвет, с редкими синими полосами. Верхняя половина мачты - сиреневая.
Та ещё штучка: эстетичная до полного совершенства.
А как ей название её собственное подходило, и словами не передать…
Смотришь на неё со стороны, и что-то такое грациозное, по-настоящему кошачье ощущаешь.
Когда под всеми парусами, да при работающем, вдобавок, дизеле, волны зелёные рассекала, казалось, что ещё немного, и прыгнет - в погоне за невидимой добычей.
За мышью, например, или совсем наоборот, - за гигантским китом, подвернувшимся под лапу…
Бывает же любовь к женщине с первого взгляда?
И здесь то же самое. Увидал Ник эту "Кошку" и тут же понял, что плыть ему на ней, однозначно - плыть! При любом раскладе…
На борту яхты, рядом с переброшенными на берег сходнями, неожиданно обнаружился старый знакомец - капитан Куликов, Сергей Анатольевич, собственной персоной. Длинный и сутулый, недельная щетина, глаза прячутся за стильными затемнёнными очками, мятые брюки, широкая и длинная тельняшка, на шее - цветастый платок, затянутый небрежным богемным узлом, через плечо переброшен кожаный ремешок, к которому прикреплена массивная деревянная кобура, украшенная многочисленными металлическими нашлёпками и абсолютно пижонской инкрустацией из розового и светло-зелёного перламутра.
Наблюдалось всего лишь одно отличие, нехарактерное для славных прошлых времён: вместо привычного седого ёжика на голове бравого капитана наличествовала густая грива пегих волос, хитро зачёсанная на правую сторону. Впрочем, это было вполне объяснимо, учитывая, что Сергей Анатольевич был чрезвычайно неравнодушен к слабому полу, а молоденькие девчонки стесняются мужчин с видимыми дефектами, вот и приходилось скрывать факт отсутствия правого уха, коварно отстреленного американской пулей во время погони за китом-полосатиком два года назад, немного севернее города Анадыря…
- Здорово, мазуты береговые, неаппетитные! - небрежно помахал рукой Сергей Анатольевич.
- Мяу! - поддержал его сиамский кот Кукусь с крыши рулевой рубки.
- И вам сто лет не болеть, господа морские волки! А ещё - хорошего вам, товарищ Куликов, ушного протеза, в качестве награды от руководства за достигнутые успехи в боевой и политической подготовке! - в том же ключе откликнулся Ник. - Немедленно отходим, капитан, погоня серьёзная висит на хвосте!
- Отходим, так отходим, - меланхолично согласился капитан и направился на нос шхуны, к новенькой якорной лебёдке.
Команда красавицы-яхты состояла из четырёх человек и одного кота.
Во-первых, собственно капитан Куликов, заслуженный и просоленный мореман. Далее - Айна, сейчас грустная до невозможности по причине полной неизвестности о судьбе любимого мужа, обладательница огромных, печальных глаз и роскошной гривы густых антрацитовых волос. По судовой специальности она - штурман, радист и кок в одном флаконе.
Третьим по списку числился Никита Андреевич Иванов. Палубный матрос и усердная посудомойка по совместительству.
Замыкающий - хмурый, вечно молчащий норвежец лет пятидесяти по прозвищу Фьорд. Моторист-дизелист и вообще мастер на все руки.
А кота Кукуся Сергей Анатольевич называл не иначе, как "мой верный помощник" и "бесценный подсказчик"…
- Тогда, в Анадыре, меня майор Петренко разыскал. Специально из Магадана прилетел - пообщаться со мной. Сперва я отказаться решил, ну, ради какой такой морской русалки, мне связываться с НКВД? Но он, собака бешеная, натуральный змей-искуситель сухопутный, мне фотографию "Кошки" показал. Как я мог устоять? Через три месяца на эсминце отплыли в Шанхай, где и забрали эту красавицу. Потом через Суэцкий канал прошли, на Шпицберген несколько наших ребятишек доставили, ну, и по мелочам ещё поплавали - по самым разным морям. Блеск натуральный, короче говоря! Мы с Кукусем несказанно довольны жизнью такой! Сейчас вот велели вас покатать немного, куда только пожелаете. Первым делом в Барселону зайдём, великолепный город, доложу я вам! Там нас должен дожидаться старший лейтенант Геннадий Банкин. По хорошему, вам с мадемуазель Айной нужны новые документы, да где их взять, в спешном порядке? Кто же знал, что вы и в Европах тухлых жмуриков, по привычке, будете оставлять за собой?
Через неделю, уже под вечер, пришвартовались в порту Барселоны.
Ни таможенников тебе, ни паспортного контроля, бардак такой полный, классический.
- Видимо, коррида сегодня, не иначе! - мудро предположил Куликов, вытаскивая пассатижами пробку из коньячной бутылки.
Скоро и Банкин пожаловал, заорал на весь пирс, слава богу, что на английском:
- Здорово вам всем, пальмы зелёненькие! И капитан с котярой здесь! Ну, надо же, паэлья испанская несолёная мне в глотку - каждый день по три раза!
Ознакомившись с новостями, Гешка откровенно обрадовался:
- Всю жизнь мечтал побывать в тех краях, на берегах Карибского моря. Все находки, командир, я лично Бессонову сдал, а Мэри, - вздохнул мечтательно, - в наш центр определили, сейчас они с Зинаидой Ивановной вдвоём Марту с Афоней воспитывают, привет вам от всех них.
Утром пошли гулять по Барселоне. Красивый город - слов нет! Одна Ля Рамбле - центральная улица (или проспект?) Барселоны - чего только стоит! Если по ней погулять вдумчиво, не торопясь, всяких разных знаменитостей можно насмотреться - до тошноты серьёзной. Ник там и самого Жоана Миро лицезрел, и за молодым ещё совсем Сальвадором Дали, в окружении пёстрой стайки молоденьких девушек, наблюдал. Судя по случайно подслушанному разговору, маэстро собирался перебираться в Нью-Йорк - на постоянное место жительства. Жаль, конечно, но жизнь она такая штука, с ней не поспоришь….
Свернули на боковую улочку, около чахлой пальмы шумные цыганки торговали алыми и бордовыми гвоздиками. Внимательно поглядели на подходящих к ним людей, заулыбались, громко зачирикали о чём-то своём. Самая старая из них Айне целую корзину с цветами протянула с поклоном:
- Спасибо вам, русские братья! Барселона, тридцать седьмой год! Мы всё помним! Спасибо вам за всё!
Искренне поблагодарил Ник цыганок, а у своих спутников озабоченно поинтересовался:
- А откуда они узнали, что мы русские?
- Кто их знает? - хладнокровно пожал плечами капитан Куликов. - То ли по мордам характерным, то ли по обуви, - хмуро посмотрел на пыльные ботинки Банкина и недовольно поморщился.
- Действительно, - Гешка виновато поскрёб пятернёй в затылке, - в такой спешке к вам выезжал, что родимый "Скороход" не успел поменять на что-нибудь приличное. Давайте срочно искать обувную лавку…
Вечером бывалый Куликов повёл всю компанию смотреть на ночную Барселону. Зашли в один симпатичный кабачок, плотно забитый разнообразным народом, - еле нашли свободные места. Кругом было необычайно весело, все громко кричали, размахивали руками, кто-то танцевал, в углу и вовсе азартно стучали костяшками домино по дубовому столу. Непринуждённая такая атмосфера царила - не то, что в скучных и серых советских ресторанах, никакой тебе чопорности, никакого выпендрежа друг перед другом.
- Здесь, в Испании, - неторопливо рассказывал Куликов, - рестораны, кафе и прочие всякие трактиры - это часть культуры, своеобразные клубы по интересам. Вечерняя жизнь в этих заведениях часов в девять вечера начинается и длится практически до трёх-четырёх утра. И это при том, что рабочий день у многих начинается уже в шесть-семь утра. Когда испанцы спят? Впрочем, ещё сиеста есть - дневной послеобеденный сон. А сидеть весь вечер, или там всю ночь, в одном и том же кабачке здесь не принято. В одном посидел часик: вина белого попил, паэльей закусил, в домино поиграл - в другой ресторанчик пошёл. Там красного вина попил под орешки фисташковые, с друзьями о корриде вволю потрепался, попел под гитару - порулил дальше. Некоторые за ночь обходят больше десяти заведений. Кстати, в будние дни здесь мало кто дома готовит, все питаются по кафешкам и ресторанчикам. Зато в выходные наблюдается обратная картина. Почти все забегаловки закрыты напрочь. Всё потому, что у испанцев так заведено: в выходные обязательно ходить в гости к ближайшим родственникам, или наоборот - родственников тех принимать у себя. Испанцы всякие старинные обычаи и традиции чтят старательно, на полном серьёзе…
Потом посетили ещё одно интересное заведение - единственный во всей Барселоне баскский ресторан. Название этого ресторана было совершенно не выговорить, сколько ни старались, а с баскского языка на русский оно переводилось как "Копчёный".
В просторном холле были развешены чёрно-белые фотографии и гравюры, на которых были запечатлены спортивные национальные развлечения басков: поднятие гигантских валунов, стрельба из самодельных арбалетов, игра во что-то, смутно напоминающее русскую лапту. И официанты были как на подбор - нестандартные: у одного большое круглое родимое пятно размещалось ровно посередине лба, у другого широкий багровый шрам змеился от виска до подбородка. Колоритные и импозантные личности, по национальности - все баски, конечно же.
Попробовали баскскую кухню - занятная штуковина. Нику особенно хамон понравился.
- Настоящий классический хамон - это копчёный окорок чёрной полудикой горной свиньи, - вещал всезнайка Куликов. - Забивают чёрных свиней по поздней осени, а окорока до весны зарывают глубоко в белейший горный снег. По весне крупные куски свинины и окорока засаливают и вывешивают рядом с каминными дымоходами. И годами эти окорока висят над очагами, дополнительно подкапчиваясь. Время от времени от них отрезают куски и снова вывешивают под тёплый дым. Чем окорок старше по возрасту - тем он дороже. Говорят, есть в одном испанском ресторанчике хамон, который стоит дороже чёрной икры…
Теплым ранним утром покинули гостеприимный порт славной Барселоны. На пирсе сиротливо жались в кучку несколько местных бродяг, глядя вслед отходящей яхте с нескрываемой завистью и ничем не прикрытой тоской.
Пошли на юг, вдоль испанского побережья. Стоял полный штиль, поэтому шли сугубо на дизеле, паруса даже не пытаясь поднять. Жара стояла - за сорок градусов.
- Кошмар долбанный на все четыре стороны света! Кальмарову печень в перехлёст, да с оттяжкой! - кратко обрисовал своё отношение к такой погоде интеллигентный капитан Куликов.
От безделья Ник решил как-то на рассвете половить рыбки.
Чтобы русский человек в свободное время рыбки не половил?
И не мечтайте о таком, потому как не дождётесь, даже до самого морковкиного заговенья!