- И у вас действительно хватит смелости добраться до Сантьяго или даже до Тукумана? Вы знаете, как у нас обстоят дела? В настоящее время идет борьба множества политических партий, причем в ход идут все средства и никого не волнует, нравственно это или безнравственно. Именно те края, по которым вы собираетесь путешествовать, стали небезопасны вследствие этих смут. Вы очень сильно рискуете, может быть, даже жизнью. Я решительно не советую вам упорствовать.
Он старался выглядеть как человек воспитанный и приличный. Я ответил ему:
- Я не имею привычки отказываться от однажды принятого и хорошо продуманного решения. И здесь как раз тот самый случай.
- Ну что ж, я исполнил свой долг - предупредил вас, а кроме того, готов облегчить вам путешествие, насколько это в моих силах. Конечно, при условии, что вас это устроит.
- Я с огромной благодарностью приму вашу помощь, сеньор.
- Прекрасно. Тогда я постараюсь дать вам один совет. Задуманное вами путешествие обычно начинают из Буэнос-Айреса, куда вы, стало быть, намерены отправиться. К сожалению, вам придется проехать по местам, которые небезопасны из-за распоясавшихся вооруженных банд. По этой причине я предложу вам другой маршрут, который хотя и выглядит непривычно, зато гораздо менее опасен. Вы пересекаете Уругвай и провинцию Энтре-Риос вплоть до Параны и Санта-Фе. Оттуда через Кордову вам легче всего попасть в Сантьяго и Тукуман.
- Спасибо, сеньор! Я полагаю, ваш совет мне очень пригодится.
- Если вы ему последуете - это было бы самое лучшее для вас. Я мог бы снабдить вас рекомендательным письмом к одному очень влиятельному высокопоставленному офицеру, в чьей власти устранить препятствия с вашего пути. Это - Лопес Хордан, приемный сын бывшего президента Уркисы. Вы слышали о нем?
- Мне говорили, что он располагает очень солидными связями.
- Более чем связями. Есть все основания считать, что он находится на пути к высшему посту в государстве. Я горжусь близким знакомством, даже почти дружбой с ним и убежден, что моя рекомендация, адресованная этому человеку, окажется очень выгодной для вас. Поскольку вас рекомендовали мне, то моя обязанность позаботиться о вас. Об ответной услуге не нужно беспокоиться. Значит, вы принимаете мое предложение касательно рекомендации?
- Конечно. Было бы очень неблагоразумно отвергать ее.
- Есть причина, которая могла бы надолго задержать вас здесь, в Монтевидео?
- Нет, сеньор. Меня не связывает ни личный, ни деловой интерес, и я в любое время могу отправиться в путь. В этом городе мне не найти ничего нового для себя или диковинного. Я хочу попасть в глубь страны, и у меня вообще нет причин засиживаться здесь на побережье.
- Хорошо, сеньор. Мне пока еще известно, куда адресовать рекомендательное письмо, но позднее я не буду этого знать, потому что Лопес Хордан в ближайшее время отправится в официальную поездку по провинциям. Чем скорее вы прибудете к нему, тем лучше для вас. По всей вероятности, вы могли бы присоединиться к нему, так как он намерен поехать в те самые места, куда стремитесь и вы. Конечно, вам нет нужды здесь находиться; может быть, уже завтра вам следовало бы уехать отсюда.
Он произнес это таким проникновенным и заботливым тоном, что я наверняка клюнул бы на эту наживку, если бы содержание письма не было мне известно. Поэтому я сделал вид, что согласен с его словами:
- Учитывая эти обстоятельства, я готов отправиться в путь уже завтра утром.
- Прекрасно! Итак, я снабжаю вас рекомендацией. Откровенно говоря, я уже днем думал об этом, поскольку был почти уверен, что вы последуете моему совету, и потому письмо я уже изготовил. Сейчас Лопес Хордан находится в Паране. Кратчайший путь туда пролег бы через Мерседес, реку Уругвай и Вильягуай. Каким образом вы путешествуете?
Я пожал плечами.
- Я так мало знаком со здешними условиями, что хотел бы посоветоваться с вами и об этом.
- Я советую вам ехать в дилижансе. Путешествие в нем обойдется вам недорого и будет настолько приятно и удобно, насколько можно предположить в здешних условиях. Я знаю, что завтра в первой половине дня дилижанс отправится в нужном вам направлении. Таким образом, письмо я мог бы вручить вам прямо сейчас. Мне надо лишь надписать на нем адрес. Извините меня!
Он подошел к конторке, находившейся в углу. Тут дверь распахнулась, и вбежали двое мальчишек примерно десяти-двенадцати лет.
Я уже успел заметить, что воспитанием детей в странах Ла-Платы занимаются очень плохо, и сейчас нашел тому еще одно подтверждение. Оба мальчишки, наряженные, как куклы, остановились передо мной и нахально на меня уставились.
- Папа, - спросил один синьора Тупидо, - это немец?
- Да, сынок, - ответил отец, надписывая адрес на конверте. Он был нисколько не обеспокоен поведением своих любимцев. Спрашивавший мальчик обратился ко мне:
- Ты что, в самом деле дурак?
Но его брат поспешил ответить вместо меня:
- Нет, он - тупой немецкий чурбан.
- Кто это сказал? - быстро спросил я.
- Отец, - прозвучал ответ. - Он говорил это матери.
Тут отец повернулся и в гневном смущении воскликнул:
- Чушь! Я имел в виду не этого-сеньора, а совсем другого человека, немецкого рабочего, который неправильно выполнил поручение.
Но старший из мальчиков сказал:
- И тогда ты пригласил его на ужин!
- Да замолчи же ты! - приказал Тупидо. - Сеньор, не позволяйте этим детям сбивать вас с толку! Вот вам письмо. Содержание его удовлетворит вас в высшей степени.
Он подал мне письмо, в средних размеров конверте, заклеенном камедью. Конверт был очень объемистым, так как содержал по меньшей мере три листа - само письмо и оба контракта. Я взвесил его на ладони и молвил:
- Разве у вас не принято давать рекомендательные письма в незапечатанном виде?
- Нет, здесь у нас такое не принято. А еще у нас часто к письму прилагают деловую записку, предназначенную лишь для адресата.
- В данном случае вы, наверное, поступили так же?
- Разумеется.
- Тогда эта записка уж очень пространная! И я честно признаюсь, что, по мне, было бы лучше, если бы вы решились отделить одно от другого.
- Сеньор, - сказал он, - я никогда не отступаю от своих привычек и думаю, что вы позволите мне и сейчас настоять на одной из них!
- Гм! Один раз вы уже отступили от одной такой привычки, отказавшись сегодня от принятого у вас вычета процентов. Я хочу отблагодарить вас за это и доставлю письмо в том виде, в каком вы его передаете.
Он все еще держал в руках перо. Держа его, снова подошел к конторке, чтобы убрать его вместе с другими письменными приборами. Оба мальчишки стояли возле меня и жадно поглядывали на письмо.
- Что здесь написано? Покажите-ка! - сказал мальчик постарше, схватившись за послание и пытаясь вырвать конверт у меня из рук. Я был этому только рад. В то время как малыш цепко сжимал его посредине, я схватил конверт за оба края.
- Оставь его! Это не для тебя, - сказал я.
- Ну только покажи! - упрямо требовал он. - Письмо от моего папы. Значит, оно мое, а не твое. Я хочу на него посмотреть!
Он дернул письмо изо всей силы. Конверт разорвался, и содержимое его выпало на пол. Я быстро подобрал листки, причем сложил бумаги по отдельности. "Рекомендательное письмо" я поместил сверху.
- Ты разорвал конверт, - произнес я раздраженным тоном. - Теперь папе придется надписывать другой конверт. Но… что это? Что я тут вижу?
Тупидо пулей бросился ко мне.
- Стой! Не читать, не читать! - выпалил он.
Я отступил назад, держа письмо перед глазами и читая его, а другой рукой отстраняя хозяина.
- Не читать, не читать! - гневно повторял он, пытаясь заполучить бумаги. Но я был гораздо сильнее его и так резко его отпихнул от себя, что он отлетел на софу. Оба мальчишки с криком повисли на мне. Мне пришлось их тащить к двери. Я отворил ее и вытолкал сорванцов. Тупидо вновь подбежал ко мне, готовясь наброситься.
- Отвяжитесь от меня! - закричал я на него. - Иначе я размажу вас по стене! Вот, примите-ка назад оба этих контракта, я вижу, что это именно контракты, то есть деловые бумаги, и значит, они ко мне никакого отношения не имеют!
- Письмо я тоже заберу! - бешено прокричал он.
- Оно касается меня, и я имею право прочесть его. Надо было воспитывать детей по-другому, чтобы они не рвали конверты, от сохранности которых зависит для вас, видимо, очень многое.
- Я велю слугам отобрать у вас письмо, а затем они вышвырнут вас на улицу!
- Ваши люди не сделают ни того, ни другого, поскольку каждого, кто меня тронет, я тотчас свалю с ног. Я ухожу сам, потому что с таким человеком, как вы, дела иметь нельзя. У вас есть выбор: либо вы не мешаете мне читать письмо здесь и в этом случае получаете его назад, либо я тотчас ухожу, но беру его с собой и знакомлю с его содержанием соответствующие инстанции.
Дверь была открыта, и я видел даму и слугу, застывших возле нее. Они не говорили ни слова и лишь изумленно смотрели на нас.
Тупидо сделал знак рукой своим домочадцам, приказывая им уйти, и сказал:
- Читайте же, черт вас побери!
Зрители скрылись. Я сел и стал читать:
"Сеньор! Только что меня уведомили о согласии моего компаньона. Итак, я срочно посылаю вам на подпись контракты, и вы вольны затем оба их переправить назад с надежным посыльным, после чего я вышлю к вам человека с товаром.
Податель сего письма - невежественный и при этом в высшей степени самодовольный немец, который не подозревает, какие важные бумаги вам привезет. Вы знаете, что все немецкие иммигранты являются противниками вашей партии, и, хотя он думает, что это письмо рекомендательное, я, разумеется, не рассчитываю, что вы примете его как друга и будете с ним любезны.
Посыльным я выбрал его потому, что у тевтона, только сегодня сошедшего с корабля, не станут искать такие важные документы. Если его все-таки задержат и обнаружат их, то он получит пулю; это все; подписи никакой нет; мы сможем все отрицать и заявим, что речь идет лишь о направленной против нас интриге. Вам, в свою очередь, нетрудно будет отделаться от молодчика, который глупее, чем выглядит. Возьмите его себе в солдаты; он вроде бы хороший стрелок, и никакого вреда не выйдет, если ради блага отечества ему слегка пустят кровь…"
Примерно таково было содержание той части этого любезного письма, которая посвящалась мне. Я встал и бросил письмо на стол.
- Забирайте вашу писанину! Быть может, вы перемените мнение обо мне, когда я скажу, что еще до прихода к вам я знал, что меня должны обмануть. Немцы все же не такие глупцы, как вы полагаете. У любого немца, несмотря на его известную всему миру честность, достанет проницательности разгадать любого южноамериканского подлеца. Я понял вас еще до того, как увидал.
Он быстро схватил письмо и спрятал его.
- Кого вы называете подлецом? - спросил он, приблизившись на шаг и угрожающе глядя на меня.
- На этот вопрос ответьте, пожалуйста, сами, сеньор!
- А вы знаете, что это оскорбление, что за него надо отвечать?
- В кругу честных людей - да. Но поскольку вы к ним не относитесь, то о вашем ответе мне вовсе незачем беспокоиться.
- Ого! Побеспокоитесь еще. Это так же верно, как то, что я стою сейчас перед вами.
- От вас можно ожидать лишь каких-нибудь каверз, от них я сумею защититься. Люди вашего пошиба мне не страшны. Любой трусливый бандит уважает славный немецкий кулак. Если рискнете причинить мне неприятность, я не стану обращаться в здешнюю полицию, ведь мне это будет накладно; нет, я приду к вам и отлуплю вас как мальчишку. Заметьте это себе! А теперь спокойной ночи! Надеюсь, что прощаюсь с вами навсегда!
Он скорчил гримасу ярости, но ничего не сказал. Я велел слуге отворить дверь в саду. Открыв мне дверь, слуга отвесил мне шаржированно низкий, несомненно, издевательский поклон и спросил:
- Насколько я понимаю, вы хотите выйти? А вы с собой ничего не прихватили? А то…
Я залепил ему такую затрещину, что он отлетел на пять или шесть шагов и его тощая, долговязая фигура распласталась по земле. Полагаю, что он не скоро теперь обратится к немцу с подобным вопросом. Я затворил за собой решетчатую дверь и пошел прочь, в ту же сторону, откуда пришел. Я держался середины улицы, не исключено было, что бандит по-прежнему прятался где-то неподалеку, чтобы еще раз напасть на меня.
Я отошел совсем недалеко, как вдруг услышал впереди себя торопливые шаги, они приближались ко мне. Два человека бежали по правой стороне улицы. Я свернул налево, туда, где лунный свет не проникал сквозь кроны деревьев. Судя по всему, они заметили меня давно.
А вот и они! Первой бежала женщина. За ней - мужчина. Но я их не интересовал. Мужчина гнался за женщиной, и в тот самый момент, когда они поравнялись со мной, он настиг ее.
- На помощь, на помощь! - закричала она, правда, не слишком громко. Возможно, ужас мешал ей кричать в полный голос.
- Один поцелуй, всего один поцелуй! - услышал я голос мужчины.
Я вышел из своего укрытия. Несчастная заметила мое приближение.
- Сударь, сударь, защитите меня! - закричала она.
Преследователь отпустил ее и убежал в сторону города. Незнакомка остановилась на свету, и я увидел прелестнейшее юное девичье лицо, одета она была, как все тут, по французской моде, но на голове у нее была мантилья. В руках, как мне показалось, - бутылочка.
- О, сеньор! - сказала она, глубоко вздыхая. - Какое счастье, что вы оказались поблизости! Я сейчас упаду…
Она и в самом деле пошатывалась, и я поддержал ее, взяв за руки.
- Примите мою помощь, сеньорита! С вами больше ничего страшного не случится.
Она тяжело повисла на мне и вздохнула:
- Что за человек! Он меня долго преследовал, а потом я уже сама не могла бежать.
- Вы его знаете?
- Я его никогда раньше не видела.
- Для юной дамы, наверное, опасно ходить в такое время по улице. Вы разве об этом не знаете?
- Знаю, но мне надо было в аптеку за лекарством для бабушки.
- А где вы живете?
- Совсем недалеко отсюда. Но мне все еще страшно! Этот человек может вернуться!
- Если вы позволите, я провожу вас домой.
- Как вы добры! Я с удовольствием приму вашу помощь. Можно мне по-прежнему опираться на вашу руку?
- Да!
Лицо ее было таким простым и честным, и все же я не совсем доверял ей. До сих пор мы стояли на месте, но теперь пошли в сторону, противоположную той, что была мне нужна. Девушка доверчиво поглядывала на меня и одновременно рассказывала, что родители ее умерли и у нее есть только добрая бабулечка, что родом вообще не из этой страны, а приехала из Германии.
Мне показалось, что слово "Германия" она произнесла как-то по-особенному и при этом с надеждой взглянула на меня. Но я ничего не ответил, и она продолжила свой рассказ.
Мы миновали виллу Тупидо и пошли дальше, пока перед нами не открылся пустырь, где не было ни дома, ни сада. Мы оказались на какой-то поляне, где росло лишь несколько высоких, могучих деревьев омбу.
- Наш домик - вон там! - сказала девушка, указывая на просвет между деревьями.
Я увидел белую, поблескивавшую под лунным светом хижину; до нее было, пожалуй, шагов пятьсот.
- Можно мне пойти туда вместе с вами? - спросил я. - Или теперь вы чувствуете себя в безопасности?
- В безопасности я почувствую себя лишь тогда, когда окажусь дома.
- Тогда пошли!
Мы свернули к деревьям. Но уже через несколько шагов я остановился, потому что из сумрачной тени, отбрасываемой стволами омбу, выступило пять или шесть фигур, один из этих людей направился к нам, другие остались стоять там, где стояли.
- Стой! Ни шагу дальше! - приказал я. - Что вы здесь делаете?
Девушка еще крепче прижалась ко мне.
- Что мы здесь делаем? - ответил голос, показавшийся мне знакомым. - Вас ждем, сеньор.
Теперь я держал девушку левой рукой, высвободив правую, чтобы обороняться. Я чувствовал, что моя подопечная дрожала.
- Я… вы меня в самом деле не узнаете - Маурисио Монтесо!
Да, это был он, йербатеро; я увидел это, когда он подошел поближе.
- Это вы? - удивленно спросил я. - Вот так сюрприз! Но я все же повторяю свой вопрос: что вы здесь делаете?
- Сейчас вы узнаете это. Если вы доверяете нам, ступайте туда, под дерево, где нас не смогут заметить!
- К чему все это?
- Потом узнаете. Теперь нет времени объяснять, потому что он сейчас придет.
- Кто?
- Тот, кто напал на сеньориту, ее собственный отец.
- Ее о… но это невозможно!
- О, нет. Пожалуйста, молчите и крепче держите девушку, чтобы она не выдала нас!
Он подошел поближе к девушке и погрозил ей, держа у нее перед глазами нож:
- Сеньорита, если сейчас вы сделаете хотя бы шаг или скажете одно-единственное слово, то вот этот клинок я без всякого сожаления воткну в ваше милое, крохотное, но лживое сердечко. Я не шучу!
Девушка вздрогнула. Я схватил ее за запястье. Мужчины снова отступили в тень. С той стороны, откуда мы пришли, донеслись торопливые шаги. Появился мужчина, на секунду остановился у угла стены, ограждавшей ближний к нам сад. Я узнал в нем человека, напавшего на девушку.
- Ни слова! - шепнул йербатеро моей спутнице.