- Мы видели в горах монахов, - сказал Ледогоров. - Наверное, они остались, чтобы сохранить церковь. Нас они не видели, их напугал отряд Лизы. Но отряд ушел, и монахи скоро вернутся. У них мы узнаем все подробности.
- Так, друзья, прошу покинуть помещение, - скомандовал профессор Берг. - Мы с Яковом Алексеичем приступаем к операции больного.
9.
На Колыму пришло лето. Челданов сидел за письменным столом в своем кабинете и разглядывал фотографию Лизы в кедровой рамочке. Кроме тоски и опустошенности в его взгляде ничего не было. Полковник постарел за последние дни на несколько лет. В дверь постучали. Челданов поставил фотографию на место.
- Войдите.
На пороге появился шифровальщик.
- Вот все шифровки, посланные генералом в Москву от вашего имени.
- Оставь на столе и свободен.
Офицер положил папку и ушел.
Челданов начал просматривать телеграммы, отправленные на имя министра внутренних дел Круглова. Почему Белограй не отправлял их на имя Абакумова? - задал себе вопрос полковник. - Для умышленной утечки информации? Теперь вся московская верхушка знает о том, что генерал Белограй вылетел в Москву спецрейсом вместе с золотом и разбился в тайге, а он, полковник Челданов, принял срочные меры и отправил на поиски самолета поисковую экспедицию под видом геологической партии с секретным заданием. Мастак! В интригах разбирается не хуже вождя. Так закрутил, что черт ногу сломит.
В дверь вновь постучали.
- Открыто.
Вошел подполковник Сорокин.
- Вызывали, Харитон Петрович?
- Присаживайся, Никита Анисимович. Что слышно о корабле?
- Ничего. На связь не выходит. Я думаю, что связи не будет, генерал отвесил свой прощальный поклон. С того света не возвращаются.
- После вылета в Москву золотого рейса, он вел переписку с Москвой от моего имени. Зачем?
Челданов протянул Сорокину шифровки. Тот внимательно просмотрел их.
- Все правильно. Вы приняли меры, какие могли. Василий Кузьмич дал вам ключ, в котором вы должны работать. Мало того, о вашей инициативе теперь известно Молотову. Министр внутренних дел его ставленник. Таким образом, Белограй спас нас от произвола Абакумова. Ответственность за гибель самолета не может лежать на нас. На его борту находился сам Белограй. Вы его заместитель. Теперь Дальстрой подчиняется вам.
- И я шлю шифровки Круглову?
- А вы когда-нибудь вели переписку с московским руководством?
- Нос не дорос.
- Вот именно. Вы не посвящены в тонкости. Формально Даль-строй подчинен МВД. И что тут странного? Абакумов получит донесение, но через третьи руки. О случившемся узнает вся Москва. И первым, кто за все ответит, будет Абакумов. Берия останется довольным, он на дух не переносит Абакумова. Нам до их разборок нет никакого дела, Москва далеко.
- Ты выпустил "пересидешек". Белограй подписал семьсот приказов на освобождение. Без всяких согласований.
- Половина уже на свободе, остальных готовят. Белограй не мальчик, чтобы держать отчет по пустякам, он хозяин. Все освобожденные пересидели свои сроки на год и больше.
- Среди них те, кого сажали по прямой указке.
- Какое вам до этого дело? Переживаете, что не настрочили донос на генерала? Не получилось бы. Связь с Москвой была под контролем Белограя, он здесь бог и царь, выпустил врагов народа, сам и ответит. Только спрос с покойника невелик.
Челданов закурил. Сделав две затяжки, тихо сказал:
- Только не думай, Никита, что я струсил. Рядом с Белограем легко. Он глыба. За ним как за стеной. Стена рухнула, как стенка в деревенском сортире, и ты оказался у всех на виду с голой задницей.
- Сгущаешь краски, Харитон Петрович. Я не думаю, что Москва назначит тебя начальником Дальстроя, пришлют своего охламона. Но без нас с тобой им не обойтись, здесь не завод по производству тазиков, у нас империя.
Взбодрить Челданова не удалось. Он с тоской смотрел на фотографию Лизы, словно спрашивал у жены совета, а потом тихо пробормотал:
- Она погибнет…
Сорокин придерживался того же мнения, но озвучить его не посмел.
- Такие люди за понюх табаку не погибают.
- Лиза сильная женщина, а я подлец. Держал ее на цепи возле себя, десять лет держал. Что она видела в жизни, кроме приисков, шахт, лесоповала и вечной мерзлоты!
- Это ее выбор.
- Зачем мы с тобой живем, Сорокин?
- Никишов себе таких вопросов не задавал. Он правил империей девять лет и ушел на покой героем соцтруда. Повезло. А ты не забыл, на какие деньги страна с фашистом воевала? День добычи золота стоил дня на фронте. Нет, Харитон Петрович, мы прожили не зря. Зек этого не поймет, а ты понимать должен.
Челданов помолчал.
- Спасибо тебе, Никита.
- Меня благодарить не за что. Дело у меня к тебе есть.
- Говори.
- Белограй взял с собой двух японцев на борт. Обычные солдаты из лагеря для военнопленных. Он велел мне их проверить, я проверил. Оба числились санитарами в Главном управлении по водоснабжению и профилактике частей Квантунской армии.
- Зачем он их взял? С учеными все понятно, а эти ему зачем?
- Такую просьбу высказал генерал Ямада, заключенный номер 1320 из "Оазиса". Мелочь, за ту помощь, которую он оказал, можно сделать и больше. У меня нет доступа в "Оазис", а надо бы допросить этого генерала.
Челданов насторожился.
- Выкладывай, Никита, в чем дело?
- В моем невежестве. После ухода корабля в море, я продолжал разбираться с делами японцев и наводить справки. Белограй отправил в экспедицию своего любимца Тагато Тосиро и еще одного военнопленного по имени Акаси Ахара. С ними ушел Масоха. Об этом походе ни тебе, ни мне ничего неизвестно и спросить не у кого, мы вдвоем остались. Шут, Масоха, Абрек, Тосиро - все разлетелись в разные стороны. В курсе дела только оставшийся в лагере Ямада.
- Ни виляй, Сорокин, дело говори.
- Так вот. Безобидное Управление по водоснабжению и профилактике - кодовое название отряда 731. Там велись разработки бактериологического оружия, которое испытывалось на людях. Мы и эсесовцы - дети перед ними. Все они подлежат расстрелу. Я знаю только одно. Обоих японцев отпустили по просьбе Ямады и Тосиро. Генерал должен их высадить на Курилах, там до сих пор живут японские рыбаки, их выселять с островов не стали. В войне они не участвовали, зла никому не делали, и их оставили в покое. Белограй решил подвезти им пополнение в количестве двух невинных овечек. Только как бы эта невинность боком не вышла.
- А что они могут сделать?
- Я не знаю, Харитон Петрович, и ты не знаешь. Но там, на островах, наберется дай бог сотня пограничников на всю гряду.
Челданов ожил, хандра отступила.
- Поедем в "Оазис" вместе. Я был там пару раз, да и то давненько, Лиза занималась допросами.
- Белограй допрашивал ученых, сидевших там же. Возможно, кто-то из них остался.
- Комендант должен знать всех, кого вызывали.
- Разберемся.
Сорокин имел доступ в "Оазис", но он хотел отвлечь Челданова, навалив ему на плечи побольше забот. Он знал, как полковник предан генералу. Стоило только намекнуть на опасность для Белограя, Челданов встанет на дыбы. Сам Сорокин в угрозу не верил, японцы его интересовали больше из любопытства. В тот момент он еще не знал, что безобидная вроде бы затея может обернуться чем-то очень серьезным.
10.
Вдоль крутого берега реки растянулась деревушка домов на тридцать. Каменистый спуск к ней был усеян громадными валунами, отдельные достигали человеческого роста. Из деревни доносился непонятный шум. Группа рассредоточилась и, укрывшись за камнями, вооружилась биноклями.
В деревне творилось невероятное. Вооруженные люди грабили дома. Выносили какие-то мешки, шкурки соболей, вязанки репчатого лука, сушеную рыбу, кур. Сопротивляющихся хозяев били прикладами. Женщины кричали, пряча в подолах маленьких детей. У самого берега стоял вбитый в землю столб с перекладиной. Один из бандитов привязывал к ней веревку с удавкой, а под столбом ежился голый по пояс мужик со связанными за спиной руками.
Лиза оглянулась. Завидев кочегара, махнула рукой, и тот перебрался к ней.
- Что за люди, Терентий Филиппыч? Это про них ты рассказывал?
- Они. Зверствуют зеленовцы. Сущая саранча, все сметают на своем пути.
- Но их не так много, человек сорок.
- Основной отряд Зеленого в лагере. Где-то недалеко. На ограбление такой деревни и десятерых хватит, зачем же всем скопом идти.
- Откуда у них лошади?
- До того, как они на рудник напоролись и взялись за него всерьез, на Транссибе поезда грабили, а там не только лошадей, но и танки перевозят. И сейчас гонят тяжелую технику в Северную Корею.
- Приготовить оружие к бою, - скомандовал капитан Дейкин, - перебазироваться вниз по склону на расстояние выстрела.
Прячась за камнями он первым стал спускаться.
- Ты ополоумел, Гаврюха? - крикнула ему вслед Лиза.
- Не лезь. Не мы их, так они нас. Надо пользоваться преимуществом, мимо их лагеря нам не просочиться.
- А он прав, - сказал кочегар и тоже побежал вниз. Дейкин вскинул винтовку, поправил рамку прицела, прищурил
левый глаз и выстрелил. Бандит, крепивший веревку к перекладине,
распластался на земле рядом со связанным пленником. Следом за Шутом открыли огонь остальные. Лиза присоединилась к ним.
Шквалистый огонь застал бандитов врасплох. Они заметались по берегу, бросая награбленное добро, и один за одним падали, будто подкошенные. Грабители не могли определить, откуда ведется огонь, береговая круча отбрасывала эхо и разносила его по всей тайге. Деревенские жители тут же попрятались в своих домах. Паника и шквалистый огонь из дюжины автоматических самозарядных карабинов не давали бандитам возможности перейти к обороне, когда они очнулись от шока, половина из них уже лежали мертвыми. Кто-то первым вскочил на коня и во всю прыть поскакал к лесу, его примеру последовали другие. По движущимся мишеням с большого расстояния поражали цели только Гаврюха и кочегар, остальные мазали.
- Отставить огонь, - скомандовал Дейкин, когда остатки банды скрылись в лесу.
- И чего мы добились? - с грустью спросила Лиза.
- Цыплят по осени считают.
- Думаешь, они не вернутся?
- Вернутся, жрать-то им надо что-то. Сейчас главное - выяснить, где их лагерь и сколько их там.
- А если лагерь рядом и они вернутся через час? Мы окажемся на их месте.
- Все очень просто: пропал поезд, решат, что в центре подняли тревогу и направили сюда войска. Ничего другого они придумать не могут. Взвод, рота, полк или дивизия тут - им неизвестно. Подставлять свою голову они не будут - не зная броду, не полезут в воду. Они пошлют разведчиков, наша задача их перехватить.
- Как? Мы же леса не знаем.
- Деревенские помогут. Пошли. Время дорого.
Отряд спустился к реке и тихо вошел в деревню. Кругом валялись трупы грабителей. Были и раненые, один попытался выстрелить, но Шут опередил его, всадив в лоб пулю из маузера генерала Белограя. Десант бросился на землю.
- Глянь-ка, Гаврюха, на бандите какая-то странная форма, - шепнула Лиза.
- Кавалерия, - пробормотал князь, лежащий рядом. - Бывшие белоэмигранты.
- Возможно ли такое, Афанасий Антоныч? Белых в двадцатом разбили, тридцать лет прошло.
- А вы видите перед собой мальчиков? Бороды-то сединой усеяны. Много тогда белых в Китай ушло. Харбин русским городом стал. При японцах они хорошо жили, врагов советской власти те уважали. Пришли коммунисты, белоэмигрантам пришлось бежать. Куда? У кого деньги были, давно уже в Европу упорхнули, а голь перекатная в Сибирь подалась. И дети их воспитаны на ненависти.
Князь подошел к убитому, остальные тоже поднялись на ноги.
- Я прав! - воскликнул он. - Георгиевский крест четвертой степени. Кавалер.
- Был кавалер, стал бандитом, - осматриваясь по сторонам, сказал Важняк.
- Зря вы так, Матвей Макарыч, у этих людей своя правда. Мы для них враги, вот они и воюют.
- Разоряют поезда, грабят, убивают людей, нанимают уголовников. Это не война, - возразил Журавлев.
- Ну почему же, - вмешался Шабанов, - наши партизаны во вражеском тылу занимались тем же самым. Обычная диверсионная война.
- И это говорит советский летчик! - усмехнулся Кистень, вынимая револьвер из кобуры убитого.
- Они тоже были ограблены, лишены своих усадеб и земли, которую мы с вами поделили, не имея на то права. Их еще и из страны вышибли, в которой они родились и которой служили верой-правдой.
- А дед-то нас не испугался, - Улдис указал на старика, сидящего на скамейке возле покосившегося плетня.
- В его возрасте уже поздно бояться.
Древний старик в латаном армяке и лаптях, облокотившись на посох, сидел неподвижно и дымил самодельной трубкой. Узкие раскосые глаза прятались в складках глубоких морщин.
- Доброго здоровьичка, папаша. Мы не бандиты, - начал Гаврюха.
- Да так, погулять вышли… - добавил Огонек и получил по шапке от Лизы.
- Вижу. Что ищете в этих краях? - спросил старик тонким голоском.
- Геологи мы, - продолжил Дейкин, - идем на север. Решили вам пособить малость. Несправедливость творится, пришлось вмешаться.
- Напрасно. Раньше бандиты только грабили, теперь вернутся и всю деревню под нож пустят.
- Я так не думаю, уважаемый, - вступил в разговор Журавлев. - Курицу, несущую золотые яйца, не режут. Деревня их кормит. Кто же поросят выращивать будет, рыбу ловить, пшеницу сеять, кур кормить? Вон оно, ваше добро, все по деревне разбросано. Немалый труд в него вложен, зачем же отдавать свое кровное разгулявшимся бездельникам?
- Такими нас Бог создал. Вы же не жалеете ягненка, которого тигр зарезал. И зайца вам не жаль, угодившего в когти коршуна.
- Это закон природы, - не сдержался князь. - Но волки не грызут волков. Человек - высшее проявление разума, он не должен убивать себе подобных. За что мужика вздернуть хотели?
Пенжинский указал на связанного человека так и стоящего метрах в ста впереди на коленях и с повязкой на глазах.
- Отказался отдавать хлеб.
- Правильно сделал! - воскликнул Огонек и побежал к виселице.
- Не о том мы говорим, - выступил вперед Трюкач. - Скажи-ка, папаша, и частенько они на вас нападают?
- Раз в сезон.
- Это как? Весной, зимой, осенью и летом?
- Да. Когда запасов наготовим, они и приходят.
Дейкин повернулся к Пилоту:
- Послушай, Глеб, возьми Лешего, Кистеня, пройдитесь по деревне, нам нужен живой бандит, "язык", одним словом.
- Понял.
Трюкач продолжил расспросы:
- А вы не пробовали объединиться с другими деревнями?
- Мало нас и расстояния большие. У бандитов кони. И оружия много.
- Сколько их?
- Кто же считал! Стрельба с рудника и здесь слышна была.
- Далеко рудник?
- Верстах в двадцати. Бывает, день и ночь палят. Теряет Зеленый своих людишек. Вот и вы ему ущерб доставили. Но он упрямый, свое возьмет.
- Кто такой Зеленый?
- Не видел. Только слышал. Сам-то он по деревням не ходит.
- Вот что, дед. Собирай сельчан, будем думу думать. Охотники места здешние знают, может, и на лагерь Зеленого выходили. Нам проводник нужен.
- Бейте в рельс, сами сбегутся.
Старик указал посохом на колодец, возле которого стоял вкопанный кол, на нем висел огрызок рельса.
Вернулся Огонек с приговоренным к повешению. Это был рослый парень, русский, с чисто выбритым лицом, в глазах его затаился смертельный страх.
- Успокойтесь, все позади. Бандиты ушли, - тихим вкрадчивым голосом заговорила Лиза. - Вы не похожи на местного. Я права?
- А вы кто такие?
- Геологическая партия. Идем на север, здесь оказались случайно.
- А я учитель. Бывший, конечно. Отбывал срок на руднике имени Кирова. Возвращаться некуда, остался здесь, третий год живу в деревне.
- Делиться с бандитами отказались?
- Женился я тут, на местной. У нее двое уже было, родила третьего. Вкалываем день и ночь, чтобы прокормиться, а подонки приходят и все отбирают. Не выдержал, схватился за дробовик, вот они меня и выставили напоказ, чтобы другим неповадно было.
- Давно грабят?
- Когда пришел сюда с рудника, застал опустошенную деревню. Все бандиты вычистили, люди выискивали в земле оставшиеся картофелины, чтобы с голоду не помереть. Мужики в лес ушли, но ничего еще не принесли.
- Как звать? - спросил Дейкин.
- Елизаром.
- Не мое это дело, Елизар, но с рудников на свободу не выпускают. Справки у тебя, конечно, нет. Сам ушел?
- Угадал, начальник.
- Не начальник я тебе. Где брешь нашел?
- После очередного налета на рудник зеленовцев, покорежили они ограду. В суматохе нас трое ушло, да в тайге растерялись. Мне повезло, вышел к реке и по берегу до деревни добрался. Народ тут живет тихий, мирный. Приютили. Биографию не спрашивали. Теперь детей грамоте учу, когда время есть.
- Чем рудник Зеленого заинтересовал?
- Сапфирами. Редко, но попадаются изумруды. С таким богатством на востоке можно хорошо жить.
- Значит, Зеленый хочет в Афганистан податься. Ближе границы нет, да и до нее тысячи три верст будет.
- Захватит поезд, быстро доберется. Зеленый дорогу знает. Говорят, будто он ее строил еще при Николае. Вроде бы военный железнодорожник.
- Любопытный фрукт, - сказала Лиза. - Сколько людей на руднике?
- Человек сто охраны, вместе с офицерами, и сотни три зеков. Таких как я там не осталось, все бежали. Имелись возможности - до налетов Зеленого зона не охранялась. Вообще-то в тайгу бежать глупо. Кормежка в зоне сносная, работа в три смены, бараки теплые. Зеки сами за рудник воюют, вместе с солдатами. Только нечем, кайло и лопаты в ход идут. Капитан всем свободу обещал, как смена придет. Только смены нет и не будет. Связи и той нет. Телеграфные столбы взорваны.
- Ладно, Елизар, бери людей. Надо лошадей выловить, что от бандитов остались, и трупы закопать, чтобы не смердели.
У покосившегося плетня старика собралась толпа деревенских. Успокоились, осмелели. Народ все мелкий, мужиков крепких мало. То ли якуты, то ли ненцы, кто их разберет, но ни чумов, ни юрт в деревне не было, строили село русские. Изба, в которую вошли для разговора, просторная, печь добротная, а окошки крошечные. Деда привели под руки и усадили на почетное место. Женщины в дом заходить не стали, да и не все мужчины решились. По-русски понимали немногие.
Не успели устроиться, как Шабанов втащил в избу мужика с окровавленной штаниной. Гимнастерка офицерская, чуб кудрявый, усищи - казак, да и только. На вид лет сорок с небольшим.
- Где же ты такое добро выловил, Глеб Васильич? - спросила Лиза.
- Раненой ногой в стремени застрял, конь хорошо повозюкал его чубом по земле.
- Кто таков? - спросил Дейкин, подойдя к бандиту. Тот молчал. Дейкин достал маузер и сунул казаку в рот ствол. - Либо отвечай, либо мозги по стенке размажу.
Мужик резко отпрянул назад.