- Как прикажете.
Заскрипела створка ворот. Связанный пленник лежал на земле, за перегородкой хрюкали поросята. Трюкач поднял раненого на ноги.
- К своим хочешь?
- Нет у меня ни своих, ни чужих.
- Сам с собой остался? Дорогу к лагерю покажешь, чтобы себя, любимого, не потерять?
- К лагерю вам не подойти.
- Посмотрим. Пленного вывели во двор.
- Скажи-ка, казак, ты всех своих знаешь? - спросил Улдис.
- Всех даже Зеленый не знает. Костяк состоит из двадцати преданных атаману гвардейцев. Остальные - сброд, их, как штрафников, первыми в атаку посылают. Сегодня есть, завтра труп.
Елизар привел четырех лошадей.
- Не многовато ли, учитель? - спросил Чалый.
- Я с вами поеду.
Родион повернулся к Улдису:
- Что скажешь?
- Пусть едет.
Сели на лошадей, казаку сунули кляп в рот, руки развязывать не стали.
- Ну, с Богом! - перекрестился учитель, и они тронулись к Черной горе.
Прошло немало времени, пока они добрались до ущелья. Узкий проход освещался лунным светом, по обеим сторонам высохшего русла возвышались каменистые склоны с редкой растительностью. Дорога петляла, плохо просматривалась за каменными выступами - отличное место для засады, за каждым поворотом жди сюрпризов.
- Стрельбу здесь не откроешь. Обвал, и крышка тебе, камнями завалит, - обернулся к Родиону Улдис и вдруг поднял руку. Группа остановилась.
- Что? - тихо спросил Чалый.
- Лошади фыркают. Уйдем с тропы за камни.
С правой стороны находилась небольшая впадина и что-то наподобие пещеры, туда они и зашли, спешившись.
- Елизар, следи за казаком, может выдать.
Улдис и Родион встали за камнем и ждали.
- Ну и слух у тебя, Леший. Я ничего не слышу.
- Сейчас увидишь. Благодаря слуху я однажды выжил.
Через мгновение послышался хруст. Из-за камня появились два всадника, черные тени выглядели зловеще в лунном свете. Улдис поднял карабин, но Чалый его остановил, опустил руку в сапог и вынул кортик, подаренный Лизой. Как только всадники поравнялись с камнем, он метнул его. Идущий вторым даже не пикнул, упал с лошади, как срубленный. Его напарник оглянулся:
- Что с тобой?
Леший протянул свой нож Трюкачу. Когда всадник соскочил с лошади, снова сверкнул кинжал. Короткий глухой стон - теперь и второй лежал на земле.
- Ждем следующего, - шепнул Леший. Но больше никто не появился.
Они вышли из засады.
- Здоров ты ножи метать, Родион.
- За то и на Колыму угодил. Откуда у тебя нож, Улдис?
- Думаешь, бандитов с оружием хоронили? После них даже гранаты остались. У меня еще наган припасен и парочка гранат. Все оружие в избе старика свалено. Деревенским оно ни к чему. Кистень, Огонек, Пилот тоже карманы себе набили. Где же ты был?
- Зря вы их убили, - помотал головой Елизар. - Надо было пропустить. Это же разведчики.
- Если не мы их, значит они нас, - сказал Родион, выдергивая кортик из трупа.
- Надо было пропустить, - настаивал учитель. - К костру они подходить не стали бы. Им показалось бы, будто в деревне целая армия собралась. То, чего мы и добивались. Получив такое известие, Зеленый ни за что не вернется в деревню.
- Мы тоже разведчики, Елизар. Для того и идем в стан противника, чтобы выяснить его планы. А где гарантия, что мы не наткнулись бы на этих ребят на обратном пути? - спокойно возразил Леший. - Сейчас мы их первыми заметили, потом они нас. Козырять перед тобой не стали бы, гранату под ноги, и до свидания.
Трупы оттащили в сторону и дальше двинулись пешком, лошади пошли следом. Вскоре тропа вывела их из ущелья, и они начали подниматься в гору через тайгу.
- Расскажи-ка, Улдис, как тебя слух спас, - попросил Чалый.
- Невеселая история. Баловался я в поле, в стогу сена, со своей подружкой. Вырыли мы себе гнездышко и хорошо его замаскировали. Перед самым рассветом слышу шорохи - никак не мог уснуть от перевозбуждения. Приоткрыл затычку в стогу и вижу людей. Человек сорок или больше, все с оружием. Кто с немецкими шмайсерами, кто с ППШ идут в сторону моего села. Затаился, сделать уже ничего не мог. Через двадцать минут раздались выстрелы. Не менее получаса из села доносились автоматные очереди, потом все стихло. Вернулись мы с Янкой в село днем. Лесные братья всех порешили, моего отца гвоздями к воротам прибили, как Христа к кресту, он председателем сельсовета был. Большевик с восемнадцатого года, Ленина видел, всю гражданскую прошел. Латышских стрелков Ленинской гвардией называли, а лесные браться с советской властью мириться не хотели, когда война кончилась, все в лес ушли. Мстили каждому, кто записывался в колхозы и работал на советы. Наше село весь урожай отдавало новой власти. Отца пугали, предупреждали, но он их не боялся, верил в своих людей. Село охранялось и днем, и ночью, чужих не подпускали. Но без предательства не обошлось, кто-то из своих снял посты, лесные тогда всех, даже детей поубивали. Чекисты приехали на следующий день. Я их не дождался, ушел в лес, три дня блуждал, пока меня не встретил дозор. Конспирация у лесных братьев на высшем уровне поставлена. Целые города под землей. Идешь по лесу и не знаешь, что под тобой мобильный отряд находится. Ходы прикрыты дерном, потолки бревенчатые, с крепкими подпорками. Вот только костры жечь нельзя, в остальном жизнь не хуже, чем на земле.
- И зачем тебя в лес понесло?
- Моего отца распяли, мать пристрелили, двух братьев в решето превратили. Я их нашел с винтовками в руках, до последнего отбивались. И что, по-твоему, я должен был делать? В город уйти? Жить должником я не приучен.
- Один против армии?
- Нет, в камикадзе я не готовился. Хотел вычислить все их норы, узнать имена командиров, численность, координаты, планы действий.
- И они тебя приняли в свой отряд?
- Приняли. Я им сказал, что от красных сбежал. Отец сводки получал, поэтому я знал, что за неделю до нападения на наше село в городе пятерых диверсантов расстреляли, они пытались ратушу взорвать. Банду всю взяли. Вот и я прикинулся городским, одним из уцелевших сынков бандитов. Мне поверили. Простой горожанин не мог знать столько подробностей. Я влился в отряд лесных братьев, урожаи жег, обозы грабил. Втерся в доверие. Командиры меня любили. Вот только что делать со своими знаниями, добытыми за полгода активных действий, я понятия не имел… Улдис замолк.
- Стоп, ребята. Пришли.
По другую сторону хребта на склоне горели костры. Чалый выдернул кляп изо рта пленника.
- Что скажешь, воин?
- Сами видите. Лагерь Зеленого.
- Ну и ладушки. Надеюсь вернуться живым и дослушать твою историю, Леший.
- Хочешь идти один? - спросил Улдис.
- Так спокойнее. Поменяюсь гимнастеркой с казачком, и чем я не казак, да еще с крестом.
- Послушайте меня, ребята, я хочу дело предложить, - вступил в разговор Елизар.
- Говори, учитель, - согласился Чалый.
- За западным холмом километрах в пяти, не дальше, находится рудник. Час ходу. Я беглый, мне туда пути нет, оставят дослуживать. Комендант лагеря - мужик решительный. Банда ему житья не дает, надо с ним договориться, объединить силы и ударить по лагерю. Твоя разведка, Родион, ничего не даст. О планах думает Зеленый и ни с кем ими не делится, люди получают приказ и действуют.
- Может, ты и прав, Елизар, но с пустыми руками мы уйти не можем, не для того шли. Планов не узнаю, так людей посчитаю.
- Я пойду следом, Родион, - твердо заявил Леший, - подстрахую. Пусть учитель лошадей стережет и казачка на привязи держит. Тебя как зовут, казачок?
- Семен Разбаш. Когда-нибудь и ты мне свое имя скажешь.
- Обязательно. Если что, глуши его прикладом, Елизар. Он свою работу сделал, лишняя обуза нам не нужна.
Чалый поменялся гимнастерками с пленным, взял его фуражку с коротким козырьком и красным околышем.
- Шашки не хватает.
- В лагере шашек много, - усмехнулся Разбаш, - шею береги. Они острые, один взмах, и головы как не бывало.
- Спасибо за заботу, Семен.
Учитель смотрел на уходящих, словно прощался с ними навсегда. Он жалел их и восхищался. Что за люди? У них свой путь и свои цели. Сдалась им дикая деревенька, затерянная в непроходимой тайге! Что она есть, что ее нет, кого это касается?
- Крышка твоим дружкам, учитель, - рассмеялся Разбаш. - Жаль, не успел я тебя повесить.
- Зато я успею, - тихо прошептал Елизар.
2.
Никаких передвижений по лагерю Чалый не заметил. Возле костров сидели небольшие группки людей и тихо переговаривались. Каждый держался своей компании и не лез к чужим. Кругом стояли шалаши, покрытые лапником. Лес густой, деревья высокие. Ночью самолеты не летают, а днем лагерь с воздуха не заметишь. Вопрос в другом - ведут ли власти воздушную разведку в этих местах. По логике вещей - должны. В центре знают о налетах на рудник, послали эшелон с подкреплением и зеками. Поезд бесследно исчез, а в центре не чешутся. Могли бы провести воздушную разведку.
Чалый не решился подсесть к чужому костру и поболтать с бандитами. Пересчитывать их не было смысла, большая часть бандитов мирно спит в шалашах. По мере продвижения к центру лагеря шалаши становились все больше, некоторые не уступали по размерам юртам. Надо не разыгрывать из себя шпиона, не устраивать перебежек, не озираться по сторонам. Возле одного из костров разделывали кабана. Хорошая команда в тайге с голоду не умрет, но хватает ли зверья на такую ораву? За два года могли перебить все живое вокруг. Вот почему они не встретили ни одной косули или медведя, пока шли от "железки" до деревни. Зверь ушел, тайга вымерла в этих местах.
Возле одного из шалашей, дымя самокруткой, в одиночестве сидел боец в папахе, портупее и с шашкой на боку. Чалый уже понял, по какому принципу построен лагерь. По краю в мелких шалашах ютились плебеи, оборвыши, и жарить на костре им было нечего. Зековские бушлаты подтверждали догадку. К центру под защитой приблудных хозяйничали ветераны банды. Значит, сам Люцифер восседал в центре, девятом круге ада.
Чалый присел на корточки рядом с курящим и тихо спросил:
- Табачку не найдется?
Боец глянул на него и, заметив на груди Георгиевский крест, кивнул. Достав из кармана кисет, сыпанул махорки на клочок газеты и подал Чалому. Родион скрутил "козью ножку" и прикурил.
- Глотнешь? - предложил солдат.
- Можно.
Чалый сделал несколько глотков. Зелье оказалось крепким, даже слезы выступили.
- Не спится? - спросил солдат.
- Какой там сон, того и гляди, красные накроют.
- Здесь не накроют. Но если атаман опять судьбу испытывать начнет, то долго мы не протянем. Рано или поздно это должно было случиться.
Солдат глотнул из фляжки и опять передал ее Чалому. Пришлось пить, после возлияния разговор лучше клеится. Метрах в пяти горел костер, от которого шел запах жареного мяса. Там тоже прикладывались к фляжкам и о чем-то спорили. Чалый заметил типа с георгиевским крестом на груди. Парень еще на свет не родился, когда героям кресты вешали, похоже, атаман Зеленый поощряет своих героев царскими наградами. Неплохо придумано, соблюдает традиции отцов.
- Засаду устроили не красные, - неожиданно сказал солдат.
- Ия так думаю, - подтвердил Родион. - Слишком хорошо стреляли.
- А ты там был?
- Нет, но слышал.
- Войска пришли бы с пулеметами и никому не дали уйти. Наверное, банда Рябого, он давно на нашу территорию зарится. Если нарушил договор, мы его на ремни порежем. Сукин сын!
Они передавали друг другу фляжку и продолжали разговор.
К соседнему костру подошел бравый боец с шашкой на боку и деревянной кобурой с маузером. У этого аж два креста звенели на груди. Похож на командира. Ему подали кусок мяса, он грыз его и что-то говорил. Дрова в костре сильно трещали, слов не было слышно. Чалый оказался в рискованном положении - командир знает своих солдат, да еще награжденных, можно влипнуть.
- Похоже, есть новости, - сказал он.
- Наверняка. Гришка сам шифровку посылал. Значит, пришел ответ, сейчас узнаю.
Мужик передал Родиону фляжку, встал и пошел к костру. Вернулся минут через десять.
- Мы оказались правы. Из города сообщили, что в район рудника никаких воинских подразделений не посылали, властям не до нас. Там плотину взорвали, шухер дошел до Москвы, министров и генералов ждут из столицы. Знатно наши им вдарили. Иркутск, Новосибирск, Омск в ружье поставили.
- Выходит, на деревню вышла банда Рябого?
- Больше некому. Завтра проверим.
- И попадем в засаду. Ущелье - удобная ловушка.
- Ущелье обойдем. Заходить будем с запада, там на реке есть брод. У атамана с головой все в порядке.
- Сколько ружей у Рябого?
- Меньше нашего. Будь по-другому, давно бы пошел на таран, а не бил из-за куста.
- Похоже на правду.
Еще выпили, покурили, и боец с шашкой ушел спать. Людей у костров поубавилось, а те, что еще сидели, заунывно тянули песни из блатного репертуара.
Уходить было легче. Посты расслабились и на идущего кавалера Георгиевского креста не обратили внимания. Поднявшись на холм, Чалый остановился, чтобы осмотреться, и тут ему на голову упала шишка. Он глянул вверх. На дереве сидел Улдис.
- Хорошо устроился!
- За тобой наблюдал, - Леший потряс биноклем. - Наглый ты мужик, Родион Платоныч, с бандитами пьянствуешь. Уважаю! Крепкие у тебя нервишки.
- После стакана море по колено.
Леший спустился на землю.
- Попалась рыбка на крючок?
- Повезло. Пора возвращаться, утром на нас вся армия Зеленого двинет, надо подготовиться к встрече.
Они пошли проторенной дорожкой к лошадям.
- Сколько их?
- Не менее сотни. Дело не в численности, а в опыте. Гвардия Зеленого на рожон не попрет, они зеков пустят вперед и ими прикроются. И лагерь по этому принципу построен, зеленый гвардию бережет. А нас всего ничего.
- Хорошая засада уравняет силы.
- Не получится. Они обойдут ущелье и появятся со стороны реки, там есть брод.
- Пойдут по открытому плато?
- Наскоком, в галоп, с шашками наголо смерчем пролетят. А что мы им сможем противопоставить? Открытая местность. Двадцать человек против сотни кавалеристов! Сметут к чертовой матери.
- Один пух останется. Тут надо что-то придумать, а среди нас полководцев нет, все князья да урки.
Они вышли к тому месту, где оставили Елизара с лошадьми. Ни учителя, ни пленника на месте не оказалось, не было и двух лошадей.
- И что ты на это скажешь, Улдис? - доставая револьвер из-за пояса, спросил Чалый.
- Нет времени разбираться, пора ноги уносить. Спасибо, что всех лошадей не увели.
- Учитель сам напросился в разведку, - вскакивая на коня, сказал Чалый. - Я бы его не подозревал, парня на наших глазах вешать собирались.
Они поскакали к ущелью. Небо бледнело, близился рассвет.
- Не мог же Разбаш развязаться и захватить учителя. Да и зачем он ему? Придушил бы на месте и ушел в лагерь. Загадка, - продолжал рассуждать Чалый.
- Чего гадать, надо думать, как своих спасти. Далеко уйти нам не дадут. И деревню не защитим, и сами подохнем. Зеленый знает, с кем имеет дело.
- У них есть мощная рация. Они связывались с городом, каким, не знаю. Кто-то из бандитов сидит на большом стуле в центре. Зеленому сообщили, что регулярные воинские части в тайгу не направлялись. Бандиты подозревают в захвате деревни другого бандита. Рябым его называют. Тайга поделена на зоны. Если в захвате подозревается Рябой, то зеленые бросят на него все силы.
К деревне вышли с восходом солнца. Октябрина встретила их со слезами на глазах, девушка перенервничала - ушли и пропали. Пенжинский удивленно разглядывал наряд Чалого.
- Это что же за маскарад, добрый молодец?
- Молодцы скоро нагрянут с шашками, на конях и с Георгиевскими крестами на груди.
- Такими же, как этот?
Родион сорвал крест.
- Давайте-ка людей будить, Афанасий Антоныч, пора готовиться к встрече дорогих гостей, долго они себя ждать не заставят.
Отряд подняли на ноги. Чалый доложил обстановку. Никому и в голову не пришло спросить, как он попал в лагерь бандитов и как узнал о планах Зеленого.
- Надо уходить! - твердо заявила Лиза.
- Деревенские с нами не пойдут, - покачал головой Улдис, - все бандиты на лошадях, нагонят нас в течение часа и порубят на кусочки. Десять рыл на одного.
- Позвольте мне сказать, - вмешался князь. - Я, конечно, не воевал, всю жизнь изучал науки, в том числе и военную историю. Похожий случай был у генерала Раевского. Правда, у него имелась артиллерия, но в ближнем бою она особой роли не играет. Французы тоже шли вброд через реку, их встретили прицельным огнем. Здесь река порожистая, быстрая, поток может с ног сбить. Каменистое дно не позволит преодолеть реку вскачь, надо ударить по противнику во время перехода. Но это еще не все. Генерал Раевский разделил свой отряд на две части. Одна из них перешла реку и спряталась. Когда противник вступил в реку, по нему открыли огонь с двух сторон, отрезав пути к отступлению. Таким образом, батарея Раевского разбила противника, превосходящего в силе во много раз.
- Надо идти в деревню и бить в рельс, - отдал приказ капитан Дейкин. - Охотники должны знать, где находится брод. Надо торопиться, каждая минута дорога.
Лиза поняла, что не сможет удержать людей и решила, что лучше погибнуть в бою, чем быть зарубленными в лесу.
- У старика есть пулемет, - сказал Важняк.
- Учинили ему допрос по старой привычке, Матвей Макарыч? - спросила Лиза.
- Нет. Посидел с ним на лавочке, поговорили за жизнь. Если бы не дети, охотники давно дали бы отпор зеленовцам. Я думаю, за нами вся деревня пойдет, у них нет выбора.
- Где-то тихо, мирно живут люди, строят плотины, города и уже забыли о войне, - мечтательно проговорила Варя. - А здесь все еще воюют.
- Сибирь, дитя мое, планета неизведанная, - погладил девушку по плечу князь Пенжинский. - Джунгли Амазонки и тайгу пройти и изведать куда сложнее, чем слетать на Луну.
- Скажете тоже, Афанасий Антоныч, на Луну!
- Придет время, полетим. Я-то вряд ли доживу, а вы, Варвара Трофимовна, можете стать свидетелем великого события.
Отряд двинулся к деревне.
3.
Трое монахов вошли в храм и оцепенели. Перед ними в черной рясе стоял настоятель Тихвинского монастыря преподобный Федор с посохом в руках.
Монахи пали ниц. Произошло чудо!
- Встаньте, дети мои. Я вернулся к вам не с небес, а пришел тернистыми земными тропами. Бог дал, и я выжил. Господь не посылает человеку испытаний, которых он не может выдержать. На все воля Господа.
Монахи, каждый, стоя на коленях, целовали руку иеромонаха, за упокой души которого молились долгие годы.
- Какое счастье, что вы с нами, преподобный отец! - произнес рыжеволосый паренек с длиной редкой бородкой на добром лице.
- Храни тебя Господь, брат Еремей.
Отец Федор перекрестил его, поцеловал в лоб и подошел к следующему, чернявому, курчавому, с густой бородищей.
- Храни тебя Господь, брат Кирилл, и тебя брат Димитрий.
Высоченному, худющему с яркими зелеными глазами Димитрию
пришлось наклониться, чтобы его поцеловали в лоб.