Карлебах нахмурился (Эшер уже приготовился услышать его громовой голос, вопрошающий, как же им теперь выследить проникших в город яогуай), но полковник спокойно продолжил:
- В посольстве знали о его болезни, поэтому я дал понять, что именно она стала причиной смерти. Ито умер с достоинством, как и подобает самураю. Он не утратил ни чести, ни мужества.
Эшер по-чешски обратился к разозлившемуся старому профессору.
- А вы бы как поступили, сэр?
"Исидро в чем-то был прав, когда говорил о ван хельсингах", - подумалось ему.
Они вернулись в гостиницу по затянутым сумерками улицам.
- Семья Ито служила дому Мицуками три века подряд, - объяснил Эшер, плотнее запахивая длинное коричневое пальто. Из ворот французского посольства, несколько нелепых в своей массивности, падал свет, в котором белыми облачками плыл вырывавшийся при дыхании пар. - Разумеется, сам граф помог ему.
Не сбавляя шага, он сделал вид, будто его внимание привлекли зазывные крики старухи, продававшей клетки для сверчков, и посмотрел на противоположную сторону Посольской улицы. Необычный мазок цвета, манера двигаться, полузнакомое лицо? Он не увидел, что именно, но что-то пробудило ту часть его души, которая позволила ему уцелеть в Берлине, Белграде и Стамбуле…
И теперь все его существо, все инстинкты требовали, чтобы он бросился бежать, и как можно быстрее. Потому что кто-то шел по его следу.
Проклятие!
Конечно же, за их спинами не было ничего такого, что наводило бы на мысль об опасности. Слишком много теней, льющийся из современных зданий электрический свет, в котором тонуло мягкое сияние бумажных фонарей; мимо протарахтел возок рикши, за ним еще один, прошла группка спешащих домой китайцев - скорее всего, слуг, но кто их знает? - и трое американских солдат, которые, взявшись за руки, распевали "Марш по Джорджии".
Кто-то у них за спиной перебежал улицу и затаился в портике китайского почтамта или за воротами немецкого посольства? Показалось, что узнал прохожего? Или одного из немецких солдат на другой стороне улицы? Кто-то, пройдя мимо них с Карлебахом, затем развернулся и сейчас идет им навстречу? Ответов не было, а осматриваться сейчас в поисках преследователей значило бы только ухудшить ситуацию. Одну ошибку они уже совершили. Если не поостерегутся, то рано или поздно допустят еще одну.
Если, конечно, не разберутся с ним еще этим вечером.
Эшер даже не знал, кто такие эти "они". За границей такое случалось.
Мысленно он прикинул пути отступления. Вампир не позволил бы заметить себя, разве что это был неоперившийся птенец или же кто-то, кто голодал достаточно долгое время и утратил силу. Если преследователи были немцами или австрийцами (хотя до сих пор он не встретил здесь никого из тех, кого знал как сотрудников немецкой контрразведки), за ним могли наблюдать только для того, чтобы собрать информацию. Он уже неделю жил в Посольском квартале, и все, кому он мог понадобиться, знали…
Надо сказать Карлебаху, чтобы он помог Лидии…
Интересно, дедуля У по-прежнему живет в переулке Чжулун?
Гостиничные окна, угольные желоба, кладовки… Кухонная дверь открывалась в проулок, по которому можно было выйти на рю Мэйдзи примерно в сотне ярдов от водяных ворот, отделявших квартал от Внешнего города.
По невысоким ступеням гостиницы Эшер поднялся с чувством облегчения. Едва они миновали французское посольство, как Карлебах пустился в рассуждения о следующей поездке в горы Сишань, но Эшер почти не слышал его.
- Если мы перекроем остальные выходы из шахт, то сможем спуститься туда днем. Нужно лишь найти, где они спят, и…
Карлебах прервался, чтобы ответить на приветствие швейцара-англичанина. Эшер пересек вестибюль, направляясь к стойке. Мужчина, до этого сидевший в кресле и читавший "Таймс", встал, и Эшер повернулся в его сторону. От стойки к нему двинулся еще один незнакомец.
Вот оно.
Читатель "Таймс" сделал ошибку, обратившись к Эшеру до того, как его товарищ подошел на достаточное для броска расстояние.
- Профессор Эшер?
Суссекс. Европейский английский, с претензией на Оксфорд…
- Меня зовут Тиммс. Я из посольской полиции. Вы обвиняетесь в передаче информации немецкому посольству. Серьезное преступление.
- Это нелепо, - с ноткой удивления возразил Эшер.
Жестом он попросил подождать, якобы собираясь что-то сказать Карлебаху, повернулся…
И метнулся вправо, к выходившим на рю Мэйдзи окнам, перевернул по дороге стул, чтобы задержать Тиммса, распахнул окно и вывалился в темноту.
Про себя он порадовался точности, с которой все просчитал: сейчас он находился в ярде от ведущего к кухне проулка. Все окна на этой стороне стояли зашторенными, оберегая жильцов от ночного холода. Перепрыгнув через ограду, Эшер стянул с себя широкое пальто, повесил его на сгиб руки и зашел в кухню через заднюю дверь:
- Меня вызвали проверить генератор, - объяснил он тому единственному человеку, который оторвался от приготовлений к обеду и удостоил чужака взглядом.
После этого он прошел в генераторную, извлек из тайника деньги и по черной лестнице поднялся на крышу.
Скорее всего, они решат, что он направился прямиком к водяным воротам, до которых от послужившего ему выходом окна было несколько сот ярдов, и на всякий случай пошлют кого-нибудь следить за комнатами Лидии.
Хобарт. Он молча поднимался в темноте, ногами нащупывая каждую из пятидесяти шести ступенек. Возможно, немцы - Айхорн мог в конце концов узнать его, - но немцы вряд ли обвинили бы его в том, что он продает им информацию. Мицуками..? Инстинкт подсказывал ему, что японскому атташе можно верить, но это ровным счетом ничего не значило. Не только вампиры вызывали в людях доверие, чтобы заработать свой хлеб насущный.
Но только у Хобарта были причины желать, чтобы его как можно скорее депортировали из страны, а к причинам прилагался шкаф, битком набитый скелетами.
В это время все помещения на этаже, отведенном камердинерам и горничным постояльцев, пустовали. Еще выше располагался чердак, заставленный сундуками и чемоданами. От поднявшейся пыли запершило в горле. Узкая щель коридора, дюжина комнаток, на каждой двери указан номер этажа, на котором проживают владельцы багажа; в прошлые свои визиты сюда Эшер выяснил, где находится выключатель, но не стал пользоваться им, чтобы не выдать себя. Из кармана пальто он извлек свечу, с которой собирался охотиться на яогуай, зажег ее и пробрался к выходившей на крышу лестнице.
В свете убывающей луны он прошел вдоль низкого парапета до пожарной лестницы. Двумя этажами ниже виднелась крыша Франко-Китайского банка. Китайские дома, которые стояли здесь в 1898 году, сильно пострадали во время восстания, и им на смену пришли современные здания с современными пожарными выходами и металлическими решетками. Между Франко-Китайским банком и старым зданием банка Гонконга (одно из немногих уцелевших свидетельств былой эпохи) протянулся узкий переулок, в который и выходила пожарная лестница. По-прежнему держа пальто на сгибе руки (серой подкладкой вверх, чтобы никто не смог толком ответить на вопрос, не проходил ли мимо мужчина в коричневом пальто), Эшер проверил, на месте ли пропуск, вышел из переулка и подошел к рикшам, как всегда, стоявшим у магазина Кирульфа.
- Шелковый переулок, - приказал он.
13
- Сказали, будто Джейми… что? - Лидия в недоумении посмотрела на Карлебаха, затем перевела взгляд на одетого в твидовую пару крепкого мужчину, который представился Тиммсом из посольской полиции.
- Прошу прощения, мэм, но никто ничего не говорил, - сухо поправил ее Тиммс. - Мистера Эшера обвиняют в передаче информации немецкому посольству…
- Кто обвиняет? - она встала и подошла к посетителям, хотя для того, чтобы как следует рассмотреть лицо полицейского, ей пришлось бы наступить ему на ноги. Пока что она видела только сизые обвисшие щеки и напомаженные волосы цвета кофе, в который недолили молока. - И какого рода информацию Джейми мог бы собрать здесь, в Пекине? Порядок построения на плацу?
- Подробности обвинения меня не касаются, мэм. Но у него точно совесть нечиста, если он решил скрыться.
- Это нелепо.
Она открыла было рот, собираясь сказать, что Джейми НИКОГДА не признался бы немцам (тем более - немцам) в том, что был шпионом… и поняла, что вряд ли сумеет таким образом исправить ситуацию. Вместо этого она рухнула в ближайшее кресло и сквозь слезы беспомощно посмотрела на стоявших перед ней мужчин:
- Кто же мог придумать такую ложь?
Даже ее мачехе не удалось бы лучше разыграть эту сцену. А может быть, и удалось бы…
- Осмелюсь надеяться, мэм…
Хриплый голос Тиммса слегка дрогнул. "Хорошо, у меня получилось растрогать его…"
- …что вы позволите нам обыскать комнаты.
Лидия прекрасно знала, что Джейми записывал только замечания по поводу тональностей и глагольных форм, поэтому она уронила голову в ладони, кивнула и издала единственный приглушенный всхлип. Обладай Карлебах хоть какими-нибудь актерскими наклонностями, он бы тут же воспользовался поводом броситься к ней и заклеймить Тиммса жестоким чудовищем (что только усилило бы желание Тиммса поскорее покончить с обыском и притупило бы его внимательность), но профессор сумел лишь выдавить:
- Ну же, сударыня…
Вместо него к ней на помощь пришла Элен, которая, должно быть, подслушивала, стоя у дверей детской:
- Ноги вашей здесь не будет! - горничная помахала мокрой губкой перед носом полицейского. - Пока не покажете ордер, как положено, выписанный судьей, а его-то у вас и нет…
- Все в порядке, - прошептала Лидия. Лучше было вести себя так, словно им нечего скрывать, чем требовать ордер. - Элен, пожалуйста, покажите джентльмену комнаты. И… и принесите мне воды…
С удовлетворением она отметила, что Миранда, которая обычно вела себя на удивление спокойно, разразилась криком, едва Тиммс шагнул в детскую.
Стоило только Тиммсу скрыться за дверью, Лидия встала, собрала полицейские отчеты и вручила их Карлебаху.
- Не беспокойтесь за меня, - прошептала она, выпроваживая старого ученого в коридор.
Не хотелось бы, чтобы отчеты конфисковали… В растерянности и недоумении она подошла к окну и стала там, прислушиваясь к негодующему голосу Элен, истерическим рыданиям миссис Пиллей и воплям Миранды и вглядываясь в темноту чужеземной ночи. Она не знала, что ей теперь делать, кроме как ждать весточки.
* * *
В Шелковом переулке Эшер собирался нанять другого рикшу, но доехать туда не успел.
На Синьчжуши - одной из главных улиц, пересекавших Внешний город, - кто-то окликнул его возчика. Сам Эшер не понял ни слова: говорили то ли на языке хакка, то ли на кантонском, то ли еще на каком-то из дюжины китайских "диалектов", которые на самом деле были не диалектами, а отдельными языками. Поэтому он не слишком удивился, когда рикша свернул с широкого проспекта в улочку хутуна, стиснутую серыми стенами с утопающими в них воротами, а оттуда - в тупик шириной не более пяти футов, провонявший рыбьими головами и человеческими испражнениями. Он крикнул "Тин!" - стой! - но рикша и не подумал остановиться, и тогда Эшер вытащил из ботинка нож, достал из кармана пиджака револьвер, выпрыгнул из возка и прижался спиной к стене, готовясь к драке.
Те, кто поджидал его, стояли по обе стороны тупика, в самом его начале. Поначалу он не мог понять, сколько их, потому что из ближайшего хутуна просачивались лишь слабые отблески света. Стоило только Эшеру спрыгнуть на землю, как его рикша тут же скрылся за углом дальше по проулку, прихватив с собой возок и фонарь. Эшер послал ему вслед проклятие, хотя едва ли мог винить его: окажись он сам втянут в стычку, где его могли случайно убить, он бы тоже постарался убежать. Он скорее угадал, чем увидел тени двух человек, которые перекрыли проход в хутун, и выстрелил, больше чтобы показать, что у него есть огнестрельное оружие, чем в надежде ранить хотя бы одного из них. Затем он со всех ног бросился к выходу из тупика, рассчитывая, что страх перед вторым выстрелом удержит их.
Расчет оказался неверным. В темноте Эшер наткнулся на что-то, и пока он размахивал руками в попытке восстановить равновесие, в воздухе раздался свист, издаваемый, скорее всего, азиатским подобием кистеня. Пришедшийся в плечо удар сбил его с ног ("Цеп", - подумал он, пытаясь встать), и тут же на него навалились со всех сторон. Он пнул кого-то ногой, ушел от захвата, почти вслепую полоснул ножом, снова увернулся, а затем ему на спину обрушился цеп - два коротких дубовых бруска, соединенных цепью. Его схватили за руку, пытаясь отнять пистолет…
И внезапно отпустили.
В нос ударил сильный запах крови, а еще - испражнений, покидающих тело умирающего человека.
Кто-то из нападавших завопил, и Эшер кое-как отполз с места схватки.
Послышался быстрый топот. Глаза почти привыкли к отсутствию света, и он сумел различить две фигуры, убегающие прочь. Узкий тупик по-прежнему тонул во тьме, из которой проступило бледное, лишенное всех красок лицо в окружении бесцветных волос - словно призрак соткался из дымки на том месте, где разгорелось побоище.
Из темноты донесся тихий голос:
- Не знал, что у вас есть знакомые среди китайцев, Джеймс.
Эшер, дрожа, привалился к стене. Плечо болело так, как бывает при переломах. Ему доводилось видеть людей, забитых цепами для риса, поэтому он понимал, насколько близок был от смерти.
- Эти господа имеют какое-то отношение к попытке вашего ареста? - вампир вдруг оказался совсем рядом с ним, с той стремительностью, которая бывает только во сне. Эшер чувствовал запах крови, исходивший от его одежды. - Или же у вас несколько врагов?
Исидро взял его за руку и вложил в ладонь цеп, который Эшер спрятал в карман пальто.
- Вашему рикше можно доверять? - он вручил Эшеру выроненный во время драки нож, затем вывел его в хутун, откуда лишь несколько футов оставалось до фонарей и шума Синьчжуши. - Он затаился в конце тупика. Или вы предпочтете нанять другого?
- Найму другого, - Эшер сам поразился тому, как спокойно прозвучал его голос. - Вряд ли я сумею добраться до переулка Чжулун самостоятельно, а наш приятель, - он кивнул в сторону тупика, - может навести на меня банду, на которую он работает.
- Вот, возьмите, - Исидро остановился в нескольких ярдах от проспекта, там, где тени хутуна по-прежнему скрывали его, и протянул Эшеру поношенное и довольно грязное синее хлопковое ципао, снятое (в чем Эшер не сомневался) с одного из убитых. Эшер молча переложил содержимое карманов пальто и пиджака в карманы брюк, затем снял верхнюю одежду и натянул длинное подбитое ватой платье. В одном из карманов обнаружилась черная тканевая шапка, которую он тоже надел.
- Зачем вам в переулок Чжулун? - Исидро перебросил снятые вещи через согнутую в локте руку. - И позволено ли мне будет спросить, что такое этот "чжулун"?
- Существо, якобы обитающее под некоторыми из пекинских мостов, - судя по тому, как на нем сидело ципао, расставшийся со стеганой одеждой покойник был ростом почти с Эшера, к тому же довольно плотным для китайца. - В том переулке я рассчитываю найти человека, который предоставит мне безопасное убежище и скажет, какая из банд и почему открыла на меня охоту. Наверное, следили за мной весь вечер, от самого дома Мицуками.
Он снова проверил карманы и убрал нож в ботинок.
- Возможно, их привлекли мои расспросы о местах, куда может направиться любитель необычных удовольствий, или же…
Исидро резко повернул голову - движение настолько для него нехарактерное, что Эшер невольно подумал: "Не только за мною следят…".
- Что такое?
- Ничего, - но желтые глаза вампира смотрели куда-то в сторону, выдавая обман, и Эшеру пришло в голову, что его спутник не стал пить кровь убитого им человека.
Не осмелился.
Он положил ладонь на пиджак и пальто, ощущая под слоями ткани костлявую руку.
- Могу ли я попросить вас испачкать эту одежду в крови, а затем избавиться от нее таким образом, чтобы все, кто захочет меня найти - Хобарт, Мицуками, немцы, австрийцы, словом, кто угодно, - решили, что я расстался с этим миром? Ничто так не обескураживает преследователей, как доказательство гибели их жертвы.
В глазах вампира промелькнула усмешка:
- Две души связаны общей мыслью.
- И не могли бы вы сообщить Лидии, что со мной все в порядке? Скажите ей, чтобы она никому - ни Элен, ни профессору Карлебаху, никому - не говорила об этом. Глядя на нее, все - в том числе и те, кто поджидает меня, - должны поверить, что я мертв.
- Я скажу ей. Вы не доверяете милейшему профессору? - изменением тональности он выразил то, что другой человек показал бы приподнятой бровью или наклоненной головой.
- Я не доверяю его актерским способностям.
Они вышли на Синьчжуши, и Эшер вскинул руку, подзывая рикшу.
- Мне не хочется его обманывать, - добавил он. - Ни его, ни Элен. Я знаю, они будут горевать по мне. Но Хобарт не попытался бы убить меня. Здесь замешан кто-то еще… что-то еще. Мне начинает казаться, что кому-то не нравится мой интерес к шахтам Шилю.
- Я запомню ваши слова.
Эшер запрыгнул в возок, и вампир отступил на шаг назад:
- Смею надеяться, что чувство меры не откажет вам и вы не попросите меня оберегать профессора Карлебаха от покушений со стороны этих убийц.
Эшер рассмеялся:
- Нет, дон Симон, я бы не решился обеспокоить вас такой просьбой. Я лишь прошу вас предостеречь их. И присмотреть за Лидией.
"Что за безумная идея - просить об этом вампира, - подумал Эшер, когда его возчик взялся за оглобли. - Существо, которое вот уже триста пятьдесят лет живет только потому, что убивает людей…".
Но когда Исидро склонил голову и пробормотал: "Это полностью согласуется с моими намерениями", Эшер ни на мгновение не усомнился, в том, что под охраной вампира и его жена, и кроха-дочь будут в полной безопасности.
Рикша тронулся с места. Эшер оглянулся, но Исидро уже исчез, словно его никогда и не было.
Не удивительно, что Карлебах ему не доверяет.