- Как не замечают слуг в посольствах, - в ее голосе звучала грусть. Теперь она знала, кто мог взять галстук из комода Ричарда Хобарта. Кому было известно о намерении Холли Эддингтон женить его на себе, кто понимал, что если кто-нибудь знакомый скажет ей: "Он ждет вас у калитки", она поверит и выйдет в сад. - Да и вообще слуг, если на то пошло.
- Вот только мы ничего не знаем о тех, кто работает в посольствах. Не знаем, чьи они родственники, где проводят свои выходные. Вообще ничего. Кто-то рекомендует их, но стоит им выйти за ворота, и они исчезают. Но здесь семья - это всё. Двоюродные дедушки помогают продвинуться племянникам, дальние родственники приносят вести тетушкам, которых они никогда в глаза не видели. Целые кланы в неделю зарабатывают столько же, сколько мы платим рикше за одну поездку, но они годами откладывают каждый медяк, чтобы внучатый племянник Шэнь, очень способный мальчик, смог пригласить учителя, пойти в школу и сдать государственные экзамены; при этом все понимают, что если Шэнь в конце концов добьется успеха и станет таможенным инспектором, он не станет досматривать ящики своего троюродного братца Яо, даже если сам он с этим Яо не знаком.
- В этом мы от них мало отличаемся, - мягко заметила Лидия.
- Верно, - согласился он. - За тем исключением, что Шэнь наизнанку вывернется, чтобы сдать экзамены, и не ради собственного будущего, но из-за долга перед семьей. Людьми, которых мы не видим.
Лидия протерла ложечку, помешала кофе и снова накрыла чашку блюдцем.
- Значит, у девушки, которую сэр Грант, по слухам, убил в этом… заведении в переулке Большого тигра, есть родственники среди посольских слуг?
- Эта версия кажется мне наиболее разумной. Китаец не может выдвинуть обвинение против английского дипломата, Лидия. Но может причинить ему боль, опозорив и доведя до виселицы его любимого сына.
Она промолчала, задумчиво перебирая пальцами столовые приборы. Эшер мысленно вернулся в то время, когда он изо дня в день по четыре часа проводит рядом с громкоголосым молодым человеком, который постоянно сквернословил, а после занятий обязательно напивался до беспамятства. Пятьдесят фунтов, которые Хобарт заплатил за три месяца, позволили ему во второй раз приехать в Центральную Европу и стать учеником Карлебаха. Именно знакомство с малоизученными уголками Австро-Венгерской империи, которые он посетил в тот приезд, привлекло к нему внимание департамента.
Пять лет спустя он единственный из всех учащихся Баллиола удостоился приглашения на свадьбу Гранта Хобарта и дочери американского миллионера.
Из-за закрытых дверей спальни донесся скрип кроватных пружин и глухое бормотание на идише.
- Я загляну к нему.
Лидия снова протерла ложечку и положила ее на блюдце.
- Вряд ли сэру Гранту понравится твой вывод.
- Да. Поэтому я на всякий случай спрятал тридцать фунтов там, откуда могу быстро достать их - под половицей в генераторном помещении гостиницы. Хобарт вспыльчив, и если он решит, что я - его враг, мне придется бежать. Интересно, дедуля У согласится спрятать у себя чанбигуй?
- Дедуля У?
- Мелкий мошенник во Внешнем городе. Если не ошибаюсь, работает на семью Шэнь, по крайней мере, работал четырнадцать лет назад. Он мог достать буквально всё, от телефонного провода до французского шампанского, и охотно спрячет ян гуйцзе от властей - или взбешенных немцев, - если, конечно, цена его устроит. Но я надеюсь, нам удастся выгородить Ричарда, не причинив никому особого вреда, и удержать его отца от очередного убийства.
Открывая дверь в спальню, где его старый учитель сидел на кровати среди подушек, Эшер подумал, что столь равнодушным отношением к неотмщенному убийству юной девушки (почти ребенка, если он правильно помнил пристрастия Хобарта) он, наверное, обязан работе в департаменте.
Или же причиной тому было долгое знакомство с вампирами?
- Нам нужно вернуться, - большим пальцем (единственным, сохранившим подвижность на левой руке) Карлебах удерживал Эшера за руку, словно опасался, что бывший ученик отпрянет прочь, едва услышав невнятно произнесенные слова. - Нам нужно спуститься в шахту, найти их логово. В магазине Кирульфа, рядом с гостиницей, я видел дробовики, а в казармах у англичан есть оружейник…
- Я сам этим займусь.
- Нет! Я должен…
- Почему?
Карлебах резко отвернулся.
- Я знаю этих тварей…
- Что еще мне надо знать о них, - мягко спросил Эшер, - кроме того, что их нужно уничтожить? Наверняка где-то есть план шахты. Кто-нибудь из служащих сэра Джона выяснит, что за компания вела там разработки и как мне добраться до их архивов. Если я скажу, что, по-моему, в шахте прячутся ополченцы Гоминьдана, меня допустят к документам. Вряд ли они засекречены. Те растворы, что вы изготовили…
Он кивнул в сторону туалетного столика, где выстроился ряд поблескивающих флаконов. У их оснований уже собрался тончайший слой пыли.
- Вы сами не знаете, подействуют они на тварей или нет, верно?
- Я зря взял их с собой, - вздохнул Карлебах. - Если бы мы обнаружили останки в лучшей сохранности, я бы испытал на них пару-другую капель, чтобы проверить, какое действие они окажут… Джейми, вы сосчитали их? Вы видели, сколько их там? Несколько десятков.
Его морщинистое лицо исказилось гримасой страдания.
- В темноте всегда кажется, что нападающих больше, чем на самом деле, - твердо сказал Эшер, хотя и его напугало количество неведомых существ.
- Мы не слышали их, не ощущали их запаха, пока они не подошли слишком близко. Матьяш, - он снова запнулся на имени предавшего его ученика, - Матьяш как-то сказал, что они, как и вампиры, могут обманывать зрение и разум людей.
- Значит, Матьяш изучал их?
Эшер подумал, не потому ли юный мятежник заинтересовался тварями, что средневековые крипты и подземные ходы под Старым городом служили местом сбора революционно настроенных венгров, чехов и словенцев, которые хотели освободить свои страны от векового владычества Австрии.
Некоторое время Карлебах лежал неподвижно, затем кивнул. Эшер заметил, что глаза старика в полумраке спальни блестят от слез.
- Как и я, он боялся, что политики или военные узнают о них и решат использовать против своих врагов. Мир и без того переполнен страшным оружием, Джейми. Как и людьми, которые считают, что можно прибегнуть ко злу, чтобы победить большее зло. Поэтому мне нужно вернуться в шахту. Я должен увидеть их сам, своими собственными глазами, чтобы не обмануться.
Повисло молчание. Затем Эшер спросил:
- Обмануться?
- Джейми, - Карлебах перешел на шепот, - эти создания сродни вампирам. А что если ими управляет вампир? Отдает им приказы? Они не обладают разумом, но на что они способны, если за ними стоит вампир? Вы сами поддались на обман вампира, - с горечью добавил он. - Ваши намерения чисты, но в этом вопросе вам нельзя доверять.
Эшер ощутил, как сомкнулись у него на запястье скрюченные артритом пальцы правой руки; их хватка по-прежнему была сильной, как у молодого человека.
- Ставки слишком высоки, я не могу рисковать. Поэтому я должен отправиться туда.
"Может быть, и так, - подумал Эшер, когда старик отвернулся от него. - Но что-то мне подсказывает, что доверять здесь нельзя не только мне".
9
Буря бушевала до поздней ночи.
Вскоре после полудня Эшер спустился вниз, чтобы встретиться с графом Мицуками. Ветер нес по улицам тучи пыли, и даже в отдельном кабинете, куда их проводил управляющий, в воздухе висела тонкая пелена, приглушая свет электрических ламп.
- Позвольте еще раз поблагодарить вас за помощь, оказанную нам прошлой ночью, - произнес Эшер с поклоном. - Не будет преувеличением сказать, что мои спутники и я сам обязаны вам жизнью. Надеюсь, Ито-сан не слишком пострадал?
- Мой слуга сейчас отдыхает. Благодарю за заботу, Эсу-сенсей, - императорский атташе, похожий на круглолицего гномика в очках и чистенькой синей форме, поклонился в ответ.
Эшер понадеялся, что за последние четырнадцать лет сам он изменился сильнее, чем Мицуками: сейчас он был коротко пострижен, на висках уже пробивалась седина, а вокруг глаз залегли морщины. В 1898 Эшер носил бороду, был лохмат и прятал глаза за очками, дополнявшими образ чудаковатого ученого, который со всеми вел себя одинаково раздражительно, позволял себе грубости и говорил только на немецком.
Мицуками продолжил:
- Меня беспокоит, что создания, от которых исходит такой запах, могут переносить на когтях и зубах инфекцию, поэтому сейчас за ним наблюдает посольский врач. Ка-ру-ба-ку-сенсей хорошо себя чувствует?
- Да, благодарю вас. Случайная встреча с вами стала для нас спасением.
- Возможно, она была не такой уж случайной, Ге-раа-сенсей, - Мицуками, глядя ему в глаза, произнес имя, под которым Эшер был известен в 1898 году.
Проклятье. И в спутниках у него австрийский еврей…
- Позвольте заверить вас, что за пределы комнаты это имя не выйдет, - в ответ на настороженное молчание заметил Мицуками. - Я военный. Союз, некогда заключенный моей страной с Германией, как и текущий союз с Великобританией, имеет для меня значение только тогда, когда в дело вступают армии. Но поскольку этот Ге-раа-сенсей, с которым вы, как я теперь вижу, не имеете ни малейшего сходства, был немцем, а кайзер претендует на территории, которые находятся в зоне влияния Японии, вчера я вынужденно последовал за вами, чтобы разрешить сомнения. Прошу простить меня за допущенную ошибку.
- Да, понимаю. И благодарен вам за эту ошибку, которая спасла жизнь как мне, так и моим товарищам.
Снова повисла тишина, нарушаемая только завываниями ветра. В обращенном на него взгляде черных проницательных глаз Эшер прочитал тревогу и страх.
- Что это за создания? - наконец спросил полковник. - Крестьяне отвели вас к шахтам, где, насколько я понимаю, водятся эти… акума… эти тэнма. Вы знали, что найдете их там?
Эшер заколебался. Сейчас Британия и Япония были союзниками, но значит ли это, что Мицуками согласится помочь им и станет хранить молчание?
- Нет, не знал.
- Но искали вы именно их?
- Да.
- Что они такое?
- Мы не знаем. Какая-то патология, ранее неизвестная…
- То, что я видел прошлой ночью, не похоже на болезнь. Смертельные для человека раны их не убивают. Мы обезглавили двух из них, но их тела не упали, а спрыгнули вниз, в расщелину. Нескольким Ито отрубил ноги, одному - руки, но они не умерли и даже не потеряли сознания. Они молча двигались за вами по тропе, как пальцы на руке или как собаки, подгоняющее стадо. Это не болезнь, Эсу-сенсей. Их морды не похожи на человеческие лица. Уж не демоны ли они, которых, по словам ученых, не существует?
- Нет, не думаю, - медленно ответил Эшер. - Хотя сельские жители и считают их таковыми. Но именно по этой причине их нужно изучить, сохраняя при этом величайшую секретность. Одному Господу известно, что с ними - или из них - сделают немцы.
Он не отводил взгляда от Мицуками, и хотя японец внешне оставался бесстрастным, в глубине его глаз читалась работа мысли. Чуть тише Эшер добавил:
- И только Господу известно, какие идеи появятся у моего или вашего правительства. И каким будет результат.
Мицуками коротко выдохнул сквозь зубы и повторил:
- Я военный. Мое дело - армии, а не эти… порождения преисподней. Но наш новый император… не отличается хорошим здоровьем. Он взошел на трон этой весной, и с тех пор почти всеми делами в империи ведает парламент и Ставка. Я вовсе не хочу сказать, что лучше них знаю, как поступить, но в одном я уверен - стоит однажды открыть врата ада, и кто знает, сможем ли мы захлопнуть их. Вы здесь находитесь не по заданию вашего правительства?
Эшер покачал головой:
- Я сказал послу, что собираюсь исследовать одно местное предание, и он выделил солдат мне в сопровождение. Ночью было темно, я объяснил им, что на нас напали разбойники, и они, похоже, поверили. Никто из них не видел того, что видели вы.
- А остальные? Ка-ру-ба-ку-сенсей?
- Он знаком с легендами об этих существах, - осторожно признал Эшер. - Именно он узнал их по описанию в статье миссионерки, которая обнаружила останки одного из них. Моей жене также известно о них. Больше никто ничего не знает.
- А, вот как, - полковник сложил руки поверх рукояти меча и устремил на Эшера взгляд блестящих темных глаз. - И что дальше? Надо выяснить, сколько их, как давно они там поселились…
- Доктор Бауэр сказала, что в шахтах они появились примерно год назад. Что стало тому причиной, нам неизвестно. Нам предстоит это выяснить, и чем быстрее, тем лучше. В темноте не так-то просто было определить их количество, - продолжил он. - Не менее двадцати.
- Я пришел к такому же выводу. И еще большее их число, думаю, скрывалось в расселине. Говорите, они обитают в шахтах Шилю?
- Скорее всего. Они живут в подземельях, в вечной темноте.
- И все же они не демоны, - Мицуками задумчиво посмотрел на него. - Вам понадобятся документы горнодобывающей компании? Утром я отправил запрос в министерство внутренних дел; кто-нибудь из моих служащих поможет вам с переводом, если, конечно, схемы тоннелей вообще существуют.
- Этим вы окажете нам неоценимую услугу, - Эшер снова поклонился.
- Вы что-то знаете об этих… этих яогуай, о чем не желаете говорить мне, Эсу-сенсей. Но об одном я вынужден вас спросить. Их видели в Пекине? Или других частях страны? Мне они кажутся демонами, вырвавшимися из ада, но их тела похожи на человеческие. Их лица…
Он покачал головой:
- Вы сказали, что в шахтах они появились не более года назад, и вам неизвестно, откуда они взялись. Но откуда-то они должны были прийти. Поэтому я спрашиваю вас: они размножаются?
Эшер вспомнил залитый лунным светом Карлов мост в Праге, черные тени готических башен и шевеление где-то под высокими пролетами. В этом городе есть что-то странное, написал ему Исидро…
Он ответил:
- Именно это мы и пытаемся выяснить.
* * *
Когда ветер утих, Эшер вышел пройтись; в ночном воздухе по-прежнему стоял запах пустыни Гоби, над головой висела подернутая дымкой красная луна. Рикши с трудом волочили свои повозки по пыли, которая с тихим шорохом разлеталась из-под колес. На ступенях гостиницы и в дверях магазинов на Посольской улице суетились слуги-китайцы с вениками и совками в руках, и Эшер знал, что завтра утром тем же самым займутся приписанные к посольствам солдаты - немцы, англичане, русские, американцы и японцы.
При дыхании изо рта вырывался пар, который лунный свет превращал в серебристое облако.
Они размножаются?
Эшер содрогнулся при этой мысли.
Карлебах неохотно согласился с тем, что японского атташе придется посвятить в их дела: в конце концов, прошлой ночью граф успел рассмотреть напавших на них существ, и лучше уж пусть он все узнает от Эшера, чем станет наводить справки, которые, без сомнения, привлекут ненужный интерес. Стоит однажды открыть врата ада, и кто знает, сможем ли мы захлопнуть их.
Лидия поинтересовалась, не сможет ли граф договориться с пекинской полицией и получить для нее разрешение ознакомиться с записями о таинственных исчезновениях, имевших место в течение года, или убийствах, жертвы которых были либо обескровлены, либо загрызены, по всей видимости, животными. В особенности ее интересовали районы, расположенные рядом со старыми искусственными озерами обнесенного стенами дворцового парка, а также так называемыми "морями" - тремя водоемами в северной части города. После отречения императора политическая обстановка в Пекине была неспокойной, а в феврале по городу прокатились военные бунты, на усмирение которых пришлось бросить карательные отряды, поэтому Эшер сомневался, что по документам удастся определить, есть ли в городе бессмертные чудовища, но все же согласился поговорить с японцем.
Сейчас в Пекине царило спокойствие.
Он дошел до северной стены Посольского квартала. Ветер взвихрил пыль и донес от ворот запах табака - кто-то из часовых курил тайком, пряча сигарету. На пустыре торговцы из Внутреннего города разгружали тележки с засахаренными фруктами, поношенными туфлями, зажаренными в масле скорпионами на палочках. Между собой они переговаривались на звонком пекинском диалекте. Дальше, за проспектом Дунчанъань, вздымались крыши настоящего Пекина: Внутренний город раскинулся вокруг Императорского города, в сердце которого, как коробочка в шкатулке с секретом, затаился Запретный город, скрывшись за массивными воротами. Там, среди обезлюдевших дворов и разрушающихся павильонов, жил отрекшийся юный император. Кто сегодня сметет пыль с его крыльца?
По дороге в гостиницу Эшер свернул в проулок между стеной британского посольства и невысокой оградой, за которой среди деревьев виднелись кирпичные дома посольских служащих. За голыми ветвями он различил крышу дома Эддингтонов и освещенное лампой окно.
Спит ли Майра Эддингтон?
Смог бы он сам заснуть, если бы Миранда лежала сейчас бездыханной?
Его сердце сжалось при мысли о рыжеволосой крохе, которую он, уходя, оставил ползать по гостиной в поисках кубиков, спрятанных Лидией в самых неожиданных местах, даже в бороде Карлебаха.
Холли Эддингтон - нервная, громкоголосая, такая нелепая в девичьем белом платье, готовая на обман ради брака с богатым мужчиной… Когда-то она тоже была таким ребенком.
Как и та оставшаяся для него безымянной девушка, которую Грант Хобарт убил просто потому, что по-другому не мог достичь оргазма.
- Джеймс, - прошелестело у него над ухом. - Рад видеть вас в добром здравии.
Эшер резко развернулся.
Ветерок всколыхнул длинные белые волосы вампира, раздул полы пальто.
- Не смотрите на меня так, - добавил Исидро, заметив выражение его лица. - К смерти девушки я не имею никакого отношения.
- Но вы ведь услышали что-то в саду? Тогда, у Эддингтонов?
- Услышал, - вампир направился по рю Мэйдзи прочь от ворот, и Эшер последовал за ним. - Когда ваш очаровательный друг прервал нас, я вышел и обнаружил мертвую девушку - смерть наступила лишь несколько минут назад, - а также пьяного мужчину, который был близок к состоянию беспамятства. Окажись я настолько глуп, чтобы попробовать его крови, я бы не смог найти дорогу к собственному гробу. Ваш профессор и в самом деле считает меня дураком?
- Он считает, что вы жаждете крови.
На мгновение в уголке рта Исидро нарисовалась черточка и тут же исчезла.
- Когда у тебя в руках молоток, все вокруг кажется гвоздями. В незнакомом городе, где даже камни вопиют о присутствии вампиров, брать кровь без позволения было бы сумасшествием.
Эшер видел, что с момента их прошлой встречи Исидро так и не поел. В его облике проступало что-то мертвенное, не совсем человеческое, словно ему с трудом удавалось поддерживать видимость жизни, нужную, чтобы вызывать доверие в жертвах. На лице четко проступали шрамы, выделяясь белыми рубцами на лбу и скулах. Исидро получил их, когда защищал Лидию.
- Подозреваю, - сказал Эшер, - что Карлебах, при всей его учености, знает о вампирах не так много, как ему хотелось бы думать.
Или это я знаю о них не так много, как мне хотелось бы думать…