После событий на Тарксе-12 следы "объекта" на некоторое время затерялись. Предполагалось, что ребенок погиб, однако поиски не прекращались, и год спустя его удалось отыскать в интернате для детей, осиротевших в результате военных конфликтов. С тех пор наблюдение за "объектом", которого теперь уже официально именовали Грегом Мартасом, практически не прерывалось.
Рауль знал: время от времени ученым хотелось вмешаться в естественный ход событий: слишком уж часто казалось, что "образец" находится на грани гибели. Останавливал их только недвусмысленный запрет Эпсилон. Однако мальчику удалось выжить на Тарксе-12, потом - в интернате, удалось не угодить в тюрьму и не погибнуть во время несения военной службы… Его знакомые списывали это на невероятную удачливость Грега, но сам он, кажется, очень рано осознал, что дело тут не в мифическом везении, а исключительно в нем самом, в его уме, хитрости, осторожности и способности просчитывать свои действия на много ходов вперед, и научился пользоваться этими своими свойствами на полную мощь. И небезуспешно…
Несколько раз Мартас пропадал из поля зрения наблюдателей, и о том, что происходило с ним в это время, можно было только догадываться либо восстанавливать ход событий по косвенным данным. Конечно, он не знал об этой осторожной… не слежке, нет, именно наблюдении, за это Рауль ручался: он тщательно изучил все отчеты, все материалы, касавшиеся Грега. Просто, если тому нужно было исчезнуть по той или иной причине, он исчезал, и то, что его не могли отыскать ни наблюдатели, ни недоброжелатели, тайные или явные, лишь говорило в пользу его изобретательности.
Для ребенка, выросшего в интернате и с трехлетнего возраста отчаянно боровшегося не просто за место под солнцем, но и за саму жизнь, привыкшего всегда полагаться только на себя и ни на кого больше, Грег сделал отличную карьеру. Изучая отчеты, Рауль иногда задумывался: не просчитались ли ученые, забраковав первый "образец"? Грег порой казался распущенным, хамоватым, злым, он мог давать волю словам, а то и рукам, пускаться в безумные загулы и затевать немыслимые авантюры, но… Он выпускал на волю эмоции только тогда, когда это никак не могло ему повредить. Если же он занимался делом, то проявлял редкостную холодную рассудочность, с самого раннего возраста, с детских лет. Это не было результатом столь жесткого самоконтроля, как у Джейсона Мерсера, Грег, похоже, частенько руководствовался инстинктами, не боялся полагаться на свое сверхъестественное чутье, и они никогда его не подводили. Джейсон же… Джейсон держал себя в узде, контролируя каждый свой шаг, каждый жест, он был безупречен - и срывался именно тогда, когда делать этого было нельзя… Но вот вопрос: стал бы первый "образец" таким, останься он в Дименее и получи соответствующее воспитание?..
…Эпсилон задал вопрос.
- Нет, - ответил Рауль, не задумываясь. - Я считаю, что сообщать ему об истинном его происхождении нельзя ни в коем случае.
"Почему?" В высоком тонком звуке слышалось недоумение.
- Он не простит… - Рауль встряхнул головой: как объяснить искусственному интеллекту то, что и сам-то только чувствуешь, но не можешь пока выразить словами, четкими формулировками, столь любезными Эпсилон? - Видите ли, Грег полагает, что сделал себя сам. Все, чего он добился - это только его заслуга, и, в общем, так оно и есть. Он никогда ни на кого не полагался, никогда ни от кого не ждал помощи. Он считает себя человеком, более умным, сильным и удачливым, чем те, кто находился с ним в равных стартовых условиях. Это оправдано, если вспомнить о блоках в сознании. - Рауль перевел дыхание. Эпсилон слушал, не перебивая, и это обнадеживало. - Если я бы при найме открыл ему правду, думаю, он смог бы это принять, хотя, полагаю, ему неприятно было бы узнать, что он столько лет находился под нашим наблюдением. Думаю, он даже поверил бы, что является… первым "образцом". Теперь… Теперь даже упоминать об этом опасно.
"Почему?" Эпсилон пытался понять, и Рауль постарался объяснить, зная, что приказа ее ослушаться не сможет, и тогда можно будет проститься с едва завязавшейся, хрупкой, такой странной дружбой с Грегом…
- Он сказал, что доверяет мне, - произнес Рауль медленно. - Я говорил, что не стану обманывать его. Он знает, что я о многом умалчиваю, но… не о подобном. Если он поймет, что я с самого начала утаивал от него такие сведения, фактически лгал ему, ни о каком взаимном доверии речи больше не будет. А без этого мы не сможем с ним работать, в этом я уверен.
Эпсилон молчал, видимо, осмысливал сказанное своими электронными мозгами.
- Кроме того, - нашел вдруг Рауль удачный ход, - Грег особенно успешно работает на кураже. Ему доставляет удовольствие сознавать, что он, человек - как он полагает, - действует намного успешнее Джейсона. Узнай он, что ничем не отличается от нас, более того, является парией, отходом производства, об эффективной работе можно будет забыть. Мои доводы убедили вас?
Молчание в ответ. Рауль опустил ресницы. Если Эпсилон не сочтет его слова достаточно убедительными… Да что там, они и ему самому-то не казались достойным объяснением отказа открыть Грегу тайну его происхождения!
"Грег не простит. - В этом Рауль был совершенно уверен. - Не говорить? Если Эпсилон прикажет, я не посмею смолчать. Сместить акценты? Не упоминать о наблюдении? Придумать историю с похищением и долгими поисками? Или с экспериментами федералов? Как вариант…"
Высокий протяжный свист. Рауль вздрогнул.
- Вы желаете видеть его? Хорошо. Я приглашу его немедленно. Прикажете снять блок? Я понял…
Эпсилон желал видеть Грега, но не говорить с ним. Пока…
Да, Эпсилон был предусмотрителен. Неудачный "отпрыск" не слишком выделялся среди людей: специальные блоки сдерживали возможности его интеллектуального развития - иначе он чересчур сильно отличался бы от сверстников, а он и так уж мог считаться вундеркиндом. Другие блоки перекрывали специально заложенные в младенческое сознание воспоминания: обо всем, что касалось Арау, жизни на ней, правил и установлений, всего того, что обычному человеку пришлось бы учить с нуля… Было и многое другое, каждый блок высвобождал определенные функции разума Грега, и почти все эти блоки уже были сняты, оставалось только два - самые важные. И самые опасные. После снятия этих блоков пути назад уже не будет… Несколько слов - и Грег сможет понимать Эпсилон. (Он все же обладал своеобразным чувством юмора, иначе не сделал бы "ключами" к блокировке латинские афоризмы. Эпсилон не исключал, разумеется, возможности, что Грег сможет услышать эти слова и живя среди людей, поэтому ключевая фраза должна была быть произнесена в особом ритме, голосом особого тембра… Кроме того, блоки могли быть сняты лишь в определенном порядке, но никак не произвольном.) Однако такой команды Рауль еще не получил…
Рауль понимал его "голос", но любому человеку он казался всего лишь набором высоких протяжных звуков. Грег тоже ничего не поймет, если, конечно, Эпсилон не отдаст приказа снять блокировку… Пока - не приказал. Рауль не хотел гадать, что бы это могло означать…
Эпсилон остановил его едва ли не на пороге. Задал еще один вопрос: Рауль ожидал его, а потому был готов отвечать.
- Да, вы правы, - сказал он спокойно. - Я не стал активировать заложенные установки. Блок был снят лишь частично, с тем, чтобы возможно было перейти к следующему этапу.
"Почему?"
Хороший вопрос…
- Мне казалось, - медленно произнес Рауль, - что сделать кого-то патриотом насильно нельзя. Впрочем, нет, можно. Для этого и предназначены наши установки, но…
"Ты хотел, чтобы он сделал осознанный выбор?"
- Вы совершенно правы. В конце концов, это можно считать еще одной проверкой. На мой взгляд, Грег ее прошел и без полного снятия блока. Впрочем, если вы сочтете необходимым, никогда не поздно проделать это…
"Не нужно. Я одобряю твои действия."
Рауль сдержанно поклонился, хотя, что греха таить, на душе у него заметно полегчало. В конце концов, действовал он на свой страх и риск, руководствуясь не только теми соображениями, которые озвучил Эпсилон. Да, это была своего рода проверка - сумеет ли Грег понять и принять Арау… Он сумел, но этого было мало: он должен был ее полюбить и признать себя ее частью. А вот это, на взгляд Рауля, программированию поддавалось плохо, а потому он не рискнул обрушить на сознание Грега некогда заложенные в него патриотические установки. Проникнись Грег внезапно любовью к планете, ставшей, по сути, тюрьмой для него, он мог бы насторожиться. Да что там, он непременно заподозрил бы неладное, Рауль прекрасно знал о его сверхъестественном чутье… О программировании Грег уже начал как-то догадываться, и не стоило провоцировать его к дальнейшим изысканиям в этой области. Мартас не должен был узнать о своем происхождении, так считал Рауль, и, по счастью, Эпсилон принял его аргументы…
2
…-Господин Мартас! - в глазах Рея читался испуг. - Господин Арье приказал проводить вас… проводить вас…
- Ну, рожай! Куда проводить? На бал, что ли? - нахмурился Грег, но Рей не отреагировал на его шутку. - Да что с тобой?
- В башню Эпсилон, - выговорил Рей. - Прошу, позвольте помочь вам одеться, господин Мартас…
Грег шумно выдохнул. Значит, Эпсилон!.. Когда он узнала о нем? Кто сообщил? Сам Рауль? Но зачем бы ему? Нет, кто-то донес, и теперь эта чертова машина желает лицезреть двойника ее возлюбленного отпрыска…
"Ладно! - решил Грег. - Терять нечего. Я так и так сдохну, ну и… Хоть потешусь напоследок."
- Рей, - окликнул он. - Давай, помогай одеваться, раз уж взялся… Тащи костюм! Нет, не эту дрянь с оборочками! И плащ этот жуткий от меня убери подальше. Давай тот новый костюм, темно-синий. Что? А мне плевать, что консул не носит такого! Эпсилон кого желает видеть, Мерсера или меня? Меня? Вот и увидит…
…У входа в башню Эпсилон Грега ожидал Рауль. Как ни старался Мартас, он ничего не смог прочесть по лицу советника, не сумел понять, к чему нужно готовиться, а потому чувствовал себя словно бы зависшим в вакууме. От волнения слегка подташнивало - этого уж Грег от себя никак не ожидал, а потому разозлился и окончательно взял себя в руки…
…Огромный пустой зал. Нет, это только кажется, что он пустой: помещение пронизано лазерными лучами: то ли защита, то ли визуализированные информационные потоки… И на другом конце его - не тостатуя, не то… непонятно, что.
Яркие лучи погасли, стало возможно различить то, что находилось на постаменте: действительно, похоже на статую, выполненную в какой-то странной манере - не разобрать, мужчина или женщина, нечто, обладающее человеческой фигурой, но не похожее ни на что, виденное Грегом раньше.
- Поклонись, - негромко сказал Рауль. До того он не проронил и слова.
- С какой стати? - вскинул бровь Грег. - Я не ваш подданный.
- Я тебя прошу - поклонись, - Рауль понизил голос до шепота.
- Если ты просишь…
Грег сделал шаг вперед и чуть наклонил голову, прижав руку к сердцу: так он приветствовал многих высокопоставленных людей и полагал, что и в данном случае этого будет достаточно. Выпрямился, уставился на странную статую…
Высокий резкий свист заставил его вздрогнуть. Рауль, однако, внимательно слушал, но молчал. Грег заставил себя сохранять на лице невозмутимое выражение: больше ему ничего не оставалось.
Статуя на постаменте вдруг дрогнула, рассыпалась, скользнула через весь зал к Грегу…
"Голограмма! - сообразил он. - Тьфу, черт, дурацкая планета! Все не по-людски… Но красиво."
Эпсилон вновь обрел форму рядом с Грегом, он смог заглянуть в слепые глаза античной статуи. Он просвистела что-то, нематериальная рука коснулась его лица… Грег в самом деле ощутил прикосновение - легкое покалывание, как бывает, если коснешься наэлектризованного предмета, - и в то же мгновение "статуя" вновь рассыпалась мешаниной отдельных частей, скользнула обратно на постамент, замерла там изящной скульптурой… Что-то просвистела напоследок…
- Идем. - Рауль дотронулся до плеча Грега. Лицо у него было мертвое.
Советник не проронил ни слова до тех, пор, пока за ними не закрылись двери зала Эпсилон.
- Рауль, ты… - Грег, нахмурившись, взял Рауль за плечи, развернул к себе. - Ты в порядке?
- Я - да, - лаконично ответил тот. - А ты?
- А я-то что? - удивился Грег. - Я даже не понял, что произошло. Только… Рауль, она что, догадалась обо мне?
Советник покачал головой, пряча взгляд.
- Она знала… с самого начала? - медленно выговорил Грег. - Ну, ты…
- Как бы я мог действовать без ее разрешения, без ее ведома? - тихо спросил Рауль. - Столько ресурсов было задействовано… Ты сам все понимаешь, Грег.
- Скажи еще, это была его инициатива!
- А если скажу? - На этот раз Рауль бестрепетно встретил его взгляд.
- Ну, знаешь… - Грег помотал головой, коротко рассмеялся. - Вы тут все друг друга стоите! Ладно, я уже во все верю… А зачем ему надо было на меня посмотреть?
Рауль пожал плечами.
- Эпсилон не объясняет своих намерений, - сказал он.
- А что это был за свист? - допытывался Грег. - Ты вроде бы нго понимал…
- Эпсилон так разговаривает с нами, - коротко ответил Рауль. - Мы действительно его понимаем…
- Ясно, а я рылом не вышел, - хмыкнул Грег. - Что он хоть сказал-то? Что меня пора пустить в расход?
- Он сказал, что ты идеален, - медленно, словно бы нехотя, выговорил Рауль.
- В смысле, я идеальная копия Мерсера? - приятно удивился Грег.
- Нет. Ты - идеален. Ты - сам по себе. - Видно было, что Раулю тяжело даются эти слова. - Грег… Judicare Jovo aequo.
- Приятно слышать, - хмыкнул Грег, мотнув головой, будто отгонял назойливую муху. - Но я не очень-то понял, к чему была эта встреча на высшем уровне! Ты можешь мне объяснить?
Рауль отвернулся.
- Быть может, позже. Отправляйся домой, Грег, мы все обсудим, когда я вернусь…
- Ну, хорошо… - Взгляд Грега трудно было назвать дружелюбным. - Только помни, я не люблю, когда со мной играют втемную, Рауль. Дело зашло слишком далеко, и такого отношения я не потерплю.
- Я знаю. - Рауль казался совершенно спокойным. - Извини, Грег… Дело не в тебе. Я приеду… позже, и мы поговорим, обещаю.
- Хорошо, - уже мягче произнес Мартас, садясь в лимузин. - Я дождусь тебя.
"А куда я денусь?" - добавил он мысленно…
* * *
…На рынке творилось что-то неладное, Вермелл это чуял, но никак не мог доискаться первопричин. Нечто пришло в движение, завязывались какие-то странные, ни на что не похожие взаимоотношения, заключались неожиданные союзы - Вермелл и не думал, что такое в принципе возможно. Ему нужно было контролировать ситуацию, но никак не получалось размотать весь клубок, чтобы понять, в чем причина такого непонятного оживления… Вернее, он подозревал, где могут крыться корни столь резкого изменения ситуации, но верить в это не хотелось, тем более, и доказательств никаких не было.
Вермелл несколько раз пытался связаться с консулом, но толку от этого не было. Мерсер, судя по всему, был погружен в собственные мысли, а потому реагировал довольно вяло. О "сделке века" он и вовсе, казалось, забыл. Когда дилер сообщил о достигнутых результатах, Мерсер только кивнул и больше к этому вопросу не возвращался, а объяснять, к чему потребовалось ни с того ни с сего менять все договоренности и перекраивать уже утвержденные условия, явно не собирался.
О новых сделках консул разговора вовсе не заводил… а на рынке тем временем продолжалось непонятное шевеление, и это нервировало. Вермелл не знал, что и подозревать: то ли консул действительно, невесть по какой причине, лишил его своего доверия и теперь налаживает связи с другими дилерами, или появился еще какой-то игрок, способный потягаться с Мерсером. Но кто? Не советник же! Тот, если и участвовал в каких-то предприятиях, то отнюдь не рискованных и сложных, да и не того это была склада личность, чтобы пуститься в этакую авантюру. Перекроить все давно сложившиеся связи и договоренности на черном рынке - а именно это сейчас и происходило, ошибаться Вермелл не мог, - было под силу только Мерсеру, но не было похоже, чтобы он этим занимался. Предполагать же появление никому не известной фигуры, способной потягаться с консулом, дилер не мог, это уж было чем-то из области фантастики…
Прочие дилеры, с кем ему доводилось иметь дело, молчали, как заговоренные, ни словом, ни звуком не обмолвившись о том, что происходит, даже если и знали. Отменный болтун Лафлёр - и тот только делал загадочную физиономию и ухмылялся, так и не выдав ничего ценного. Остальные и вовсе избегали вступать с Вермеллом в откровенные разговоры (так повелось уже давно, и его это не удивляло), если же ему удавалось вызвать кого-то на беседу, говорили туманными намеками. Одним словом, ситуация оставалась зыбкой и неясной, консул отмалчивался, а работа не клеилась…
Дело осложнялось еще и тем, что у Вермелла имелись кое-какие сведения, напрямую касающиеся консула и его… привязанности, но озвучивать их он пока не собирался, решив посмотреть, не получится ли обернуть ситуацию к собственной выгоде. По всему выходило, что от этого дела вовсе стоит держаться подальше, и любой здравомыслящий человек так бы и поступил, но… Отойти в сторону и удовольствоваться ролью наблюдателя Вермелл не мог. Консул был для него больше, чем просто работодателем и покровителем.
И в связи со всем этим внезапное охлаждение консула к своему лучшему дилеру выглядело очень странно. Оно, честно признаться, пугало…