- На вашем месте, великий князь, я бы не надеялся на скорое снятие завесы тайны, - покачал головой посланец вана. - Должно пройти много лет, прежде чем наши отношения могут стать явными.
- Очень жаль, - произнес Соколов. - Но мы готовы довольствоваться благожелательностью великого вана и теми его добрыми начинаниями, что ты нам озвучил. Я рад тому, что Ли Инджо здравомыслящий монарх, которого заботит будущее его страны.
- На все воля Неба, - тихо проговорил Чжонхи.
- Но у человека тоже есть воля! - добавил Хеджон, обменявшись взглядами с Вячеславом. - И она сильна!
После того как часть совещания, посвященная Корее, была закончена, Соколов предложил сделать небольшой перерыв, чтобы попить чаю, а сам тем временем принялся делать записи в своем блокноте. Что же, пока все выходило лучше не придумаешь. То, что было сделано ваном Инджо, уже говорило о настоящем прорыве ангарцев. Союзник на юго-востоке, по сути, уже был. На западе же, среди монгольских степей, ситуация была гораздо сложнее. Земли северной Монголии - Халхи, были разделены между тремя ханами - тушету-ханом, дзасакту-ханом и цецен-ханом. Не ладившие между собой, они охотно шли на контакт с представителями Сибирской Руси, заключая договоры о торговле, а также ставя свои печати на соглашениях о мире и дружбе, предлагаемых халхасцам людьми с севера. Тушету-хан Гомбо Дорджи, после того как Бекетов и Сазонов, захватив в плен его малолетнего сына, главу ламаистов Халхи, предложили ему отозвать послов из пределов империи Цин и более не призывать их на земли его предков, решил одуматься и сообщил о своем намерении порвать связи с маньчжурами. Тем более что заключивший военный союз с ангарцами его недруг цецен-хан Шолой, ведя торговлю с северянами, начал быстро богатеть и вооружать своих воинов аркебузами, а также одевать их в крепкие латы. После нескольких сшибок с воинами хана Шолоя, которые Гомбо Дорджи с позором проиграл, его враг прислал в родовое кочевье Гомбо несколько сообщений. В них он говорил о том, что если тушету-хан и дальше будет враждовать с Шолоем или нервировать урусов, прося помощи у маньчжуров, то в скором времени пастбища тушету-хана станут пастбищами цецен-хана, овцы тушету-хана станут овцами цецен-хана, кони тушету-хана станут конями цецен-хана. Шолой предлагал Гомбо заключить союз с урусами и отказаться от вражды, ослабляющей ханства перед лицом главного врага - империи Цин. Тушету-хан привел пример дзасакту-хана Субуди, уже сделавшего этот шаг, и Гомбо Эрдени, алтан-хана, успевшего вместе с урусами отбить рейд джунгарских всадников на свои земли.
Соколов сейчас ждал возвращения послов из Джунгарии - как ответит хан Эрдени-Батур на предложение Ангарии дружить против маньчжуров? Было бы весьма полезным заключить с джунгарами военный договор. В этом случае сибирцы в скором будущем получали бы мощного противника империи Цин, который мог бы заметно умерить пыл маньчжуров в самом Китае, а стало быть, и в Приамурье. И тогда, надеялся Вячеслав, империя Цин стала бы заключена в кольцо недружественных или враждебных ей государств и территорий. С запада это были бы джунгары, с северо-запада - союз халхасских ханств, с севера - русские и их союзники, с востока - Корея, а на юге огнем пылала война с китайцами, все еще сопротивляющимися врагу и ренегатам-ханьцам, перешедшим на сторону маньчжуров.
У Сибирской державы накопилось немало насущных задач, требующих скорого, а то и немедленного разрешения. Да, важнейшие из них стояли перед воеводами, но, помимо военных усилий, нуждались в решении и иные проблемы, и главная из них - обеспечение идущей на подъем ангарской индустрии. Нужна была нефть. Но не только как исходный материал топлива для двигателей внутреннего сгорания, которые, покуда маломощные и не доведенные до ума, продолжали совершенствоваться в специальном цехе при заводе Железногорска. Помимо топлива черное золото было необходимо для химической промышленности, развитие которой тянуло за собой общий прогресс промышленности. Всевозможные масла, синтетический каучук, красители, спирты, фотопленка… Всего и не перечислишь! Воистину черное золото! Алексей Сазонов, в скором времени прибывавший в Сунгарийск, должен был приниматься за исследование Сахалина на предмет его возможной колонизации и последующего обживания. Ибо только там были большие запасы легкодоступной нефти и гигантские залежи каменного угля - эти ресурсы существенно облегчали жизнь будущему флоту.
Но была и небольшая проблема на пути ангарских первопроходцев острова. С острога, что был поставлен в устье Амура близ селения айну, докладывали о разговорах бывших у них казаков о лежащей на восток большой земле. Не исключено, что бородачи, шедшие к последнему морю, уже бывали на Сахалине, а то и устроили там острожки. Эти вести Соколов услышал еще в Албазине - присутствие казачков на Сахалине стало для него весьма неприятным сюрпризом. Этот остров был слишком важен, чтобы поступаться им. Определения принадлежности Сахалина не было, но коль уж давненько решили делать границей Амур, то остров оказывался на стороне ангарцев.
- На том стоять и будем! - твердо сказал Вячеслав, оглядывая товарищей. - Кроме того, мы имеем карты региона принявших наше подданство айну родом с севера этой земли, вытянувшейся громадной рыбиной с юга на север.
- То есть, коли мы встретим казаков… - начал было Паскевич.
- …то уверенно объявляем наши условия - острогов не ставить, туземцев не трогать! - закончил Соколов и поднялся с некоторым усилием с кресла. - Хотите - уходите на материк, а хотите - оставайтесь, принимайте подданство.
- С этим они вряд ли согласятся, Вячеслав Андреевич, - проговорил Матусевич, провожая начальника взглядом. - Порода у казачков не та.
- По-иному быть не может, Игорь! Жить живите, промышляйте, но ставить остроги и собирать ясак не позволим! Кстати, с нивхами, живущими в устье Амура, у нас установились отличные отношения - и с сахалинскими нивхами будет так же.
- По поводу ясака, - продолжил Матусевич. - Мои люди задержали две группы маньчжуров, что пытались пограбить солонов и увести часть мужчин с собою.
- Они пришли с того городка, о котором мы с тобою говорили? - нахмурился Вячеслав.
- Да, - коротко ответил сунгариец.
Соколов, пожаловавшись на духоту, подошел к окну, приоткрыл створки. Ему был виден дворик, огражденный дополнительной изгородью, увитой зеленью вьюнка. Там на детской игровой площадке резвились, бегая друг за дружкой, с десяток малышей, находившихся под присмотром пожилой нянечки-даурки и молодой девушки-воспитателя. Несколько детишек, повизгивая от восторга, играли с забавно тявкающими щенками. Веселые голоса звенели в теплом вечернем воздухе, напоминая о доме. Том, настоящем доме, далеком и недосягаемом, где остались такие же родные голоса. Сейчас стоило лишь закрыть глаза и слушать, слушать…
Голоса в кабинете смолкли, и человек, которого называли великим князем Сибирской Руси, открыл глаза. Прикрыв окно, он вернулся к столу и опустился в кресло, вытянув под столом ноги.
- Что у нас по маньчжурам, Игорь Олегович?
Звуки с улицы теперь совершенно исчезли, и в кабинете установилась полная тишина.
Игорь кивнул своему заместителю, и Лазарь Паскевич, с помощью Кима освободив центр стола от лишнего, принялся выкладывать на его лакированную поверхность листы плотной бумаги. Уложенные в определенном порядке, они образовали подробную схематическую карту местности, в центре которой находился вражеский стан.
- Со штабом и командирами рот корейского полка работу с картой сегодня вечером и завтра днем проведет Мирослав Гусак, - сообщил Сергею Киму Паскевич, когда тот вопросительно кивнул на Минсика и Кангхо, сидевших на лавке и с волнением ожидавших приглашения к обсуждению ситуации.
Друзья, получившие недавно лейтенантские чины, причем Ли Минсик подтвердил свою прежнюю офицерскую должность, с большим трудом внутренне борясь сами с собой, вошли-таки в одно помещение с сыном самого вана Ли Инджо - принцем Хеджоном. Им было трудно сделать этот шаг, несмотря на то что Ли Хо сам пригласил их проследовать за ним. Все же в официальной обстановке свежеиспеченные офицеры Сибирской Руси еще тушевались высокородного наследника трона, хотя тот всячески пытался устранить эту досадную для него условность. Видеть, как немеет и мнется еще недавно бравый офицер Ли Хо, было весьма неприятно. Он знал, что в подразделениях северян подобных ситуаций не возникало вовсе, их старались избегать, переводя тон общения между офицером и нижними чинами на деловой и взаимоуважительный. Забитый, заискивающий или трусящий солдат - плохой воин, говорил принцу Ким. Поэтому важно было дать понять подчиненному, что офицер - это не только большее жалованье и власть, но и большая ответственность, это багаж знаний и умение применить их с максимальным толком.
- Это выносные посты, эти два, - показывал Матусевич, - еще тут и тут. А вот здесь, - коснулся бумаги кончик карандаша, указывая на берег Сунгари чуть выше заставы, - самый дальний их пост. Капитан Гусак не так давно уничтожил караул, после чего маньчжуры перенесли пост еще выше, сюда. Численность поста увеличена втрое.
- А где были захвачены сборщики дани? - спросил Соколов, не отрывая взгляда от схемы.
- Вот эти поселения. - Карандаш поочередно ткнулся в небольшие заштрихованные прямоугольнички, означавшие лояльные Сунгарийску селения солонов, где старшими были назначенные людьми Матусевича старосты.
- Нехилый они рейд провели! - воскликнул князь. - Да тут почти…
- Почти двадцать километров, - быстро проговорил Паскевич. - Мы уже выяснили, что в пути они поочередно гостевали в деревне у одного солонского старосты, не доложившего об этом. По-видимому, он с маньчжурами заодно.
- Ясно, - задумавшись, проговорил Вячеслав.
- Староста схвачен и сейчас сидит в подвале, - тут же доложил Лазарь. - Вместе с чиновниками-маньчжурами, воинов мы перебили в бою.
- Кстати, Вячеслав Андреевич, суд будем устраивать? Или… - помедлил Игорь.
- Какой суд? - удивился Соколов. - Трибунал!Мы же на войне, а не в бирюльки играем! Как говаривал Владимир Ильич, миндальничать с мерзавцами не приходится! - Матусевич удовлетворенно кивнул. Кто такой этот Владимир Ильич, он уже знал, а Вячеслав между тем продолжил: - Игорь, когда собираешься выступать? Должна быть полная готовность, а ты уверен в корейцах? - Соколов внимательно посмотрел на своего воеводу. - Не подведут? Винтовки не должны попасть к врагу.
- Вячеслав Андреевич, выступаем через двое суток, - спокойно отвечал Игорь уверенным тоном, чуть улыбаясь. - Что я могу сказать насчет полка Хеджона? Они не новобранцы, не крестьяне. Это опытные воины, причем практически все изначально стрелки. Уверен ли я в них? Конечно, я уверен!
- Тем более командовать операцией будет Мирослав Гусак, профессионал в деле осады лагерей террористов с их последующим уничтожением. И в Галиции, и на Кавказе он всегда проявлял себя с самой лучшей стороны, - добавил Паскевич.
- Хорошо-хорошо! - поднял ладони в умиротворяющем жесте Соколов. - Это ваша епархия! Надеюсь, только тех странных европейцев приведете мне живыми. Нам нужна информация!
Матусевич степенно кивнул, после чего снова взялся за карандаш:
- Я продолжу, с вашего позволения?
Берег Илима, Железногорск
Июль 7153 (1645)
Этот город мог бы претендовать на звание самого закрытого из всех поселений первоангарцев, будь у них такая необходимость. Хотя, по сути, так оно и было - вкупе с "химгородком" Порховом случайных людей там не было. Люди Строгановых, коих уже не раз выпроваживали прочь из пределов Ангарии, например, дорого заплатили бы, чтобы побывать в обоих производственных центрах. Кстати, на следующий год химическое производство профессора Сергиенко и Мак-Гроу ввиду расширения технологической базы и номенклатуры получаемых продуктов переводились на Ангару, в Усолье. Строительство цехов и лабораторий на новом месте велось с прошлой весны. Немаловажным был и экологический фактор - поселок находился практически на берегу Байкала, а потому рисковать химикам было нельзя. На новом месте изначальным было условие обеспечения максимальной экологической безопасности работ. Это правило ставилось во главу угла.
Лето профессор Радек проводил на берегах Илима, что для него стало уже традицией. Отпустив старшего сына Мечислава на Амур, Николай Валентинович с женой Устиной и младшими детьми - Ольгой и Богданом - прибыл в Железногорск вместе с небольшой группой окончивших спецклассы ребят. Теперь им предстояла цеховая практика, по результатам которой часть из них вольется в ряды металлургов, а другая часть снова будет выбирать свой путь в жизни. Благо, имея на то желание, применить свой ум и свои руки молодым людям было совсем не сложно. Как и достичь со временем уважаемого обществом уровня мастерства.
После осмотра производственных помещений Радек заглянул в одну из комнат отдыха рабочих. Комнатой это просторное и светлое помещение называлось по привычке. Покуда здесь было тихо, лишь в дальнем углу две поварихи раскладывали на длиннющий стол поддоны с пирожками, овсяным печеньем с орехами и ягодами, ставили кувшины с компотами и кастрюли с чаем, готовясь принимать дневную смену работавших в одном из цехов мужчин. Ответив на их приветствие, Николай Валентинович вышел, не желая отвлекать женщин от работы. Сопровождавший его начальник производства металлоизделий Борис Иванович Лисицын предложил Радеку пройти в его кабинет, находившийся в левом крыле здания на втором этаже. Радек заметил, что Лисицын прячет в уголках глаз улыбку, а значит, этот старый крокодил что-то приготовил. Какой-то сюрприз, не иначе.
Поднявшись наверх, профессор толкнул дверь своего кабинета, которую последний раз прикрыл осенью прошлого года. Мельком оглядевшись, он тут же приметил до боли знакомые очертания в самом углу кабинета. Справа от висевшей позади стола карты, на которой помимо прочего были отмечены районы с доступными для добычи ресурсами, стоял высокий и узкий застекленный шкафчик с резным навершием.
- Боже мой, ходики! - воскликнул профессор. - Не может быть…
В прошлой жизни Радека, на окраине Мукачева близ замка Паланок, в его родном доме стояли практически такие же часы. И гирьки на цепочках были схожими - в форме шишек.
- Кто делал? Почему сразу не доложили? - немного волнуясь, спрашивал Лисицына Николай.
- Юрий Павлович Левашов, слесарь-инструментальщик с НИИ авиационного приборостроения, - довольным голосом отвечал начальник.
- Борис Иванович, а как же моя перепись?! - снова повысил голос Радек. - Я что, просто так затевал списки? Каждый должен был указать свои знания и умения! Черт знает сколько лет прошло, и теперь сюрприз!
- Так ведь Юра был необходим на основном производстве, - мягко парировал Лисицын. - У него золотые руки…
- Вижу, что золотые! - скорее по инерции кипятился профессор. - Это не только необходимо нам, но и отличный товар на экспорт!
- У него в подсобке есть еще несколько экземпляров, - сообщил малость сконфуженный Борис Иванович. - Доводит до ума, появилось больше свободного времени.
- Ученики у него есть? - хмуро спросил Радек.
- Да, были мальчуганы…
- Пошли за ним человека, Борис, - устало проговорил Николай, усаживаясь в кресло. - И давай пока вернемся к пороху. Проблема решаема в короткие сроки?
- Вполне, - кивнул Лисицын. - Если Сергиенко по нитроглицерину и нитроцеллюлозе вышел на стабильные пятьдесят килограммов в месяц, то в потенциале сможет давать гораздо больше. У нас все готово к производству магазинок. Сто стволов в месяц дадим, проблема боеприпасов решается - подмастерья как нельзя кстати.
- Получается, как в войну - мальчишки у станка, - грустно улыбнулся профессор.
- Ну, у нас условия все же гораздо легче, - откинулся на спинку кресла Лисицын, расстегивая свой портфель. - Замечу, они сами горят желанием работать, как и те герои. Вот, - Борис Иванович протянул Радеку связанные тесемкой листы бумаги, - смотри сам. Тут общие сведения, далее я разбил по цехам.
- Угу, спасибо, - пробурчал Николай и углубился в чтение.
Через некоторое время вошел помощник Лисицына и сообщил, что пришел мастер Левашов.
- Егор, проси Юрия Павловича зайти и чайку нам организуй, пожалуйста, - негромко произнес Борис Иванович и встал, чтобы встретить Левашова.
В кабинет вошел невысокий мужчина лет пятидесяти с аккуратно подстриженной седеющей бородой в обычной для рабочих одежде из плотной ткани. Обменявшись рукопожатиями, мужчины расселись.
- Юрий Палыч, ну как это понимать? - начал Радек. - Что же я только сейчас узнаю о твоих талантах?
- А чего о них узнавать? - нахмурился Левашов. - Так, помаленьку балуюсь ходиками с кукушкой. Часами же у нас Гусев занимается!
- Ты мне зубы не заговаривай! - в свою очередь свел брови профессор. - Он хронометрами и барометрами занимается! И времени терять на излишние разговоры больше не будем. Тебе задача - организуй вместо подсобки свою мастерскую, где можно наладить производство и организовать обучение. Подбери людей, Борис Иванович тебе поможет. Но все же придется продолжать учить инструменталке молодежь в цехе! Сегодня, кстати, новая группа прибыла.
- Ясно, - натужно проговорил Левашов. - Три человека у меня есть, возьму еще…
- Не стоит, - тут же произнес Николай. - Три ученика в самый раз, кроме того, у тебя есть дети - вот их и учи.
- Юра, - улыбнулся Борис Иванович, - а неплохо же звучит - "Гусев, Левашов и сыновья, часы, хронометры и барометры"!
- У меня две дочери! - воскликнул довольный мастер. - Сыновей нет.
- И что же, ты упущение это думаешь исправлять? - Оторвавшись от бумаг, Радек поднял взгляд на слесаря.
- Шутишь? - не понял Левашов.
- Нет, - коротко ответил профессор и снова углубился в чтение. Мгновение спустя он хмыкнул и удивленно посмотрел на начальника производства: - По ванадиевой стали цифры точные?
- Точные, Николай, будь спокоен, - тоном уверенного в себе человека отвечал Лисицын.
- Так я, пожалуй, пойду. - Левашов встал с кресла и уж повернулся было, чтобы направиться к выходу.
- Юрий Павлович, погоди! - Радек встал со своего места. - Ты лишнего не думай, шутковал я. Ты мне вот что скажи… Ты, случаем, швейными машинками вкупе с часами не увлекался? Никоненко ничем помочь не сможешь?
- Нет, - развел руки слесарь. - Как-то не довелось. Но думаю, стоит глянуть, что к чему.
- Вот-вот! Ну, задерживать больше не буду. До скорого! - пожал ему руку профессор, проводив до двери.
До самого вечера Радек работал с бумагами, принимал начальников цехов, цеховых мастеров и специалистов, ведущих важные проекты или инженерные изыскания. Лисицын находился все это время рядом с профессором, помогая ему во всем. Вечером же, после ужина, товарищи наконец покинули кабинет, отправившись в цеха, где не так давно начала работу вечерняя смена. Там же были и практиканты.
- Большую часть, думаю, пока на снаряжение патронов следует отправить, - на ходу проговорил Лисицын, имея в виду новичков. Посмотрев на Радека и дождавшись кивка, добавил: - Для наших машинок их нужно не менее пяти десятков тысяч на каждую иметь уже сейчас.