Ранним утром дюжина его бойцов разместилась на тропе, по которой должны будут пройти сменщики тех, кто уже сутки находился у Сунгари, наблюдая за рекой. Вскоре появились четверо вражеских воинов - в том числе и офицер, который был нужен Мирославу. Короткая схватка закончилась, и в руках бойцов оказались трое - передний латник был застрелен из лука. Два копейщика лежали, уткнувшись лицом в примятую траву, боясь даже дышать. Офицер же полусидел, прижавшись к стволу сосны с приставленным к шее штыком винтовки, затравленным зверем смотря на окруживших его людей. Бывший в группе крещеный солон принялся переводить ему вопросы Гусака. Хищно скалясь, маньчжур молчал, Мирослав же подумал о том, что придется прибегнуть к иным способам допроса. Но вдруг пленник хрипло рассмеялся и, схватившись за ствол винтовки, сильнейшим рывком вогнал себе в шею широкое лезвие. Капитан разочарованно выругался. Недолго понаблюдав за мучениями маньчжура, он приказал добить его. После чего Гусак принялся за солдат, но они оказались абсолютно несведущими в планах руководства и не смогли удовлетворить своими ответами сунгарийца, рассказав лишь о своем пути сюда и количестве воинов в своем отряде. Закололи штыками и их.
Пост маньчжуров на берегу Сунгари решили оставить на потом, но через некоторое время со стороны лагеря к берегу направилось не менее пяти десятков воинов, в том числе и конные лучники. Бойцам пришлось отойти, а вскоре Мирослав принял решение возвращаться. Пока было известно лишь то, что цинские власти будут наращивать свое присутствие тут, - это подтверждалось неуклонным увеличением численности их воинского контингента. Видимо, это будет происходить до определенного момента, после чего последует следующая атака на их противника - русских. В том числе и силами ополчений местных племен, подчиненных маньчжурам. Разведчики видели в стане врага и их представителей. Учитывая недавние рейды маньчжуров, Мирославу стало ясно, что против них империя Цин планирует использовать партизанскую тактику.
- А это их единственный шанс, - согласился с мнением капитана Матусевич. - Появление лагеря, удаленного от берега, говорит о том, что они понимают - река для них очень опасна. А в открытое столкновение они пойдут только после того, как высвободят часть войск из Китая. Но это будет не скоро…
- У нас еще есть время, - проговорил Паскевич. - Хорошо бы помочь минским властям, чтобы цинские завязли в Китае надолго.
- А ты помнишь, что было, когда ханьцы влезли во Вьетнам? - произнес Игорь, скрестив пальцы рук.
- Ага! - с готовностью воскликнул Мирослав. - Русия, Туркестан, Халха и Индия привели войска в готовность и кое-где перешли границы Ханьской империи. Те и отступили.
- Верно! - кивнул Игорь. - В нашем случае хватит и халхасцев, но, дай бог, скоро и корейцы скажут свое слово - я надеюсь, им все же хватит смелости на решительный шаг.
- В конце концов, у нас есть Хеджон, и он настроен решительно! - заметил Лазарь.
- Тоже верно, - улыбнулся Матусевич. - Его полк в принципе готов к боевым действиям.
- Вот пусть и начнут терроризировать стройку! - с энтузиазмом предложил Гусак. - Придать им минометы да пару эскадронов лавкаевцев! И я готов вернуться туда снова!
- Думаю, так и будет, - покивал Игорь. - Это лучший вариант - пусть принц своих "гневных" проверит в бою. А вот лавкаевцев я им дать не смогу - в Науне волнения, да и дючерские вожди подымают голову.
* * *
Вечером того же дня состоялся еще один долгий разговор. Обсуждение скорой операции против строящейся опорной базы врага прошло в расширенном составе - Матусевич пригласил начальника корейского полка "Гнев" принца Ли Хеджона и его советника Сергея Кима. По замыслу сунгарийского воеводы, именно корейцам придется сыграть главную роль в этой атаке. А заодно и выяснится степень готовности этих воинов. Каждый из них пришел в это подразделение добровольно, обучался обращению с оружием и тактике с усердием. Многие из корейцев были воинами пхосу, стрелками из аркебуз, поэтому переход на новый вид оружия прошел у них на ура. Винтовки были на порядок скорострельнее и в разы дальнобойнее тяжелых фитильных ружей, для опытных солдат ставших теперь совершенно никчемными. К середине лета численность полка составила без малого семь сотен бойцов. Прежде разбросанные по разным гарнизонам, теперь они были сведены в единое подразделение. Также специальная комиссия назначила в полку сержантские и офицерские должности, полученные либо подтвердившими свои навыки офицерами, либо солдатами. Но чин получали только те, кто не только хорошо стрелял и знал свое оружие на отлично, но и понимал тактические приемы и мог обучаться далее. Кроме того, учитывались личностные, в том числе и лидерские способности кандидата.
В будущем это подразделение должно стать ядром армии нового образца. Хеджон знал, что изоляционизм - это путь в никуда. Конечно, на некоторое время закрытость от мира может быть полезна, но для такой страны, как Корея, расположенной на вдающемся в море полуострове, но запертой между самодостаточной цивилизацией Китая и Японией, с ее амбициями молодого хищника, продолжительный самоизоляционизм был поистине губительным. Тем более страна была под прессом китайских догматов, сильно ограничивающих всяческое развитие науки и искусства, но плодивших полчища чиновников, что были сущим ярмом на шее бедных крестьян. Об этом же говорил и старший брат Хеджона - Сохен. После того как иезуит Иоганн фон Белл в Пекине многое поведал ему о своей родине и ее законах, а также познакомил его со своей религией, Сохен ждал того момента, когда он станет властителем Кореи. И тогда он многое поменяет - уберет прочь ненавистных чиновников, а особенно ненавидимые им ведомство для обсуждения дел правления, ведомство по делам чиновников и конечно же ведомство церемоний. Сохен планировал принести в Корею и христианство - он видел, что называемые маньчжурами варварами христиане гораздо более развиты в науках и весьма искушены в религиозных диспутах. По словам Хеджона, его старший брат должен будет прибыть домой уже в конце лета.
- И теперь у него будет достойный союзник - его младший брат! - воскликнул Ким, хлопнув принца по плечу. - О чем ты задумался, Хо?
Хо - таково было домашнее, не династическое имя принца, и лишь очень немногие могли называть его так.
- Неужели Страна утренней свежести сможет быть самостоятельной?! Я так хочу, чтобы это произошло при жизни моего почтенного отца! Ведь он тоже мечтает об этом! - глядя в одну точку, твердо говорил Хеджон. - Нужно отбросить старое, чтобы идти вперед!
Сергей посмотрел вокруг - все сунгарийцы: Матусевич, Паскевич и Гусак - ждали от него перевода слов Ли, произнесенных столь яростно.
Ким повторил фразы Хеджона по-русски. Офицерам из Русии слова принца пришлись по душе, Игорь даже встал и пожал руку Хо, его примеру последовали и Мирослав с Лазарем.
- Уверяю тебя, Хеджон, это произойдет при жизни твоего уважаемого отца! - уверенно произнес майор. - Для этого мы должны быть вместе!
Ким посмотрел на своего друга - глаза Хо были влажными, а щеки горели огнем. Взгляд его, однако, был полон надежды и решимости. Вскоре принесли чай и паровые пирожки с мясом и капустой. Подкрепившись, мужчины снова принялись обсуждать предстоящий поход против общего врага. Матусевич предлагал разделить отряд - верховые будут идти берегом, ведя с собою табун в четыре с половиной сотни коней, а оставшаяся часть отряда поплывет на одной из канонерок, чтобы не отягощать войско обозом. Нужные для перевозки оружия, боеприпасов и продовольствия телеги ко времени подхода войска уже будут на заставе, реквизированные на время в солонских селениях. Связь будет держаться также через заставу одним из лучших офицеров Стефана Кононова, начальника службы связи воеводства. Общее руководство операцией было отдано Мирославу Гусаку, с этим никто не спорил. Кроме того, существовало и особое задание для посылаемого отряда - в стане врага пограничниками были замечены несколько европейцев. Они занимали высокое положение у противника, руководя строительными работами и начальствуя над артиллеристами. Несомненно, это были представители иезуитской миссии, что активно внедрялись сначала в Минский Китай, а теперь служили в Цин, государстве маньчжуров, после того как те взяли штурмом столицу Китая. Погранцы насчитали их не менее четырех человек. Так вот, этих людей следовало взять живыми и привести в Сунгарийск любым способом.
Совещавшиеся разошлись, только когда ночное небо над Приамурьем начало светлеть и ночные фонари на улицах городка уже гасили один за другим. До выхода корейского войска из Сунгарийска оставалось трое суток, которые надо было потратить на последние необходимые приготовления к походу. Кстати, айну Рамантэ также участвовал в этой операции, правда как наблюдатель. В августе в Сунгарийск прибудет Алексей Сазонов, и канонерка, груженная тремя пушками и припасами для форта, отправится к устью Амура.
Глава 9
Амур - Сунгари
Июль 7153 (1645)
Ярик большую часть пути провел не в каюте, а наверху - на палубе "Алмаза" да в его рубке. Амур постепенно менялся: вместо высоких скалистых берегов, местами стеснявших реку, отчего она ускоряла свой бег к океану, теперь, в среднем течении, по обоим берегам реки раскинулось безбрежное зеленое море вековой тайги, покрывавшее низменности и равнины. Частенько стали появляться и вкрапления рощ лиственниц. Опять же, чаще, чем в верхнем течении, начали попадаться и более-менее крупные населенные пункты. В основном - даурские, но по мере приближения к Зейску Ярик замечал за внешними стенами поселений дома ангарского типа - с большим двором, просторным домом со смоленой крышей, к которому пристраивались хозяйственные постройки. Там же высились вышки радиотрансляторов. Таких селений было четыре, как насчитал Соколов-младший. В Зейске же он увидел крыши, крытые пластинами сланца - очень удобным и долговечным материалом. Их было покуда мало, но отец обещал, что скоро они будут у многих. Проблема заключалась в отсутствии свободных рук, коих вечно не хватало для побочных, бытовых работ. Вот и со сланцем было так же - организовать его добычу и обработку было не сложно, но откуда взять для этого добрую сотню людей?
Профессор Радек как-то сказал, что дальнейшее привлечение к работам пленных солдат маньчжурской армии может иметь весьма негативные последствия вплоть до восстания подневольных работников. Не стоило забывать про увеличение неевропейского населения Сибири, это тоже было ни к чему. Приходилось ждать вестей с Запада - взятие пленных и их переправка на Ангару, Байкал и Амур было чуть ли не главным заданием для начальников обоих батальонов. Этим же вопросом - вербовкой охочих людишек - занимался и Павел Грауль, посол в Москве, а также Олег Маслов, бывший заместитель начсклада научного городка при аномалии, а теперь начальник нижегородской фактории.
Канонерская лодка "Тунгус", пройдя в Албазине плановый ремонт и получив заново построенную рубку с улучшенной радиостанцией, отошла от причала в конце июля, взяв курс на Сунгарийск. Станислав Соколов сопровождал отца в этом путешествии вместе со своим другом Мечиславом Радеком. Наконец, спустя долгие недели пути, канонерка вошла в воды Сунгари. Вскоре на воде стали все чаще попадаться лодки нанайцев - они, привычные к виду пароходов и канонерок, не шарахались в стороны, а то и в воду при их появлении, что частенько бывало еще несколько лет назад.
В Сунгарийск "Тунгус" прибыл в конце дня, и обед в тот день на корабле был довольно легок, поскольку радист принял сообщение из города о готовящейся встрече. В этом случае без обильного угощения было не остаться. И уже вскоре Соколов-младший, не расстававшийся со своей зрительной трубой, принялся оглядывать приближающийся Сунгарийск. Постепенно вырастали стены, башни и форты с орудийными казематами. Сильно, крепко, с умом - маньчжурам не одолеть. Так думали практически все, впервые видевшие укрепления речной крепости. Наконец канонерка причалила к пристани. На берегу было людно - присутствовал и выстроенный почетный караул стрелков, а оркестр, наполовину состоящий из дауров, бодро наяривал разученные марши, используя весьма скудный ассортимент инструментов. Игоря Олеговича, здешнего начальника, Стас увидел не сразу.
- Вона, воевода-то, яко ведмедь, - незаметно указал мальчишке на Матусевича стоявший рядом бывший казак, а теперь матрос Гришаня, с которым сын Соколова сдружился во время путешествия.
Парень во все глаза смотрел на воеводу, фигурой и правда очень напоминавшего кряжистого медведя, - широкоплечий и высокий, казалось, он ходил на пружинах, будто готовый к внезапному броску на врага. Лицо его смотрело сурово - колючие брови нависали над черными цепкими глазами, тяжелая нижняя челюсть немного выдавалась вперед, придавая воеводе лихой вид. Его усы, так похожие на отцовские, не дополнялись, однако, бородой. Дождавшись, когда рота почетного караула, выстроенная у причала, поприветствует заученными возгласами великого князя, Матусевич, похоже, сделал попытку улыбнуться, хотя Станислав мог и ошибаться в определении мимики. Здороваясь с властителем Руси Сибирской, сунгарийский воевода коротко, но с уважением склонил голову и крепко пожал протянутую Соколовым руку. В отличие от других встреч за время, проведенное парнем в пути, в Сунгарийске не было ни объятий, ни восторженных воплей толпы. По рассказам отца и его друзей, частенько собиравшихся в доме, когда обсуждались все важные дела общества, экономики и политики - а Стаса и остальных своих отпрысков они непременно брали с собой, - в Сунгарийском воеводстве правили бал представители не той Росфедерации, которые стали первоангарцами, а другого, более мощного и развитого государства, которое не развалилось в свое время на многие части, одной из которых и стала Росфедерация. Хотя и там происходили процессы, схожие с последними годами жизни державы под названием СССР.
Русия, отринув косную идеологию единолично правящих чуть более шести десятков лет социал-демократов и отпустив в свободное плавание часть неспокойных южных провинций, принялась за построение собственной модели государственного устройства, однако вмешалась новая мировая война. И через некоторое время после ее тяжелого, но успешного завершения группа Матусевича и попала в мир первоангарцев. Они пытались найти пропавшую в новоземельской аномалии экспедицию Корнея Миронова, которая была направлена сюда, так же как и люди отца - изучить прекрасный новый мир, что открылся исследователям. Но вход туда, именуемый аномалией, просто-напросто…
- Схлопнулся, - пробормотал Станислав, вспоминая слова профессора Радека, говорившего прошлым летом о необратимых последствиях возмущения контура перехода.
Вдруг перед погруженным в свои мысли парнем выросла громадная фигура - Игорь Матусевич протягивал Ярику широченную ладонь, пряча улыбку в усы, глаза его озорно поблескивали из-под густых бровей, будто нахмуренно глядевших на Соколова-младшего.
- Ну здравствуй, Станислав-наследник! - пробасил воевода. - Говорят, корабли тебе по нраву?
- Ага, - кивнул парень, пытаясь высвободить руку.
- Корветы, должно быть, видал? - прищурился Матусевич.
- А то! - подбоченился Ярик. - Спустили их на воду! Красиво было! Вот бы на них в океан теперь!
- Успеется, сын, - подошел отец. - На следующий год выйдем в море.
- Вячеслав Андреевич, вы уж устройте его на "Забияку"! - улыбнулся Игорь, увлекая Соколова к городским воротам, успев подмигнуть Стасу.
После недолгой экскурсии по небольшой части сунгарийских укреплений мужчины собрались в зале для совещаний на втором этаже воеводского дома. Там Соколова встретил принц Хеджон вместе со своим неизменным спутником - Сергеем Кимом. Наряд возможного наследника корейского престола не слишком отличался от стандартной униформы воинов Сибирской Руси, исключение составлял лишь традиционный головной убор. Вячеслав был рад личному знакомству с принцем, но более его поразила та удивительная легкость, с которой Ли Хо, как его звали друзья, смог вжиться в атмосферу другого социума. Общества, которое весьма и весьма отличается от его родной страны, слишком догматизированной и разделенной на множество условностей и идеологических правил. Соколов подумал тогда - не будь успехов ангарцев в боях с маньчжурами, не заговорили бы о них в Корее, и глядишь, сей принц и не стал бы якшаться с северными варварами столь тесно. А теперь все устроилось как нельзя лучше. Ли Хо, он же Хеджон, рассказал о посланиях к нему своего отца - вана Ли Инджо. Ан Чжонхи, тот офицер, что прибыл в самом начале текущего года в поселок сибирцев для первичной разведки ситуации на реке Туманной, к середине лета появился уже на Сунгари с небольшим отрядом воинов и письмами от Инджо. В них он наставлял сына проявлять свои лучшие качества и быть полезным для своей страны среди северных людей оросов. Термин "варвар" ваном был в письме опущен.
Кроме того, Ан Чжонхи сообщил властителю Руси Сибирской о секретной стратегии вана и небольшого числа высших чиновников, входивших в движение обновления - "Сирхак". Сирхаковцы в противовес усиливавшейся конфуцианской схоластике ратовали за всемерное развитие реальных наук, за более широкое развитие новых форм ведения сельского хозяйства, за продвижение торговли и промышленности. Так же они были решительно настроены против традиционных суеверий, но, главное, обновленцы решительно выступали против самоизоляции Кореи. Конечно, пока вся их решимость выплескивалась на собраниях своих сторонников, проводимых подальше от глаз недоброжелателей. Но ныне сирхаковцы пребывали в радостном ожидании перемен - мало того, что старшие сыновья вана Ли Инджо - Сохен, вернувшийся из "почетного" плена у маньчжуров, и Хеджон, бежавший из ссылки в Хверене к северному князю ороса, поддерживали Сирхак, так еще и великий ван изволил выразить им свою благосклонность через устное послание к одному из теоретиков учения - Ким Юку, однако пока тайное.
Ли Инджо также разработал систему пополнения войска своего сына. С будущего года в Хверене, городе на северо-востоке Кореи, на берегу реки Туманган будут формироваться отряды самообороны провинции для ее защиты от северных варваров, нападавших на маньчжурские городки и заставы. Эти отряды будут формироваться из верных династии Ли отставных солдат и молодых людей, близких идеям обновления страны. Уходя на север, якобы для разведки и слежки за врагом, они будут вливаться в состав корейского полка Хеджона.
Соколов поблагодарил Ан Чжонхи за эту добрую весть, отдав должное уважение вану Ли Инджо.
- Такое сотрудничество будет весьма полезным для наших держав! - торжественно проговорил князь. - Было бы великолепно, если бы оно стало традицией!