Этот неожиданный маневр заставил их раздаться. Тогда в несколько прыжков Гектор очутился рядом с наваррским королем и крикнул ему что-то по-беарнски. Генрих утвердительно кивнул ему головой. Гектор заехал вперед и ринулся на герцога Гиза, а король Генрих быстро соскочил со своей лошади, усталой и раненой, вышиб из седла какого-то рейтара, вскочил в седло и понесся во весь опор прочь. Тогда и Гектор круто повернул коня V. тоже понесся прочь от места схватки.
IV
- Господин капитан, - сказал паж Готье Пибраку, дожидавшемуся по обыкновению пробуждения короля Карла IX в прихожей, - его величество изволил проснуться с улыбкой на устах и желает видеть всех. Пибрак удивленно посмотрел на пажа и спросил: - Какое сегодня число, милый мой?
- Сегодня семнадцатое августа, господин капитан, почему вы это спрашиваете?
- Да потому, что чаще бывает гроза зимой, чем наш всемилостивейший король просыпается в хорошем расположении духа, и такси счастливый день надо запомнить.
Действительно, в этот день король был в самом радужном настроении духа. Увидев входившего капитана гвардии, он приветливо сказал: - Доброе утро, Пибрак! - Доброе утро, ваше величество! - Ну что? Какова погода? - Великолепная, ваше величество. - Значит, можно будет охотиться? - О, разумеется, ваше величество!
- Присядь-ка, милый друг! Знаешь ли, эту ночь я спал, словно рабочий, и видел дивные сны. Просто было жаль просыпаться, потому что бывают сны, которые неосуществимы в действительности! - Да неужели, ваше величество?
- Ну, посуди сам. Мне снилось, будто королева-мать возненавидела Рене.
- В самом деле, государь, такой сон уж слишком… невероятен!
- Да ты только погоди! Мне снилось еще, что королева - мать и Генрих Наваррский стали лучшими друзьями. Они целовались и осыпали друг друга ласкательными именами. - Да! Сразу видно, что вы спали, ваше величество! - А сестрица Марго помирилась с кузеном Гизом. - Эта часть сна самая правдоподобная, ваше величество. - Ну вот еще! Ты же знаешь, что моя уважаемая матушка…
- Ненавидит герцога? Согласен, ваше величество. Но… наваррского короля она ненавидит еще больше, и по всему похоже, что ее величество усиленно поглядывает в сторону Лотарингии. - Все это может быть. Но при чем же здесь Марго?
- Ее величество наваррская королева очень молода и красива, государь. Она всегда очень ревниво относилась к своему очарованию, а наваррский король любит пошалить. - Понимаю, понимаю!
- И, если вдовствующая королева захочет подстеречь супруга королевы Маргариты - что при беспечности короля очень нетрудно, - то весьма возможно, что…
- Ты заинтересовал меня, - ответил король, - и мне хочется узнать, нет ли и действительно правды в моем сне. Поэтому ступай к наваррской королеве и попроси ее прийти ко мне. Марго никогда ничего не скрывает от меня, и если я увижу, что королева Екатерина опять интригует, то мы направим всю эту историю на путь истинный. Ступай, друг мой, а я пока оденусь.
Пибрак направился к апартаментам наваррской королевской четы, однако увидел, что прихожая была пуста. Тогда Пибрак прошел в комнаты и остановился у дверей гостиной Маргариты. Здесь он осторожно постучался, затем прислушался, постучался снова: одно молчанье было ему ответом.
"Странно, - подумал он. - Но, может быть, королева у своего супруга или у королевы-матери?"
Он зашел с другой стороны и постучался в кабинет к Генриху; но там ему тоже никто не ответил. Тогда Пибрак отправился на половину к вдовствующей королеве, но и там в прихожей тоже никого не было. Пибрак постучался, дверь открылась, и вышел паж Робер. - Здравствуй, паж, - сказал Пибрак. - Ее величество вдовствующая королева уже встала? - Я… не знаю… нет… - замялся смущенный паж.
- То есть как это ты не знаешь? - нахмурился Пибрак. - Предупреждаю тебя, милый мой, что я пришел от имени короля. Ну, живо выкладывай все, что ты знаешь, а то я оборву тебе уши!
- Да королева еще не возвращалась! - чуть не плача, ответил испуганный паж. - Как не возвращалась? Откуда? Когда же она ушла? - Вчера вечером. - Куда же она отправилась?
- Этого не могу знать, господин капитан. Пибрак пожал плечами и вернулся к королю.
- Марго, вероятно, еще не вставала? - улыбаясь спросил Карл IX.
- Право, не знаю, ваше величество. Ее величество нет у себя в комнате. - Так она, вероятно, у королевы-матери?
- Ее величества вдовствующей королевы нет в Лувре, государь. Судя по рассказу пажа Робера, ее величество вышла вечером и больше не возвращалась. - Что за вздор! - крикнул король.
- Осмелюсь заметить, ваше величество, - сказал паж Горье, кончавший туалет короля, - вдовствующая королева редкий вечер не выходит из дворца. Хотя она и переодевается то мужчиной, то монахом, но я-то каждый раз узнаю ее.
- Милый Пибрак, - сказал король, - согласись, что королевское ремесло - неприятная штука. За моей спиной творятся какие-то странные вещи, о которых знает даже паж, но мне-то ровно ничего неизвестно. Пойдем со мной!
Король направился прямо в апартаменты матери, и там паж Робер рассказал ему обо всем, что знал.
Дверь в комнаты королевы оказалась запертой. Тогда король приказал кликнуть рослого швейцарца, и тот высадил плечом дверь.
В комнатах Екатерины не было никого, кровать оставалась совершенно нетронутой, но тем не менее ни в чем нельзя было найти ни малейшего указания, куда и зачем отправилась королева.
- Может быть, мы будем счастливее в комнатах Марго, - сказал король.
Дверь в комнаты наваррской королевы была открыта тем же упрощенным способом. Король Карл прошел прямо в спальню, а в это время Пибрак заметил на столике три письма. Он быстро прочитал адреса и под влиянием какого-то наития быстро припрятал то из них, которое было адресовано Генриху Наваррскому. Затем он пошел вслед за королем и обратил внимание Карла на остальные два письма.
Король взял сначала письмо, адресованное лично ему. Читатели уже знакомы с его содержанием и знают, что в этом письме Маргарита поручала брату мужа. Прочитав это письмо, король, которому было все позволено, взялся за письмо, адресованное его матери.
V
Письмо Маргариты к королеве-матери и особенно вложенная туда записка к герцогу Гизу окончательно испортили благодушное настроение короля.
- Как? - крикнул он. - Разве я уже не король больше? Значит, королева-мать и в самом деле кует какие-то ковы совместно с герцогом Гизом? Пибрак! Пошли ко мне наваррского короля! В этой истории надо разобраться.
- Ваше величество, я уже искал его величество во всем Лувре, но его нигде нет.
- Так надо разыскать его! - и король ушел, гневно хлопнув дверью.
Пибрак отправился к себе в комнату и там принялся размышлять над всей этой историей; но, как он ни ломал себе голову, все же не мог напасть ни на какое удовлетворительное решение вопроса. В конце концов он решился вскрыть письмо, адресованное Маргаритой Генриху.
Содержание этого письма несколько пролило свет на сущность интриги, разыгравшейся в луврской тиши. Генрих изменил Маргарите, его накрыли и выдали жене с поличным. Королева-мать надеялась этим путем бросить молодую женщину вновь в объятия Генриха Гиза, но Маргарита не сочла возможным оживлять чувство, окончательно умершее в ней, и отправилась путешествовать, чтобы порассеяться от огорчения и вместе с тем немножко наказать неверного супруга.
"Все это так, но эта часть истины еще не поднимает завесы над исчезновением Генриха и королевы-матери, - подумал Пибрак. - Ведь совершенно ясно, что королева Маргарита не знала о предположениях Екатерины совершить какое-то путешествие и что исчезновение вдовствующей королевы не имеет ничего общего с остальной частью всей этой истории. Так в чем же здесь дело и где искать наваррского короля, которого желает видеть сейчас же его величество король Карл?"
В конце концов Пибрак решил так: единственным поверенным Генриха является граф Амори де Ноэ; жена Ноэ, Миетта, - племянница кабатчика Маликана; следовательно, если кто знает что-либо обо всей этой истории, то именно Маликан. И Пибрак сейчас же отправился к нему.
Маликан приветливо встретил капитана гвардии, так как знал, что и служа французскому королю, Пибрак остается истинным гасконцем и подданным Генриха Наваррского. Поэтому честный беарнец сейчас же притащил пару запыленных бутылочек старого вина и уселся с Пибраком за стол в общем зале кабачка, где еще никого не было в этот ранний час.
- Вот что, друг мой Маликан, - сказал Пибрак, отхлебывая отличное винцо. - Я пришел к тебе по делу, касающемуся нашего короля Генриха, которому, как ты знаешь, я предан телом и душой.
- О, я в этом никогда не сомневался, господин Пибрак! - ответил Маликан.
- Дело в следующем. Наваррского короля нет нигде в Лувре… - Я знаю это и советую вам не беспокоиться о нем. - Значит, ты знаешь, где он? - Знаю. - Можешь сказать мне, где он? - Нет, не могу: это не мой секрет. - Но мне очень важно знать это в его же интересах.
- Не беспокойтесь, в данную минуту королю Генриху нечего опасаться. - Но все-таки. - Все-таки я не скажу вам ни слова.
- Ну, так ответь мне по крайней мере хоть на один вопрос: отлучка короля объясняется какой-нибудь любовной интрижкой? - Нет.
"Значит, он отправился с какой-нибудь политической целью, это ясно, как день!" - подумал Пибрак и хотел продолжать свои расспросы, но этому помешал приход двух швейцарцев.
Капитан отправился в Лувр, но вдруг около самого дворца остановился, пораженный неожиданно блеснувшей мыслью.
"А вдруг… как знать? - подумал он, и его лицо выразило неподдельную заботу. - Но если это даже так, то самое важное, чтобы королю не пришла в голову такая же догадка", - и он немедленно отправился в покои Карла IX.
- Ну-с, так где же наваррский король? - угрюмо спросил Карл, когда Пибрак предстал перед ним.
- Его величество уехал, государь.
- Уехал? Но куда же?
- По следам наваррской королевы.
- Друг мой Пибрак, мне кажется, что ты не в здравом уме. Ведь Маргарита пишет, что она уехала с согласия мужа; так с чего же он вдруг побежит за ней?
- Здесь чувствуется рука вдовствующей королевы, государь. Я отправился на разведку и узнал много интересного. Прежде всего - наваррская королевская чета находится в ссоре. - Из-за чего?
- Да дело не обошлось без королевы Екатерины. У короля еще до брака была интрижка с вдовой ювелира Лорьо. Насколько я могу судить, эта женщина стала орудием в руках герцога Гиза и королевы-матери. Королеве Маргарите сумели доказать, что муж изменяет ей, и вот она бросила все и уехала, а король кинулся за ней, чтобы оправдаться.
- Это возможно! Но все это - чисто семейное дело наваррской четы, нисколько не объясняющее, куда могла деться королева-мать.
- А мне кажется, государь, что между обеими историями имеется безусловная связь. - Именно?
- Можно считать доказанным, что вдовствующая королева опять подружилась с Гизами и выходила по ночам на свидание с герцогом. - Ну да. А дальше что же?
- Конечно, их обоюдная дружба могла быть построена не на чувстве симпатии, а на выгоде. Королева-мать хотела при посредстве злейшего врага Генриха Наваррского причинить зло последнему, а герцог Гиз рассчитывал вернуть любовь наваррской королевы, которую он все еще любит по-прежнему. Но из письма наваррской королевы к матери и к герцогу видно, что измена мужа не толкнула ее в объятья герцога. Значит, у Гиза отпал единственный мотив, заставлявший его искать дружбы королевы Екатерины. Наверное, он не мог забыть, что она хотела убить его из-за угла. Ну вот… мне кажется, что тут и надо искать причину исчезновения королевы Екатерины. - Что ты хочешь сказать этим?
- Да ведь королева-мать - недурной залог… Убедившись, что любви королевы Маргариты ему не вернуть, герцог Гиз мог посадить королеву-мать в экипаж и… увезти ее в Лотарингию! - Неужели ты думаешь, что он мог решиться на это?
- Эх, государь, да ведь принцы Лотарингского дома способны решиться на что угодно.
- Но ведь это - черт знает, что такое! В таком случае надо сейчас же снаряжать солдат в погоню за похитителями.
- А какой прок, ваше величество? Если все случилось так, как я предполагаю, то люди герцога Гиза отъехали уже на такое расстояние, что их не догнать. - Но с какой целью могли они завладеть королевой?
- Я уже сказал, государь, что королева Екатерина - хорошая заложница. А ведь лотарингские принцы уже давно поглядывают на крепость Дьелуар.
- И они думают, что я отдам им ее в обмен на королеву? Rак они рассчитали без хозяина… Пусть королева-мать просидит всю жизнь в Лотарингии, но Дьелуара им не видать, как своих ушей. А королеве это только хороший урок… В самом деле! Она вечно строила разные ковы против лиц, которых я люблю, заводила хитрые интриги, покровительствовала негодяю Рене, во вред моим интересам тайно завела дружбу с Гизами… Ну, так пусть же она и платится теперь за все это.
- Значит, государь, дело об исчезновении королевы - матери надо, говоря судейским языком, "предать воле Божией"?
- Отнюдь нет. Я не могу допустить, чтобы лица моей крови исчезали безнаказанно из моего дворца, и потому необходимо тщательно расследовать, где именно скрывался герцог в Париже… Не слыхал ли ты чего-нибудь относительно этого, Пибрак?
- В Париже все в один голос твердят, что суконщик Лашеней занимается своим ремеслом лишь для отвода глаз, а на самом деле является банкиром и агентом лотарингских принцев.
- Ну, так с этим надо покончить. Возьми, друг мой Пибрак, швейцарцев и сейчас же арестуй и приведи ко мне этого Лашенея! Я лично допрошу его.
- Слушаю-с, ваше величество, - ответил Пибрак и отправился исполнять возложенное на него поручение.
Он взял из луврской кордегардии десять швейцарцев и отправился с ними к дому Лашенея.
Расставив швейцарцев кордоном вокруг дома, он приказал им:
- Не выпускайте из дома никого. Если кто попытается насильно пройти через вашу цепь, уложите на месте.
Затем он подошел к двери и постучал, но никто не ответил на этот стук.
"Этот субъект спит еще, - подумал Пибрак, - какое неприятное пробуждение ждет его!.."
Подумав это, он постучался еще сильнее.
VI
В ответ на повторный стук одно из окон верхнего этажа открылось, и высунувшаяся из него старуха хриплым голосом спросила: - Что вам нужно? - Нам нужно видеть господина Лашенея. - Его нет дома. - В таком случае откройте нам дверь.
- Его нет дома! - повторила старая карга и закрыла окно. Тогда Пибрак подозвал рослого швейцарца и приказал ему взломать дверь алебардой. Швейцарец ревностно принялся за это занятие. Тогда открылось другое окно, и старик, высунувшийся из него, сердито крикнул: - Что за шум? Что нужно?
- Батюшки, да ведь это - господин Лашеней! - сказал Пибрак. - Ну да, это я, - ответил тот. - А нам сказали, что вас нет дома. - Я приказал, чтобы меня не будили… Я спал… - А теперь вы проснулись! - Ну да.
- Так прикажите открыть дверь, у меня имеется к вам небольшое дельце. - От кого? - От его величества короля. Лашеней понял, что тут шутки плохи, и крикнул старухе: - Гертруда, откройте дверь! Старуха открыла дверь, и Пибрак вошел в дом. Туг его встретил полуодетый Лашеней и, зная Пибрака в лицо, спросил его: - Чем могу служить вам, господин капитан? - Король желает видеть вас! - ответил тот.
- Что же могло понадобиться его величеству от такого ничтожного человека, как я? - Уж право, не знаю.
- Так будьте любезны передать его величеству, что я сейчас же явлюсь в Лувр.
- Нет, это не дело! Вы должны идти сию же минуту, и вместе со мной. - Но король, вероятно, еще в постели. - О, нет, он давно встал и ждет вас.
- Но в таком случае дайте мне один только час, чтобы я мог приготовиться. - Ни одной минутки, дорогой господин Лашеней. - Да ведь я должен одеться в подобающую одежду!..
- Полно! Наш король - очень простой человек и терпеть не может лишних церемоний. Но вот ждать кого-нибудь - этого он не любит еще больше. Поэтому пойдемте немедленно!
- Я совершенно не могу предстать перед его величеством в таком виде!
- Ну что же, в таком случае я прикажу связать вас, и мои люди отнесут вас в Лувр на руках.
На лбу Лашенея выступил пот… Он понял, что дело плохо и сопротивляться бесполезно.
- Позвольте мне только отдать моей домоправительнице кое-какие распоряжения по хозяйству, - попросил он. - Пожалуйста.
Лашеней кликнул Гертруду, но, как только старуха появилась в дверях, Пибрак приказал двум швейцарцам, вошедшим за ним в дом:
- Свяжите эту ведьму и стерегите ее! Займите дом, и пусть сюда никто не входит и не выходит отсюда. Ну а вы, Лашеней, - марш за мной!
Лашеней должен был покориться, так как не мог оказать сопротивление. Наконец, помимо отсутствия какой-либо возможности для этого, разве он не скомпрометировал бы себя непокорностью?
Итак, дрожащий Лашеней отправился с Пибраком в Лувр. При входе их король бросил на стол книгу, которую читал, и, пытливо уставившись в лицо агенту герцога Гиза, спросил: - Вас зовут Лашеней? - Точно так, ваше величество. - Чем вы занимаетесь? - Я суконщик, ваше величество. - И только? Больше вы ничем не занимаетесь? - Ровно ничем, ваше величество.
- Вот как? А мой друг Пибрак уверяет в противном: он говорит, что вы являетесь в Париже агентом и банкиром моих милых родственников, принцев Лотарингских!
Лашеней удивленно вскрикнул, поднял взор к небу и, всплеснув руками, сказал:
- Можно ли так смеяться над бедным суконщиком, господин Пибрак! Господи Иисусе Христе! Да ведь я был бы счастлив, если бы это было так! - В самом деле? - кинул король.
- Да как же, ваше величество? Ведь тогда я был бы богатым человеком и вместо того, чтобы тяжелым трудом зарабатывать жалкие гроши, я… - Ладно! - перебил его король. - Значит, Пибрак солгал? - Его милость просто плохо осведомлены.
- Это очень плохо для вас, мой милый Лашеней! - насмешливо сказал король. - Я привык верить Пибраку во всем и решил повесить вас завтра на восходе солнца, если вы не удовлетворите моего любопытства относительно моих лотарингских родственников…
- Значит, я буду повешен, государь, за то, что я даже никогда не видывал их высочеств?
- Это очень досадно! - ледяным тоном сказал король. - Значит, вы будете повешены, потому что вы сами понимаете, что не могу же я изобличать во лжи своего друга.
Лашеней очень боялся смерти, но отличался совершенно не плебейской верностью своим господам, а потому покорно ответил:
- Что же делать? Видно" мне на роду написано умереть без вины!
- До завтрашнего утра у вас еще есть время одуматься, - ответил король, - а пока отведи-ка его, Пибрак, в одну из луврских камер!
Пибрак взял Лашенея за плечо и вывел из королевского кабинета. Первому встречному ландскнехту он приказал:
- Сбегай в кордегардию и возьми у дежурного офицера ключ от При-Дье.
При-Дье, о котором говорил Пибрак, было название одной из ужаснейших камер, которыми изобиловал Лувр. Там была страшная сырость, кишела масса насекомых и стадами ходили гигантские крысы. Осужденный, которого заперли бы там на неделю, мог не бояться палача, так как в этом ужасающем, зараженном воздухе самый здоровый человек не выжил бы и трех дней. А самое главное - в этой камере была "ублиетта", что уже само по себе обеспечивало довольно неприятную смерть в тюрьме.