* * *
- Кузьмич, это ты, что ли там лазаешь? - окликнул старшину едва слышный шепот.
- Я… - удивился тот, подходя ближе, и прибавил уважительно. - Ну, у тебя Степаныч и слух.
- Зачем прислушиваться, если от тебя махоркой за версту несет, как от табачной фабрики. Ты ж по ветру шел…
- Ну, да… - согласился старшина. - Чего мне от своих товарищей таиться?.. Но за намек спасибо, надо запомнить. Вдруг среди фашистов тоже какой-нибудь некурящий фриц попадется. Совсем я на войне охотничий навык подрастерял. И ведь курить только на фронте начал. М-да, обязательно надо бросать. А то, как война закончится, таежное зверье мне кукиш издали показывать станет.
- Это еще не страшно… - хмыкнул ефрейтор Семеняк. - Важно что бы фронтовики, в мирное время, прогуливаясь под ручку с барышней и выйдя на простреливаемое пространство, по старой привычке, не начинали окапываться.
- Ага, или на огороде - заместо картошку сажать, окопчик отрывать…
Оба тихонько рассмеялись, представив себе такую картину.
- Чего так быстро воротился? И часа не прошло… Или прав командир по поводу собак?
- Нет, тут другое. Андрей где?
- Рядом с остальными, мотнул головой за спину Семеняк. - Только-только уснул. Может, не стоит будить? Пусть отдохнет чуток.
- Это не нам решать, Степаныч… Обязан доложить. А там, пусть хоть и до утра дрыхнет…
- Ну, чего разжужжались, шмели старые? - подошел к ним, позевывая Малышев. - Забыли, что ночью шепот дальше обычного говора слышен? Докладывай, Кузьмич, раз все равно разбудили: что интересного разведал?
- Судя по всему, аэродром у них тут, командир. А вон в том направлении, на опушке, в кустах самолет спрятан.
- Точно?
- Врать не буду, целиком машину не видел. Но крыло руками пощупал и в пропеллер, считай, собственным лбом упирался. И вот что важно, командир: летчики в кабине посменно дежурят…
- Так, да? Интересно… Степаныч, буди пилота, - распорядился Малышев и, дождавшись: когда Колесников приблизился, произнес задумчиво:
- Скажи, Серега, в каких случаях летчики несут дежурство прямо в кабине самолета?
- Когда объявлена готовность Љ1. А что? - не вполне проснувшись, поежился от ночной прохлады тот. - Мы куда-то летим? Вы нашли в лесу ступу с метлой, брошенную бабусей Ягусей при отступлении? Комплектацию проверили?
Но так как шутки никто не поддержал, летчик оживился еще больше:
- Тут что и в самом деле самолет есть?! Какой тип?
- Старшина нашел. Кузьмич, опиши: что разглядеть сумел… Может, капитан опознает тип?
- Да там такая темень: самого себя не видать. Могу только сказать, что кабина расположена довольно высоко, метрах в четырех. Под крылом я свободно прошел, не вбирая голову, значит - до двух метров. Лопасть у пропеллера сантиметров шестьдесят. Крыло на ощупь железное… Вот, собственно, и все…
- По этому описанию, скорее всего на Ю-52 похоже, - задумчиво произнес Колесников. - Легкий транспортник… Ну и правильно, для более тяжелых машин полевые условия менее пригодны. Истребитель или штурмовик еще сядет, а тяжелый бомбардировщик и капотировать может… А пропеллеров у него сколько? Два, три, четыре?
- Я не считал… Но не четыре, точно. На крыле, которое я ощупал, только один мотор был.
- Жаль, что не видел, потому что если три, то это "тетушка Ю" вне всяких сомнений.
- Ну и каково твое мнение, летун? Зачем фрицы прячут транспортник в лесу, всего в десятке километров от обозначенной нам цели?
Пилот пристально взглянул на довольно ухмыляющегося капитана Малышева, подумал немного и убежденно кивнул.
- Точно, командир. Все сходиться… Мы, типа, обнаруживаем секретный склад. Вызываем по рации бомбовозы… А они, тем временем, тихонько сваливают.
- На грузовиках сюда полчаса ходу. С учетом погрузки - час… Бомбардировщики еще и до линии фронта долететь не успеют. И когда прилетят бомбить, то отработают уже по пустому месту… - продолжил Малышев. - Хитро задумано. Наши будут уверены, что стратегическое сырье уничтожено, а фрицы преспокойно переправят его в безопасное место или - прямо на производство… Молодец Корнеев! Вовремя сообразил разделить отряд… Теперь дудки! Уважаемая публика: факир был пьян и фокус не удался…
- Угу, только я так понимаю, Андрей, - хмуро отозвался ефрейтор Семеняк, - что доклада о результате бомбометания, как предполагалось раньше, немцы ждать не планируют. И никакого запаса времени у наших ребят нет. Группу постараются взять сразу. После первого выхода в эфир.
- Черт! - стукнул кулаком об кулак капитан Малышев. - Точно! Об этом я не подумал. Немцы ни за что не допустят, чтобы Корнеев увидел выезд грузовиков. Ведь тогда теряется смысл затеянной операции. Надо предупредить Николая… Эх, зря он запретил связь по рации. А-ну, как не успеет среагировать? Увязнет где-то. Уйдет слишком глубоко в тыл… Что же делать?
- Командир, давай, я схожу к Коле… - предложил Семеняк, так невзначай, словно предлагал сбегать за пивом в ближайший ларек. - А вы тут, пока, все неторопливо разглядите, да встречу на надлежащем уровне приготовите. Как считаешь?
Малышев внимательно посмотрел на ефрейтора, и как всегда в минуты глубочайшего сосредоточения, с хрустом поскреб заросший дневной щетиной подбородок, потом подергал себя за кончик носа, потянулся к мочке уха, но решение уже было принято.
- Хорошо, Степаныч… Отправляйся. Шанс поспеть вовремя у тебя есть. Скидывай обмундирование, будешь плотником-поденщиком, который возвращается домой, в Дубовицы с заработков. Скажем… - капитан поглядел на карту. - А, вот… Выспа… Странное название, болезненное… на оспу похоже… Ничего, зато запомнить проще.
- Это означает "остров", по-польски, - объяснил Телегин.
- Да? Далековато забрались. Ну и пусть… Нам без разницы. Значит - из Выспы. Гляди сюда, Степаныч, - капитан развернул планшет так, чтоб Семеняку было удобнее сориентироваться на местности. - Мы здесь… Обогнешь "Сторожку" и пойдешь прямо по дороге. Заодно, по сторонам посмотришь. Может, еще что интересное заметишь? Если мы с вами выскочили за кольцо, то между нами и Корнеевым обязательно должны быть выставлены какие-то посты, заслоны. По моим расчетам, "Призрак-Один" утром выйдет к монастырю. Его увидишь издали. Трудно спутать. А теперь, самое важное: Игорь Степанович, ты Корнееву передай не мои выводы, а все то что слышал во время обсуждения. Пусть командир сам принимает решение. А мы будем действовать согласно его приказу. Это понятно?
- Так точно, товарищ капитан.
- Тогда, удачи, Степаныч. На все про все у тебя в запасе чуть больше трех часов, так что двигайся с оглядкой, не спеши, управишься. Здешний немец не чета тем, которые зверствовали вместе с полицаями на нашей земле, но все же не дурак. А у тебя даже задрыпанного аусвайса нет…
- Ничего, командир, Бог не выдаст - свинья не съест. Справлюсь… Кузьмич, где там у тебя лучковая пила была? Давай, неси сюда… С одним топором за поясом я на плотника не очень похож. Скорее, на партизана, ненароком приблудившегося из Белорусских лесов.
А старшина Телегин уже и сам протягивал товарищу инструмент, вместе с кисетом.
- Наверно, ты прав: мне и в самом деле лучше бросать эту глупую привычку, - объяснил просто. - А тебе, Степаныч, пригодиться… Точно говорю. По военному времени, некурящий мужик вызывает подозрение. И положи в котомку буханку хлеба, шмат сала и кольцо домашней колбасы. Командир сказал: что ты с заработков возвращаешься. А где оплата?
- Спасибо, Кузьмич, что напомнил. Действительно, сглупили мы, - хлопнул себя по лбу Малышев. - М-да, из-за каких пустяков, можно головой заплатить…
Глава одиннадцатая
Ожидая решения и приказа командира, разведчики расположились метрах в двадцати от дороги ведущей из Дубовиц к свечному заводику. Отсюда было удобно наблюдать и за проходной, и за сонной околицей.
Керосиновый фонарь висевший у ворот, достаточно ярко высвечивал одинокую, немного ссутулившуюся фигуру часового, стоящего прямо под ним, прислонясь к створке. Время от времени, солдат отлипал от ворот и, не столько из-за проснувшейся бдительности, сколько для того, чтоб размять ноги, начинал бродить вдоль каменной ограды. Он неторопливо делал тридцать шагов по направлению к дальнему углу забора, замирал там секунд на десять, возвращался обратно и вышагивал еще тридцать шагов в сторону речки. Там, считая что свет фонаря не достигает его, часовой, нагло нарушая устав караульной службы, присев и прикрываясь полой кителя, жадно курил. Выдыхая дым под мышку и пряча огонек папиросы в рукав.
Прохронометрировав трижды его нехитрый маршрут, Корнеев высчитал, что на полный круг с перекуром караульный тратит около восьми минут. Это существенно упрощало задачу проникновения на охраняемый объект.
"А вот интересно… - подумалось вдруг Николаю. - Удавались бы диверсионные вылазки, если б солдаты не нарушали Устав? Или их отменили бы из-за полнейшей нецелесообразности? Ведь что интересно: самому зеленому новобранцу, наверняка, раз сто было сказано, что караульный, заступив на пост, не имеет права не то что курить, а естественные надобности справлять. Так нет же - хоть в чем-нибудь, но обязательно нарушают! Даже не задумываясь, что воинский устав написан кровью таких же разгильдяев…"
- Со мной пойдут Петров и Пивоваренко. Виктор, прихвати парочку зарядов. Олег, тебе предстоит помочь нам преодолеть забор и приглядывать за часовым. Если что-то пойдет не по плану, снимешь его. Оружие оставить здесь. С собой берем только ножи… Иван, Вартан! Головой отвечаете за радистку и рацию! Потеря связи равнозначна невыполнению задания… Приказ всем ясен?
- Так точно…
- Кроме того - будете наблюдать за обстановкой и отслеживать перемещение часового у ворот. Если произойдет нечто непредвиденное и требующее нашего срочного ухода с объекта - подадите сигнал тревоги петушиным криком… - майор секунду подумал и кивнул сам себе. - Надеюсь, что их еще не всех перерезали… Когда мы управимся и сами решим возвращаться, крикнем пугачом. Дважды… Если часовой в это время будет находиться на углу - ответите одним "пугу", если путь свободен - ухните трижды. Вопросы есть?
- Никак нет.
- Отлично. Гусев старший. Что делать, в случае нашей гибели, знаете. Повторяться не стану. Виктор, Олег - вы готовы?
- Так точно, товарищ майор.
- Тогда, за мной…
Подождав, когда часовой развернется спиной и зашагает в сторону реки, диверсанты быстро перебежали отделяющее их от ограды расстояние. Потом, используя Пивоваренко как подкидной мостик, Корнеев буквально взлетел на ограду, а секунду спустя уже мягко приземлился по ту сторону забора.
Беззаботность немцев переходила все разумные пределы. На всей территории заводика тускло светилось только окошко на втором этаже административного здания и блеклый фонарь у дверей в один из двух складских помещений. Похоже, фрицы все еще не осознавали, что война уже давно ведется не на далеком востоке, а стоит у самого порога их домов. Или, это тоже входит в замысел хитроумного абверовского подполковника, затеявшего всю эту, многоходовую игру в поддавки?..
Додумать эту мысль Николай не успел, так как в следующее мгновение рядом с ним на землю шлепнулась сверху небольшая котомка, а следом - тяжеловесно обрушился сапер.
- Тихо ты, медведь… - шикнул на него майор. - Взорвать наш решил? - а секундой позже, с разворота, нанес сокрушительный удар ногой по взметнувшейся к паху тени.
От ранения острыми собачьими клыками Корнеева спасла только отличная реакция, отточенная многочасовыми тренировками. И - везение…
Прежде чем атаковать, овчарка присела и угрожающе взрыкнула. Большего пес не успел. Твердый носок сапога угодил ему точно в подвздошную кость, и, утробно екнув, четвероногий сторож грузно отлетел в сторону.
Внутренности у животных, в отличие от человека, не защищены мышечным корсетом, и грамотно нанесенный удар может убить пса вернее ножа или пули. А уж серьезно покалечит вне всякого сомнения… В данном случае, для диверсантов, это было даже выгоднее. Когда утром немцы хватятся, то хоть и обнаружат овчарку издыхающей, зато без каких-либо внешних повреждений, указывающих на произошедшую ночью схватку с врагом. И не станут поднимать тревогу. Мало ли что могло с псом приключиться?..
Поединок человека с животным произошел столь молниеносно, что потерявший равновесие при прыжке и размахивающий руками Петров, даже ничего не заметил. И пока сапер обрел устойчивость, все уже закончилось.
- Глупо… - попенял самому себе майор. - Вам следовало заранее подумать о собаках, товарищ Корнеев. Ведь все могло окончиться гораздо хуже. Хорошо, что на меня пес бросился, а не на этого увальня…
- Что ты говоришь? - шепотом поинтересовался сапер.
- Не важно… Не обращай внимания. Дурная привычка. Словесный понос. Никак избавиться не могу. Как какое серьезное дело, так меня многословие и пронимает…
- Человеческая психика, вещь загадочная. Вот помню…
- Надеюсь, моя болезнь не заразная, - покосился на сапера Корнеев, обрывая его на полуслове. Потом присел и приказал Петрову жестом сделать то же самое.
- Гляди, Виктор, - обвел рукой территорию. - Выбор не такой уж и большой. Вряд ли то, что нас интересует, храниться в административном здании, гараже или цехе.
- Согласен, - кивнул тот. - Нужен склад готовой продукции…
- Почему именно готовой?
- Это ж немцы, командир. Хоть конец света, а все должно находиться в специально предназначенном для этого месте, с соответствующей маркировкой на упаковке и, обязательно, пронумерованное.
- Уверен?
- Вполне… В химии открытия происходят либо в результате хорошо продуманного эксперимента, либо - случайно. Так вот, несмотря на то что немецким ученым принадлежит большая часть всех научных изысканий и достижений в этой науке, революционных свершений они не достигали. Потому, что почти все их открытия были получены исключительно благодаря точности, методичности и скрупулезности в проведении поставленных опытов. Так сказать - эволюционным путем. Потому, что немецкие ученые никогда, нигде и ни в чем не оставляют места для случая. Это неискоренимо из их образа мыслей, как… я бы сказал: естественная потребность. Думаю, что никакая война или секретность, не заставит фрицев отступить от своих правил. Максимум, напишут "Acht! Nicht zu abdeckt!", что значит "Не вскрывать!" и все.
- Интересное наблюдение, - хмыкнул Корнеев. - И какой текст, по-твоему, будет написан на нужных нам ящиках? "Внимание! Спецгруз! Только для русских диверсантов!" Так, что ли?
- Да все тот же: "Achtung!" и, возможно, для пущей острастки, прибавят: "Todesgefahr!", - убежденно произнес Петров, не обратив внимания на подначку.
- Ну что ж, капитан, пошли, проверим твою догадку… - Корнеев кивнул в сторону правого склада. - Если я не ошибаюсь, нам туда.
- Почему?
- Ну, мы хоть университетов и не кончали, но любой диверсант должен знать, что склад готовой продукции всегда больше склада сырья. Чтоб не пришлось останавливать производство, если упали темпы реализации. Давай, давай, сапер, шевелись. Научный диспут продолжим в более подходящем месте.
* * *
Хорошо укатанное покрытие из крупного щебня совершенно ничем не напоминало ефрейтору Семеняку привычные с детства лесные дороги Украины и Белоруссии. Коих-то и дорогами назвать совестно. Так, широкие тропы, в кровь исполосованные тележными колесами и путающие самих себя промежду кустарников да завалов. Рытвина на рытвине, колдобина на колдобине. По которым можно было проехать только самым жарким летом и стылой, снежной зимой… А тут, к обычной лесной сторожке такой гостинец проложили, - в ином райцентре главная улица похуже будет.
"С жиру бесятся буржуи, - хмуро подумал Степаныч. - Бедняки в дырявых лачугах вместе со всем семейством ютятся, а иные господа - на охоту в бархатных туфлях выходят…"
Сравнение так ему понравилось, что ефрейтор еще раз осуждающе кивнул и произнес уже вслух.
- Вот именно, в бархатных туфлях… - и прибавил, абсолютно уверенный в собственной правоте. - Ниче, погодите, скоро тут все иначе станет. Мы вас научим по-людски жить-то…
Фрицев Семеняк учуял, как и Кузьмича издали, по резкому табачному духу.
Ветерок веял с правой стороны, значит и засада хоронилась где-то там, в придорожных кустах. Можно было завернуть крюк и обойти вражеский дозор, но разведчик решил рискнуть. Они же кого поджидают? Вражескую диверсионную группу! Значит: нескольких молодых, хорошо вооруженных парней в камуфляже или красноармейской форме. А тут - какой-то одинокий старик едва ковыляет, совершенно не таясь, опираясь на клюку и приволакивая ногу. С лучковой пилой через плечо и плотницким топором за поясом. Нет, никак не должен был заинтересовать немецких солдат пожилой крестьянин, да к тому же - идущий с противоположной фронту стороны.
А кроме того, оставался риск, что какой-либо, особо глазастый, немец уже разглядел ночного путника. И если тот вдруг бросится в придорожные кусты, предугадать реакцию солдат будет не сложно. И хорошо, если только догонять бросятся… А если очередью полоснут? Тревогу на всю округу поднимут. Ночью выстрелы далеко слышны. И понимая это, ефрейтор Семеняк продолжил неспешно шагать по, вдруг потерявшей всю гладкость, дороге.
- Хальт! - властный окрик прозвучал неприятно резко и зло.
Степаныч остановился и притворно удивленно принялся вертеть головой по сторонам. А не найдя источника звука, даже на небо взглянул. И не зря старался… Из кустов, как раз там, где разведчик и предполагал засаду, раздался довольный хохот, а еще пару мгновений спустя, на дорогу вышли два солдата.
- Кто такой? Куда прешь? - по-немецки спросил тот, что с виду был помоложе.
Степаныч изобразил поклон и полнейшее недоумение на лице. Решив, что обычному крестьянину не обязательно понимать чужой язык. Но, на всякий случай, приложил ладонь к уху.
- Аусвайс! - громче рявкнул парень, явно довольный возможностью проявить власть.
Семеняк энергично закивал головой, полез во внутренний карман пиджака и услужливо подал солдату кисет, туго набитый самосадом.
- Что ты мне тычешь? - удивился тот.
- Ну чего ты расшумелся, Ганс? - урезонил его второй, выглядевший старше. - Старик решил, что ты закурить хочешь, вот и угощает. Небось по себе знает, что у солдат без курева уши пухнут.
- А документы?
- Да вон его документы… - указал на плотницкий инструмент второй. - Или ты считаешь, что большевики теперь своих диверсантов вместо ППШ пилами и топорами вооружают? Чтоб страшнее казались?
Ганс неуверенно хохотнул.
- Битте, битте… - вновь протянул кисет Семеняк. Немного подумал и уже не так уверенно прибавил… - Данке шин…
- Видишь, - усмехнулся старший солдат. - Человек от всей души угощает. Бери, закуривай, раз такой случай представился… Небось, наше начальство о нас совсем позабыло. Вторые сутки сидим. Совсем озверел господин капитан.
Немцы так ловко свернули самокрутки, что ефрейтор даже удивился. Ведь считалось, что вермахт настолько хорошо снабжают сигаретами, что фрицы еще и не всякую марку курить соглашаются. Похоже, к концу войны, и тут у них не так все гладко, как прежде было…