Тем временем второй солдат, внимательнее оглядел мнимого плотника и требовательно указал на топор. А когда Степаныч подал ему свой инструмент, немец, подсвечивая себе небольшим фонариком, внимательно осмотрел лезвие. Но мог и не беспокоиться, тут все было в порядке. Этот топор хозяйственный ординарец подобрал в одном из боев. И клеймо на нем стояло фирмы "Золинген".
- Гут, - одобрил солдат. Попробовал пальцем заточку. - Зер гут… - и возвращая инструмент, прибавил, - Но так носить нельзя.
И видя, что крестьянин не понимает, объяснил жестами, тыкая пальцем.
- Сними лезвие с обушка… И держи отдельно. Все вместе - считается оружием…
- Эй, Бруно, ты так рассматривал топор, словно выискивал: с какого боку он заряжается… - поддел товарища Ганс.
- Понимал бы что, сопляк, - чуть погрустнел тот. - Я же и сам, по довоенной жизни, Tischler. И добрый плотницкий инструмент от колуна даже на ощупь отличу. Больше того, ты обратил внимание, что старик левша.
- И что из этого? - удивился молодой солдат.
- А то, что и лезвие топора заточено именно под левую руку… Такой аусвайс нарочно не подделаешь. Так-то…
Благодаря частым занятиям с Корнеевым, ефрейтор Семеняк довольно сносно понимал немецкий и мысленно поблагодарил неизвестного левшу, от которого он унаследовал топор. То-то им так удобно было пользоваться!.. И удивился: "Вот ведь оказывается как - бьем фашистов, а убивать приходиться мастеровой люд. К примеру, я, умеющий многое сделать собственными руками, о такой тонкости и не слышал раньше. Надо же, топор для левши…".
- Ступай, - махнул ему тем временем бывший столяр, слегка подталкивая в спину. - Давай, давай… Шагай отсюда, старик, пока мой товарищ колбасу не унюхал… Небось, заждались дома родные-то, добытчика.
- Данке шин, - еще раз поклонился Степаныч и поковылял себе дальше. А немцы, докурив забористый самосад, полезли обратно в кусты, к остальным своим товарищам, дожидаться русских диверсантов. Настоящих, которые в камуфляже и с автоматами…
* * *
Дверь склада оказалась закрытой только на щеколду.
Хмыкнув, майор тихонько потащил створку на себя. Когда щель оказалась достаточно широкой, чтоб протиснуться, он пропустил вперед Петрова, а потом и сам проскользнул в помещение, тщательно прикрывая за собой дверь. Офицеры немного постояли, давая глазам, после фонаря, снова привыкнуть к потемкам.
Внутри стояла такая гробовая тишина, что удалось расслышать, как поскрипывали - за стеной - доски на помосте пристани, под ногами у часового. Видно, речная сырость заставляла солдата постоянно двигаться… Вот он и бродил взад-вперед… Скрип-скрип… скрип-скрип… И еще внутри склада пахло, как на похоронах: елейно, приторно.
- Ну что, сапер, рискнем? - прошептал Корнеев прямо в ухо Петрову. - Щелкнем зажигалкой? Как думаешь: ничего не взорвется?
- Не должно… - чуть дернувшись от неожиданности, но совершенно уверенным тоном ответил Виктор. - Насколько я помню из курса химии: пожароопасных веществ здесь хватает с избытком, а вот из взрывоопасных компонентов, для производства свечей, вроде бы, ничего не используют? А если и используют, то все это "добро" в другом складе должно находиться. Да и на дверях никакого предупреждения, типу "Ахтунга", или улыбки "веселого Роджера" не наблюдалось.
- В любом случае, рисковать придется. Без света что мы тут увидим?.. Темно, хоть глаз выколи.
Майор присел и осторожно чиркнул зажигалкой.
Крохотный огонек выхватил кусок длинных стеллажей, тянущихся вдоль стен и уставленных разнокалиберными ящиками и коробками. Отдельно складировались большие мешки.
- Снаружи помещение меньше кажется… - пробормотал Корнеев и прочитал на ближайшей к себе коробке. - Kerzen… Свечи…
- Parafinкerzen… - добавил Петров, отошел чуть в сторону и прочитал надпись на упаковках, стоящих на противоположном стеллаже, благо буквы были сантиметров по пять. - А здесь: Stearinкerzen… Что значит…
- Знаю…
- Ах, да… - кивнул Петров, припоминая, что майор владеет немецким языком лучше него. - Собственно, терминология простая. Парафин - он везде парафин. Как, впрочем, и стеарин.
- Kirchenkerzen… - обнаружил майор новую надпись, красиво выведенную готическим шрифтом на небольшом ящике из гладко оструганных и хорошо пригнанных досок, и удивленно заметил. - Надо же… Гляди, Виктор, они для церквей свечи отдельно изготавливают. Дурман, наверно, в воск добавляют, чтобы лучше народ оболванивать. Опиум для народа, блин…
- Нам их никогда не понять… Богу молятся, а детей, вместе с матерями, в газовых печах сжигают…
- Не надо сейчас об этом, - зло дернул щекой Корнеев, вспомнив застреленную снайпером беременную жену Малышева. - Ярость ум затуманит - глупостей наделаем. Обо всем об этом, мы с ними потом, после победы потолкуем. Обстоятельно, с чувством и расстановкой…
- Извини, командир.
- Ладно, проехали… А ты чего застыл, капитан? Чай не на экскурсии, вскрываем.
Оба офицера аккуратно поддели ножами крышки ближайших ящиков. Внутри, ровненько, как снаряды к сорокапятке, лежали жирные на ощупь свечи. Вернули досточки обратно, вскрыли еще по одному - результат оказался тот же. Третья и четвертая попытка обнаружить нечто, не имеющее отношение к производству свечей, тоже ничего не дали.
- Ну, что же… Как поговаривают ученые мужи: отрицательный результат - тоже результат. Верно?
- Точно так, командир… Особенно, если он укладывается в общую схему и приближает экспериментатора к достижению намеченной цели.
- Ну и славно. Давай, сапер, - кивнул Корнеев. - Устанавливай свой сюрприз и будем уходить. Остался только монастырь…
- Минировать свечи? - чуть растеряно произнес Петров.
- А что такое?
- Как тебе сказать, Николай… Война и так все испоганила да перекалечила. Бог весть сколько всего придется восстанавливать и раны зализывать. Так пусть, хоть не впотьмах… А?
- Больше ж нечего…
- Почему? Вон, вход в административное здание рвануть можно… - предложил сапер. - Опять же, я заметил: трактор там какой-то в боксе стоял. С большими колесами.
- Да? Ну, хорошо, если тебе так больше нравиться.
- Спасибо…
- Ишь ты, - усмехнулся майор Корнеев, - какие у нас саперы, оказывается, привередливые да разборчивые?
Потом помолчал немного и продолжил задумчиво.
- Хотя, в чем-то ты, Виктор, прав… Война не навсегда, и кому как не нам, о будущем подумать? Особенно сейчас, когда все что угодно на боевые потери списать можно. Молодец, капитан, уважаю. Действуй, как наметил. А я еще парочку ящиков осмотрю, для полной уверенности и буду ждать тебя у забора… Только не копошись. Нам еще к монастырю поспеть надо, пока не рассвело.
* * *
Согбенную старческую фигуру, неуверенной шаркающей походкой вышедшую из Дубовиц, первой заметила Лейла. Благо и луна как раз пробилась одним краешком сквозь оккупировавшие небо облака… И что-то настолько знакомое почудилось в приближающемся человеке сержанту Мамедовой, что глазастая девушка больше не выпускала его из виду. С каждым последующим шагом, сокращающим расстояние, все больше убеждаясь в собственной правоте. И когда к группе присоединился Корнеев с товарищами, она уже без тени сомнения, указала на него майору.
- Смотрите, это же Степаныч?..
В отличие от Лейлы Корнеев слишком давно знал своего неизменного ординарца, чтоб не суметь распознать ефрейтора с одного взгляда, в любом обличии, не смотря на все еще довольно густую предрассветную тьму.
Пристально оглядев местность, выискивая не видит ли одинокого путника, кроме них еще кто-нибудь, Корнеев приложил ладони к губам и подал Семеняку условный знак.
"Старик" чуть сбился с шага, но вскоре, все так же неторопливо, потопал дальше. И только отойдя достаточно далеко от села, он, буквально на полушаге, резко присел, почти пропадая с поля зрения, а потом - одним прыжком метнулся в сторону и исчез окончательно. Как растаял… Чтобы, спустя полминуты, вынырнуть рядом со своими товарищами.
- Здравия желаю…
- Здравствуй и ты, - Корнеев радушно обнял ординарца. - Что-то случилось?! Наши все живы?
- Целехонькие, командир, чего с ними случиться… - устало присел на землю Семеняк. - Оказывается, трудное это дело - изображать хромого. Устал, аж ноги гудят… А новости у меня серьезные.
- Тогда, докладывай… Только, постарайся уложиться в пятнадцать минут. Спешить надо.
- Хорошо, - кивнул ефрейтор. - Мы обнаружили секретный аэродром с готовым к взлету транспортным самолетом… А теперь, Коля, ты сам решай: докладывать подробно, или второпях.
- Аэродром с самолетом? - задумался майор. - Где именно?
- Разверни карту, покажу.
- Показывай, - Корнеев открыл планшет. - "Лесная сторожка". Двенадцать километров, - и забормотал под нос. - М-да, как любил поговаривать английский поэт Киплинг в переводе Маршака: "Все страньше и страньше…". Так, что там у нас на часах?
Корнеев поднес к лицу светящийся циферблат.
- Угу, половина четвертого. Рассветет через два часа… Успеваем в обе стороны. Знать бы только с какого конца за эту ниточку дергать. Давай, Степаныч, подробнее.
- К объекту "Сторожка" мы вышли вместе с сумерками. По характерному запаху и иных признаках, Колесников предположил, что поле перед сторожкой, не что иное, как полевой аэродром. Тогда Малышев приказал ждать рассвета, отправив Кузьмича осмотреться. Вскоре старшина вернулся и доложил, что обнаружил неподалеку замаскированный самолет. Тот же Колесников, по описанию, со слов старшины Телегина, опознал Ю-52. Но самая важная деталь: в кабине самолета постоянно дежурит летчик.
- Дело ясное, что дело темное… - пробормотал Корнеев. - Все?
- В общих чертах.
- Теперь скажи, что по этому поводу думает Андрей. Не зря ж он погнал тебя к нам?
- Малышев уверен, что немцы будут брать вашу группу сразу, после выхода в эфир. Не дожидаясь налета и подтверждения результатов бомбометания. Он думает, Коля…
- Ясно, Андрей считает, - продолжил вместо Степаныча Корнеев, - что сырье уже погружено на машины, и как только мы радируем в штаб, фрицы немедля перевезут его в безопасное место, давая возможность нашей авиации отработать по пустому месту. Верно?
- Так точно, - подтвердил ефрейтор.
- А в данном, конкретном случае: доставят сырье на тайный аэродром, перегрузят в самолет и, как только краснозвездные бомбовозы улетят - закончат эвакуацию. И чтоб завершающая фаза операции прошла складно да гладко, немцы постараются уничтожить русских диверсантов, то есть - нас с вами, еще до подлета бомбардировщиков… Так?
- Слово в слово… - кивнул Степаныч.
- Молодец фрицы, хитро придумал, - потер переносицу Корнеев. - В штабе, значит, будут считать, что с начинкой для сверхбомбы покончено, а оберштурмбанфюрер, тем временем, обеспечит ее доставку на производство. Чтоб еще больше народу уничтожить… И мешает всем этим изуверским планам всего-то одна глупая, приманенная самим же подполковником Штейнглицем, разведгруппа. По его представлению: надоедливая букашка, комарик… Прихлопнуть ладонью и вся недолга… А х… - Корнеев поперхнулся, готовым сорваться с языка, бранным словом и бросил чуть виноватый взгляд в сторону младшего сержанта Мамедовой. - Кхе, кхе… - притворно прокашлялся майор, словно прочищая горло. - Как говорят у нас в Одессе: "Тетя Сара немножко поторопилась с оглашением завещания, дядюшка Хаим еще не вполне умерли".
Корнеев немного помолчал и продолжил совершенно серьезным голосом, словно и не он шутил.
- Итак, товарищи, давайте прикинем: что мы имеем на кону?
Он выставил перед собой ладонь и стал перечислять, демонстративно загибая пальцы.
- А вот что… Из трех объектов предполагаемого складирования сырья, нами обследованы два. Искомое не обнаружено. Это - раз… В десяти километрах от Дубовиц находится замаскированный аэродром, с готовым к взлету транспортным самолетом Ю-52. Это - два… Значит немцы готовятся к вывозу важного и не слишком тяжелого груза. Важного пассажира ждал бы штурмовик или истребитель, а для более габаритных перевозок "тетушка Ю" узковата в талии. Это - три… Аэродром оборудован в тупике единственной, ведущей туда дороги. Это - четыре… Какой отсюда следует вывод? А вот какой: стратегический груз спрятан где-то в пределах Дубовиц, даже если и не в самом монастыре. Искать дальше нет смысла, а лучше спровоцировать немцев к действию… Как-то так, братцы… Но, прежде чем выходить в эфир, будем думать: где замыкается капкан и как лучше всего перехватить груз? У кого какие будут по этому поводу соображения?
- Как перехватить грузовики я не знаю, - отозвался ефрейтор Семеняк, - а вот на счет наброшенной фрицами петли, предположение имею. Видел, идучи к вам. Сидят в засаде, комаров кормят.
- Где именно? Сколько? Как вооружены?
- Да как раз на той самой дороге, что ведет к аэродрому и затаились. В километрах трех от опушки, и - соответственно: в восьми от "сторожки". Там аккурат поворот небольшой, но скрытый и осмотрительный водитель обязательно притормозит. Место хорошее, скрытное… Сколько человек в засаде, не видел - ночь на дворе. Со мной двое фрицев разговаривали. Да в кустах я сопение еще примерно троих слышал. Точнее не скажу. Может, статься: остальные чуть дальше сидели. Или - вели себя потише… Оружие, у тех двоих, штатное. Максимум - пулемет установили. А много с него в лесу толку? Шум один…
- Вот и ответ на вопрос… - нервно почесал левую ладонь Корнеев. - Это к удаче… Спасибо тебе, Игорь Степанович. Об орденах и медалях пусть командование хлопочет, а я лично… моим посаженным отцом тебя прошу на свадьбе быть. Не откажешь?
- Не откажу, - степенно ответил тот.
Глава двенадцатая
Как только чуть забрезжило, капитан Малышев безжалостно растолкал недавно сменившегося с поста Колесникова.
- Сергей, потом доспишь. Ты остаешься с Олей. Ждите связи с "Призрак-Один". Уверен, майор Корнеев вскоре объявится. А мы со старшиной проветримся чуток. Полюбопытствуем, с какого боку фрицам сподручнее свинью подложить.
- Есть оставаться на связи. А что докладывать, если "первый" затребует обстановку?
- Вообще-то ефрейтор Семеняк уже должен добраться к ним. Но, если не смог… Доложишь то, что знаешь и запросишь дополнительный сеанс связи. Скажем, в пять тридцать и, повторно, шесть ровно. Думаю, мы со старшиной к тому времени должны управиться… О, едва не забыл спросить!.. Сергей, а ты на "юнкерсах" летать умеешь? Или предпочтительнее будет немецкого летчика в плен взять?
- Я так понимаю, командир, что речь идет о вчерашнем Ю-52? - уточнил пилот. - Увы, летать на "тетушке Ю", мне не приходилось… Но в кабине самолета сидел и с системой управления знаком. Думаю, вырулить на старт и взлететь… с минимальной загрузкой, сумею. Нам бы только за линию фронта дотянуть, а там - разберемся. В крайнем случае, на пузо плюхнемся… Транспортник не бомбовоз, не детонирует. Что касаемо захвата пилота, то воспитанники Геринга, не пехотные серые шинели. Эти сотрудничать не станут. Скинет чуток газ, при взлете, самолет носом клюнет и все - уже никто никуда не летит. А уследить за его действиями, чтобы упредить, не получится. Так стоит ли рисковать?
- Согласен. Значит, дорогой товарищ капитан, придется тебе самому нас отсюда вывозить…
- Я постараюсь, товарищ капитан.
- Вот и договорились. Ну что, старшина, пошли, готовить нашему Икару взлетную полосу? Домой-то хочешь?
- Домой, не в гости. Всегда приятно. И без подарков рады будут… А Икар - это кто?
- Икар? - переспросил Малышев. - Гм, как бы тебе объяснить попроще…
- Первая модель пикирующего бомбардировщика, - ухмыльнулся Колесников.
- Немецкая?
- Нет, греческая…
- Тогда, не важно. С греками мы не воюем… - сделал вывод старшина.
- И насчет подарков, дело не встанет. Уж Колька Корнеев обязательно что-нибудь придумает… Кстати, Кузьмич, - капитан Малышев украдкой подмигнул, проснувшейся и прислушивающейся к разговору, радистке, - я слыхал, будто ты, в молодости, на медведя с голыми руками хаживал? Верно, нет?
- Брешут… - отмахнулся старшина, перехватив взгляд, и принялся степенно оглаживать усы. - Меня, командир, все таежные медведи стороной обходят… Бояться.
- Это, с чего вдруг?
- Так я ж, однажды, по случаю, тигру ухо отгрыз… - усмехнулся Телегин, понимая, что весь этот, вроде бы пустяшный разговор, ненужный и, как бы, совершенно не ко времени, капитан не зря затеял.
Даже у самых опытных, закаленных войной бойцов, но впервые попавших за линию фронта, когда вокруг одни враги и, случись беда, никто не придет на помощь, порой сдают нервы. И если более опытные товарищи вовремя не приободрят новичка, не снимут пустой болтовней, немудреной шуткой избыточное напряжение, то в самый ответственный момент бойцу может не хватить хладнокровия и самообладания. А в разведке не бывает мелочей, - любая ошибка или оплошность одного, может привести к провалу задания и гибели всей группы…
- Чего-чего? - Малышев и сам не ожидал подобного ответа, но с готовностью подыграл Кузьмичу. - Ну-ка, ну-ка, поведай нам страшную тайну.
- В общем-то, ничего особенно примечательного, - Телегин привычно полез за кисетом, но наткнувшись на пустоту, вспомнил, что отдал его Семеняку. - Давно это было. Я ведь сызмальства с отцом зверя промышлять начал… Вот и наловчился. А когда мне аккурат двадцать седьмой год исполнился, я по пушнине план заготовок на двести процентов выполнил. Премию мне дали, грамоту и на съезд передовиков в город отрядили. Много чего я тогда там интересного впервые увидел. Я и подумать не мог, что так много людей в одном месте уживается… М-да, - Кузьмич грустно вздохнул, то ли вспоминая молодость, то ли яркие впечатления.
Товарищи терпеливо ждали продолжения истории, не перебивая.
- А какими кушаньями нас в столовой гостиницы угощали, пальчики оближешь. Но больше всего мне сладкое вино понравилось. "Улыбка". Никогда прежде ничего подобного пробовать не доводилось. Водку, настойки на спирту - это да. В тайге, зимой или в ненастье всякое случается. Иной раз, без вовремя сделанного глотка, не выжить. Но это же не пьянство, а сродни лечения… Целебная микстура… Батя мой знатно первач на разных целебных корешках настаивал… - старшина опять помолчал немного. - М-да, так вот, напробовался я этой сладости до такого состояния, что после торжественного застолья, едва в свой гостиничный номер попал.
- Что-то я не пойму, Кузьмич, с какого боку здесь тигр? - чуть озадачено хмыкнул Малышев.
- А ты погодь, командир, не торопись… Так вот, в номер я вошел, но до кровати добраться не сдюжил и улегся отдыхать прямо на ковре… Но весь фокус в том, что вместо ковра, на полу моего номера была расстелена шкура уссурийского тигра.
- Ага… - догадался, в чем скрытый смысл байки, Андрей, но перебивать не стал, давая старшине досказать до конца.