– Потянет ли Бастан? – улыбаясь, переспросил Митяй и, усмехнувшись, успокоил демиургессу: – Элания, ещё задолго до того дня, как меня отправили на Землю-Два, Бастан уже был верховным ведлом, и, хотя говорящие камни дал ему я, это ничего не означает. Он бы их и сам нашёл. Что же касается умения Бастана договариваться с Матерью-Землёй, то я так тебе скажу: с Матерью-Эланией он договорится за пять минут, и та создаст для него такую подземную аудиторию, в которой запросто поместится тысяч пять демиургов, так что и на этот счёт можешь не беспокоиться. Единственное, что может произойти, так это то, что Мать-Элания захочет сделать этого парня своим Хранителем, и я думаю, что Бастан не откажет себе в таком удовольствии, хотя это и будет сопряжено с некоторыми трудностями, но он их и сам сможет преодолеть. Бастан отважный парень и ничего не боится.
Элания вздохнула и покрутила головой:– Хотя ты и говоришь загадками, Митяй, я не стану тебя спрашивать, о каких трудностях ты говоришь.
– Да я тебе и так отвечу, без вопросов, – усмехнувшись, съехидничал Митяй. – Речь идёт о том, что Бастану придётся сначала погрузиться в чрево Матери-Элании, а затем та родит его заново, как Мать-Земля родила Егора, только-то и всего. Думаю, что при таком раскладе во Вселенной Элании, да и за её пределами, уже не найдётся ни одного демиурга, который сможет сказать, что Бастан занимает пост ректора Высшей академии демиургов Элании без достаточных на то оснований. Поверь, он обязательно станет таким Хранителем Элании, который будет заботиться о твоей второй родине лучше кого-либо другого.
– Ни фига себе! – присвистнула Элания. – Парень, а ты, случайно, не шутишь? Это же будет, как любит говорить Олег, крутейшее ведловство. Да, Митяй, с вами, ведлами, скучать не приходится. Если Бастан сделает так, как ты говоришь, – а я уверена, что именно такой приказ он от тебя уже получил, – то Высшая академия Элании прославится на всю Мегавселенную Диониса. Ещё бы, в ней станут готовить таких демиургов-воинов, о которых даже сам Дионис не мог мечтать. Вот тогда-то мы и посмотрим, сумеет устоять под их ударами Чёрная Тля или с воем умчится в Великую Тьму, её породившую.
Митяй, подумав, не стал говорить Элании, что уже очень скоро Бастан начнёт передавать в стенах своей академии демиургам такие знания, которыми если кто и владел, то только сам Дионис и члены его команды. Прежде всего потому, что он сначала хотел сам передать их Элании, но не на Земле Первой, а за пределами Великого Древа Мироздания, мечтая найти там какую-нибудь планету и поведловать на ней с чисто шпионскими целями. Демиурги, что ни говори, были всё же заносчивыми ребятами и потому недооценивали всех возможностей тех планет, на которых жили, а зря, ведь каждое их слово и каждый шаг запоминались той Матерью-планетой, на которой они квартировали даже временно. Что же, раз так, то ничто не мешало Митяю качнуть файла втёмную, по-хакерски, тем более что ему, скорее всего, даже не придётся пускать в ход какую-нибудь ведловскую кряку, чтобы взломать защиту Планетарного Разума по той причине, что её просто не существует. Вместо этого он мог легко договориться с Матерью-планетой о взаимовыгодном обмене. Лишь бы у него появилось время для такого ведловства, но он надеялся, что сумеет переиграть тех парней Диониса, которые выйдут их встречать. С такими ребятами, как Эрик, это было не так уж и сложно устроить.
С того момента, когда новоявленные демиурги-воины приступили к тренировкам, у Митяя появилось так много свободного времени, что он уже и не знал, куда его девать. Тренировки проходили практически круглосуточно, ведь все его друзья перестали нуждаться во сне, и им тоже нужно было чем-то заполнить свободное время, что в ограниченных условиях темпорального поля сделать не просто. Чтобы не мучиться с роботами-бойцами, Митяй разбил Митяйчиков на сто ремонтных бригад и переподчинил их демиургам-воинам. Поэтому демиурги не только тренировались чуть ли не сутками напролёт, но ещё и конструировали всё новых и новых роботов-бойцов, проявляя при этом иногда даже излишнюю фантазию, благо у них имелись все возможности для создания супермонстров куда более злобных, сильных и жутких, чем те, которых наклепал когда-то главный ведл для себя. Сам же Митяй находился большую часть суток в небольшой лаборатории, проводя в ней различные эксперименты. В основном они касались так называемой Большой Космогонии, занимающейся вопросами строительства Великого Древа Мироздания. Он поставил перед собой цель найти такую форму Мегавселенной, которая наилучшим образом решала все проблемы.
В принципе решение было найдено давно – ещё в древние времена Платоном и Архимедом – и называлось оно – правильные геометрические тела. Митяй, малость поведловав, пришёл к выводу, что самой устойчивой к внешним воздействиям формой Великого Древа Мироздания является в конечном итоге пентаксидодекаэдр, поверхность которого состоит из шестидесяти равнобедренных треугольников. Он имеет колоссальные возможности для дальнейшего роста и мог быть превращен в великий пентаксидодекаэдр, то есть в двенадцатилучевую объёмную звезду. Митяй не поленился и разработал механизм трансформации Великой Лозы Мироздания в эту строгую, геометрически точную, объёмную конструкцию, который позволял без рывков и потрясений кардинальным образом изменить саму основу Мегавселенной Диониса и сделать её стабильной. В принципе он использовал для этого только то, что в ней и так уже было заложено командой Диониса, и лишь собирался придать их творению строгую форму. Однако Митяй не спешил радоваться и сначала хотел получить новые знания и узнать, что же творилось за пределами Мегавселенной, и тогда методом большого совместного ведловства найти и принять окончательное решение. А пока он имел наглядную голографическую модель, показывающую как первичный взрыв на поверхности Первичного Ядра и создание Великой Лозы Мироздания, так и её дальнейшую трансформацию и рост до уже совершенно гигантских объёмов.
В самом начале изучения Большой Космогонии Митяю было трудно свыкнуться с тем, что Вселенная, которую он всегда представлял себе бесконечной, оказывается, имеет конечные размеры. Потом во всё врубился. Демиурги ведь всего лишь инициируют первичный взрыв, создающий разбегающуюся во все стороны Протовселенную, состоящую на начальном этапе из кварк-глюонной плазмы, и при этом именно они являются его причиной и, таким образом, представляют собой точку сингулярности. В зависимости от того, какой была мощность Первичного взрыва, образовывалась кварк-глюонная Протовселенная того или иного размера, после чего, расширяясь, рождалась уже собственно Вселенная. А поскольку демиурги точно знали, сколько нужно собрать народа, чтобы рвануло посильнее, то все вселенные в Мегавселенной Диониса были примерно одинакового размера, но они имели возможности для дальнейшего роста, точнее, демиурги могли увеличивать их до огромных пределов. Бесконечным же было одно лишь первичное пространство, в котором в полной темноте парили или плыли, никто этого точно не знал, гигантского размера первичные ядра – зародыши мегавселенных.
Сколько всего имелось поблизости от Мегавселенной Диониса точно таких же мегавселенных, никто не знал, но одна, та, из которой добрался до ближайшего Первичного Ядра Дионер Нис Омис, точно имелась. Посетить её в ближайшее время Митяй даже и не мечтал, но всерьёз был намерен после того, как Великая Звезда Мироздания будет создана, установить на каждом из двенадцати её лучей Гиперпарскан, чтобы с его помощью рассеять Великую Тьму и внимательно рассмотреть, что же она собой представляет. На такое, судя по всему, возможностей парадоксального сканера должно было хватить.
Мечты мечтами, а пока что Митяй наблюдал за тем, как изо дня в день прогрессируют его ученики, а вместе с ними Хранитель Земли. Эдак скоро они и его догонят, но всё равно им удастся сравниться с ним только после того, как он передаст им все знания, полученные от Матери-Земли, и плюс к ним ещё и те, которые надеялся позаимствовать в том мире, где обосновался Дионис. Вот тогда им, как демиургам-воинам, цены не будет. Вообще-то Митяй подметил одну странную закономерность: чем выше становилось мастерство его учеников, тем более могущественным бойцом становился он сам.
Это не особенно удивляло его, ведь с точно таким же он столкнулся, ещё когда был главным ведаром народа Говорящих Камней на Земле Второй. Ещё там он каким-то совершенно непостижимыми образом тырил тайком знания у своих первых учеников, ставших к тому времени чуть ли не величайшими ведлами-учёными, исследователями, экспериментаторами и теоретиками. Да, имелась у него такая особенность, непроизвольно скачивать файлы из чужих мозгов, но он же при этом ещё и вкладывал в их головы всё новые и новые идеи, опять же делая это тайком, зачастую в то время, когда те спали. Даже сейчас, когда через Егора он вложил в расширенное чуть ли не до вселенских масштабов сознание его учеников довольно-таки большой объём знаний, Митяй, порой сам того не желая, продолжал подбрасывать им новые идеи, причём такие, которые им были более всего нужны. Как закладывать новые идеи в чужие головы целенаправленно и осознанно, он хорошо знал, но не понимал, как это у него получается в спонтанном, неосознанном порядке, да и не очень-то хотел во всём этом разбираться. В любом случае он добился того, чего всегда хотел, – подготовил отличную, спаянную дружбой команду демиургов-исследователей, с которой связывал все свои надежды.
Глава 6
Начальная фаза экспедиции в стиле "Мортал комбат"
Двадцать второго сентября в два часа пополуночи Митяй выключил темпоральный ускоритель и смылся на кордон Дальний, к жене, чтобы побыть с ней хотя бы несколько часов перед дальней дорогой, особенно после полугодового добровольного монашества. В отличие от Егора, к которому вешались на шею все старшие демиургессы во главе с Эланией, он свято хранил верность Тане и даже в мыслях не держал ничего подобного. И не ошибся, так как его жена всё это время пусть и не пристально, но всё же наблюдала за тем, как идут у них дела.
Незадолго до рассвета он встретился со Станиславом и отдал ему последние распоряжения. Так, на всякий случай.
Завершающий этап подготовки закончился, и когда над Лагонаками взошло солнце, а нижний слой облаков стал ярко светиться, Митяй вернулся в военный городок и скомандовал общий сбор на плацу перед пещерой учебно-тренировочного полигона. Он загодя приказал демиургам-воинам взять тревожные чемоданчики и то оружие, которое они сочтут нужным прихватить с собой. В основном все выбрали холодное оружие, и только Егор взял ещё и "стечкина" вдобавок к громадному двуручному мечу, который был приторочен к объёмистому, трансформирующемуся рюкзаку, отчего, если смотреть спереди, казалось, что этот Геракл тащит на Голгофу здоровенный тёмно-фиолетовый крест.
Митяй поджидал друзей, подпирая спиной огромный, рельефный, запертый на все запоры люк с позолоченным драконом посередине. Сборы были недолгими. Бойцы появлялись на плацу группами. Каждый был облачён в боевые нанодоспехи причудливой формы и тащил на себе здоровенный рюкзак с припасами. Они ведь отправлялись невесть куда, и кто его знает, как их встретят. Глядишь, там и лавки поблизости не окажется, а потому, пока они не найдут, кого можно пограбить, демиурги-воины решили прогуляться за пределы Мироздания не налегке, а в точном соответствии древнему правилу: собираешься в поход на день – бери припасов на неделю. Один только Митяй заявился на плац мало того что без сумаря, так ещё и одетый в костюм бога Грома, то есть лорда Рейдена. Вообще-то он надеялся, что Дионис не оставит их голодными, но толком не знал, как оно там всё сложится.
Когда на плацу появились последние бойцы, Митяй весело спросил:
– Ну как, ребята, все готовы? Никто не передумал? Дандор показал ему кулак и пробасил:
– Митяй, ты у меня сейчас договоришься. Давай открывай ворота в эту свою империю чёрных демиургов.
Широко осклабившись, Митяй ответил ворчуну:
– Если бы всё было так просто, Дан. Тут нужно малость покумекать и, возможно, поведловать.
– Ну, так кумекай поскорей, – рыкнул Дандор, – пока мы не снесли твои ворота к лешему и тебя вместе с ними.
Митяй кивнул, сделал с десяток шагов вперёд и развернулся лицом к люку. Он давно уже заготовил нужную фразу, но сейчас у него на языке вертелась совсем другая: "Леопольд, выходи, подлый трус". Прогнав от себяэто наваждение, Митяй опустился на одно колено, положил ладонь правой руки на гранитный монолит плаца и вошёл в контакт с Матерью-Землёй. Хотя ему и удалось пару раз пообщаться с ней вербально, она, как всегда, откликнулась эмоционально, послав ему зрительный образ какого-то кошмарного пылающего мира, весьма смахивающего на ад. Митяй улыбнулся и попросил её вместе с сестрами послать за пределы Великого Древа Мироздания его вызов, причём сделать это как можно громче и проинформировать о доставке, после чего негромко, но строго, если и не сурово, сказал:
– Император Дионис, я бросаю вызов Тьме. Открой нам врата в твой мир, где мы можем сразиться с воинами Тьмы.
Его слова услышали все демиурги-воины, и на их лицах отразилась решимость идти до конца. Митяй незаметно для друзей привёл в действие Деда Максима и Лариску с Зинулей, с помощью которых открыл позади круглого люка то, что он изобрёл совсем недавно и назвал порталом пространственного прохода от Лагонаков до того места во Внешнем Мире, до которого, как ему показалось, дошло его послание и даже было кем-то с громкой руганью принято. Кажется, это всё-таки была планета. Ведл-демиург встал и с невозмутимым выражением лица стал ждать.
Ожидание продлилось не слишком долго. Минут через пятнадцать прямо напротив него появился демиург-воин, облачённый в чёрные, с золотыми драконами на груди доспехи, оснащённые устрашающего вида шипами, ростом даже повыше Айронмена. По его массивным доспехам с электрическим треском то и дело пробегали молнии, отчего в воздухе запахло озоном. Воин, суровые карие глаза которого виднелись через забрало, громким строгим басом спросил:
– Кто ты такой, чтобы вызывать на смертельный поединок воинов Тёмного Мира?
Митяй невозмутимо ответил:
– Меня называют отцом народа Говорящих Камней, а вообще-то я простой ведар-учитель, моё имя Дмитрий, а позади меня стоят мои ученики, и это они, а не я хотят сразиться с лучшими воинами Тёмного Мира.
Верзила в чёрных доспехах угрюмо поинтересовался:
– Почему ты не хочешь участвовать в этом сражении? Боишься или ты недостаточно силён для этого?
– Нет, не боюсь, и сил у меня хватает, – улыбнувшись, ответил Митяй, – только не моё это дело, сражаться со слугами. Я и мой помощник Айронмен, которому было поручено обучить этих воинов мастерству боевых единоборств, будем следить за тем, чтобы бой проходил честно. Так мы можем войти в Тёмный Мир или за это полагается какая-то плата? Кстати, страж, ты бы представился порядка ради. Кто ты?
– Я Герилар, демиург-воин и страж Тёмного Мира. Вы можете войти в Тёмный Мир, но прежде, чем вы это сделаете, я должен предупредить вас: обратного пути не будет. Вы все останетесь в Тёмном Мире. Пока врата в Тёмный Мир не открылись, у вас ещё есть возможность остаться в своём мире. Поговори со своими учениками и дай мне ответ, только не затягивай с ним слишком долго, у меня и без вас дел хватает, причём очень важных.
– Спасибо за предупреждение, Герилар, но если уж мы войдём в Тёмный Мир, то обязательно вернёмся из него с победой, иначе я не бросал бы вызов императору Дионису, – со снисходительной улыбкой сказал Митяй и потребовал: – Открой врата, ведущие в Тёмный Мир, страж Герилар. Я и сам бы это сделал, но раз страж тут ты, то тебе их и открывать.
Чёрный воин, гневно сверкнув глазами, чуть ли не прорычал в ответ на слова Митяя:
– Ты ещё ни о чём не спрашивал своих учеников, ведар. Мне нужно знать, хотят ли они войти в Тёмный Мир.
Митяй молча поднял руку и слегка махнул, приказывая сделать несколько шагов вперёд. За его спиной дружно прогрохотали в утренней тишине шаги, и он спросил:
– Этого достаточно, страж Тёмного Мира? Мы не привыкли болтать попусту, и мои ученики давно уже всё для себя решили.
Герилар тоже не был настроен болтать. Он повернулся к вратам вполоборота, тоже махнул рукой, и огромный люк с грохотом раздвинулся, открыв всем безрадостную картину глубокого, мрачного ущелья с крутыми тёмно-коричневыми склонами, покрытыми багряными и густо-синими, почти чёрными разводами. Из трещин и щелей, зиявших на склонах, то там, то сям били длинные языки ярко-оранжевого пламени. По дну ущелья, сухой и почти горячий воздух которого почему-то имел запах ладана, пролегало широкое шоссе, мощённое полированными плитами из обсидиана, а в нём отражалось тревожное, пламенеющее небо. Километрах в пяти от входа в Тёмный Мир на фоне багрового неба виднелся огромный замок. Похоже, что Дионис тоже где-то посмотрел фильм "Мортал комбат" или какой-то другой, аналогичный по сценарию.
Как только врата в Тёмный Мир открылись, Герилар хмуро известил Митяя:
– Всё, я исполнил свою обязанность, ведар. Идите по этой дороге до постоялого двора, он находится в самом конце Огненного ущелья, справа. Там вы будете ждать, когда за вами придут посланники нашего повелителя. Это может занять какое-то время, но я думаю, что больше трёх суток ваше ожидание не продлится. Ни в коем случае не сходите с дороги, чтобы не впутаться в какие-нибудь неприятности, идите только вперёд. В нашем мире вам не очень-то будут рады.
Страж Тёмного Мира первым прошёл через пространственный портал и тут же исчез. Митяй, усмехнувшись, решительно направился в раздвинутый на всю ширину люк. Не успел он сделать и пяти шагов, как друзья догнали его, и они вошли в Огненное ущелье чуть ли не всей толпой. Грохота закрывающегося люка они не услышали, Митяй закрыл портал прохода раньше. Когда же он повернулся и посмотрел назад, то увидел, что Огненное ущелье ведёт ко второму громадному замку.
Чтобы не досаждать местным властям лишний раз, Митяй повёл команду Элании туда, куда им было приказано идти. Правда, сделав в этом направлении с полсотни шагов, он остановился и опустился на одно колено, чтобы приложить руку к обсидиановой плите. К счастью, главный ведл не обманулся в своих догадках – это была самая обычная планета, а не какой-то там искусственный астероид гигантского размера. Митяй ещё не успел толком начать ведловское сканирование, как Егор, остановившийся справа от него, громко и ехидно сказал:
– Тихо, Митяй думу будет думать. Тьфу ты чёрт, перепутал всё. Митяй ведловать будет, но всё равно тихо.
Смеха не последовало, но негромкие разговоры тут же стихли.